Первый

Кровать скрипит от навалившегося на неё веса. Кэйя с силой прижимает Дилюка к матрасу и жарко целует, а тот и не против, наскоро стягивает со своих рук перчатки, чтобы не причинять дискомфорта загорелому телу, что всем весом навалилось на него. Дрожащие от возбуждения руки касаются всего, до чего могут достать. Поглаживают по спине, плечам, пытаются дотянуться до ягодиц, но Альберих перехватывает их и несильно отбрасывает. Дилюк недовольно постанывает, заставляя Кэйю отстраниться от него. — Что? — усмехается Кэйя, зарывая свои ладони в волосы цвета огня. Дилюк смущается, не в силах выдавить из себя хоть слово. В комнате очень жарко то ли из-за того, что они до сих пор в одежде, то ли из-за горячести Кэйи. Таяние — просто прекрасная реакция. Огонь и лёд — лучшее сочетание. — Мне так нравится, когда ты краснеешь, — устав от томной тишины, произносит Кэйя. — Это так льстит мне. — Лучше молчи. — А то что? — наклоняется к уху. — Заставишь свою птичку поджечь мой зад? Горячее дыхание обжигает кожу, приятное чувство растекается внизу живота. Дилюк сдержанно простанывает, зажимая рот рукой. — Ну-ну. — Кэйя, черт… — Слушаю. Альберих нежно проводит руками по бокам Дилюка, а тот приподнимается от приятных ощущений. Руки тянутся к ремню, пытаясь расстегнуть его, но выходит с трудом. — Дилюк, ты зачем его так сильно затягиваешь? Молчит. Ждет дальнейших действий. Наконец, ремень отброшен в сторону, а ширинка расстёгнута. Кэйя с интересом рассматривает член Дилюка, облизывая губы, затем снимает перчатки и выкидывает их куда-то за спину. Они упали с мелким звоном, наверное, из-за удара об пол звездочка все-таки отвалилась, но сейчас на это совершенно все равно. Ловким движением Кэйя обхватывает ладонью основание члена, заставляя Дилюка громко охнуть. Медленные и неумелые движения вверх-вниз вводят в своего рода экстаз. Ноги напрягаются от приятных ощущений, щеки горят. — Извини, если это не особо приятно, — шепчет Кэйя, — Делаю так, как умею. И когда Дилюк уже почти доходит до пика, Альберих убирает руку. Недовольных вздохов стало слишком много, и Кэйе это не нравится. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — События текут слишком быстро. — Дилюк, даже в такие моменты ты слишком серьёзен. — Правда? — Ну, у нас сейчас будет секс, а ты стараешься лицо держать спокойным. Мне это не нравится. Не прячь лицо, я хочу видеть его. Хочу видеть твои горящие от возбуждения глаза. — Что? Кэйя, тебе бы романы писать. И тогда Альберих смеётся. Искренне, без сарказма, а Дилюк отводит взгляд. Смущён. Так приятно, что Кэйя будет единственным — он на это надеется, — кто увидит его таким. Поджимающим губы, закатывающим глаза от удовольствия, стонущим от каждого прикосновения. И ведь даже не верится, что это их первый раз. Стоп. — У меня вопрос, — Кэйя сводит брови на переносице скорее не из-за возможной ревности, а из-за обычного переживания. — Сколько было до меня? — Что за вопросы? Дилюк краснеет ещё пуще, и тогда Кэйя всё понимает. — О, Архонты, Дилюк, не верю, что это будет твой первый раз. — Кэйя опускается к его губам и мимолётно целует со всей нежностью. — Я постараюсь не сделать тебе больно. Дилюк готов начать протестовать: с какого перепугу он снизу? Но резко замолкает, когда Кэйя обхватывает головку его члена губами. Такое странное ощущение. Ствол обдает жаром, стоит только Кэйе взять его в рот полностью. И ведь рвотного позыва не ожидается — готовился заранее, паскуда. Дилюк стонет в голос, из-за чего Кэйя довольно улыбается, по крайней мере, постарался улыбнуться. И это получается, что Кэйя впервые делает кому-то минет? Дилюк в это никогда не поверит! Движения ровные, а язык так ловко вылизывает каждую выступающую венку, и Рагнвиндр не может сдерживать себя. Стонет очень громко, как бы не пытался закрыть рот ладонью, как бы не боялся, что их услышат. Не зная куда себя деть, Дилюк берёт одной рукой Кэйю за волосы, невольно оттягивая их назад, а второй старается коснуться его щеки, погладить её, словно котёнка, как бы поощряя за всё то удовольствие, что он ему дарит. И тут уже стонет Кэйя. Дилюк, ловя звуки, что выходят из горла Альбериха, понимает, что ему нужно делать, и ещё раз оттягивает его волосы назад. Снова стон, хотя скорее неразборчивое кряхтение. Дилюк чувствует, как узелок возбуждения начинает постепенно развязываться, что предвещало скорый оргазм. Несмотря на это, Кэйя лишь ускорил темп, вызывая некоторое возмущение, резко сменившееся удовольствием. Дилюк вскидывает голову и, сильнее хватаясь за волосы Кэйи, кончает с громким стоном. Альберих выпускает член изо рта и высовывает язык, с которого небольшими каплями стекает сперма, падая на белое одеяло. В другой ситуации Кэйя отхватил бы за такую выходку, но сейчас испачканное покрывало никого не волновало. — Какого чёрта? — Дилюк возмущённо провёл пальцем по нижней губе Кэйи. — Гадость же. — А ты пробовал? — усмехается. — Хочу тебя поцеловать. И Дилюк проявляет инициативу, целует, Кэйе остаётся лишь углубить поцелуй, проведя языком по его верхнему ряду зубов. Руки невольно бегают по всему телу, касаясь каждого участка кожи. Чувствуется неприятная на вкус горечь. Дилюк любит долго целоваться, любит, когда вокруг нет никого, кроме их двоих, любит слушать медленное сердцебиение Кэйи, так хорошо различимое в тишине. В этом была своеобразная романтика, понятная только им. Кэйе же нравится, когда Дилюк заделывает высокий хвост. Нравится касаться его шеи, оставлять на ней поцелуи, укусы и засосы. Нравится слышать его рваное дыхание и хриплый от возбуждения голос. Кэйя отстраняется и смотрит Дилюку в глаза. — Я бы хотел, — подносит ладонь к его лицу. — Я бы очень хотел. Блять. — Просто трахни меня. — Дилюк схватил парня за ворот и, притянув к себе, впился в его губы поцелуем. Этот поцелуй был весьма грубым, словно призывом к действию, и это очень удивило Кэйю. Ещё никогда Дилюк не просил ничего подобного. Не осмеливался? Неважно, спросит потом, если останутся мотивы. Самое важное сейчас — это доставить ему как можно больше удовольствия. Стянув с Дилюка галстук, Кэйя осторожно, дабы потом не было неприятных последствий, расстегнул несколько пуговиц, после чего начал целовать его ключицы. — Ох, Кэйя… — Дилюк выгнулся навстречу губам. Через пару мгновений рубашка вовсе улетела на пол. Кэйя снова прижал Дилюка к кровати, навалившись сверху. Возбуждение сводит с ума и заставляет поджимать пальцы ног почти до боли. Мокрой дорожкой поцелуев Кэйя обследовал почти всё тело Дилюка, начиная с шеи. От лёгких и частых покусываний соски набухали и немели, а засосы, словно ветрянка, накрывали кожу покрывалом. В комнате тихо, слышно лишь рваное дыхание и причмокивания. Вдруг Кэйя отстраняется, встаёт и куда-то уходит, однако быстро возвращается с небольшой баночкой в руках. — Попросил Альбедо сделать это для меня, — Кэйя широко улыбается, смотря на смущение Дилюка. — Он сказал, что будет очень даже приятно и безболезненно. Не знаю, насколько правда, но давай попробуем. Дилюк кивает, отгоняя страх неизвестности как можно дальше от себя. Вот черт, Дилюк, соберись! Его даже не пугала возможная боль в его первый раз, скорее просто переживание, что он не сможет сделать всё так, как полагается. Он не хочет доставлять Кэйе неудобства. Ну как школьница, ей богу. Кэйя снял с себя штаны, устраиваясь поудобнее между ног Дилюка. Тот, в свою очередь, заметно поднапрягся, чем вызвал беспокойство. Успокаивающе погладив Дилюка по бедру, Кэйя открыл баночку, вылив из неё обильное количество смазки — делать неприятно совсем не хотелось. Немного потерев пальцами друг о друга, дабы проверить скольжение, Кэйя медленно ввёл один из них внутрь, вызвав недовольное мычание. Дилюку не было больно, скорее просто непривычно. — Ты даже внутри жутко горячий, — произносит Кэйя, немного двигая пальцем и касаясь странных по ощущениям стеночек. — Такое ощущение, что сейчас всё сгорит. К первому пальцу добавляется второй, и Дилюк вздрагивает, прикусывая губу. — Прости, — Кэйя наклоняется к его лицу и вовлекает в поцелуй, отвлекая от неприятных ощущений. — Не могу найти ту точку. О, подожди, вот. Похоже она. — Чего? И вдруг Дилюк громко простанывает и выгибается в спине. Резкое удовольствие, пробившее тело, заставляет сердце биться в конвульсиях. — Нашёл, — Кэйя улыбается, смотря на побелевшие костяшки пальцев, которыми Дилюк сжимал простынь. Кэйя начал двигать пальцами, медленно растягивая узкое нутро. Дилюк постепенно привыкал к чувству заполненности и невольно начинал насаживаться на пальцы самостоятельно. — Думаю, ты готов, — Кэйя вытащил пальцы, и стон, полный недовольства, ещё больше убедил его в этом. Приставив свой член к сфинктеру Дилюка, Кэйя вдруг спросил: — Ты уверен? — Не спеши, — приподнявшись на локтях, он поцеловал Альбериха в висок. — Всё хорошо. Ещё немного поколебавшись, Кэйя всё же двинулся вперёд и вошёл внутрь почти до середины. Дилюк болезненно вскрикнул и закинул голову назад. Кэйя же чуть содрогнулся и замер. Ему тоже было не очень приятно, плюс ко всему, Дилюк сильно сжался, чем причинял дискомфорт. В комнате стало очень жарко. Капли пота текли по всему телу, щекоча кожу; рваное дыхание разносилось эхом. — Дилюк, — Кэйя прерывается, вдыхая воздух. — Пожалуйста, расслабься. Мне. Тоже больно. Дилюк раздражённо хмыкает. Как он должен расслабиться, если он ощущает такую боль, будто ему задницу разорвали?! Вопреки своим ощущениям, хоть это и было очень сложно, он немного расслабился, и, как ему показалось, боль и правда стала не такой сильной. Кэйя облегченно выдохнул, но двигаться не стал. Сейчас у него в голове была мысль о том, как он ворвётся в лабораторию Альбедо и надает тому по щам. — Ты так и будешь ничего не делать с этим? — Дилюк говорит тихо, взглядом указывая Кэйе на то, что вновь возбудился. Постепенно он привык к чувству заполненности, и оно даже начало посылать небольшие волны удовольствия. Кэйя несильно двинул бёдрами вперёд, входя уже полностью, чем вызвал протяжный стон. Дальше он выбрал нужный темп, чтобы дать Дилюку привыкнуть к движению внутри себя. Толчки были медленными и плавными, поначалу вызывали какие-то непонятные ощущения: то было чертовски приятно, то выбранный угол причинял неудобства. Вскоре Дилюк начал сам двигать бёдрами навстречу члену Кэйи, побуждая набрать темп. Понемногу ускоряясь, Кэйя наконец-то нашёл нужный угол: Дилюк вдруг сильно дёрнулся всем телом, подавляя громкий стон безудержного удовольствия. — Не сдерживайся, нас никто не услышит, — Кэйя усмехнулся, ведь вновь Дилюк прятал глаза в смятении. — Давай, помогай себе. Дилюк ещё несколько секунд держал Кэйю за плечи, а после опустил правую руку к члену и начал медленно надрачивать себе, полностью отдаваясь ощущениям. Он кончил первым, судорожно откидываясь назад, чуть ли не ударяясь о деревянную спинку кровати. Кэйя же сделал ещё пару рваных движений и излился внутрь. Только в этот момент он вспомнил, что в таких делах желательно использовать презервативы, и подавил усмешку с многозначительным «ой». — Всё в порядке? — спросил Кэйя, медленно выходя из Дилюка, и перевернулся на спину, ложась рядом. — Было больно? — Лишь в самом начале, — ответил он и, сделав небольшую паузу, добавил: — А ещё в моменты, когда ты выбирал не совсем удачные позы. — Почему ты ничего не говорил о боли? — Не знаю. — Чувствую себя немного виноватым, — Кэйя потер лоб и посмеялся, прикрыв на несколько секунд глаза. — Кстати, в основном было ведь приятно? Твои стоны были похожи на красное вино, такие же сладкие. — Заткнись, черт возьми. Кэйя вновь рассмеялся, видя, как лицо Дилюка моментально слилось с цветом его волос, а сам Рагнвиндр отвернулся, словно обиженный на это глупое сравнение, хотя на самом деле всё было наоборот. Было невероятно приятно получить такой комплимент, но признаться себе в этом — трудно. Просмеявшись, Кэйя зевнул, вытирая рукой подступившие слезы. — Мы не воспользовались презервативом, — хмыкает Дилюк, чувствуя под собой что-то неприятно липкое и мокрое. — Я с удовольствием помогу тебе помыться, — Кэйя улыбнулся и, повернувшись к Дилюку лицом, зевнул снова. — Но давай утром. Встав с кровати, Альберих посмотрел на Дилюка, молча предлагая тому также принять вертикальное положение. Устало вздохнув, Рагнвиндр поднялся и, почувствовав боль в районе поясницы, согнулся пополам. Кэйя, поняв суть проблемы, подошёл к нему, обойдя кровать, и приобнял за плечи. — Сильно болит, родной? — Всё в порядке. Заболело только на миг. Расправив по-хорошему кровать, Кэйя помог Дилюку лечь и, укрыв его, лёг рядом и обнял одной рукой. В комнате успело здорово потемнеть, и лишь фонари за окном разбрасывали пятна света по стенам и потолку. В дреме Дилюк услышал, как Кэйя зовет его. — Дилюк, — голос был тихим и, как показалось, слегка встревоженным. — В чем дело? Всё в порядке? — Да. Просто хотел сказать, что люблю тебя больше жизни. Ты единственный заставляешь моё сердце так сильно стучать. Сжав руку Кэйи в своей, Дилюк привстал и поцеловал того в уголок губ. Так он делал каждый раз, когда Альберих говорил о своих чувствах, просто потому что не мог ответить ему тем же из-за глупого смущения, которое всегда накатывало на него так некстати и изрядно портило жизнь. Когда-нибудь Дилюк сможет сказать всё напрямую, благо — Кэйя никуда его не торопил. Тот понимал даже больше, чем нужно, и лишь беззвучно улыбался в моменты, когда пунцовый от смущения и удовольствия Дилюк благодарно тянулся к нему всем телом, невинно прикрыв глаза.