***
С реки шёл лёгкий холод. Все трое молча устроились ближе к наскоро разожженному костру. Рыбы они так и не наловили: к моменту, когда они дошли до берега, опустилась ночь. Урчание желудков потонуло в треске огня и беспрерывном потоке воды. Когда пламя костра стало слабее, Муген, поленившись подбросить сухих веток, плотнее укрылся своим хаори. Он лежал на импровизированном татами из соломы, спиной чувствуя каждую гальку небольшого пляжа. Звезды, небрежно разбросанные вокруг пухлого полумесяца, горели ярко, но их света не хватало, чтобы осветить бездонный омут неба. Муген выплюнул травинку, которую держал во рту, и спросил: — Ты спишь, Дзин? Ему никто не ответил.***
Лунная ночь Луна разлилась молоком по волосам и оголенным плечам ронина, очерчивая размытые контуры. Муген коснулся белой кожи Дзина, на кончиках пальцев ощущая дрожь. Убрав с плеча мешавшие ему волосы, Муген поцеловал его в выступавший угол лопатки, вдыхая горький запах полыни. Дзин развернулся, вглядываясь и утопая в развороченном пожаре на дне глаз бродяги. Взяв за руку, он языком провел по голубым полосам на его запястье. Намотав на кулак струю черных волос Дзина, Муген легко притянул его лицо к своему. Поцелуй получился грубым и мокрым.***
Когда наступило утро, рассеявшее предрассветный туман, и солнце осветило комнату, стали заметны неглубокие следы колен и локтей на татами.***
Ловкий мечник и честный трофей Муген совершал слишком много движений мечом, однако ни одно из них не ускользнуло от взгляда ронина. Излишество жестов сбивало с толку его противников, и Дзин невольно улыбался этому уголками губ. — Их так много! Дзин, неужели ты не поможешь ему? — Фуу дернула его за рукав кимоно. В её взгляде читалась настоящая тревога. — Муген весьма хитер, — лишь ответил Дзин, не прекращая наблюдать за поединком. Ему удалось увидеть почти незаметный уклон руки Мугена, так, что клинок меча отразил солнечный свет, на долю секунды ослепив врагов. Бродяге этой заминки хватило сполна, чтобы острие его меча коснулось груди одного из разбойников и тут же окрасилось алым. Фуу издала удивленный возглас, восхищаясь тому, как Муген один справился с полудюжиной врагов. Дзин лишь хмыкнул, отирая со стекол очков каплю попавшей крови. Муген мастерски пользовался отвлекающими маневрами.***
В начале Фуу была против того, чтобы обкрадывать раненных Мугеном разбойников, но единственный аргумент в пользу еды решил чуть не вспыхнувший спор. — Голод заглушает глас совести, — мудро изрекла девушка, предвкушая сытный обед впервые за несколько дней.***
Тофу для Момо, пустое блюдце и мандзю Стоило троице путников переступить ворота маленького городка, как их шаги тут же ускорились. Гэта Мугена оставляли за собой едва заметное облачко пыли. Не договариваясь, они остановились перед первым на их пути идзакая. Когда хозяин заведения принес им то, что они попросили, Муген с Дзином набросились палочками на рыбу, желая отхватить себе кусок побольше. — Вы двое как всегда! — возмутилась Фуу, подключая свои палочки. Фуу отламывала небольшие кусочки тофу и кормила ими Момо-сан. Девушка радостно улыбалась каждый раз, когда белка-летяга с упоением, свойственным лишь животным, поглощала пищу.***
Муген ел с закрытыми глазами и невообразимой для человека скоростью. Он, почти не касаясь зубами огромного куска рыбы, одним движением проглотил его. Стукнув палочками о свое блюдо, он с удивлением открыл глаза. Блюдце опустело. Бродяга раздосадовано цокнул языком, откладывая в сторону палочки для еды.***
Дзин ел не спеша, смакуя каждый кусок пищи и запивая его небольшим глотком зеленого чая. Дзин ел не спеша, но никогда — мало. Поэтому действие ронина, чьи пищевые предпочтения в плане количества были известны Фуу, поразило её. Она со всё растущим удивлением и возмущением наблюдала, как Дзин молча перекладывал на опустевшую тарелку Мугена мандзю. — Дзин, ты с ума сошел? Он ведь съел свое! — Я не люблю сладкое. К тому же, я насытился. Благодарю, — произнёс он, складывая ладони в молитвенном жесте. Фуу открыла было рот, собираясь возразить, но звуки чавканья со стороны довольного Мугена её остановили. Девушка с немой яростью продолжила трапезу.***
Сон Одной рукой стянув хакама с бёдер Дзина, Муген отбросил их в сторону. Наклоняясь, он нагло улыбнулся невозмутимому ронину, накрывая его пах своей ладонью. Улыбка стала шире, стоило с губ Дзина сорваться рваному вдоху. Дзин заёрзал на татами, протягивая свои руки к Мугену. — Какое нетерпение. Так на тебя не похоже, — откровенно дразнящий шёпот раздался над шеей Дзина прямо перед тем, как Муген впился зубами в мочку его уха. Дзин не смог подавить тихий вскрик. — А ты, на удивление, не сильно-то и торопишься. — Если тебя не устраивает, можешь попросить меня ускориться. — Нахал. Свет свечей криво скользил по ухмылке Мугена, делая её поистине дьявольской. Соблазняющей. Скользнув руками под нижнее кимоно Дзина, Муген пальцами прошёлся по выступающим ребрам. Нехитрое движение заставило ронина выгнуть спину, рвано вдыхая. Муген тут же накрыл его губы своими, прошептав: — Тише.***
Ливень в храме и воспоминания Муген проснулся от яркого света. Присев на футоне и оглянувшись, он увидел в открытых дверях веранды на миг засветившийся росчерк молнии. Молочный свет кривым узором разделил небо надвое. Через мгновение воздух сотряс оглушительный раскат грома. Муген не вздрогнул. Он осмотрел свой смятый футон и руками провёл по его поверхности, разглаживая складки. Прогремевший заново гром оборвал вздох Мугена. Он откинулся на одеяло, подставляя скрещенные руки под голову, и прикрыл веки. Он не мог не признаться себе, что воспоминания, которые он видел в своих снах, не были ему неприятны. — Однако, это уже чересчур… не могу же я скучать по ним? — он тут же представил себе недовольную его шутками Фуу, и засмеялся. За ней тут же последовал образ чёрной струи волос Дзина, змеёй оплетавшую руку бродяги. Муген вздрогнул от мимолетного спазма чуть ниже живота. Скучать по Дзину. Муген хмыкнул собственной мысли и перевернулся набок, подперев голову рукой. Он взглянул на сад в прямоугольнике открытых дверей веранды. Листья клёна туго прогибались под тяжестью первых дождевых капель. В воздухе пахло свежестью и надвигавшейся бурей. Дождь усилился, в мгновение ока застилая картину сада бледной пеленой ливня. Муген подумал, что стоит встать с футона и закрыть двери. Вопреки своим мыслям, он лишь прикрыл веки, засыпая. Ему бы хотелось, чтобы дождевая вода смыла и его неуместные чувства.конец