Только я говорил, что люблю его.

      Ночь. В каждый дом проникает темнота. Она забивается в каждый угол. Иногда с ней борется свет фар машин, изредка проезжающих за окном. Но не проходит и минуты, как темнота одолевает его. Машина заворачивает за угол и продолжает борьбу с темнотой, уже в другом доме. Но именно в этом доме есть квартира, в которой свет фар и фонарей борется с пугающей темнотой и день, и ночь. Это съемная квартира двух студентов. Иногда им банально не хватало денег, чтобы заплатить за камуналку, поэтому электричество отключали, а иногда их просто не было дома. Но в какой-то момент круглосуточный мрак вошёл в привычку и включение лампочек считалось чем-то странным. Эта атмосфера подошла бы только одному из юношей, но второй терпел лишь, потому что его любовнику тьма была ближе, чем обжигающий глаза свет. Хотя Накаджима мог заменить любое солнце. В его глазах горел огонёк, который, как казалось, невозможно было потушить. Он мог улыбаться и заставить это делать других даже в самый трудный момент. А Рюноске был полной его противоположностью. Ему всегда хотелось быть во темноте, быть одному. Возможно на него сильно повлияло отношение окружающих к нему. Он был сиротой. Всегда был один в приюте, ему никогда не говорили, что любят его. Ненависть, которую взращивали люди в нём годами, сейчас отражается на его характере. Он стал мрачным, стал ненавидеть людей. Но лишь один человек заставил его сердце биться чаще — Накаджима Ацуши. Но только ли его смог полюбить Рюноске? Нет, в его жизни был ещё один человек, от которого парень мог получить только отказ. Каждую их встречу тот юноша нахально издевался над ним. Но это было из-за детской глупости или же нет? Рюноске был уверен, что нет, но тогда какое оправдание можно дать Осаму Дазаю? Над этим нужно думать очень долго, например Акутагаве на это понадобилось пять лет. А вот на вопрос «Почему так долго?» ответ кроется в чувствах парня. Он всей душой не хотел принять чувство ненависти Осаму. Он слишком любил его, чтобы разочароваться.

***

— Почему ещё не спишь? — из центра комнаты слышится мягкий голос Накаджимы. — Бессонница, — сухим, из-за жажды, голосом отвечает Рюноске. — Уже полгода, - разочарованно вздыхает Ацуши. - Ничего не меняется? — Нет, - мутно отвечает брюнет. - Я всегда просыпаюсь с дрожью, пронзившей всё тело и больше не могу уснуть. - Ужасно... Я попрошу врача записать тебя на послезавтра. Пока что пойдём в спальню. — Спасибо, Ацуши, — тихо произнёс брюнет и улыбнулся той улыбкой, которую не видел никто. Никто, кроме Накаджимы. Может даже для него это было тоже что-то новое. Что-то неизвестное, что он видел впервые. В этой улыбке перемешаны, пожалуй, все чувства, что испытал парень за свою, короткую, но жестокую жизнь. «Его улыбка… Она не та, что была до этого. Она настоящая…» — пронеслось в мыслях юношы. 29.11.2019. — Ты уже готов? — раздаётся мягкий, но взволновонный голос с кухни. — Да, — звонко, словно эхом, раздаётся ответ. — Тогда иди на кухню, я заварю тебе чай. На эти слова Рюноске, словно домашний кот, укутанный в шарф, зевая, показался в дверном проёме. — Это что такое? — не скрывая, смеётся Накаджима. — Ты бы ещё этим шарфом голову укутал! — парень подошёл к своему возлюбленному и лёгкими движениями начал попровлять его шарф. Но закончив своё дело, он понял, что не сделал что-то очень важное. — Что-то не так? — неожиданно задал вопрос Акутагава. — Да, я забыл кое-что. — Сбивчиво произнёс Ацуши и поспешно обнял своего парня. Лёгкая дрожь пробегает по плечам Рюноске из-за неожиданных и необоснованных действий Накаджимы. — Если хотел обнять, то сказал бы сразу, — смущённо прохрипел юноша. — Да, но было бы неинтересно. *** — Сколько сейчас времени? - внезапно спрашивает Ацуши и сразу же его взгляд падает на часы. — Чёрт, двадцать минут до приёма! — взволно и взбудораженно проговаривал юноша. Парни собираются в спешке, создавая этим некую неловкость. — Можем идти, — с передышками между словами, но быстро произносит Акутагава. Поворот ключей в замочной скважине, бег по лестнице, звук эха от ударов обуви о ступеньки и пиликующая дверь подъезда. — Мы всё равно не успеваем, до приема десять минут, а до больницы минут двадцать и не меньше! — с некой грустью звучат слова от вечно сияющего парня. — Ацуши, послушай, может ты просто отменишь запись? — слова щвучат без грусти, а наоборот. Пытаются утихомирить грусть другого человека. — Нет! Я обещал тебе, что ты сегодня посетишь психолога, значит так и будет! — Но, Ацуши… — не успел договорить брюнет, как его прервал уже более звонкий голос возлюбленного: — Смотри! Там подъезжает автобус, если поспешим, то успеем на него. — Парерь схватил Акутагаву за руку и потащил его вперёд. А ведь такое уже было… Когда-то Накаджима так же схватил особо крепкой хваткой Рюноске и повёл вперёд. Он поднял Рюноске с колен. Он вернул ему смысл жизни. Он спас его. Если бы не Накаджима в тот момент, Акутагава сейчас не мог бы спокойно закрывать глаза, зная, что с ним есть человек, который действительно его любит. Парни подбегают к остановке и начинают тянут руки, чтобы водитель заметил их и остановил автобус. И в этот раз фартуна оказалась на их стороне — водитель уже давит на тормоза. Два силуэта бегут по лестнице вверх, хоть уже и получили замечания от медсестёр. И вот наконец 29 кабинет. Один из парней хватает ручку двери и толкает её на себя и запыхавшимся голосом прошёптывает слова, что можно услышать не дальше чем за метр от юноши: — Простите за опаздание, Осаму Дазай.

***

— Так значит у Вас бессонница и кошмары? — муторно говорит шатен, перелистывая страницы больничной книжки. — Да, — неловко отвечает Рюноске, глядя на свою же обувь. Немного пугает этот огромный кабинет, особенно его пустота. Всего лишь два кресла, стол и стеллаж с множеством мрачных книг. К этому всему стены покрыты одноимёнными обоями, что придают ещё большую тревогу помещению. — Сколько она уже Вас беспокоит? — Около полугода. — Полугода? Почему Вы не обратились к специалистам раньше?! Это же не шутка, а серьёзное расстройство! Ладно, проехали. От бессонницы могу только дать рецепт на феназепам, а что касаемо панических атак, то нужно пройти обследование. — На эти слова юноша только кивает и, взяв бумажку с рецептом лекарств, встаёт из-за стола. — Знаешь, Рюноске, ты изменился. Раньше ты был лучиком солнца, а сейчас ты просто ничтожен. — А кто в этом виноват? — слова звучат уже без дрожи в голосе. Парень уверено выходит из кабинета и тихо прикрывает дверь. Обидно. Но он сказал правду. Кто виноват в осквернении сердца человека? Он сам или же тот, кто осквернил его? Или никто? А может сразу оба? Брюнет успел только выйти из кабинета, как на него с объятиями накидывается его возлюбленный. На миг сердце сжимается, по телу разносится некое тепло. Именно это греет души парней на протяжении двух лет, даже в холодную зиму, даже когда отключали отопление, им было тепло. В этот момент по щекам Рюноске начали спускаться кристальные слёзы. Может ли быть, что именно это тепло растопило многолетний лёд на сердце юноши? — Ты плачешь? — тихо спрашивает Накаджима, приподнимая рукой голову своего любовника. — Прости, пожалуйста, прости, Ацуши. Мне правда стыдно рыдать при тебе. Ты слишком прекрасен, я просто не достоин тебя! Ты всегда был лучом солнца в этом гребном мире, а я мешал тебе светить. Я такой идиот! Ты всегда хотел мне помочь, ты всегда был рядом, а я просто бестыдно пользовался этим! Прости, Ацуши… — Эти слова раздирают душу на кусочки, что начинают так болеть, что просто уже нет сил пустить слезу, а его извинения посыпают солью все раны. Это так больно?.. — Всё хорошо, всё правда хорошо. Тебе не за что извиняться, ты не виноват! Ты никогда не был виновен, просто пойми это и просто живи! — Ацуши поглаживает парня и прижимает его всё ближе к себе. Он искренне желает, чтобы Рюноске стал жить, жить по-настоящему. — У меня есть для тебя небольшой сюрприз, поэтому сходи умойся и пойдём кое-куда. — Хорошо. Я пойду умоюсь. — Акутагава прекратил их объятия и отправился прямиком к уборной. Именно в этот момент, дверь кабинета открывается и в дверном проёме виднеется врач: — Извините, но Вы Накаджима Ацуши? — Да, это я. — Тогда давайте пройдём в кабинет и поговорим? — Хорошо. Накаджима садится в то же кресло, что и его любовник. Из-за тревоги он начинает пытаться ободрать кожу вокруг пальцев. Эту вредную привычку он перенял у своего парня. И всё же они друг друга стоят.

***

— У меня есть ещё один вопрос и Вы можете идти. — Хорошо, я Вас слушаю. — Вам лучше обратиться к другому врачу. — Можно узнать причину? — Мы были знакомы с ним раньше и наши взаимоотношения были, мягко говоря, ужасны. На мой взгляд, ему будет трудно общаться со мной, тем более открыться мне. — Хорошо, мы найдём другого врача. Спасибо большое, — юноша хотел встать, но неожиданный вопрос заставил его остаться ещё на время в этом ужасно душном помещении. — Во время разговора с Рюноске, он был слегка груб, а в конце беседы он и вовсе не хотел говорить. У него есть люди, которые его любят? — Я даже не знаю как Вам об этом сообщить, но… — Но? - Только я говорил, что люблю его.

***

Наши дни — Ты скоро придёшь? — спустя несколько гудков, раздаётся в трубке телефона взволнованый голос Накаджимы. — Да, я зашёл в магазин по пути. Тебе что-нибудь купить? — заботливо интересуется Рюноске в ответ, расматривая стенд с шампунями и бальзами в самых различных упаковках, что так бросаются в глаза при входе в супермаркет. — Да, пироженку с вишней, ту, что мы брали на днях, — смущённо отвечает Накаджима, зажигая спичками конфорку газовой плиты, что вся вымажена попытками Ацуши самостоятельно приготовить ужин на двоих. но все попытки были напрасны, по этой причине пришлось заварить лапшу, но Рюноске не расстроился от, уже поднадоевшего, вида лапши в тарелке, ведь он слышал, как его любовник ругался и бубнил себе под нос во время провалов готовки. И лишь зная, что он пытался сделать что-то для своего возлюбленного разбавляло пресный вкус лапши. — Обязательно куплю. Ладно, я пойду на кассу, кладу трубку. — По началу Акутагава так и планировал сделать, но внезапно взгляд упал на разноцветные упаковки красок для волос, и без малейших размышления парень берет две небольшие баночки краски и идет прямиком к отделу с выпечкой. Спустя нескольких минут Рюноске, с довольной улыбкой, выходит из магазина и направляется домой. Шорох за дверью и скрежет замка, открывающегося снаружи побуждают Ацуши выйти из кухни и встреть любовника. Рюноске входит в однушку и пытается привести дыхание в норму, но тут прилетает неловкий смешок от блондина. — Ты бежал что ли? — с непринуждённой улыбкой говорит Накаджима, помогая снять пальто юноше. — Поднимался по лестнице. Так, я купил то, что ты просил и ещё одну вещь, — взволнованно бубнит Рюноске, вытаскивая из рюкзака покупки, и вручает парню упаковки красок для волос. — Это… Краска? — в шоке произносит Ацуши, расматривая упаковки. — Но они разные? — Да. Белая краска для меня, черная для тебя, — с глазами, полными надежды говорит юноша. — Но если ты против, то можем просто выкинуть их. — Он уже протянул руки, чтобы забрать упаковки, но блондин резко притянул краски к себе: — Вообще, что ли, не думаешь? Купил краску, а потом предлагаешь выкинуть! Да и к тому же, кто сказал, что я против? — восторженно произносит парень, проходя на кухню и зовя Рюноске за собой. — Но ты… — не успел договорить парень, как его перебили: — Бегом мыть руки, а я пока подготовлю всё.

***

Тихий шорох позади и неловкие двидения рук. Сразу ясно — парень нервничает. — Ты ещё долго? — юноша устало вздыхает. — Сам же предложил, так что терпи! — хмыкает Накаджима и с громким звуком ставит миску с разведенной краской на, уже изляпаный бальзамом стол. — Готово, осталось нанести. — А тебе разве уже не пора смывать свою краску? — со смехом интересуется — Пока тебя не накрашу — не уйду! — а ведь он сказал правду, пока не докрасит не уйдёт, даже если краситель начнёт жечь кожу. — Подожди! Можешь мне концы покрасить? — поспешно проговаривает парень. — Почему не прядь? — с ноткой удивления спрашивает Накаджима, переставая мешать краситель. — Если в колледже что-то напридумывают? — в голове звучит беспокойство и неуверенность. — Тебя это волнует? — Но всё же, последний год. — Хорошо, сделаем, как ты хочешь. Но после выпуска мы покрасимся в один цвет! — Обещаю! — радостно говорит юноша и протягивает ладонь с выдвянутым мизинецем. На этот знак он получает ответ — Накаджима протягивает мизинец и сплетает их ладони. — Люблю тебя, — ласково произносит юноша, уже обнимая своего любовника.