И даже во сне наши жизни дороже, нежели наяву

Жизнь – странная штука. Мало ли того, что приходится пережить наяву, так и странности, едва ли не доходящие до абсурда, преследуют нас во снах.

Сон – неотъемлимая часть нашей жизни, но до сих пор остается одним из наименее изученных явлений в психологии и физиологии. Тем не менее, порой даже накопленных знаний не хватит, чтобы объяснить происходящие события. Вечерние сумерки стремительно опускаются на небольшой городок. Люди спешат поскорее оказаться дома, возвращаясь с учебы или работы. Кто-то устало погружен в свои мысли, кто-то оживленно общается по телефону, а некоторые просто молча разглядывают медленно погружающееся во тьму пространство вокруг себя. Город, освещенный фонарями, светом из окон домов и фарами машин, кажется еще более оживленным, нежели днем. Отделившись от общего потока, сворачивая в один из многочисленных переулков, расслабленной походкой вышагивает мальчик. Подросток, особо ничем не выделяющийся: голубые глаза, подслеповато щурящиеся в полутьму, вихрастые светлые волосы, редкие веснушки. Руки спрятаны в карманы потрепанных джинс, ноги в стареньких черных кедах пинают смятую жестяную банку из-под газировки, небрежно брошенную каким-то нерадивым прохожим. Металлический лязг спугнул прошмыгнувшего в свете фонаря котенка. Парень виновато останавливается неподалеку от машины, под которую сныкалась пугливая зверушка. Легким движением руки из портфеля вынимается чуть смятый бутерброд, заботливо завернутый в фольгу. – Иди же, не бойся – голос слегка хрипит от долгого молчания. Спустя пару мгновений котенок, зашугано поглядывая, уплетает один из кусков колбасы. Оба – животное и человек, явно никуда не спешат, удобно устроившись у невысокого бордюра. Спокойствие длится недолго. Из ближайшего подъезда стремительным шагом выходит высокая женщина. Строгое выражение лица, холодные зеленые глаза, идеально уложенные средней длины каштановые волосы, на плечи, поверх домашней одежды, накинута кофта. – Эрик, сколько раз я просила не задерживаться вечером на улице? – в интонации голоса сквозят нотки недовольства. – Извини, мам – парень, поглаживая худющую спину котенка, благодарно потирающегося об его ногу, невольно ежится от чужого взгляда. Нехотя поднявшись с грязного бордюра, идет к подъезду, застывает буквально на несколько секунд, чтобы найти взглядом спешащего дальше по своим делам зверька. Мать следует по пятам, скрестив худощавые руки на груди, не сводит с сына пристального взгляда всю дорогу до квартиры. Эрик до глубины души ненавидит этот взгляд по некоторым причинам, однако никогда не выскажется по этому поводу, предпочитая промолчать. Наученный горьким опытом и строго воспитан, выбирает остаться в уютных тенях. Так правильно, так проще. Никого не волнует, что он там думает и хочет. Квартира встречает своих обитателей привычной тишиной, нарушаемой гулом электроприборов. – Мой руки и приходи есть – тон, не терпящий возражений, выводит из некого ступора, побуждает к действиям. Эрик с глухим стуком скидывает с плеча портфель, разувается. В ванной комнате его встречает отражающая поверхность зеркала. Взгляд вскользь, совсем незаинтересованно, скорее по привычке, проходится по собственному лицу. Порой закрадываются мысли, что оно совсем незнакомо. Будто кто-то другой смотрит с той стороны. И непонятно, друг он или враг. Парень отгоняет навязчивые мысли, вытирает вымытые ладони о полотенце. Серое, сочетающееся с интерьером, как и вся остальная квартира. Такая же не примечательная, как и он сам. На кухне хлопочет мать. У плиты невероятно душно, от чего на ее лице небольшой румянец, изящные пальцы помешивают половником бурлящий суп в пузатой кастрюле. Вскоре дымящееся ароматное блюдо разлито по тарелкам, оба приступают к ужину. – Как прошел твой день? – вопрос, скорее проявление вежливости, нежели действительная заинтересованность. Больше даже потребность хоть чем-то заполнить пустоту. – Эрик, ты же знаешь, что мы ничего не обсуждаем во время приема пищи. – Извини. На какое-то время вновь воцаряется тишина, прерываемая мягким позвякиванием столовых приборов. Эрик старается поскорее расправиться с мытьем посуды, чтобы не продолжать неудачный разговор. – Завтра приезжает отец, – наконец устало говорит женщина – Приведи свою комнату в порядок – Хорошо. Разговор окончен, напрасно стоит надеяться на его продолжение. Портфель, покорно дожидающийся на полу прихожей, переносится в комнату. Стоит прямо сейчас приступить к выполнению домашнего задания. Парень занимается допоздна. Мысли в уставшей голове разбредаются, без возможности собраться воедино. Приходится сделать перерыв. Пальцы устало потирают виски массирующими движениями, плечи сковало неприятным напряжением. Взгляд, блуждающий по книжным полкам, заставленным учебной литературой, останавливается на корешке старого семейного альбома. Руки против воли владельца тянутся к вещи. С фотографий счастливо улыбается семейство Озборн. Один из снимков, сделанный на старенький полароид, подписан аккуратным почерком:” Сюзан, Дэвид, Элайджа и Эрик”. Большой палец оглаживает улыбчивое, очерченное сеткой морщин, лицо отца, любовно приобнимающего за худенькие плечи мать. Она улыбается так искренне, что кажется совсем другим человеком. Не то что нынешняя, с вечно поджатыми губами и холодным взглядом, морозящим внутренности. Элайджа смотрит в объектив камеры зелеными лукавыми глазами. Он крепко обнимает младшего братишку, ероша тому волосы. Желудок делает кульбит, отголоски воспоминаний эхом проносятся в голове, на пару секунд возвращая обратно в беззаботное прошлое. Запечатленные счастливые моменты жестоко перечеркивает один единственный факт, так или иначе подкосив каждого члена семьи. Да и можно ли назвать семьей людей, которые так и не смогли пережить трагическую смерть своего любимого сына и брата. Казалось бы, вместе с жизнью Элайджи, счастье и взаимопонимание покинули дом Озборнов. Эрик откладывает альбом подальше. И без того неважное настроение становится хуже с каждой минутой. Вернуться к домашней работе кажется лучшим выбором. Поэтому он погружается в учебник с головой, стараясь переключиться с всепоглощающей пустоты, сдавившей грудную клетку. Потребность в отдыхе рассеивает всю концентрацию, смыкает тяжелеющие веки, и парень сам не замечает, как проваливается в сон, уложив голову на скрещенные перед собой руки. *** Темнота окружает со всех сторон. Холодная и непроницаемая настолько, что создаётся впечатление, словно ее не способен развеять даже самый яркий лучик солнца. Паника, будто концентрированный яд, разносимый кровью по венам, заполняет собой каждую клеточку организма. Сжимает ледяными пальцами горло, перекрывая доступ к кислороду. Неизвестно, сколько времени проходит в таком состоянии, но по ощущениям – вечность. – Есть здесь кто-нибудь? – почти сорвавшись на отчаянный крик. – Есть! Где ты? – через мгновение тьму прорезает чужой голос, заставляя табун мурашек пробежаться вдоль позвоночника. Эрик оглядывается, голова кружится от волнения и дезориентации, к горлу подкатывает ком. Как объяснить, где ты находишься, если даже сам не осознаешь свое местоположение? – Иди на мой голос? – невольно срывается с губ, прежде чем удается обдумать. А нужна ли вообще эта встреча? С чего решил, что этот голос принадлежит человеку? Можно ли ему доверять? Мысли лихорадочно мечутся в черепной коробке, в унисон с сорвавшимся на бешенный ритм сердцем. – Ты все еще здесь? – волосы встают дыбом на затылке от понимания близости неизвестного собеседника. Возможно, он также напуган и обескуражен? Парень нервно облизывает пересохшие губы, медленно и осторожно вытягивает вперёд дрожащую руку. Встречается пальцами с теплой и мягкой ладонью. Пальцы тут же переплетаются в замок, да так крепко, словно их обладатель сам в ужасе от собственных действий. И как только это происходит, яркая вспышка света слепит глаза, заполняя собой всё пространство. Приходится в срочном порядке зажмуриться. – Надо же, не думала, что найду здесь ещё кого-то. Взгляду предстает девушка: пронзительные карие глаза, яркая копна алых волос, ниспадающих немного ниже плеч. Она тепло улыбается, словно встретила старого друга после долгой разлуки. Ухоженные пальцы оглаживают внешнюю сторону ладони, смущая, заставляя бабочек порхать в желудке. . – Прости, – смущенно выдает незнакомка, заметив замешательство – Я так давно брожу в этой тьме, словами не описать, как рада встретить кого-то живого. Эрик шумно выдыхает сквозь плотно сжатые зубы, приводит мысли и голос в порядок, как учила мать. – Всё хорошо, – голубые глаза встречаются с карими напротив – Как тебя зовут? Что ты тут вообще делаешь? И что это за место? – Точно, где же мои манеры, – собеседница наконец отпускает его ладонь, заставив почувствовать на несколько секунд, некое разочарование. Не каждый день встретишь человека, который держит тебя за руку, не выражая отвращение – Я Патриша, но можешь звать меня Триш, а как тебя зовут? – Красивое имя, – мямлит парень, неловкость всегда вовремя дает о себе знать – Меня зовут Эрик Патриша изучает внимательным взглядом, не прекращая улыбаться. Её улыбка мягкая, не похожая на лживые ухмылочки одноклассников. Она вызывает своего рода замешательство, оправдываемое отсутствием постоянного общения с людьми. – Если честно, ума не приложу, что это за место, думала, ты мне поможешь узнать – девушка обводит взглядом абсолютно белую пустоту, в которой они находились – Похоже на непрогруженные локации в видеоиграх, не находишь? – Вполне похоже, – кивает Эрик, по привычке сунув руки в карманы джинс, тепло от чужой ладони до сих пор согревает – Давно ты здесь? – Точно сказать не могу, возможно, несколько дней, как только засыпаю, оказываюсь здесь. – Понятно. На некоторое время воцаряется неловкая тишина. Оба рассуждают о чём-то своём. – Почему мы оказались здесь? – Патриша откидывает назад волосы одним аккуратным движением, вновь восстанавливает зрительный контакт. – Не знаю – парень коротко пожимает плечами, отводит взгляд, сосредотачивается на разглядывании чужой обуви. Самые обыкновенные красные кеды, которые можно найти в любом магазине. Новенькие, без единого пятнышка, белые шнурки обвязаны вокруг худых щиколоток. – Твой любимы цвет – красный? – вопрос риторический, напрашивается как-то сам собой. – Ага, а твой? Нет-нет, подожди, дай угадаю – девушка подпирает подбородок двумя пальцами в шутливом жесте, изображает на лице активную мыслительную деятельность – Чёрный? Хм, может, зелёный? О, поняла, тебе нравится фиолетовый! Эрик невольно улыбается, а потом и вовсе не сдерживает смешок, наблюдая за тем, как новая знакомая по его выражению лица пытается подобрать правильный вариант. Обычно, чувствуя себя жутко некомфортно в присутствии кого-либо, сейчас он искренне удивляется спокойствию, приятно разливающемуся в грудной клетке. – Ну всё, сдаюсь, колись, какой твой любимый цвет? – У меня нет любимого цвета, – вновь пожимает плечами в ответ – Они все уникальны и хороши. – А ты забавный – Патриша склоняет голову к плечу – Рада встрече с тобой, Эрик. Прежде чем тот успевает ответить, вновь происходит странное: по волосам, плечам и рукам девушки проходит мелкая рябь. Словно помехи на старом допотопном телевизоре. "Помехи" усиливаются, и в скором времени парень остаётся совсем один, недоуменно оглядываясь по сторонам. – И я был рад встрече...