Ликорисы цветут осенью (18+)

      — Почему ты не рассказывала о своем брате? — жених и невеста провожали гостей, не оставшихся на ночёвку.       Да Ми смущенно улыбнулась.       — Да зачем рассказывать, мы с тобой так редко видимся. Стала бы я тратить время на рассказ о том, кто уже давно не считает это поместье домом.       — Почему?       Девушка вздохнула:       — Тебе действительно так интересно?       — Да.       Последняя машина мигнула фарами, и ворота закрылись. Навалилась тишина пригорода, прерываемая только стрекотанием сверчков. Они ушли в пустую беседку, из которой клининг уже убрал все последствия вечеринки. Теперь, при свете маленьких лампочек, тут было довольно уютно.       — Тэ-тэ всегда отличался ото всех в нашей семье. С детства он не мог ни на чем сосредоточиться, вечно у меня списывал. Мечтал о карьере певца, потом художника, потом актера. Но мы всегда были в связке, и я никогда его не подставляла, поэтому родители были и не в курсе, что у их сына такой взбалмошный характер. Мы поступили в университет, который выбрал папа, планируя после передать нам двоим управление компанией. Они долго и тяжело строили бизнес, и, конечно же, рассчитывали на нашу помощь и преемство.       Тэхен не хотел, постоянно ездил мне по ушам, что если не станет деятелем творчества, то хотя бы будет спасать людей и поступит после университета на службу в следственный комитет. В его защиту могу сказать, что преподаватели по уголовному праву и криминалистике прочили брату действительно неплохое будущее.       После защиты диплома, он объявил о своем решении вместо магистратуры пойти в школу полиции. Был жуткий скандал. В итоге, родители заставили его поступить в магистратуру, но Тэхен не тот кто полностью может принять чужие правила. На первом курсе он ударился в учебу и действительно великолепно закончил год, поэтому его с радостью взяли в программу обмена студентами. Он уехал в Париж, где кроме всего прочего ему еще и стали платить неплохую стипендию.       Снова скандал.       Через два года, вступив в последний семестр, он вдруг сообщил нам, что женился! Это было меньше двух месяцев назад! И все бы ничего, но она темнокожая, и даже не француженка — её родители были мигрантами, кроме того по молодости она уже успела родить ребенка. Такой позор для репутации родителей, маму едва не хватил удар.       Последней каплей в этот театр абсурда, конечно, стало то, что эта девушка сбежала в неизвестном направлении, оставив Рене на руках Тэ! — Да Ми взмахнула руками и схватилась за голову.       — Ничего себе история, — тихо пробормотал Чонгук.       — Я люблю Тэ-тэ, несмотря на характер. Поэтому вопреки запрету родителей его пригласила. Уже не знаю, было ли это решение хорошей идеей.       Они посидели в тишине некоторое время.       — Думаю, это было хорошей идеей, — Чонгук ободряюще похлопал девушку по плечу. — Он твой брат и их сын, чтобы не сделал. Да и на мой взгляд, он не сделал ничего такого, за что его можно было бы так жестокого судить. Мы не можем знать, как там в Париже всё было, поэтому и обвинять не имеем право. Тэхен, — Чон вздохнул, — он поступил благородно, не оставив маленького ребенка в детском доме. Разве это не заслуживает уважения?       — Наверное, ты прав, — Да Ми вздохнула и встала. — Это не так важно, он планирует уехать обратно сразу после свадьбы. Он там устроился на работу — куда только не говорит, да и диссертацию он еще не защитил. Ты останешься на ночь?       Чонгук опешил от такого вопроса, слишком резко поставившего его в неловкое положение.       — Нет, я поеду. Завтра рано утром дела, ехать из пригорода утром будет довольно неудобно.       — Ясно, — Да Ми неловко улыбнулась. — Тогда я тебя провожу.       Когда черная низкая иномарка отъехала от дома, Тэхен наконец вышел из темноты розовых кустов, где провел последние пару часов. Он всегда любил эту природную палатку и старинную скамейку в ее глубине. Часто она помогала остаться незамеченным в суматохе.       »…он поступил благородно, не бросив маленького ребенка на волю судьбы. Разве это не заслуживает уважения?» — молодой мужчина усмехнулся и закурил, оперевшись на широкие колонны беседки.       — Интересный ты человек, Чонгук. Я ожидал увидеть охочего за наследством проныру. Но ты заинтересовал меня, может даже сильнее, чем я осознаю.       Дом герцога встретил запахом вкусного обеда и цветов, видимо едва обновлённых в вазонах по всему дому.       Художник отдал свое ветхое пальто дворецкому и, так же как и в первый раз, неуверенно стал подниматься на второй этаж, сжимая в руках свою картину, упакованную в утреннюю газету.       — У его сиятельства сейчас гости, подождите его в приёмной. Кофе или может чаю?       — Кофе, с молоком. Спасибо, Рафаэль.       — Мне в радость.       Он уже столько раз был в этом доме, но каждый раз поражался его убранству.       В приёмной было неожиданно шумно — дверь в кабинет герцога была приоткрыта, и оттуда доносились голоса, явно что-то обсуждающие на повышенных тонах.       — Ты хоть представляешь, какие нас ждут последствия, если афера Мале не выгорит?       — Я и сам не доверяю ему, но так у нас хотя бы будет шанс что-то предпринять, — бархатный голос герцога мужчина узнал бы и из тысячи. — Пусть он и фанатик, но все же — республиканец. И пока императора нет в Париже, это единственный шанс перевернуть всю ситуацию разом.       — И все же, прошу, подумай ещё раз.       — Вчера я получил письмо от Матьё де Монморанси. Монморанси нас поддержат в случае успеха. Алексис де Ноайль, Моро и префект Фрошо готовы выступить в сенате хоть сегодня. А с поддержкой Гидаля и Лагори — эта революция станет самой успешной и молниеносной в истории.       — Анри, ну хоть ты скажи что-нибудь!       Недолгая тишина.       — Я тоже «за». Действовать нужно сейчас, ибо, если Император вернётся из России с победой — мы никогда не увидим подвижек в сторону ограничения монархии. Все станет только хуже.       Не осознавая, что делает, художник подошёл уже вплотную к двери. В какой-то момент он забыл, что в руках у него неповоротливая ноша и рама громко стукнулась о дверь.       Голоса затихли.       Мужчина отскочил от двери в тот же момент, когда она распахнулась. Картина все же полетела вниз, но ловкие руки подхватили её.       — Ты пришёл, — никакого недовольства или раздражения, и как всегда лучащиеся нежностью глаза. — Извини, но тебе придётся немного меня подождать.       Герцог вручил картину в испачканные краской руки и, слегка задержав ладонь на чужой руке, сжал её и улыбнулся.       Дверь закрылась.       — Он же твой друг, хоть и простолюдин. Почему ты не хочешь, чтобы он знал? — Анри удивлённо уставился на друга.       — Я понимаю все риски, не хочу, чтобы он пострадал, — герцог устало опустился в кресло. — Оставьте все оригиналы писем, и давайте закончим на этом. Через пару дней мне должны дать разрешение на свидание с Мале в лечебнице. Затем я обозначу дату следующей встречи.       — До встречи, мой друг.       Молодой мужчина подошёл к окну и бегло оглядел улицу, его друзья, прикрыв лица шляпами, быстро зашагали вверх по мостовой. Несколько прохожих и одна скромная коляска с дамой внутри — этот его особняк теснился на далёкой от центра улице, и многие живущие по соседству даже не имели титула. Он любил этот небольшой дом, напоминающий имение его матери, где он провел детство.       Дверь скрипнула, а затем на стол, совсем недавно ломящийся от документов, опустилось нечто тяжёлое.       — Уже закончил? — герцог подошёл к столу, рассматривая не картину, а мужчину, аккуратно убирающего газетную бумагу.       — Рисовалось как никогда легко, — милые губки сложились в скромную, но такую искреннюю улыбку. Чуть округлившиеся за последнее время щечки провалились в ямочки.       Его… друг был как всегда одет в затертый льняной костюм различных тёмно-серых оттенков, из-под залатанного пиджака виднелась старенькая, но сияющая чистотой белая рубашка, шею перетягивал выцветший, но все еще алый шарф, густые темные волосы торчали в разные стороны, и от них сладко пахло книгами и красками. Художник жил в мансарде над библиотекой, и никакими уговорами герцогу не удавалось заманить друга в одну из пустующих комнат его дома. Как и впрочем, ему не удавалось уговорить его даже на новую одежду или обувь, хоть его и познала, кажется, уже ни одно десятилетие.       — У меня так получается только с Вами! — парень улыбался, разглядывая свое творение, а затем перевел взгляд на хозяина дома. Его темные глаза казались невероятно огромными и сияющими на бледном лице.       — С тобой, мы же договорились обращаться на «ты».       — Да, с тобой, — художник вдруг отвел взгляд в сторону, и улыбка чуть угасла.       Хозяин дома подошел к столу, разглядывая творение. Ему до сих пор не верилось, что тот чумазый мальчишка из конюшни оказался таким талантливым художником. Он смотрел на холст словно в зеркало — все его черты лица были переданы сказочными легкими, словно перышко масляными мазками, волна волос, глаза, улыбка и пропорции тела, даже колоски на заднем фоне — словно дышали жизнью.       Что более волшебно было, реакция герцога на портрет или же его квадратная мягкая улыбка, гость сказать не мог. Он замер, разглядывая мужчину, подошедшего непозволительно близко, и всё внутри натянулось.       — Могу я спросить? — кажется, последнее мужество художник оставит сегодня в этой комнате.       — М? — взгляд лисьих глаз пригвоздил к месту.       Слишком близко.       — Что тогда между нами произошло? В беседке…       — А ты как думаешь? — всё внутри герцога скрутилось в жгут, он не понимал, что его волновало больше — грядущее объяснение или нечто другое, о чем не мечтал даже думать.       — В-вы… т-ты поцеловал меня? — бледные щёки залило румянцем, длинные ресницы упали вниз, а тело задрожало, чувствуя на себе чужие руки. — Я-я не понимаю, что это значит…       Герцог и сам не понимал, он просто сделал то, что на тот момент хотел сделать. Его тянуло к этому мальчишке, всегда тянуло, даже в детстве он тяжелее всего переносил разлуку именно с ним, проводя долгие годы в обучении за океаном.       — Тебе не понравилось? — бархатный голос разбивал сердце.       — Я… — художник распахнул глаза, в изумлении взглянув на мужчину, прижавшего его почти всем телом к столу, а затем взгляд опустился на чужие губы.       Понравилось? Действительно хороший вопрос.       Одно резкое движение и он впился в губы герцога требовательным поцелуем. Обхватив чужое лицо ладонями, он с жадностью целовал мужчину, не в силах поверить, что испытывает такие сногсшибательные ощущения.       Хозяин дома, чуть опешив от такого напора, сделал пару шагов назад, и они рухнули в широкое кресло, жалобно скрипнувшее под тяжестью двух тел.       Художник отстранился, задыхаясь. Он сидел сверху, чувствуя широкие ладони на талии — они словно каленое железо обжигали и сквозь одежду. Длинные волосы герцога разметались по диванной грядушке, глаза ярко блестели, но на самом дне словно клубились черные облака. Он за шею притянул мужчину к себе и нежно поцеловал, легонько облизав мягкие губы.       — Горько…       — Кофе, его вкус тебе никогда не нравился… — пальцы, чуть темные от постоянной работы с красками, зарылись в шёлковые темные пряди.       — Мне нравится твой вкус.