Ловушка

Друзья хотят покушать – пойдем приятель в лес...       Солнце клонилось к горизонту, но сумасшедший бесконечно длинный день и не думал заканчиваться. Основное веселье только начиналось.       Цзян Чэн снял белую ученическую накидку и переоделся в привычные одежды Юньмэн Цзян, куда более удобные для дороги и ночной охоты: подол с разрезами, достающий только до середины икры, узкие рукава. Здесь такое не носили, и он порядком соскучился по свободе движения. Вот только накидка явно села после стирки, в которую ее пришлось отдать после того полета за речными гулями, закончившегося схваткой с Бездонным омутом. Цзян Чэн подергал плечами и помахал руками. Ткань немного разошлась. Ничего, в движении потянется.       Он натянул дорожные сапоги и медленно застегнул наручи, оглядываясь, не забыл ли чего важного. В комнате было тихо и пусто, чисто прибрано, все вещи лежали на своих местах. Вторая кровать стояла идеально застеленной одним покрывалом. Сердце снова ненадолго сжалось от тоски.       Эта затея все еще казалась сомнительной. Цзян Чэн впервые собирался на ночную охоту в полностью новой компании. Это вызывало беспокойство и смутные опасения, что все может пойти не так. Весьма разумные опасения, когда твоей компанией на ночь собирались стать незнакомые Лани и Не Хуайсан. Вот он и вовсе последний человек, с которым любому захотелось бы остаться в ночном лесу, кишащем темными тварями! Неумеха и трус. Будет под ногами болтаться и ныть, что ему тут не нравится, придется все время отвлекаться, чтобы его защитить. Еще как бы спасать от какой-то твари не пришлось.       Некстати в голову полезли картины несчастий. Цзян Чэн слишком ярко представил, как Не Хуайсан то тонет в болоте, то ломает ногу, рухнув с дерева, на которое полез за очередной яркой птицей, то подставляется под удар какой-то огромной твари с щупальцами (и откуда такое в лесу?), а он бросается к нему через всю поляну одним прыжком, хватает и выталкивает из-под удара. И прижимает к себе, пока они оба катятся вниз по оврагу, чтобы не сломал себе чего. Внутри зародилась неожиданное воодушевление. Да, спасти товарища, да еще и героически – это весьма достойно. А спасение наследника одного Великого ордена наследником другого хорошо скажется на межклановых отношениях. Если выпадет такая возможность, Цзян Чэн не подведет!       Он сжал кулак в воздухе и энергично кивнул, а потом затянул пояс потуже и подвесил меч на перевязь. Проверил еще раз, что все сидит как надо, не развяжется и не сползет в самый неподходящий момент. Какой-то не вовремя лопнувший шнурок может дорогого стоить в схватке с озлобленным призраком или восставшим мертвецом.       Интересно, а Не Хуайсан и на охоту нарядится, как на прогулку в город? В Облачных Глубинах они все носили белые накидки – видимо, чтобы не портить разноцветной пестротой совершенные виды, но даже тут у Не Хуайсана был модный покрой и дорогая ткань.       Размышляя об этой ерунде, Цзян Чэн прошел мимо Стены Правил к воротам Облачных Глубин. Стоящие на них адепты вежливо кивнули и снова застыли с ничего не выражающими красивыми лицами. Нет, тут определенно одни красавцы. Неужели все такими рождаются? А если нет, что они делают с некрасивыми детьми? Прячут в уединенных домиках? Сбрасывают со Стены? Подкидывают смертным?       Раздался сигнал, оповещающий о начале часа Собаки. Оставалось надеяться, что Не Хуайсан не станет опаздывать. Но спустившись по белоснежной лестнице и обойдя густой куст, Цзян Чэн обнаружил, что тот уже был на месте в окружении незнакомых Ланей примерно их возраста. Все трое обступили Не Хуайсана и с интересом рассматривали его веер. Кажется, это был какой-то новый. Кто-то из троих не выдержал и хихикнул.       Цзян Чэн впервые видел, чтобы Лани хихикали, и это зрелище его слегка огорошило. Впрочем, он их не так много и видел. Наверное, не стоит всех судить по одному Лань Ванцзи, которого словно приклеило к ним, когда тут был Вэй Усянь. А потом он, видимо, решил, что остальные не стоят его внимания. Но они и правда перестали нарушать правила на каждом шагу – стало попросту неинтересно.       Приближение Цзян Чэна Лани поначалу даже не заметили. А заметив, залились краской и моментально отскочили назад, натянув на лица благообразные маски. Цзян Чэн понимающе хмыкнул, подошел к Не Хуайсану и заглянул через его плечо на развернутый экран веера. Он не смог скрыть недоумения: обычный гористый пейзаж. Но тут Не Хуайсан многозначительно хмыкнул и сложил веер наполовину. Линии сошлись иначе, явив взгляду весьма выдающиеся женские прелести. Изгибы были прямо-таки волнующими. Цзян Чэн едва справился с первым порывом шарахнуться назад, уже ощущая, как начинают гореть щеки. Впрочем, за месяцы, проведенные здесь, он увидел столько непристойных картинок, сколько за всю предыдущую жизнь не видел и, кажется, уже начал воспринимать их как нечто обыденное.       – Нравится? – невинно поинтересовался Не Хуайсан. Цзян Чэн из принципа наклонился над его плечом сильнее, внимательно разглядывая веер.       Странно, ему всегда казалось, что это плечо было выше.       – Недурно, – кивнул Цзян Чэн, задумчиво потерев подбородок. – Весьма изобретательно. Ты это делал вместо того, чтобы к экзаменам готовиться?       – Язва. Язва и зануда! – Не Хуайсан, не оборачиваясь, шлепнул его веером по плечу. – Ничего в тонком искусстве не понимаешь!       Цзян Чэн фыркнул, выпрямился и обошел его по кругу, окидывая оценивающим взглядом. Не Хуайсан тоже переоделся в довольно простую и не сковывающую движений серо-зеленую накидку с узкими рукавами и звериной мордой на спине, а на поясе у него висела длинная сабля. Видеть такое было ужасно непривычно.       Не Хуайсан проследил его взгляд и буркнул:       – Брат запрещает ходить на охоты без сабли.       Цзян Чэн опешил. Он что, пытался?!       – Правильно делает, – горячо поддержал он главу Не.       Не Хуайсан не оценил и обиженно запричитал:       – Даже если я иду просто посмотреть! Нет, серьезно, у меня больше шансов сломать себе шею, когда она в ногах запутается!       Цзян Чэн снова хмыкнул, но съязвить не успел: Не Хуайсан быстро схлопнул веер и замахал им, подавшись в сторону ворот.       - Сичэнь-гэгэ!       Цзян Чэн насторожился. Был же уговор, что Цзэу-цзюнь остается дома! На этой охоте Цзян Чэн хотел получать удовольствие, а не беспокоиться о том, как выглядит в глазах наследника другого ордена.       – Ты же сказал, что его не будет.       – Сичэнь-гэгэ обещал подбросить меня до места. Я сам не долечу, а никто из вас не сможет лететь с двойным грузом так далеко, – Не Хуайсан не выглядел смущенным или расстроенным, хотя любой другой пятнадцатилетний юноша на его месте скорее провалился бы сквозь землю от стыда, чем признался в таком.       – Слабак! – фыркнул Цзян Чэн, но того снова не проняло.       – А что ты хотел, у меня даже золотого ядра нет, – снова буднично напомнил Не Хуайсан и пожал плечами. – К тому же меч это одно, а на сабле попробуй полети! Ее вечно в сторону заносит. На матушкином мече у меня гораздо лучше получается. Но кто ж мне его даст, – он горестно вздохнул.       Цзян Чэн все же чуть успокоился и тут же подобрался. Лань Сичэнь подошел к ним, излучая безмятежное спокойствие и приветливо улыбаясь. Цзян Чэн как всегда ощутил двойственные чувства. Конечно, от Цзэу-цзюня дух захватывало: безупречно красив, щедро наделен талантами, успел прославить свое имя подвигами на ночных охотах – он не зря занимал первую строчку в рейтинге молодых господ. Но в то же время чужое превосходство всегда доставляло Цзян Чэну неудобство. Словно кто-то тыкал его острой иголкой в бок, требуя немедленно проявить себя или предаться усердным тренировкам, чтобы поскорее догнать и перегнать чужие достижения.       Да, определенно, ночная охота очень вовремя. Особенно, если тварь и правда попадется сильная, как обещал Не Хуайсан.       Они все обменялись приветствиями, и на том официоз закончился. Лани оживились и потянулись навстречу своему шисюну. Тот успевал улыбаться и говорить что-то приятное каждому, а заодно и вертящемуся под боком Не Хуайсану. Цзян Чэн не удержался и фыркнул под нос. Будто дурной щенок лезет под руки, требуя, чтобы его потрепали по голове и почесали пузо! Представив эту картину, он не сдержал глупый смешок.       Цзэу-цзюнь наконец обратил ясный взгляд и к нему.       – Спасибо, что согласились присмотреть за Хуайсаном, молодой господин Цзян. После нашей вылазки на озеро Билин я без колебаний могу его вам доверить.       Цзян Чэн ощутил глубокое удовлетворение и вместе с тем подкатывающую панику. Он ни на что не соглашался! Ему это навязали против его воли! И если этот беспечный болван хотя бы колено расшибет… Цзян Чэн тоже хорошо видел, на что способен наследник Лань со своим мечом.       Но он сохранил лицо серьезным, вежливо поблагодарил за оказанное доверие и заверил, что будет смотреть во все глаза.       Лани посматривали с сочувствием, Не Хуайсан с непонятной улыбкой – точно сдерживался, чтобы не хихикать. Цзян Чэн бросил на него суровый взгляд, тот быстро отвел свой.       Наконец все встали на мечи. Не Хуайсан запрыгнул на Шоюэ, словно это было привычное дело и он каждый день вот так летает, стоя перед Лань Сичэнем. Будучи сильно ниже, он никак не закрывал ему обзор.       Они медленно поднялись над горами и направились на восток. Горы становились все ниже. Вскоре местность стала холмистой, а дальше и просто равнинной. Внизу простирались леса и широкие поля, деревни и небольшие городки. Бьющее в спину солнце уже садилось, разлив в воздухе золотистую дымку, облака тоже мягко золотились, свежий ветер свистел в ушах и хлопал полами накидки.       Цзян Чэн быстро вырвался вперед, наслаждаясь скоростью и бьющим в лицо ветром. И наконец-то – свободой. Он только сейчас понял, что и правда засиделся в Облачных Глубинах, прилежно постигая науку и поддерживая достойный образ наследника Юньмэн Цзян. Сейчас он несся вперед, закладывая в воздухе крутые виражи и даже разок – мертвую петлю, и чувствовал себя небывало счастливым.       Лани тоже устроили какое-то выступление, выписывая мечами кривые линии, словно чертя в воздухе бесконечный узор из сплетающихся змей. То и дело казалось, что они вот-вот столкнутся, но каждый раз они умудрялись разминуться в самый последний момент. Цзян Чэн подумал, что было бы неплохо к ним присоединиться, но остался в стороне. А потом прибавил лету, выжимая из Саньду максимум скорости и чувствуя, как его всего наполняет ликование. Воодушевившись, он заложил еще одну головокружительную петлю.       Его догнал один из Ланей – бойкий парень и на удивление невысокий на фоне остальных – и замахал рукой, показывая, куда спускаться. Остальные двое тоже быстро их нагнали. Покружив над окраинами деревни, они спустились на широкий луг для выпаса скота.       Цзян Чэн прошелся по траве, разминая ноги и помахивая руками. Лани тоже потягивались, поглядывая в небо.       Шоюэ отстал от остальных мечей. Вряд ли от удвоенного веса – наверняка он бы и троих унес с такой скоростью, что они бы за ними не угнались. Вероятно, Цзэу-цзюнь не хотел рисковать Не Хуайсаном.       Через минуту уже и те двое спускались по широкой спирали, о чем-то переговариваясь и смеясь. Не Хуайсан раскинул руки в стороны, словно изображал птицу – жаль привычных широких рукавов не хватало, – не боясь сверзиться. Впрочем, Лань Сичэнь держал его крепко, – обвив руками за пояс и прижав к себе, – видимо, он-то как раз опасался скоростного спуска пассажира на твердую землю.       Лани смотрели на это все, задрав головы и прищурившись, но, похоже, эта картина не вызывала у них особого удивления. Только один тихо заметил:       – Интересно, им так удобно лететь? Ничего не мешает?       Остальные неуверенно хихикнули. Цзян Чэн отвернулся, вспыхнув. И тут же пообещал себе тренироваться втрое усерднее. Не годится отвлекать наследника Великого ордена от дел ради всякой ерунды и использовать в качестве извозчика. И в конце концов Саньду длиннее – на нем не придется так тесниться.       Лань Сичэнь остановил меч над самой травой, поставил Не Хуайсана на землю, а следом бесшумно спрыгнул сам, чуть качнув полами накидки, и безупречно изящным движением вложил сверкнувший меч в ножны.       Доставкой пассажира он не ограничился, задержался, раздавая советы восхищенно внимавшим Ланям. Остановившийся чуть в стороне Цзян Чэн прислушался, советы были весьма дельные. Наконец Цзэу-цзюнь улыбнулся всем ободряюще – в том числе и Цзян Чэну поверх голов остальных, – легко вскочил на меч и, взмахнув рукавами, словно огромная белая птица унесся в небо.       Все пятеро проводили взглядами растаявшую в вечернем небе фигуру и направились к лесу.       – Кого мы хоть ловим? – спохватился Цзян Чэн. Он заметил, что над полем снижаются еще несколько человек на мечах. Тем временем они пятеро уже вошли в лес. Под деревьями стояла глубокая тень, словно сумерки сгустились в одночасье, а наверху между веток на запад плыли золотистые брюшка облаков в лиловом небе.       – Три месяца в округе пропадают люди – в основном дети, – пустился в объяснения один из Ланей. – Очевидно, завелась какая-то опасная нечисть, но никто ее не видел своими глазами. Утаскивает жертв по одному и незаметно.       Цзян Чэн задумался. Это могло значить, что тварь скорее слабая, но осторожная и умная, раз не показывается тем, кто сильнее ее. И, возможно, детей как-то заманивает в свое логово, пользуясь любопытством.       – Вчера ночью уволокла пару учеников нашего возраста, – добавил Не Хуайсан, успевший отстать и поболтать с парой заклинателей, идущей следом за ними. Теперь он снова догнал остальных и зашагал рядом с Цзян Чэном. – Жуть какая, – он придвинулся ближе, настороженно шаря взглядом по деревьям. Цзян Чэн ощутил холодок по спине, но тут же встрепенулся. Напугать себя и других перед началом ночной охоты – святое дело.       Они шли довольно долго, то и дело натыкаясь на другие группы. Одна такая почти все время двигалась параллельно им. Девчонка и четверо взрослых парней в потрепанных одеждах и с дешевыми мечами – бродячие или из какого-то деревенского клана. Рожи у них были откровенно бандитские. Тем более странно было видеть среди них бедную и явно испуганную девчонку лет одиннадцати. Но вроде шла с ними сама и дорогу показывала.       – Тоже хотите попытать счастья, детишки, – насмешливо поинтересовался их предводитель, заметив пристальный взгляд Цзян Чэна. – Ну, удачи!       Другой заклинатель широко усмехнулся и добавил:       – Говорят, эта тварь любит юное неиспорченное мясцо.       Они наконец свернули в сторону. Хотелось бросить им в спину ответную колкость, но Цзян Чэн сдержался. Это было бы недостойно благородного господина.       – Да скорее уж пару боровов сожрет, – пробубнил один из Ланей, а остальные на него зашикали. Цзян Чэн едва сдержал улыбку, переглянувшись с Не Хуайсаном, но в следующий момент они оба прыснули.       Наконец они выбрались на широкую прогалину и остановились оглядеться. Лес плотно обступал заросший невысоко травой клочок земли почти идеально круглой формы.       – Место что надо, – провозгласил Не Хуайсан. – Я остаюсь здесь.       Цзян Чэн удивленно оглянулся, но Лани удивленными не выглядели.       – Снова будешь делать тут свои штучки?       – Для того и пришел, – Не Хуайсан широко улыбнулся. – А вы опять будете ныть, что вам скучно, идите сразу займитесь делом.       Лани переглянулись неуверенно. И тот самый бойкий напомнил:       – Опять будешь вырисовывать знак так тщательно, что не заметишь, пока тебя тварь за задницу не цапнет.       Не Хуайсан надулся, словно это было не предположение, а позорное пятно на его биографии.       – Здесь же Цзян-сюн, он будет начеку, – Не Хуайсан быстро вернул невозмутимый вид.       Цзян Чэн получил пару уважительных и один сочувствующий взгляд.       Не Хуайсан шагнул ближе к все еще неуверенно переглядывающимся Ланям и замахал на них руками словно отгонял стаю гусей:       – Кыш отсюда, только мешать будете.       –Ну-ну, – Лани ушли, посмеиваясь, словно это было обычной практикой, а пререкались они для вида.       Не Хуайсан довольно кивнул, а потом оглянулся на Цзян Чэна.       – И ты можешь пойти осмотреться. Я хочу устроить тут ловушку, буду плести энергетическую сеть из талисманов. Не беспокойся, если что-то случится, я заору так, что услышит весь лес. И ты успеешь меня спасти.       В этом Цзян Чэн сильно сомневался. Обычно в голове Не Хуайсана кружили цветные птички, а все остальное пролетало мимо, но если уж он на чем-то сосредотачивался, то уходил в дело с головой. Рядом могла хоть скала рухнуть – лишь бы не на его работу.       Не Хуайсан продолжал выжидающе смотреть. Наконец Цзян Чэн тоже сдался.       – Я буду поблизости.       Не Хуайсан проводил взглядом мелькнувшую среди деревьев фиолетовую накидку. Что ж, пора за работу! Он всплеснул руками и вытряхнул из мешочка цянькунь свои инструменты.       Как же глупо бегать пол-ночи по лесу, сбивая ноги и пачкая одежду, в поисках добычи, если можно потратить немножко времени в самом начале, а потом расслабленно ждать, пока она сама придет и попадется в ловушку!       Не Хуайсан сосредоточенно двигался по периметру прогалины, сплетая сеть. Кое-где он лепил на деревья заранее нарисованные и заряженные (чаще всего кем-то другим в обмен на ответные услуги или запрещенный в Облачных Глубинах товар) талисманы, а где-то рисовал знаки прямо на стволах деревьев, макая кисть во флакон с заранее разведенной красной тушью.       Поляна превращалась в невидимое глазу переплетение энергетических линий и узлов. Ловушку, которая схлопнется, стоит твари попытаться схватить приманку.       Главной проблемой было ее сюда заманить. Из того, что Не Хуайсан узнал о произошедших в этом лесу случаях и предположений о природе твари, исходило, что ее действительно интересуют дети и молодежь. Вот только этого добра в лесу сегодня хватало с головой. Пришлось поломать голову, как бы внушить твари, что ей стоит поторопиться именно на эту поляну, а не закусить ближайшим зазевавшимся юным заклинателем или мальцом, которого не страдающие от избытка человеколюбия взрослые притащили в качестве приманки.       В итоге Не Хуайсан остановился на универсальной приманивающей формуле, которую как-то раз в шутку вывел и набросал Вэй-сюн, а он предусмотрительно сохранил и опробовал на безобидных духах в окрестностях Облачных Глубин. Духи шли на зов талисмана охотно. Оставалось надеяться, что более сложная сущность тоже заинтересуется. А уж тут он и сам поработает желанной добычей.       Налетел холодный ветер. Вокруг поляны прошелестели кусты – словно волна прокатилась. Или что-то пробежало.       С трудом подавив желание заорать уже сейчас и дать деру под защиту товарищей, Не Хуайсан закончил рисовать последний знак.       Еще раз тщательно проверив охранный контур в центре поляны, Не Хуайсан встал в него и сложил пальцы в печать. Знаки, на деревьях едва заметно мигнули. Он плотно сжал губы и приготовился к тому, что последует через пару мгновений.       Темнота за деревьями отозвалась согласным тихим урчанием, от которого встали дыбом волоски на загривке.       Пара мгновений прошла. И еще пара. И целая минута.       Кусты волновались, голодное урчание раздавалось то с одной стороны, то с другой. Тварь пришла на зов универсальной приманки, но не спешила бросаться на ту, что стояла внутри ловушки.       Не Хуайсан весь взмок от напряжения. Одно дело приманить на себя тварь, когда все происходит так быстро, что ты даже испугаться не успеваешь. Совсем другое – стоять вот так долго, каждый миг умирая от страха и неизвестности, когда же и откуда придет удар.       Он нахмурился, расплетая сведенные судорогой пальцы. Тварь пришла на зов, но почему же она не реагирует на него – вот же свежая юная человечина, совсем беззащитная! Без опасного уровня духовных сил и без меча заклинателя, который издалека пахнет опасностью. Не Хуайсан задумчиво потер пальцем лоб. Или как раз низкий уровень духовных сил и отвращает? Или его мясцо уже успело испортиться?       Не Хуайсан склонил голову к плечу и осторожно его понюхал. Только благовония. Потом поднял руку и понюхал рукав и под ним. Даже пота не слышно.       Вдруг нахмурился и хмыкнул. Вот оно что!       Выцепив краем взгляда фиолетовую вспышку в тени, он громко позвал:       – Цзян-сюн, а иди-ка сюда!       С опаской оглянувшись на шумящие громче, чем следовало, кусты на другом конце поляны, Не Хуайсан вышел из круга.       – Что такое, ты что-то заметил? – Цзян Чэн мигом вышел к нему, сжимая в одной руке меч, а в другой талисман. – Тут отовсюду сползаются какие-то мелкие твари и духи, будто им на твоей поляне медом намазано, – добавил он насторожено. Лицо его было предельно сосредоточенным, а взгляд цепким и внимательным. Не Хуайсан потратил пару мгновений на то, чтобы полюбоваться им, а потом пожал плечами, сдержав замечание, что как раз таки крупная тварь прошмыгнула мимо него без труда.       – Да пока непонятно. Надо кое-что проверить, – он махнул рукой в сторону центра поляны, а сам быстро отошел к краю. – Будь добр, встань вон туда. Да нет же, смотри, куда я показываю!       Цзян Чэн покружил в центре поляны, недоверчиво оглядываясь, но на нужную точку встал, пообещав сломать ноги, если это какой-то дурацкий розыгрыш.       Не Хуайсан на всякий случай отошел еще дальше и спрятался за дерево.       Сработает или нет? Сейчас этот вопрос волновал его куда больше успеха всей этой охоты. Больше чего бы то ни было еще.       – И что я должен тут де…       Цзян Чэн не увидел мигом прыгнувшую на него из леса крупную тварь, а ощутил затылком. Развернулся, занося меч – и в тот же миг со всех сторон полыхнуло ярким светом. Из глаз хлынули слезы. Он закрылся локтем, выставляя перед собой Саньду в блокирующем приеме, но нападения не последовало. Над прогалиной покатился полный ярости вой.       Цзян Чэн открыл глаза. В двух шагах от него отчаянно извивалась в сети из светящихся энергетических нитей и узлов тварь раза в три больше откормленного быка. Выглядела она жутко: обтянутая иссохшейся кожей голова, напоминающая череп ящерицы или черепахи. Тонкая длинная шея, бочкообразное туловище на мощных лапах и длинный тонкий лысый хвост. Какой-то очень искаженный дракон в помеси с крысой. Сияющее плетение облепило тварь, не позволяя вырваться. И наверняка причиняло сильную боль.       Цзян Чэн не успел рассмотреть что-то еще, как Не Хуайсан, вцепившись в ствол дерева, за которым прятался, заверещал изо всех сил:       – Добивай ее! Скорее! Сеть долго не продержится!       Правила охоты на темных тварей были вбиты в Цзян Чэна с детства: если такое кричат, то сперва бей, потом уточняй. Он крутанул меч в руке и одним сильным ударом вонзил в одну из ячеек сети, послав через клинок волну духовной энергии. Лезвие легко вошло в противно чавкнувшую плоть – точно ту точку, что была смертельной для тварей такого типа.       Снова полыхнуло. Цзян Чэн отскочил назад, сделал кувырок, едва коснувшись земли пальцами свободной руки, и тут же, оттолкнувшись ногой от ствола дерева, резко ушел в сторону. Но удара не последовало. Энергетическая сеть исчерпала свой заряд и погасла, а вместо монстра посредине поляны остались лишь дымящиеся останки.       Цзян Чэн осторожно подошел ближе, готовый в любой момент снова отпрыгнуть, но тварь была очевидно мертва – ее грудная клетка была разворочена, как от попадания порохового заряда. Над поляной стоял смрад паленого тухлого мяса.       – Сдохла? – Не Хуайсан выглянул из-за дерева.       – Сдохла, – кивнул Цзян Чэн и открыл было рот высказать все, что он думает по поводу этой выходки, но тут раздался топот и треск ломающихся веток, на поляну выбежали взволнованные Лани, держа наготове мечи и талисманы.       – Что за гвалт?!       Цзян Чэн не успел ответить. Не Хуайсан выскочил им навстречу, возбужденно размахивая руками:       – Цзян-сюн завалил ту тварь. С одного удара!       Лани недоверчиво заглянули ему за через плечо, но вид Цзян Чэна, стоящего над останками с обнаженным мечом, не вызывал сомнений.       Они подошли ближе, но тут же попятились и достали из рукавов платки, чтобы зажать носы. Только после этого начали ходить вокруг трупа, с интересом его рассматривая.       – Ого!       – Точно с одного удара.       – Молодой господин Цзян и правда так умел, как говорят!       Цзян Чэн ощутил теплую волну триумфа – это и правда был мастерский удар, а ведь он здесь младше всех, но тут же одернул себя.       – Не-сюн ее сперва поймал, – он бросил многозначительный взгляд на Не Хуайсана, решившегося подойти и потыкать заднюю лапу мертвой твари носком сапога, брезгливо морща нос и никак не реагируя на это замечание. Лани же переглянулись и засмеялись.       – Да, это он может. А потом будет бегать вокруг и не знать, что с ней делать. И орать, чтобы кто-то с ней разобрался, пока она не вырвалась и не оторвала ему голову.       Не Хуайсан смеялся громче всех.       Лани деловито зарисовали мертвого монстра, набросали предположений о его типе и возможной природе, очевидно готовясь сдать отчет о ночной охоте. Не Хуайсан ничего подобного явно не планировал, просто слонялся по поляне, зевал украдкой и бросал на Цзян Чэна оценивающие взгляды. Тот грозил ему кулаком. Об этой выходке они еще поговорят!       Вскоре к поляне на зарево и крик начали сбегаться другие заклинатели. Одни с досадой вскрикивали и уходили, другие подходили расспросить удачливых охотников и получше рассмотреть труп. Слышать похвалы было приятно, но вскоре стало слишком людно и шумно.       Цзян Чэн чувствовал радость и гордость, что удалось так быстро и чисто сработать. И даже Не Хуайсана спасать не пришлось. От этой мысли он вдруг ощутил что-то похожее на легкое разочарование. Не Хуайсан все также стоял на безопасном расстоянии и вздыхал, что истратил все свои запасы и придется их заново пополнить, прежде чем он снова можно будет выбраться повеселиться. Он выглядел уставшим, словно это плетение отняло у него все силы. Впрочем, когда у тебя нет золотого ядра, на многое рассчитывать не приходится. Да и сам Цзян Чэн вложил в единственный удар столько сил, что теперь ощущал себя выжатым досуха. Голова кружилась и колени чуть подрагивали.       Наконец Лани закончили свои полевые заметки, и можно было оставить мертвую тушу тем, кто хотел ее изучить, даже если и не сам поймал. Последнее не факт, что будет записано в отчет. Почти каждого сильного монстра «убивали» по нескольку человек с разных уголков страны.       Они не сразу сориентировались, в какую сторону лучше идти, и вскоре вышли из леса в незнакомом месте, оказавшись на вершине холма. Внизу простирались поля, рассеченные надвое широкой дорогой, а по другую сторону долины начинался еще один лес. Чуть в стороне от дороги лежала деревушка – типичное захолустье, но дорогой, похоже, пользовалась часто, тут даже постоялый двор имелся, пусть и маленький.       От мысли, что горячая еда, вода для мытья и крыша над головой находятся так близко, все переглянулись и, не сговариваясь, ринулись вниз едва ли не бегом.       Постоялому двору, похоже, было не впервой принимать уставших путников. Пятеро помятых и одетых пусть просто, но очевидно дорого юнцов с мечами вызывали настороженные и любопытные взгляды слуг и немногочисленных посетителей, но свободный стол нашелся сразу же и почти в тот же миг на нем появились миски с угощением и чай.       Цзян Чэн понял, как изголодался по нормальной еде сразу, как носа коснулся аромат жареной курятины и специй. Мясо было сочным, а корочка хрустящей, приправ четко в меру, и соус отлично оттенял вкус. Жареные овощи тоже были хороши. Каждое новое блюдо оказывалось выше всяких повал. Возможно, все дело было в недоступности подобных блюд в Облачных Глубинах, но Цзян Чэн набивал живот, отдавая должное каждому проглоченному кусочку.       Лани весьма бодро взялись и за куриный суп, и за жареные мясные пирожки. Время от времени они опасливо поглядывали на Цзян Чэна и переглядывались с Не Хуайсаном, но вскоре расслабились, и на столе тут же появился кувшин с вином. Оказалось, что после третьей-четвертой чарки Лани становятся не такими постными занудами. А один даже строил глаза подавальщице, но когда та шепнула ему что-то на ухо, залился краской до ушей и больше не поднимал взгляд от стола. Цзян Чэн был вынужден признать, что не все обитатели Облачных Глубин сияющие совершенства как Цзэу-цзюнь, и не воинствующие зануды как Учитель и Лань Ванцзи, у которых это качество перекрывает все прочие достоинства.       Час Свиньи подходил к концу. Не Хуайсан уже откровенно клевал носом и выглядел так, словно вот-вот уронит голову на плечо сидящего рядом Ланя. Вряд ли тому это понравится. Цзян Чэну бы не понравилось. Оставалось радоваться, что не на него он сейчас завалится, но почему-то не получалась. Видимо его все еще грызла совесть за обеденный сон.       – Братцы, а не пойти ли нам уже спать, – наконец предложил Не Хуайсан, пряча зевок за рукавом. У Ланей, на удивление, сна не было ни в одном глазу.       – Ну и иди, чего страдаешь?       – Не хочу, – упрямо ответил не Хуайсан. Лани вздохнули и переглянулись.       – Сам боишься?       – Нет, просто не люблю засыпать в незнакомом месте.       – Ты что, ребенок? – скривился самый бойкий из Ланей. – Или ты из тех, кто до десяти лет спит с нянькой?       Не Хуайсан на миг насупился, а потом вдруг доверительно сообщил:       – Да я бы и сейчас спал, если нянька симпатичная.       Все трое замерли с открытыми ртами, а потом густо покраснели, опасаясь смотреть друг на друга и тем паче на Не Хуайсана, как ни в чем ни бывало широко улыбающегося. Цзян Чэн кинул в него орешком.       – Чушь нести прекращай, бесстыдник.       – Всегда говорю, что думаю, – тот развел руками. Цзян Чэн только фыркнул:       – Нашел, чем гордиться!       Лани наконец отмерли и зашлись короткими смешками.       – Хуайсан-сюн всегда такой… непосредственный.       Обстановку разрядил подошедший хозяин – грузный мужчина средних лет, в руках он держал внушительный кувшин.       – Еще вина, молодые господа бессмертные заклинатели? – с добродушной улыбкой спросил он. Цзян Чэн подумал, что надо бы отказаться – Не Хуайсану так точно уже хватит, – но вино полилось в чаши, а хозяин подсел к ним за стол.       – Оставьте скромность, будьте как дома. Это за счет заведения. Нечасто у нас увидишь вашего брата.       – А ваши земли какой орден охраняет? – вежливо поинтересовался один из Ланей, когда они выпили и закусили солеными орешками.       – Наши-то? – протянул хозяин, поглаживая короткую бородку, словно специально подогревая их интерес. – Да никакой.       Они все переглянулись.       – Как же так? Места не безлюдные, а в соседнем лесу мы сегодня поймали опасную тварь.       – А вот так! – хозяин засмеялся громко и раскатисто, наслаждаясь их ошарашенными лицами. – Тот лес к соседней области относится, а у нас никакая нечисть не водится. Если мертвец какой-то привстанет, так мы его сами обратно в могилу и затолкаем. А так ничего больше нет. Орден был когда-то, еще когда я был вдвое младше вашего, да ушел куда-то. Видно, потому что делать нечего, – он пожал плечами и снова разлил вино по чаркам. – Так что за нечисть вы сегодня поймали?       Они пустились в рассказ, стараясь сделать его понятным для смертного. Хозяин уважительно кивал.       – Чего только в мире не водится, – вздохнул он, качая головой. – А у нас тут есть эта доту… доско… достопримечательность, – сообщил он, явно решив козырнуть пред благородными заклинаниями и знанием умных слов, и рассказом про потустороннее. – Полем Чудес ее называют. В лесу есть заброшенный колодец. Если от него на запад сотню шагов пройти, то выйдешь прямо на поле. А на том поле в полночь чудеса всякие показываются. Драконов там видят, фениксов. Девы полуголые танцуют и с собой сплясать приглашают. Можно горшок, полный золота, найти или мудреца призрачного встретить, который тебе нужное решение подскажет.       При словах о девах Лани залились краской, а Не Хуайсан оживился – стряхнул сон и стал прислушиваться внимательней.       Цзян Чэн усмехнулся, пряча усмешку за чаркой. Какие только небылицы смертные не придумывают от незнания природы мира! И учитывая, какое крепкое тут вино, все вышеперечисленное наверняка появляется уже после второго кувшина. Много ли надо не знакомому с совершенствованием телу?       Хозяин продолжал сыпать историями одна невероятней другой, но все же кое-что заставляло просматриваться к нему внимательней – он слишком волновался даже для человека, который редко видит заклинателей.       – Говорят, даже духов умерших там можно встретить, – он наконец выложил последний козырь, понизив голос и чуть наклонившись вперед. Свеча на столе мигнула. Вероятно, на простых путников это могло произвести эффект, но Цзян Чэн не выдержал и едко поинтересовался:       – Они что специально сюда со всего мира слетаются?       – Чего не знаю, того не знаю, молодой господин бессмертный заклинатель, – хозяин словно и не расстроился, что его перебили, – я человек простой. Это вам видней, как оно все происходит. Но это не каждую ночь случается – кому как повезет. Многие приезжают попытать счастья да и уезжают ни с чем, – он пожал плечами. И все же он выглядел слегка обеспокоенным. Жалеет, что рассказал? Вдруг воодушевленные вином заклинатели пойдут и уничтожат поле, на которое едут посмотреть зеваки и, несомненно, оставляют серебро на его постоялом дворе?       Не Хуайсан громко и протяжно зевнул. Казалось, у него сейчас треснет челюсть.       – Ох, что это я! Вы же устали наверняка тварей по лесу гонять, а я болтаю, – спохватился хозяин, встал и засуетился, подавая знаки слугам. – Мест сейчас нет почти, но вам повезло – есть большая комната с отдельным входом. Вон там, у самого забора с видом на лес, – он махнул в сторону открытого окна. В слабом свете уличного фонаря и правда угадывалась отдельно стоящая постройка.       Цзян Чэн нахмурился. Странно, посетителей в зале было не так много. Все уже разбрелись, а половина окон на втором этаже не горела – он обратил внимание, когда бегал в отхожее место.       – Спать, правда, на полу придется, но это дело молодое, я, помнится, в вашем возрасте где угодно мог заснуть – только дай возможность от работы отвлечься. Пока отец не найдет и дрыном не разбудит, – хозяин снова зашелся громким заразительным смехом. – Но одеял вам принесут побольше, и в пристройке можно помыться. Воды сейчас наносят, – он говорил быстро, не давая вставить слово. Явно опасался, что посетители, у которых водились деньги, просто встанут на мечи и улетят. Но после бессонной ночи и бесконечно длинного дня Цзян Чэн уже не рискнул бы лететь в темноте, не зная местности, а Лани возвращаться домой явно не торопились. Мнение Не Хуайсана, не способного подняться в воздух, никого не интересовало. К тому же он уже уронил голову на скрещенные на столе руки и откровенно посапывал. Будить было жалко, но пришлось. Цзян Чэн потряс его за плечи, задержав руки на них чуть дольше, чем было нужно, а потом повел в спальню, не давая осесть на землю. Не Хуайсан уже откровенно вис на нем, сонно ворочая языком, из-за чего они едва плелись. Надо же, как его разморило! Но ведь он и спал еще меньше. Цзян Чэн обхватил его за пояс и почти понес. Так вышло определенно быстрее.       Наскоро поплескавшись в глубоких ведрах, они пятеро завернулись в одеяла. Было поздно, но после всех волнений сон не шел. Цзян Чэн вертелся, все сильнее запутываясь в натянутом на голову одеяле, скоро и дышать стало нечем. Он выглянул и обнаружил, что Лани тоже не спят, а шепчутся, подсвечивая лица талисманами. Бьющий снизу вверх холодный призрачный свет делал их откровенно зловещим.       – Духи умерших приходят сюда, чтобы с тобой поболтать? Да чушь! Наверняка они появляются после кувшина-другого вина.       Цзян Чэн усмехнулся, узнав свои недавние мысли.       – Там может жить тварь, вызывающая видения, – задумчиво протянул самый старший из Ланей. – Поэтому каждый своих умерших и видит, просто извлекая из воспоминаний. И желания исполняются тоже в воображении.       – Зачем они ее держат возле себя?       – Значит, она не опасна. Безобидный оборотень, питающийся эмоциями. Здесь, похоже, в принципе хороший фэншуй, если ничего не заводится, – он широко зевнул. – Давайте уже спать.       Талисманы погасли.       Цзян Чэн снова натянул одеяло на голову и попытался уснуть. Он мечтал об этом с самого утра, но проклятый сон не шел. В голове крутились обрывки событий прошедших дней, а еще зудела уязвленная гордость – он так и не всыпал Не Хуайсану за ту выходку в лесу. И рассказ про Поле Чудес не шел из головы. Что же это может быть? И что показало бы ему? Не то, чтобы он хотел увидеть полуголых красавиц или ему бы не помешал горшок золота… И все же, почему до сих пор ни один заклинатель не заинтересовался этой деревней?       Наконец он сдался и отбросил одеяло. Сел, оглядываясь. В комнату почти не попадал лунный свет. Рядом в темноте слабо, но размеренно приподнимались три темных холмика. Четвертый в стороне казался неподвижным. Цзян Чэн быстро собрал волосы, натянул накидку и сапоги, прихватил меч и выскользнул в ночную прохладу.       Тихо затворив за собой дверь, он начал красться к углу дома, за которым начинался лес. Его отделял от двора только символический низкий забор. Цзян Чэн оглянулся на дверь, продолжая тихо двигаться вдоль стены, как вдруг налетел на кого-то и едва не вскрикнул.       – А-а-а, помо… – ослепленный вспышкой талисмана Не Хуайсан сам зажал себе рот. Цзян Чэн окинул его мрачным взглядом. Похоже, сна у него не было ни в одном глазу. И эти самые глаза лихорадочно блестели, то ли от количества выпитого, то ли от шального любопытства.       – Ты куда это намылился?       Не Хуайсан не дрогнул, убрал руки от лица и упер в бока.       – А ты?       Под понимающим и насмешливым взглядом Цзян Чэн немного смутился.       – В уборную вышел.       – С мечом? – уточнил Не Хуайсан. Цзян Чэн вспыхнул:       – Мало ли кто может поджидать в таком месте!       Не Хуайсан многозначительно хмыкнул и озвучил очевидное:       – Ты же хочешь посмотреть на это поле?       – Нет, – Цзян Чэн отвернулся, сложив руки на груди.       – А я хочу.       – Ну так иди, – он кивнул головой в сторону темного, тревожно шумящего кронами леса.       – Я один боюсь! – запротестовал Не Хуайсан.       – А я не пойду, и что ты сделаешь? – Цзян Чэн вскинул подбородок. Не Хуайсан скуксился и вздохнул.       – Пойду разбужу Лань Яна. Он тоже внимательно слушал, но перед остальными никогда не покажет. Он пойдет. Но будет всю дорогу бубнить и делать вид, что ему это все неинтересно.       Цзян Чэн фыркнул.       – Ты тоже будешь, – сказал Не Хуайсан и, прежде чем Цзян Чэн успел возмутиться вслух, добавил: – Но ты мне нравишься больше. Цзян-сюн, ну пошли, – заканючил он, хватая его за рукав и заглядывая в глаза. Только что пританцовывать не начал, как ребенок!       – Чушь нести прекращай, – проворчал Цзян Чэн. Несмотря на этот со всех сторон сомнительный комплимент, внутри все приятно потеплело. – Никуда мы не пойдем. Вернее, пойдем – обратно в постель.       – Но почему?       – Хотя бы потому, что я обещал о тебе позаботиться, – твердо сказал Цзян Чэн. Если его что-то и могло удержать от безрассудного поступка, то только мысль об ответственности. Не Хуайсан наверняка увяжется за ним, а там непонятно, что их будет ждать. Впрочем, если он сейчас уснет рядом с Ланями, а Цзян Чэн быстренько сбегает…       Не Хуайсан вдруг прищурился и задумчиво протянул:       – Точно, Сичэнь-гэгэ же просил тебя за мной приглядывать…       – Именно, – кивнул Цзян Чэн, уже начав чуять какой-то подвох.       – Тогда у тебя нет выбора, если ты не хочешь, чтобы я попал в беду, – Не Хуайсан решительно кивнул, стремительно развернулся и бросился к лесу, на ходу перепрыгнув забор – даже с шага не сбился! Когда Цзян Чэн опомнился, он уже пробежал половину пути, а когда сорвался с места – серо-зеленая накидка замелькала среди деревьев, мгновенно тая в тени.       – Стой, паршивец! – Цзян Чэн перепрыгнул забор и влетел в лес на всей скорости. Под ногами трещали сухие ветки, живые цеплялись за одежду и ножны меча. – Ноги сломаю так, что больше никуда не убежишь!       Он выскочил на крохотную прогалинку, где и наткнулся на Не Хуайсана, с интересом заглядывающего в наполовину обвалившийся каменный колодец.       – Ну вот же он! Теперь нужно повернуться на запад, – он задрал голову к звездам и покрутился на месте, пока Цзян Чэн пытался отдышаться, согнувшись и хватаясь за колени – он никогда не бегал настолько быстро, гораздо быстрее обычного человека. – Вон туда! – радостно воскликнул Не Хуайсан и зашагал прочь от колодца.       – Я тебе сказал, стоять! – Цзян Чэн догнал его и пошел рядом, клокоча негодованием.       – Ну что ты в самом деле, – Не Хуайсан примирительно коснулся его плеча. – Сейчас глянем одним глазком на то поле и пойдем назад. А то не заснем же от любопытства.       Цзян Чэн поворчал и сдался. Чем скорее они найдут поле и убедятся, что это все сказки, тем скорее вернутся обратно. Он был уверен, что это все обман, чтобы заманивать посетителей. А раз не каждую ночь чудеса, то это повод задержаться еще на пару ночей и заплатить за комнаты и еду.       – Девяносто девять… Сто! – Не Хуайсан остановился и огляделся. – А где поле? Мы что, со счета сбились? Или с курса?       Цзян Чэн возмутился:       – Мы? Ты сам сюда шел и сам считал!       – Странно как… – Не Хуайсан повернулся вокруг своей оси. Деревья обступали их плотно, не было заметно прогалин. – Тебе не кажется, что стало холоднее?       – Ночь на дворе и осень скоро, – напомнил Цзян Чэн и тут же поежился. Стало и правда как-то зябко. Тревожно зашумели кроны деревьев, зашелестела трава, затрепетали края накидок, а по ногам от коленей поползли вверх ледяные мурашки – словно холодный ветер пронесся низко над землей. Лес вокруг на миг расплылся, потеряв очертания. Но тут же все стихло.       Цзян Чэн мотнул головой и передернул плечами, стряхивая оцепенение. Дернул за руку застывшего Не Хуайсана.       – Пойдем отсюда. Нет тут никакого поля. Может, это была на редкость тупая шутка.       Не Хуайсан выглядел разочарованным. Он словно хотел что-то сказать, но только вздохнул, а потом послушно кивнул и позволил увести себя прочь. Цзян Чэн только спустя два десятка шагов понял, что так и держит его за предплечье, и разжал пальцы. Не Хуайсан продолжал идти следом.       Снова покатилась волна шорохов по подлеску. Не Хуайсан резко остановился и уже сам схватился за руку Цзян Чэна.       – Тихо! Слышишь? Ты слышишь это? – прошептал он. В голос появились панические нотки. Цзян Чэн непроизвольно сжал рукоять Саньду и напряг слух. В шелесте ветвей и шуме ветра словно бы слышался неразборчивый шепот. Он будто бы приближался, и вместе с ним становилось все холоднее.       – Они пришли, пришли…       – Свежая еда…       – Заклинатели….       – Юные… Самые сладкие...       – Осторожней, у него меч…       – Меч… Меч – это больно…       – У второго нет… Он, наверняка, вкусный…       Цзян Чэн стиснул зубы, а пальцы на рукояти меча свело судорогой. От нехороших предположений все внутри похолодело.       – Не-сюн… Ты оставил свою саблю в спальне? – спросил он, уже страшась услышать ответ. Не Хуайсан вздрогнул и покачал головой.       – Нет, вот тут она, в мешочке, – он похлопал себя по поясу. – Брат мне голову оторвет, если я ее где-то потеряю.       Цзян Чэн медленно выдохнул, выпустив изо рта облачко пара. От сердца отлегло. Окажись Не Хуайсан здесь еще и безоружным…       – Хорошо. Это хорошо, – повторил он, больше убеждая самого себя. Голоса продолжали шептать на разный лад, но приближаться не решались. – Пойдем отсюда.       Они быстро повторили пройденный путь в обратном порядке и вернулись на поляну.       Вот только это оказалась совсем другая поляна – вместо колодца посреди нее была только кучка камней.       Лес зашумел, а бесплотные голоса глумливо захихикали:       – Кто пришел к нам, тот уже не выйдет…       – Никогда-никогда…       – Вкусные заклинатели… Острый меч…       – Теперь ясно, почему у них тут ордена нет! Их первыми и съели, – неожиданно спокойно и рассудительно заметил Не Хуайсан, но в глазах, блестевших в свете талисмана стоял отчетливый испуг.       – И почему твари не досаждают жителям деревни. Те от них откупаются любопытными путниками, – Цзян Чэн кивнул и не выдержал: – Поле Чудес, мать его! И где тут поле, один лес?       Лес радостно ответил:       – Поле далеко…       – Вкусным юным заклинателям не добраться до поля…       – Все хотят кусочек…       – Этот с мечом хорошенький... Хочу его…       – Ну спасибо, весьма польщен, твари! – рявкнул Цзян Чэн, лес ответил глумливым смехом на разные голоса. Но пока их никто не тронул, такое чувство, что просто пугали. Твари, питающиеся страхом? Очень даже может быть.       Он размышлял об этом, пока они пытались вернуться на правильную дорогу, под вздохи и шепот. Это уже переставало пугать, больше раздражало, а некоторые комментарии заставляли краснеть. И можно только посочувствовать смертным, которые здесь оказывались. Непривычным к темным сущностям людям и просто от страха умереть недолго. Впрочем, твари ясно выразились насчет судьбы тех, у кого не было с собой духовного меча.       Они бродили, пока не стало ясно, что заплутали в темноте окончательно. Цзян Чэн задумчиво посмотрел на Саньду. Можно попробовать улететь, но как среагируют твари, если меч окажется не в руке, а под ногами. Воспользоваться саблей Не Хуайсана? Хотя бы увидеть в какой стороне деревня…       – Все, Цзян-сюн, мне это все надоело, – Не Хуайсан резко остановился и полез в пояс. – Пусть нас отсюда заберут, – он достал сигнальный огонь.       – Нет стой! – Цзян Чэн потянулся к нему. Ладно, если он разбудит Ланей, а если на сигнал явятся старшие и увидят двух болванов, попершихся среди ночи в лес и заблудившихся в трех стволах…       Не Хуайсан решительно поджег трубочку. Сигнал улетел в небо, но не взорвался, а растаял, будто его и не было. Не Хуайсан нахмурился.       – Бракованный, что ли?       Он выпустил еще один. С тем же результатом. Цзян Чэн перехватил его руку, уже полезшую в пояс за третьим, и предупреждающе сжал пальцы. Те были горячими, но чуть подрагивали.       – Хватит, не трать зря.       – Что же нам делать? – Не Хуайсан послушно вынул руку из пояса и спрятал за спину. Взгляд прыгал по темным кустам и деревьям, но голосов больше не доносилось.       – Ходить дальше бесполезно, мы только устаем и запутываемся еще сильнее, – решительно признал Цзян Чэн. – Подождем утра, – он подавил разочарованный вздох, поняв, что его ждет еще одна бессонная ночь, и принялся собирать из-под ног хворост и складывать на руки Не Хуайсану. Пусть будут заняты, пока еще чего не учудил.       Они прошлись вперед, пока не наткнулись на довольно широкую прогалину, посредине которой торчал высокий замшелый камень. Не тратя время на разговоры, подготовили ее к ночевке, очертив круг со знаками на земле и развесив по кустам вокруг побольше талисманов.       В центре круга заплясал небольшой костерок. За его пределами что-то многозначительно шуршало и вздыхало.       Цзян Чэн привалился спиной к камню, мрачно глядя на пламя. Не Хуайсан сидел по другую сторону, его силуэт расплывался в горячем дрожащем воздухе. Он довольно долго молчал, а потом неожиданно спросил:       – Цзян-сюн, а ты будешь жить со мной в одной комнате?       Цзян Чэн на пару мгновений застыл в полнейшей растерянности, а потом вскрикнул:       – Еще чего! Откуда у тебя вообще такие вопросы? – он напрягся. Не нравился ему этот вопрос. Очень не нравился.       – Я слышал, что через пару недель приедут еще ученики, – поведал Не Хуайсан как ни в чем ни бывало, словно не замечал подозрительных взглядов сквозь огонь. – Места всем хватать не будет. А ты теперь один живешь.       Цзян Чэн понял, что не ошибся в нехороших предчувствиях.       – Ко мне могут кого-то подселить? – поинтересовался он напряженно. Это что же у него за судьба такая? Он только начал получать удовольствие от того, что у него есть личная комната!       – Нет, если ты будешь против, то не станут. Наверное, – Не Хуайсан пожал плечами. – Просто у моего соседа есть друг детства, он как раз и приедет. И вот его бы на мое место, а меня к тебе. А то те двое все равно будут у нас торчать все время, а места и так мало.       Цзян Чэн задумался. Конечно, он не хотел никого к себе подселять. Но и строить из себя капризного балованного господина в чужом доме не стоит. И лучше уж Не Хуайсан, чем какой-то незнакомый тип. Хотя непонятное чувство внутри вопило, что все это плохо закончится. Вероятно, тем, что Цзян Чэна с его вещами выселят тесниться в дальний уголок ради вееров, картин, книг и сундуков с нарядами. Определенно.       – Ладно, посмотрим, – бросил он нехотя. – Но учти, будешь раскидывать свои вещи по комнате – я их выкину. Или сожгу.       Не Хуайсан просиял.       – Договорились!       Они снова замолчали, бездумно пялясь в костер.       – Мы до утра спать не будем? – подал голос Не Хуайсан, сражаясь с широким зевком. Цзян Чэн задумался. Спать в таком месте – верх неблагоразумия. Но болтливые твари отстали, а в остальном лес выглядел как обычный ночной лес, да и защитный контур они соорудили мощный.       – Ты спи. Я хоть утром подремал, – Цзян Чэн смутился, снова вспомнив, как свалился на Не Хуайсана утром. – Разбужу тебя ближе к утру и поменяемся.       По крайней мере, он мог уйти в легкую медитацию, отрешившись от тревожных мыслей, но оставаясь начеку. Сигнальные талисманы предупредят, если к костру кто-то подберется слишком близко. Неважно, темная тварь или живая душа.       Не Хуайсан тут же улегся на землю, свернувшись клубком и сунув локоть под голову, и затих. Цзян Чэн привалился спиной к мшистому камню, расслабил руки и ноги, закрыл глаза, выравнивая дыхания. Обратил взгляд внутрь – на течение ци по меридианам. Постепенно тело расслаблялось, сознание уходило в полудрему. И только ему удалось отрешиться от реальности, как его выдернули обратно.       – Цзян-сюн, ну, Цзян-сюн же! – Не Хуайсан потеребил его за плечо. Цзян Чэн приоткрыл глаза, недобро щурясь.       – Чего тебе?       Не Хуайсан смущенно попросил:       – Можно я рядом с тобой спать буду? Так теплее. И не так страшно. Мне все время кажется, что вот-вот из леса на спину что-то прыгнет.       – Спи, – кивнул Цзян Чэн и закрыл глаза, заставляя снова быстрее побежавшую энергию затихнуть. Но Не Хуайсан откровенно мешал ему: ворочался рядом и вздыхал на разные лады.       – Цзян-сюн, ты еще тут? – спросил он жалобным голосом.       – Чего тебе еще? – Цзян Чэн открыл глаза. Не Хуайсан потеребил кисточку на поясной подвеске.       – А можно я головой тебе на колени лягу?       Цзян Чэн задохнулся от возмущения:       – Может, тебе еще во весь рост на мне разлечься?       Не Хуайсан не дрогнул.       – А можно?       – Нет! Ладно, клади свою голову, только спи уже, – Цзян Чэн выпрямил ноги и вытянул к костру. Он и сам на недавней пьянке уснул у Не Хуайсана на коленях и даже не спросил разрешения. Как и сегодня утром… Но между этими двумя случаями тот вообще уселся на него, потому что опоздал, а больше свободного места не было! В любом случае теперь он отдал долг: два на два – все честно.       Цзян Чэн стукнул Не Хуайсана по плечу, чтобы не ворочался, но даже когда тот улегся и притих, уже не смог вернуться в состояние покоя. Неудивительно после всего пережитого. И от того, что кто-то лежит настолько близко, тоже не становится спокойней… Странно, то, что рядом есть живой человек, наоборот должно было бы ободрить, а вместо этого Цзян Чэн ощущал все нарастающее волнение.       Он посмотрел вниз. Не Хуайсан не спал. В расширенных зрачках танцевали отблески костра. Короткие волосы рассыпались по накидке Цзян Чэна. Бедра под ней ощущали чужую тяжесть.       – Я не могу заснуть, мне как-то боязно, – признался Не Хуайсан.       – Да уж не дома в кровати, – заметил Цзян Чэн едко и прикусил язык, чтобы не добавить «с нянькой».       Не Хуайсан покачал головой, волосы поползли по фиолетовой ткани, словно маленькие змейки.       – Я уже пару раз ночевал в лесу. С братом. С ним не страшно, – вздохнул он. Цзян Чэн хмыкнул и согласился:       – Еще бы с таким было страшно! Бояться должны все на десять ли вокруг.       На миг он пожалел, что Чифэн-цзуня нет рядом с ними, но тут же одумался – тот наверняка развесил бы его кишки по кустам за то, что не удержал Не Хуайсана подальше от опасности.       Не Хуайсан тихо и коротко рассмеялся, щеки чуть порозовели от удовольствия, как всякий раз, когда кто-то восхищался его братом.       – С тобой тоже не так страшно, – вдруг признался он. – Точно не хочешь быть мне старшим братиком?       Ну вот, снова завел свою песню.       – Нет, – отрезал Цзян Чэн.       Широко раскрытые глаза смотрели снизу вверх, не мигая.       – Почему?       – Ты старше, – напомнил Цзян Чэн. – Забыл уже?       Не Хуайсан возмущенно вскрикнул:       – Презренные числа! Я чувствую себя гораздо моложе. Нет-нет-нет! – он замотал головой. – Не напоминай мне о старости!       Цзян Чэн обреченно вздохнул и положил ладонь ему на лицо, закрывая рот. Не Хуайсан укусил его за палец. Цзян Чэн стукнул в ответ по лбу.       Смех и возня немного развеяли тяжелую атмосферу. Вскоре они оба затихли.       Сквозь беспокойное полузабытье Цзян Чэну казалось, что кто-то сидит совсем рядом, тянется к нему и вот-вот коснется лица. И отчаянно хотелось потянуться навстречу…       Цзян Чэн очнулся и обнаружил, что солнце стоит уже довольно высоко. А в следующий миг понял, что вместо медитации попросту уснул. Он резко вскочил, сбросив Не Хуайсана на землю. Тот возмущенно вскрикнул сквозь сон и обхватил его ногу двумя руками.       – Еще немножечко, я почти встал, – заканючил он, не разлепляя глаз.       – Просыпайся! – Цзян Чэн задрыгал ногой. Голова раскалывалась. Он уже пожалел, что выпил вчера столько, но он же не рассчитывал вместо постели угодить в лес, кишащий темными тварями. – Мы все проспали!       Не Хуайсан наконец разжал руки и сел, потирая сонные глаза.       – Мне приснился жуткий сон, будто мы с тобой забрели в лес и… – он наконец обвел поляну прищуренным взглядом. – Значит, не приснилось?       – Значит, не приснилось, – бросил Цзян Чэн и начал проверять защитный контур. В паре мест полоски талисманов кто-то хорошо пожевал, но прорваться внутрь, похоже, не смог. Мысль о том, что они двое могли быть сожраны, даже не успев проснуться и осознать, что произошло, бросала в холодный пот.       Сняв и спрятав в карман за пазухой талисманы, которые еще можно было использовать и дальше, Цзян Чэн вынул Саньду из ножен.       – Я взлечу над лесом и гляну, в какой стороне деревня. Может, мы опять прошли его насквозь, – он бросил меч на воздух, но тот упал прямо на землю. Цзян Чэн выругался и под насмешливым взглядом позевывающего Не Хуайсана поднял и снова бросил – с тем же успехом. Он попытался положить меч аккуратно, но тот не желал зависать, будто был не духовным оружием, а обычной железякой. – Да какого гуя облезлого?! – взревел от негодования Цзян Чэн. – Ты сам попробуй, чего улыбаешься?!       Не Хуайсан примирительно кивнул и достал из-за пояса расшитый бусинами мешочек. Зрелище того, как из него цунь за цунем вылезает длинная сабля, было поистине непередаваемым. Цзян Чэн присмотрелся к мешочку – очень сложная и тонкая работа. Мелкие бусины складывались в надпись «А-Сану с любовью». Это кто ему такое вышивал? Надо же, как старался… За какие заслуги?       Цзян Чэн сам не понял, откуда у него возникли тяжелые мысли. Может, потому что ему таких мешочков никогда не дарили? Вот еще! Ерунда сентиментальная.       Не Хуайсан сосредоточенно сдвинул брови к переносице и положил саблю перед собой. Та упала вниз, прямо ему на ногу. Не Хуайсан отпрыгнул.       – Видел? А обычно зависает! – обижено воскликнул он, балансируя на одной ноге и спрятав ушибленную за ее колено.       – Что-то с этим местом не так, – Цзян Чэн осторожно зажег на ладони шарик ци. Не Хуайсан повторил за ним. Течение энергии тоже ощущалось в теле как обычно. Их духовные силы не заблокированы, так почему же меч и сабля отказывались взлетать?       – Ладно, поступим по-другому, – осмотрев ближайшие деревья, Цзян Чэн выбрал подходящее – самое высокое и с большим количеством веток, – подпрыгнул, подтянулся и полез наверх. Не Хуайсан остался внизу, задрав голову и беспокойно переступая с ноги на ногу. Он то и дело оглядывался. По всем законам несправедливой жизни, именно сейчас его должна сцапать какая-то хищная тварь!       Цзян Чэн не отзывался очень долго, и когда Не Хуайсан уже начал паниковать и подумал, что пора лезть следом, ветки зашумел снова.       – Ну, что там? – он подбежал к самому стволу. Цзян Чэн спрыгнул на землю и выпрямился, озадаченно хмурясь.       – Лес во все стороны до самого горизонта. Ни поля, ни деревни на много ли вокруг.       – Мы же… Мы же не могли вчера уйти так далеко?       Цзян Чэн покачал головой и достал талисман-компас. Он тоже повел себя странно: не показывал север, а сворачивался в трубочку или вставал на ребро, издевательски тыча в небо, словно они находились в каком-то вывернутом пространстве.       Не Хуайсан вдруг взвыл и схватился за голову, заходил нервно вокруг Цзян Чэна.       – Кошмар. Какой кошмар!       – Эй! Прекрати!       – Мне страшно!       Цзян Чэн разозлился:       – А когда сюда со всех ног несся, было не страшно? Теперь уже не такой смелый?       – Это был минутный порыв!       – Ага, – фыркнул Цзян Чэн. – И зачем тебя вообще сюда понесло? На полуголых дев смотреть?       Не Хуайсан потупился, упрямо замолчав. Когда Цзян Чэн уже отвернулся к лесу, он вдруг заговорил:       – Раз тут оборотень или кто-то еще умерших показывает… Думал, вдруг отца увижу. А если из воспоминаний, то такого, каким он был до того, как попал на ту проклятую охоту.       Цзян Чэн медленно повернулся. Не Хуайсан отвел взгляд в сторону и дрожащим голосом добавил:       – Когда я видел его в последний раз, он в меня нож метнул. Не узнал, – он шмыгнул носом.       Цзян Чэн так и замер, открывая беззвучно рот и не зная, что сказать. Он поднял руку, но так и не понял, что хотел ею сделать.       Кусты зашумели и до них донесся приближающийся рев. Рев и смрад. Очень знакомое сочетание. Цзян Чэн выхватил Саньду. Не Хуайсан подобрал оброненную саблю.       – Кажется, мы зря сняли защитный контур, – дрогнувшим голосом сообщил он очевидное.       Тяжелые шаги, громкие хрипы и порыкивания неумолимо приближались. Из-за деревьев возникали темные силуэты, но останавливались на краю поляны, не спеша выходить на свет, их становилось все больше. Они окружили поляну в один миг, а потом медленно двинулись вперед все разом, беря глупую живую добычу в плотное кольцо.       Цзян Чэна затошнило. Так много восставших мертвецов он не видел никогда. И не представлял, какой смрад они распространяют. А еще – насколько жалко они выглядят при свете дня: мертвенно серая кожа в трупных пятнах, свалявшиеся волосы, грязные лохмотья едва прикрывают полуистлевшую плоть. На четверых были неплохо сохранившиеся обрывки одинаковых синих накидок – ткань с защитными плетениями истлевала неохотно.       Некоторые мертвецы двигались, странно перекосившись, – из них в разных местах торчали острые края сломанных и вывороченных костей. А у одного и вовсе голова была повернута в обратную сторону, и он брел спиной вперед.       Цзян Чэн медленно попятился, потянув за собой застывшего в ужасе Не Хуайсана. Они встали спина к спине в центре поляны. Урча и вращая белесыми глазами, мертвецы наступали, протягивали к ним иссохшиеся руки с длинными грязными когтями. Вдруг один из тех, что были в синих накидках, запрокинул голову назад, улыбнувшись разорванным горлом, и издал нечеловеческий леденящий душу хрип. Все остальные подхватили и ринулись вперед.       Цзян Чэн перехватил рукоять меча и бросился в атаку, ловко избегая когтей и зубов, разя направо и налево. Саньду сверкал смертоносными вспышками, отсекая руки и пальцы, подрубая колени. Упавшие мертвецы упрямо ползли по земле, но им было гораздо проще сносить головы. К счастью, все они оказались не слишком злобными и на редкость тупыми, но даже такие слабые мертвецы в таком количестве могли доставить проблем. Один из них уже ударил Цзян Чэна по руке с мечом, оставив пару длинных мгновенно вспухших борозд. Он выругался и перекинул меч в другую руку, пережидая боль. Крупные желтые зубы щелкнули в опасной близости от плеча. Цзян Чэн впечатал в них кулак, с хрустом вминая челюсть. Отбросив мертвеца пинком, он два раза ударил наискось кончиком меча – больше урод не вставал.       Казалось, мертвецы не заканчиваются. Из леса накатывали новые. Едва не пропустив удар в спину, Цзян Чэн понял, что Не Хуайсана оттеснили от него. На краю поля зрения мелькала его сабля, рассекая воздух с хищным свистом.       Не Хуайсан зарубил очередного мертвеца и запричитал:       – Да что ж это творится, мамочки! Среди белого дня лезут!       – Не трать силы на вопли! – предупредил Цзян Чэн, потратив пару драгоценных мгновений на то, чтобы оглянуться, и едва не лишился уха, подпустив мертвеца в синем слишком близко. Заорав от возмущения, он отрубил мертвую голову вместе с зубами и снова принялся краем глаза следить за Не Хуайсаном. Тот двигался слишком медленно, то и дело позволяя мертвецам коснуться себя, и замахивался порою слишком сильно, из-за чего инерция заносила его в стороны, снижая точность ударов. Но пока что он держался.       Цзян Чэн бросился в атаку с удвоенным рвением. Во все стороны полетели ошметки гниющей плоти и брызги густой темной крови. В ушах стоял рев, а пот заливал глаза. Цзян Чэн запрыгнул на камень, быстро оценил количество оставшихся на поляне мертвецов, вынул талисман и швырнул вниз, складывая пальцы свободной руки в печать.       Вспышка энергии выкосила ближние ряды и внесла сумятицу в остатки мертвой толпы. Цзян Чэн подпрыгнул, перекувыркнулся в воздухе и приземлился за спинами мертвецов. Те не успели оглянуться, как десяток уже упал на землю безголовыми телами. Цзян Чэн перепрыгнул через них и продолжил атаковать, стараясь добраться до Не Хуайсана, истошно вопящего где-то на другом краю поляны.       Вдруг атака резко прекратилась. Цзян Чэн смахнул с лица прилипшую ко лбу челку и обнаружил, что стоит посреди мешанины изрубленной плоти, которая уже не в состоянии атаковать. Он медленно повернулся вокруг своей оси. Не Хуайсан стоял в трех чжанах от него, кучка порубленных трупов перед ним была куда меньше, зато нарублены они были на ровные и даже аккуратные куски.       – Я в жизни столько не убивал! – жалобно воскликнул Не Хуайсан. То, как дрожат руки, сжимающие саблю, было видно даже издалека невооруженным взглядом. Как и то, что потрепали его гораздо сильнее: накидка на плече была разорвана в клочья, на предплечье выступило пятно крови, лицо и руки все в царапинах, а в волосах застряла костяная рука. Он снова хотел выдать что-то жалобное, но вдруг его глаза округлились и он закричал:       – Сзади!       Цзян Чэн успел пригнуться и откатиться в сторону. Над ним пронеслась огромная тень. Что-то тяжелое ударилось о землю. А потом выровнялось во весь рост, не уступающий человеческому. Вытянутая морда, два ряда клыков в оскаленной пасти, мощные лапы и длинная свалявшаяся шерсть – это когда-то было огромным псом. Теперь он вырос вдвое и встал на задние лапы.       Из леса донеслось урчание. На поляну вышла пара огромных кошек. Кошки тоже были давно мертвые, но от этого менее опасными не стали. Раздалось хриплое блеяние, и к ним присоединилась коза с горящими даже при свете дня глазами, будто из страшных снов. Они все выжидающе застыли в тени.       Поведя в воздухе носом, собакообразный монстр повернулся к Не Хуайсану. Легко выбил саблю из его руки и уже занес когтистую лапу. Цзян Чэн бросился наперерез. Он преодолел расстояние в два гигантских прыжка, в третьем отсек лапу и пнул тварь в грудь, отбросив на в кусты. Приземлился, тяжело дыша. Не Хуайсан запоздало закричал. В тот же миг ему в лицо полетела, отчаянно вереща, дохлая кошка. Цзян Чэн толкнул его спиной в дерево, развернулся и закрыл собой. Когти вцепились в накидку на спине – тут же полыхнули защитные плетения, вшитые в ткань.       Оглушительный мяв пронесся над лесом.       – Зажмурься! – Цзян Чэн не глядя швырнул за плечо талисман и уткнулся лицом в шею Не Хуайсана.       Яркая вспышка озарила поляну, обращая мертвую скотину в бегство. Даже закрытые глаза свет резанул так, что выступили слезы. Цзян Чэн с трудом разлепил веки, смаргивая их с ресниц. Не Хуайсан быстро и испуганно дышал, все еще крепко прижатый к нему. Можно было ощутить, как бешено колотится его сердце и дрожат вцепившиеся в бока Цзян Чэна руки. Наверняка, ему уже и дышать нечем. Но отстраняться не хотелось – вдруг еще кто-то решит напасть? Хотелось напротив – сильнее обхватить руками вместе с деревом.       Намечтался о спасении слабого товарища – вот и получай!       Цзян Чэн все же отодвинулся и обвел поляну пристальным взглядом, выставив перед собой меч. Но никто больше ими не заинтересовался.       Осмотр горы трупов никаких ответов не дал. Опознавательные знаки на накидках мертвых заклинателей были им незнакомы, но они их тщательно зарисовали, чтобы показать старшим. Возможно, кто-то их узнает. Тратить время и талисманы на уничтожение останков не стали, мало ли кого еще привлечет эта поляна и вспышки духовной энергии. Оставаться на ней дольше было небезопасно.       Цзян Чэн оглянулся на скрывшееся за деревьями место битвы. И все же, что же могло заставить преобразиться заклинателей, над которыми наверняка проводились все надлежащие ритуалы? Какой силы должна была быть вспышка темной энергии?       Отойдя на пару ли вглубь леса, устроили привал. Следовало поскорее заняться полученными увечьями, пусть даже серьезных ранений они не получили, только царапины, которые тем не менее зудели и болели. Нужно было как можно скорее их очистить и наложить обеззараживающую мазь: мало ли какая гадость могла оказаться на когтях мертвецов. Беспокойство вызывала разве что рана на руке у Не Хуайсана, но тот отмахнулся и, чуть смутившись, сказал, что рассадил руку о камень, когда уворачивался от прыгнувшего на него мертвеца.       Цзян Чэн достал из бездонного кармана в поясе пару флаконов и чистые лоскуты ткани.       – Помочь тебе?       Не Хуайсан помотал головой, выпутал из волос мертвую руку, отбросил ее, брезгливо скривившись, а потом полез в свои запасы.       – Я сам, у меня кое-что есть с собой, – он вытряхнул на колени весьма внушительный запас разномастных флаконов и коробочек и принялся возиться с боевыми ранениями, причитая над каждым. Тем не менее, справлялся он весьма успешно и со знанием дела.       Цзян Чэн молча обработал свои. Царапины затягивались быстро, но ободранные об зубы мертвеца костяшки болели довольно сильно, чего он не заметил в пылу битвы, даже пальцы гнулись неохотно. Когда жжение сменилось долгожданным онемением, Цзян Чэн выдохнул довольно и тут же почувствовал прикосновение к шее сзади.       – У тебя здесь ссадина. Болит?       – Я ее даже не заметил, – признался Цзян Чэн, замерев от неожиданности. – Наверное, это когда на дерево лез.       – Все равно нужно обработать. Можно, я помогу?       Цзян Чэн замешкался с ответом. Очень хотелось отказаться. Даже нужно было – что, у него руки короткие? Но не видя раны, и правда сложнее…       – Вот так, – кожи коснулась влажная ткань. Не Хуайсан не стал ждать его решения. – Ты так доблестно меня защищал, я должен тебе отплатить добром, – проговорил он тихо. От осторожных прикосновений пальцев к загривку вниз по спине бежала щекотка.       – У тебя неплохо получается, – выдавил Цзян Чэн, когда, нарушаемая только дыханием и все еще учащенным после боя сердцебиением тишина начала давить.       – Сичэнь-гэгэ много на мне тренировался, я запомнил.       Цзян Чэн напрягся. Как именно тренировался? Что он с ним делал? Представив, как выглядящий на их возраст Цзэу-цзюнь с доброй улыбкой заносит над ним самим длинную иглу, Цзян Чэн зашелся коротким нервным смехом и тут же стиснул зубы. Не Хуайсан заглянул ему в лицо из-за спины, взгляд был удивленным.       – Это нервное, – пробормотал Цзян Чэн и поскорее встал и одернул накидку. Не Хуайсан, все еще растерянно на него поглядывая, собрал свое добро в пояс. – Пойдем уже. Толку просто сидеть, если даже сигнальный огонь послать невозможно? Куда-нибудь однажды да выйдем.       Проглотив по паре укрепляющих и восстанавливающих ци пилюль, а следом еще по одной – для бодрости, они просто пошли прочь в направлении противоположном тому, откуда пришли ночью. Вроде бы.       Лес снова казался самым обычным, только птичьих голосов не было слышно. Можно было представить, что они просто решили прогуляться. Тогда становилось почти спокойно.       Не успел Цзян Чэн хоть ненадолго забыться в самообмане и перевести дух, как в глубине леса раздался шорох, а следом – скрежет, от которого по спине побежали липкие мурашки.       – Ты тоже это слышал? – прошептал Не Хуайсан. Цзян Чэн кивнул и достал меч. Они замерли плечом к плечу. Кусты перед ними раздвинулись, и на поляну вползла многоножка длиной почти в чжан. Ее сегментированное тело было заковано в переливающийся панцирь. Она извивалась и угрожающе трещала, шурша по жухлой листве тридцатью парами ног.       – Что за… – только и выдохнул Цзян Чэн, как в мгновение ока она оказалась рядом. Повела головой, словно принюхиваясь, и встала на дыбы, занеся над их головами десяток лап.       Не Хуайсан завизжал на высокой ноте и бросился прочь. Взбежал по стволу дерева, на половине сорвался, но успел схватиться за нижнюю ветку, подтянуться и оседлать ее.       – Беги, Цзян-сюн! – заверещал он истошно. – Это же гуй знает что такое!       Цзян Чэн метнулся в сторону, уходя от броска. Ударил мечом, но тот легко скользнул по панцирю, даже царапины не оставив. Чудовище затрещало угрожающе и снова бросилось в атаку. Цзян Чэн перекатился по земле – в место, где он только что стоял, вонзилась острая лапа. Он тоже взбежал по стволу дерева, оттолкнулся и прыгнул к соседнему, оттолкнулся и от него, в воздухе меняя направление полета, и приземлился на ветку. Многоножка бегала внизу, щелкая жвалами и вертя безглазой с виду башкой.       – … гребаное дерьмо, – наконец закончил фразу Цзян Чэн. Нет, убить эту тварь просто не получится. Если вообще получится. Можно попробовать вогнать лезвие меча между пластинами панциря и поразить нервный узел – но попробуй к ней подберись в нужный момент!       – И что теперь делать? – жалобно спросил Не Хуайсан, успевший забраться по дереву почти до верхушки.       – Попробуем уйти поверху, – Цзян Чэн оглядел деревья. Они все были примерно одной высоты и толщины, веток хватало. Расстояния небольшие. Придется попрыгать, но уйти реально. Он уже было хотел спросить, сможет ли Не Хуайсан допрыгнуть до соседнего дерева, как многоножка внизу под ним встала вертикально и полезла по стволу, глубоко вонзая острые концы лап в кору.       Не Хуайсан завизжал еще громче.       – Прыгай ко мне! Скорее! – заорал Цзян Чэн, но Не Хуайсан только крепче вцепился в ветку. Цзян Чэн выругался и собрался для прыжка, как вдруг многоножка остановилась, повертев крохотной головой, а потом быстро стекла вниз и дала деру, скрипя панцирем и шелестя листьями и веткам.       Цзян Чэн наблюдал ее бегство уже в прыжке. Он приземлился на опасно качнувшуюся тонкую ветку рядом с дрожащим Не Хуайсаном.       – Жуть какая! – тот тут же вцепился в его руку. – Ты видел эти жвала?       – Скорее отсюда! – Цзян Чэн дернул его за плечо, заставляя встряхнутся.       – Но она же уже убежала.       – И я не хочу встретиться с тем, от кого! – Цзян Чэн начал быстро спускаться. Не Хуайсан последовал за ним так же весьма резво. Спрыгнув на землю, они понеслись прочь сломя голову, словно за ними и правда гнался таинственный монстр.       Выбившись из сил, они остановились у родника, бьющего из камней. Лес снова был тихим и спокойным. Что бы ни напугало многоножку, людьми оно не заинтересовалось. Не Хуайсан сел на берегу и жалобно протянул:       – Хочу есть.       – Я тоже, – признался Цзян Чэн. Не Хуайсан огляделся по сторонам.       – Может, мы все-таки попробуем… – он присмотрелся к высоким кустам с крупными ягодами, с виду ничем не отличающимся от боярышника.       Цзян Чэн хлопнул по потянувшейся к ягодам руке.       – Даже не думай! В этом лесу не пойми что водится. Даже если не умрешь на месте, вдруг живот скрутит, и будешь потом в кустах сидеть и от тварей отмахиваться? Пить я здесь тоже не стал бы, – добавил он, с сожалением оглянувшись на родник. В горле драло, язык распух и ворочался неохотно, слюна стала вязкой. К сожалению, на двоих у них была всего одна фляга и воды в ней было на два глотка, которые они выпили еще вчера вечером.       Тем более привлекательным казался журчащий родник.       – Без воды мы долго не протянем, – возразил Не Хуайсан. – О, точно! У меня есть кое-что, – он порылся в поясе и вытащил небольшую пиалу. – Она нейтрализует большинство слабых ядов, а сильные окрашивает в разные цвета. Если эта вода опасна, мы увидим, – он опустил ее под струю воды, достал, глядя нахмурившись. Вода чуть порозовела и снова стала прозрачной. Не Хуайсан принюхался к ней.       – Пить можно.       Цзян Чэн на всякий случай поводил над пиалой талисманом, обнаруживающим яды. Тот слабо мигнул, но тут же погас. Отравиться они точно не отравятся.       На вкус вода имела сильный металлический привкус, но для пересохшего горла казалась божественным нектаром.       – Зачем ты носишь с собой такое? – спросил Цзян Чэн, возвращая пиалу. – Кому нужно тебя травить?       Не Хуайсан многозначительно покачал головой.       – Ох, поверь, в некоторые заведения без этой штуки лучше не соваться. Такой отравы тебе нальют под видом приличного вина… – он скривился, словно одно воспоминание вызывало у него приступ головной боли.       Они напились еще несколько раз и наполнили флягу, осторожно зачерпывая воду пиалой и дожидаясь, пока ее заклинания подействуют.       – Цзян-сюн… – робко протянул Не Хуайсан, водя руками в холодной воде. – А мы отсюда выберемся?       – Я почем знаю? – бросил Цзян Чэн. Он встал и поправил перевязь с мечом. Не Хуайсан смотрел снизу вверх доверчивым взглядом.       – Ты же умный, точно что-нибудь придумаешь, – уверенно заявил он. Цзян Чэн ощутил легкий укол раздражения:       – А если нет? И вообще, это ты тут старший, вот и думай, что нам делать.       Не Хуайсан возмущенно нахохлился.       – Ну нет, Цзян-сюн, так нечестно! У тебя опыта куда больше моего, – нашелся он. Крыть было нечем.       Цзян Чэн чувствовал себя немного растерянным. Раньше что делать в той или иной ситуации решал Вэй Усянь. Конечно, чаще всего Цзян Чэн и сам бы предложил ровно то же самое, тот просто успевал высказаться первым. Но сейчас все решал он сам, и с толку совершенно сбивало то, что с ним не спорили, пусть даже просто из принципа. Это было настолько непривычно, что Цзян Чэн начинал сомневаться в своих решениях.       Не Хуайсан словно прочитал его мысли и вздохнул:       – Вэй-сюн уже придумал бы что-то.       Горечь разлилась по языку. Конечно, он бы хотел, чтоб тут был «Вэй-сюн»! Цзян Чэн помрачнел. Яд пропитывал его и просился наружу. Он уже хотел было состроить саркастическую мину и извиниться за свою не столь привлекательную компанию, как Не Хуайсан встал, отряхнул руки от капель воды и спросил, заглядывая в глаза:       – Ты, должно быть, хотел, чтобы здесь был он, а не я?       Цзян Чэн фыркнул:       – Я бы хотел оказаться не здесь, а дома на кухне с тарелкой супа из корня лотоса. Все равно, кто из вас терся бы рядом, – добавил он независимо. От сердца отлегло, то ли от воспоминания о доме, то ли от… Он не додумал – Не Хуайсан брызнул водой с рук ему в лицо.       – Звучит, как приглашение!       – Если не угробишься, приезжай, – бросил Цзян Чэн уже на ходу.       Шли молча. Он слышал за спиной шаги и тихое насвистывание. Мелодия была популярной и приставучей, так и подмывая присоединиться, но Цзян Чэн упрямо молчал.       Не рановато ли он начал раздавать приглашения в гости? Конечно, отец всегда говорил, что ему нужно завести больше друзей… Да и матушка не будет недовольна. Ставить Не Хуайсана в пример адептам Пристани Лотоса никому и в голову не придет, так что она не станет раздражаться и гонять их с удвоенной силой. Может, конечно, высказать, что Цзян Чэн специально приволок в гости слабака, чтобы выгодно смотреться на его фоне…       Раздался громкий треск и следом – короткий вскрик:       – Ой!       Цзян Чэн выхватил меч и помчался на голос, готовый вступить в отчаянную схватку, но Не Хуайсан всего лишь провалился ногой между корней дерева, отойдя на несколько шагов в сторону, и теперь сидел на земле, глядя снизу вверх немного смущенно.       – Ты зачем сюда полез? – спросил Цзян Чэн, отчаянно борясь с желанием огреть его мечом плашмя по макушке.       – Я увидел птицу, которую в жизни не видел! – глаза Не Хуайсана сверкали охотничьим азартом. – Хотел подобраться ближе…       Цзян Чэн подумал, что плашмя не стоит – лучше сразу снести эту глупую голову, она явно доставляет хозяину много хлопот. Без нее будет лучше.       – Ну, так ты мне поможешь?       Цзян Чэн занес меч и с силой обрушил вниз. Полетели щепки. В два удара он перерубил корень.       – Ох, спасибо! – запричитал Не Хуайсан. – Что бы я без тебя делал!       – Сожрали бы тебя уже давно! Вставай, несчастье! И за что мне это? – ворчал Цзян Чэн, не спеша подавать руку. Не Хуайсан поднялся. Осторожно наступил на ногу. Попрыгал на ней.       – Все в порядке. Ты опять меня спас! – улыбнулся он. Цзян Чэн радости не разделял.       – Больше не буду! Если станешь мне обузой, брошу к гуям, будешь сам выбираться. Понял?       – Врешь ты все, – уверенно возразил Не Хуайсан. Цзян Чэн не выдержал этой беспечности в голосе и напустился на него:       – Тебе что, в голову не пришло, что тут любая птица может оказаться опасной тварью? Или специально завести тебя к ней? Пока что других птиц мы здесь не видели!       – Да я всего на два шага отошел, – пробормотал не Хуайсан. – Хотел сперва присмотреться издалека, а этот корень и не заметил.       – Чтоб больше от меня ни на шаг не отходил! – приказал Цзян Чэн и пошел прочь. Не Хуайсан послушно пошел рядом, почти касаясь его краем накидки.       – Хорошо, как скажешь, старший братик.       – Какой я тебе братик?! – привычно возмутился Цзян Чэн. Не Хуайсан пожал плечами.       – А чихвостишь меня прямо как он.       Цзян Чэн смутился. Все-таки ничего не произошло. В лесу споткнуться о корень может каждый. Да и разрубить его и выбраться Не Хуайсан мог бы и сам.       – Извини. Я зря тебя ругаю, – с неохотой проворчал Цзян Чэн. Не Хуайсан широко улыбнулся.       – Ничего. Ты ругай, ругай! Мне так спокойней.       Цзян Чэн только фыркнул и пошел вперед быстрее.       Постепенно стемнело. Как-то быстро, хотя они не знали точно, когда проснулись – возможно, вообще в обед. С наступлением темноты проклятый лес, как и любой другой, наполнился звуками и шорохами. Нужно было поскорее найти место для ночлега и поставить защитное поле, но как назло не попадалось ни одной достаточно широкой прогалины. Темнота подгоняла, дышала в спину и сверлила сотней невидимых взглядов. Вдалеке раздавался протяжный вой.       Внезапно Цзян Чэн обнаружил, что деревья расступились и теперь их двоих окружали темные громады каких-то развалин, а над ними возвышалась пагода в шесть этажей, возносясь над верхушками деревьев на полчжана. На ее высоких двустворчатых дверях были вырезаны гербы – такие же они видели утром на накидках восставших мертвецов.       – Ого! – воскликнул Не Хуайсан, высовываясь из-за разрушенной стены. – Что эта пагода делает посреди леса?       – Спроси чего попроще! – Цзян Чэн оглянулся на лес. Эти развалины могли быть ловушкой, но в лесу их тоже ничего хорошего не ждало. Здесь можно поискать хоть какое-то укрытие. – Пойдем посмотрим поближе, только не суйся сам никуда, – он зажег талисман и теплое пламя немного разогнало гнетущие сумерки.       Они медленно обошли пагоду. Кое-где в ее стенах зияли проломы, а сами стены были почти полностью затянуты ползучей лозой. Из леса доносились шорохи и тяжелое дыхание. И тут же из-за угла раздался вой. Тихий, словно бы осторожный, но от него кровь стыла в жилах. Цзян Чэн прижался спиной к стене, сжимая в одной руке меч, а в другой горящий талисман и заглянул за угол. Здесь лес подступал к пагоде ближе всего. Из темноты ярко светилось два десятка алых глаз.       – Ну что там? – Не Хуайсан привалился к стене рядом, прижимая к себе саблю. Цзян Чэн плечом ощутил, что его колотит дрожь.       – Ничего – соврал он. – Но мне кажется, там что-то бродит.       Не Хуайсан шумно сглотнул.       – Давай посмотрим, что там наверху, – Цзян Чэн отступил от угла и всмотрелся в темноту за проломом в стене. Оттуда по крайней мере никаких звуков не доносилось.       Они вошли внутрь и начали медленный осторожный подъем по кое-где обвалившейся лестнице. Добравшись до третьего этажа, Цзян Чэн вышел на небольшой балкон. Внизу под деревьями бродила стая существ, напоминавших волков, только абсолютно лысых. Не Хуайсан тоже высунулся на балкон, вскрикнул и тут же спрятался обратно. Цзян Чэну тоже захотелось оказаться от этих уродов как можно дальше.       Они поспешили наверх, быстро взбираясь по наполовину обрушенным крутым лестницам, и наконец добрались до верхнего этажа. В крыше в нескольких местах зияли дыры. Цзян Чэн подпрыгнул и подтянулся, схватившись за края ближайшей. Осторожно попробовал кровлю вокруг. Она была крепкой.       Сзади раздались отчаянное пыхтение и повторяющийся глухой стук.       Цзян Чэн обернулся. Не Хуайсан пытался допрыгнуть до края пролома, но для него он был слишком высоко, хотя всего-то лишь чуть выше головы нужно было подпрыгнуть. Надо же таким слабаком быть! Не Хуайсан смущенно поковырял грязный пол ногой и уставился снизу вверх умоляющим взглядом. Цзян Чэн обреченно вздохнул, свесился вниз и протянул руки. Не Хуайсан подпрыгнул, вцепившись в него. Цзян Чэн, пыхтя от натуги, все же вытянул его на крышу.       – Ух ты, какой вид! – Не Хуайсан бросился к краю крыши и тут же попятился. Цзян Чэн выглянул тоже. «Волки» бродили внизу, повисали на стволах деревьев, вцепившись в кору длинными когтями, но к пагоде не приближались. Видимо, их все еще отпугивали вмурованные прямо в стены охранные печати.       Темная громада леса, окружившая пагоду, тревожно шумела. По верхушкам пробегали волны, словно это было широкое черное море. Луны и звезд по-прежнему не было видно, но плотная облачная завеса, казалось, излучала слабый свет.       – Давай здесь останемся? – предложил Не Хуайсан. – Отсюда нас достать не так-то просто!       Цзян Чэн задумался. «Волки» к пагоде приближаться не решались, а ничего опасного летающего они так и не встретили, кроме загадочной птицы Не Хуайсана. Дождя вроде тоже не намечалось. И видеть все окрестности будет как-то спокойней. Оставалась слабая надежда, что они хоть как-то управляют ситуацией.       – Давай здесь, – кивнул он, расстегивая перевязь с мечом.       Они устроились ближе к коньку в голубоватом свете талисмана. Развести огонь было нечем, да и непонятно, отпугнет он чудовищ или наоборот привлечет.       Темнота, молчание, тревожный шум леса и подвывание «волков» вгоняли Цзян Чэна в самое мрачное расположение духа. Вот уже и вторая ночь в этом лесу. Сколько таких еще будет? Когда они наконец выйдут к людям? Живот требовательно заурчал. Цзян Чэн пожалел, что еще не выучился инедии. Сейчас даже скудный ужин с кухни Облачных Глубин казался недостижимо привлекательным. Ужин, чистая постель, привычные ежедневные дела… Пожалуй, оказавшись снова в Облачных Глубинах, он не станет больше сетовать на скуку и тяжелую учебу. Он понял, что увидь сейчас перед собой строгую и недовольную мину Учителя Ланя, явившегося отчитать их за прогул занятий, он бросился бы ему в ноги, вознося хвалу Небесам.       – И почему мы не угодили сюда на день раньше? – вдруг пробубнил Не Хуайсан. – Так бы хоть не пришлось писать тот дурацкий экзамен и перед ним волноваться!       Цзян Чэн усмехнулся, покосившись на него. Да уж, оригинальный способ избежать экзамена!       – Нам бы все равно пришлось его писать после возвращения, – резонно заметил он. Не Хуайсан нахохлился и обнял колени.       – Это если мы вернемся. А вдруг отсюда нет выхода? А я книгу не дочитал, которую мне одолжили. И картина недорисованная лежит. И брату на письмо не ответил, хотел уже после оценок, чтобы знать, как оправдываться.       Цзян Чэн беспокойно поерзал, он сам иногда задумывался о том же, но старался гнать эти мысли подальше.       – Мы пока еще живы и даже не ранены, – напомнил он. Не Хуайсан разогнулся и повернулся к нему, негодующе хмурясь.       – Как ты можешь быть таким спокойным? Это все просто ужасно! Ты хотя бы подумай о том, что умрешь нецелованным! – он схватил его за плечо и уставился в явно преувеличенном ужасе. Цзян Чэн дернулся в сторону.       – Ч-чего? Нашел время и место о ерунде думать! Или что, свою помощь предложить хочешь? – поинтересовался он язвительно. Не Хуайсан недоверчиво сморгнул, на миг показалось, что сейчас он сам отпрянет, но он вдруг решительно кивнул и потянулся вперед, складывая губы трубочкой.       – Если такое дело, то я не вправе отказать.       Цзян Чэн закатил глаза и уперся ладонью ему в рот, а потом отпихнул.       – Нет уж, спасибо, но вынужден отказаться.       Не Хуайсан возмущенно вскрикнул:       – Ну нет, я уже настроился на эту жертву, не отвергай ее! – и навалился на него всем весом.       – Эй! Прекрати! – Цзян Чэн отклонился в сторону. – Отвали! – он начал отползать, как вдруг руки за спиной угодили в пустоту, края разлома затрещали, и Цзян Чэн качнулся назад, уже мысленно прощаясь с костями. Не Хуайсан взвизгнул на высокой ноте и, вцепившись в него обеими руками, потянул на себя. На пару мгновений Цзян Чэн завис над проломом, а потом, собравшись, бросился вперед. Не Хуайсан снова вскрикнул, когда они оба повалилась на крышу бесформенной кучей.       – Ты! – взревел Цзян Чэн, выпутываясь из мешанины рук и ног. Не Хуайсан лежал и хохотал как припадочный.       – Прости, но ты бы видел свое лицо! – выдавил он.       Цзян Чэн быстро и шумно задышал, собираясь с новым потоком ругательств. Вот же придурок! Но он должен был признать, что эта глупая шутка, путь и вызвала в нем бурю возмущения, каким-то образом ослабила клубок тревоги, сжавшийся внутри.       – И с чего ты вообще такое про меня подумал? – бросил он независимо. Не Хуайсан прекратил смеяться и приоткрыл один глаз.       – А что, уже было?       Цзян Чэн фыркнул:       – Так я и рассказал! Приличный человек о таком не треплется, – с чувством собственного достоинства заявил он и поспешил отвернуться к темному лесу. Тот глумливо подмигивал красными глазами.       – Тогда бы та тварь на тебя не бросилась, – признался Не Хуайсан, садясь ровно.       – Какая из них? – Цзян Чэн насторожился.       – На охоте позавчера.       Только позавчера? А казалось, что та охота, сейчас показавшаяся детской игрой, была уже очень давно, словно они в этом лесу целую вечность.       – Ну и что... Погоди-погоди! – до Цзян Чэна только дошел смысл сказанного. – Так ты специально меня как приманку использовал?! Потому что сам… – он почувствовал, что слова застревают в горле и кое-как выдавил: – Чего тогда Ланей не позвал?       Если он сейчас скажет, что и они тоже…       – Они были далеко, а ты рядом, – Не Хуайсан пожал плечами, глядя в лес.       – А если бы я не… – Цзян Чэн почувствовал, что краснеет.       – Ты же такой серьезный и ответственный! – воскликнул Не Хуайсан, снова уставившись на него. – Я бы даже и не подумал о таком!       Цзян Чэн не знал, возмутиться ему или возгордиться. Но неизменным оставалось одно – его невинностью и неопытностью воспользовались!       Он чуть отодвинулся – снова опасно близко к краю пролома, – демонстрируя, что не желает сидеть рядом с бесстыдником, который не сберег первый поцелуй для избранницы. А может и не только поцелуй. Цзян Чэн покосился на него насторожено. Он знал пару парней их возраста, кого уже женили, а некоторых отцы сводили в весенний дом, в этом не было ничего такого, но все равно он почему-то разволновался.       И мешочек этот «с любовью»... Что он никак не идет из головы? Цзян Чэн почувствовал, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Неужели он и правда завистлив, как злословят длинные языки? Невесты у него не было, девушки с ним не флиртовали… Да он бы и сам не стал – если кому и охота выглядеть потерявшим всякий стыд зубоскалом, то точно не ему! Даже если бы и хотелось. И подарки уж точно не выставлял бы на всеобщее обозрение!       Цзян Чэн понял, что окончательно запутался в том, что конкретно его так бесило. И пропустил то, как Не Хуайсан снова подобрался к нему вплотную и подергал за рукав.       – Чего тебе опять? – бросил Цзян Чэн раздраженно. Не Хуайсан миролюбиво улыбнулся.       – Давай петь песни?       – Это еще зачем?       – Тогда не так скучно и страшно, – ответил Не Хуайсан и, не тратя больше время на уговоры, затянул песню из последних популярных. Голос у него был чистый, но не слишком громкий. Слушать было приятно. Цзян Чэн держался целых две минуты, пока не обнаружил, что мурлычет мотив себе под нос и отбивает пальцами такт по кровле. Оставалось только сохранить лицо и присоединиться.       «Волки» из леса мелодично подвывали каждой мелодии.       Цзян Чэн довольно скоро устал петь, но у Не Хуайсана оставались какие-то неисчерпаемые запасы дыхания, пусть он вскоре и перешел на тихие медленные мотивы, от которых клонило в сон. Цзян Чэн и сам не понял, как моргнув в очередной раз, очнулся уже в полнейшей темноте от того, что Не Хуайсан тряс его за плечо и говорил, что пришла его очередь дежурить. Цзян Чэн стряхнул сон и сел, подняв повыше воротник накидки. Было зябко. Далеко над деревьями на востоке уже виднелась светлая полоса. Или не на востоке. В этом странном месте ни в чем нельзя было быть уверенным. В лесу все еще мелькали редкие алые огоньки. Цзян Чэн подтянул меч ближе – прикосновение к остывшему за ночь металлу взбодрило, и приготовился ждать рассвета, то и дело зевая.       Глаза слипались, уговаривая снова закрыть их всего на пару мгновений. Он упрямо таращился на темный массив леса. Голова тяжелела, тело норовило завалиться набок. Сонливость становилась невыносимой.       Цзян Чэн ощутил чужое присутствие. Кто-то был рядом, почти касаясь его. Сверху накрыла тень. Ему показалось, что он почувствовал дыхание на лице, теплое и приятно пахнущее…       Резко распахнув глаза, он уставился в светлеющее небо. Завертел головой – рядом никого не было.       Померещилось.       Цзян Чэн нахмурился. А ведь правда задремал, и его могла вот так сцапать темная тварь и… Где Не Хуайсан?!       Он резко сел, оглядываясь. Крыша была пустынной.       – Не-сюн! – закричал он надрывно, хватая меч.       – Я здесь! – донеслось снизу. Цзян Чэн подкатился к пролому в шаге от себя и свесился вниз.       – Ты что там забыл?!       – Мне припекло по зову природы! А делать это с крыши на глазах у всего леса неприлично. Вдруг твари решили бы, что это я им показываю?       Цзян Чэн фыркнул, но ощутил огромное облегчение. Как будто темным тварям есть дело до того, где ты справляешь нужду! И в следующий миг понял, что его собственное тело требует того же. Он оглянулся с крыши. Уже рассвело окончательно, а «волки» ушли. То ли были полностью ночными тварями, то ли сочли вечер пения за отступные.       Цзян Чэн спрыгнул в пролом и начал пробираться к лестнице. Не Хуайсан выбрался из-за завала, поправляя накидку.       – Не мог до улицы потерпеть?       – Сам же сказал, мало ли что в кустах может поджидать, – рассудительно напомнил Не Хуайсан, – пока ты в… уязвимом виде.       Цзян Чэн вздрогнул и, пересилив себя, тоже зашел за обломок стены. В конце концов, кому есть дело до этих развалин? Никто не узнает, кроме темных тварей, а об их удобстве он печься не намерен.       Не Хуайсан протопал по лестнице вниз и вдруг вскрикнул испуганно. Быстро поддернув штаны и подобрав меч, Цзян Чэн почти скатился по обрушенным ступеням. Не Хуайсан застыл перед ровной сохранившейся стеной. На той были выведены крупные иероглифы.        «ХЭ СЯОМИН И ЦАО СЮЛИ БЫЛИ ЗДЕСЬ»       И дата – два года назад.       – Это что, кровь? – дрогнувшим голосом пролепетал Не Хуайсан.       Цзян Чэн коснулся стены – на пальцах не осталось следов. Он почти уткнулся в нее носом и уловил слабый знакомый запах.       – Нет, кажется, помада.       Похожая была у сестры. Та радовалась, что она очень стойкая и удалялась только специальным зельем, хоть ты весь вечер ешь, а всю ночь целуйся. Впрочем, последнее точно не про сестрицу. Цзян Чэн слабо улыбнулся, в груди потеплело и словно стало легче дышать.       – А вот это что такое? – он присел. Чуть ниже была еще одна надпись, уже почти стершаяся. Цзян Чэн наклонился ближе.        «НЕ СПУСКАЙТЕСЬ В ОВРАГ»       – А так хотелось, – проворчал он. Не Хуайсан за спиной испустил нервный смешок. И вдруг добыл из пояса кисть и тушь и вывел на стене чуть выше: «Не Хуайсан из Цинхэ и Цзян Ваньинь из Юньмэна были здесь». Добавив дату, он удовлетворенно кивнул.       – Тоже еще придумал – стены портить! – возмутился Цзян Чэн и поежился: от этой надписи словно уже веяло могильным холодом.       Он поскорее выбрался обратно на крышу подобрать перевязь с ножнами и внезапно прищурился, оглянувшись на лес. Не веря своим глазам, он взбежал вверх, к коньку. Сейчас он ясно видел впереди, пусть и довольно далеко, широкий участок без леса. Неужели поле? Они вчера не рассмотрели его с крыши в темноте?       – Н-да, далековато, – протянул Не Хуайсан, неслышно встав за его плечом. Цзян Чэн вздрогнул. – Или я не знаю, чьими шагами они мерили сотню!       – Неважно. Но горшком золота это Поле Чудес точно не обойдется за все, что нам подсунуло, – усмехнулся Цзян Чэн, пытаясь бравадой разогнать гнетущее настроение. – Постой, а ты как сюда забрался? – он вспомнил вчерашние безуспешные прыжки. Или это была еще одна дурацкая шутка?       – Там дальше еще одна дыра и в ней балка застряла, – Не Хуайсан беспечно махнул рукой на другую сторону крыши. Цзян Чэн еще немного посверлил его подозрительным взглядом, а потом начал спускаться к пролому. И правда, удобный спуск. В темноте они его просто не заметили.       – Пойдем посмотрим на это поле. Вроде бы, оно не так уже и далеко, если в пути не задерживаться.       Если не медлить по дороге, останется время, чтобы вернуться назад в эту пагоду до наступления темноты, если поле не оправдает ожиданий. Ночевать здесь определено безопасно. Заодно можно будет порыться в развалинах. Может, они найдут ответ на эту загадку, а заодно и способ, как выбраться?       В утреннем свете разрушения пагоды и строений поменьше выглядели еще более впечатляюще. Непохоже было, что заклинатели – а это, несомненно, была резиденция пропавшего ордена, – отражали яростную атаку. Все выглядело так, словно разрушилось от старости, будто с момента катастрофы прошло много сотен лет, а не несколько десятков.       Они шли час, второй. Лес снова казался обманчиво спокойным. Что-то продолжало в нем шуршать и иногда подавать голос, но приближаться к путникам не спешило. Стало душновато. Не Хуайсан достал из пояса веер и начал им обмахиваться, продолжая нести всякую чушь. Цзян Чэн в ответ молчал и только смотрел на него с каждым часом со все большим удивлением. Там, за пределами проклятого леса, Не Хуайсан был редким трусом, боявшимся змей, грозы, привидений, которые якобы жили в заброшенном складе на краю облачных Глубин, Учителя Ланя и собственного брата, без конца причитая над очередной напастью. Но в этом лесу он не жаловался всерьез, не считая того раза перед нападением мертвецов, и вел себя как-то пугающе спокойно, словно был на прогулке в парке. Он упрямо шел вперед и продолжал молоть глупости и шутить дурацкие шутки, попутно заглядываясь на подозрительных птиц. Цзян Чэн готов был признать, что у него самого нет такого хладнокровия. Из него то и дело прорывалось раздражение, за которым он прятал… Нет, даже задумываться об этом не стоит. Бояться он будет потом, когда они отсюда выберутся. Когда он вытащит отсюда Не Хуайсана.       Цзян Чэн сам не знал, что думает обо всем этом. Не Хуайсан не был ему настолько близким человеком, чтобы рисковать собой ради его спасения в случае смертельной опасности. Но ведь он взял на себя обязательства присматривать за ним? Ладно, ему эти обязательства навязали, но вряд ли это станет весомым аргументом, если ему придется объяснять Цзэу-цзюню и самому Чифэн-цзуню, куда он дел их беспомощного младшего брата!       Не Хуайсан, похоже, принял его задумчивость на другой счет.       – Ты… извини за вчерашнее, – осторожно проговорил он, когда Цзян Чэн скомандовал привал. Сам бы он шел и дальше, но Не Хуайсан начал заметно уставать. Цзян Чэн снова задумался, смог бы он скорее найти выход, если бы был здесь один?       – Да ладно, – буркнул он и приложился к фляге с водой. Неподалеку журчал родник, можно было сразу же набрать чистой воды. Если, конечно, пиала Не Хуайсана ее одобрит.       – Это все из-за сабли, – Не Хуайсан потеребил прядь волос, голос его звучал смущенно и слегка недовольно. – Когда она долго рядом, мне не по себе. А если приходится-таки ее использовать против темных тварей, я становлюсь… немного буйным.       Цзян Чэн от души хлопнул его по спине и с преувеличенным весельем воскликнул:       – Да ты только и делаешь, что демонстрируешь неизведанные стороны!       Не Хуайсан громко рассмеялся в ответ, лицо его посветлело. Цзян Чэн ощутил, что и сам немного развеял тяжелые мысли. Но что-то ему подсказывало, что нужно выбраться из этого леса до того, как Не Хуайсан станет буйным не немного. Иначе это путешествие закончится плохо. Цзян Чэн не мог точно сказать, почему, но точно был уверен, что случится катастрофа.       Наполнив флягу, они двинулись дальше и почти сразу наткнулись на чей-то скелет. Обрывки некогда зеленой накидки едва прикрывали белоснежные кости. В остатках волос запутались резные гребни. Рядом с костяной рукой лежал потускневший меч с истлевшими кисточками на рукояти.       Цзян Чэн подошел к скелету, готовый чуть что схватиться за меч. Сразу вспомнились все детские страшилки, хотя понятно же, что не скрепленные хотя бы каким-то количеством плоти кости не могут двигаться сами по себе. Но в этом месте можно было ожидать чего угодно. Здесь все казалось пропитанным темной энергией, даже в недолгие минуты видимого спокойствия постоянно ощущалось присутствие чего-то чуждого и враждебного.       Цзян Чэн присел, всматриваясь в пустые глазницы черепа. Интересно это Хэ Сяомин или Цао Сюли? Или еще кто-то из многочисленных, но оставшихся безымянными жертв этой западни? Он внимательно осмотрел накидку и меч, но не нашел на них опознавательных клановых знаков, чтобы хотя бы можно было написать семье девушки о месте ее гибели.       Не Хуайсан, замерший за его спиной, вдруг потянулся к черепу и, прежде чем Цзян Чэн успел остановить его, выпутал из волос один из парных гребней.       – Вдруг его кто-то узнает? Тогда этим местом точно заинтересуется хотя бы ее клан.       – Может, она была сама по себе? – проворчал Цзян Чэн, но не стал возражать. Темной энергии в гребне не ощущалось.       Вероятно, им стоило задержаться и похоронить безымянную заклинательницу как следует, но время уже было к обеду, а им нужно было найти поле и успеть вернуться к пагоде. Оглянувшись в последний раз на кости, Цзян Чэн бросился догонять ушедшего вперед Не Хуайсана, но тот почти сразу остановился, как вкопанный.       – Цзян-сюн, – медленно позвал он. Цзян Чэн быстро подбежал и встал рядом. – Кажется, мы нашли овраг.       Земля под их ногами почти отвесно обрывалась вниз. Противоположный склон был более пологим. Дно было засыпано полусгнившими листьями и сухими ветками. А еще среди них что-то подозрительно белело.       – Хорошо, – Цзян Чэн кивнул. – Спускаться в него мы точно не будем, – добавил он, не удержавшись. Не Хуайсан слабо улыбнулся.       В тот же миг раздался странный звук, словно вдалеке прокатился гром. Земля чуть задрожала под ногами. Цзян Чэн начал медленно отступать от края оврага.       – Ну что опять за…       – Тише! Ты слышишь это? Чувствуешь? – Не Хуайсан порывисто схватил Цзян Чэна за руку и тут же вскрикнул и рухнул вниз, почти утащив его следом. Цзян Чэн только и успел схватиться другой рукой за тонкое деревце рядом.       Руку дернуло так, что казалось, она сейчас вывернется из плеча. Раздался противный хруст. Над оврагом покатился истошный вопль, полный боли и ужаса.       Цзян Чэн повис над обрывом, держась за опасно накренившееся деревце. Не Хуайсан тянул вниз так, словно весил в три раза больше обычного. Продолжая кричать, он отчаянно цеплялся обеими руками за руку Цзян Чэна, ногти глубоко впились в кожу. И это неожиданно оказалось больно до слез.       Цзян Чэн наконец опомнился и посмотрел вниз. Ногу Не Хуайсана оплетало длинное толстое щупальце мерзкого серо-розового цвета, покрытое острыми шипами. На другом его конце обнаружилась широкая зубастая пасть, торчавшая из кучки прелых листьев и сухих веток. Теперь обглоданные добела кости, усыпавшие дно оврага стали видны очень хорошо.       Тварь нетерпеливо хрюкнула и потянула добычу к себе. Не Хуайсан закричал громче, а Цзян Чэн ощутил режущую боль в руке, словно сейчас она оторвется. Он от всей души грязно выругался – это все, что он мог обрушить на тварь в таком положении.       Не Хуайсан подвывал на одной ноте, отчаянно извиваясь, руки его неумолимо соскальзывали. Или он сейчас сорвется и заткнет собой огромную пасть или не пройдет и минуты – и он утащит вниз их обоих.       Цзян Чэн извернулся и пнул его со всей силы.       –- Заткнись! – рявкнул он. Не Хуайсан от неожиданности и правда замолчал, задрав к нему бледное до синевы лицо с почти черными провалами глаз. – Слышишь меня? Понимаешь?       Не Хуайсан кивнул.       – Мне нужно освободить руку, – почти рыча от натуги, сказал Цзян Чэн, – поэтому хватайся за мою ногу, понял?       Не Хуайсан снова кивнул. Цзян Чэн напряг все мышцы, подтягивая его выше. Он почти сам сорвался на крик. Напряжение был невыносимым, казалось, все жилы сейчас порвутся, пот заливал глаза. Наконец Цзян Чэн смог преодолеть сопротивление. Бормоча неслышные ругательства, он поднял Не Хуайсана выше, отвоевывая пару чи у настороженно замершей твари. Та сильнее высунулась из своей норы, демонстрируя во всей красе длинную воронкообразную морду. Оставалось надеяться, что второго щупальца у нее там нет.       – Хватайся! – выкрикнул Цзян Чэн, сквозь тяжелые выдохи. Не Хуайсан оторвал свободную руку от его запястья и вцепился ею в его пояс.       – Нет! Он оторвется! За тело держись!       Тварь опомнилась и потянула добычу к себе. Цзян Чэн выругался, Не Хуайсан снова закричал, сползая вниз и цепляясь за его ногу. Казалось, сейчас штаны сорвет.       Цзян Чэн сунул дрожащую руку за пазуху и вытащил талисман. Пальцы его почти не слушались. Был бы у него сейчас кнут на духовной энергии… Чем-то вроде Цзыдяня он бы без труда отсек щупальце. Но пока что Цзян Чэн управлялся с кнутом недостаточно хорошо, и мать сказала, что он сможет носить его с собой, только когда тот станет для него оружием, а не еще одним источником опасности.       Поклявшись себе взяться за тренировки сразу же по возвращении домой, Цзян Чэн прорычал:       – Ну держись, тварь!       Он наполнил талисман духовными силами и послал вниз точно в центр раззявленной пасти. Сверкнула яркая вспышка. Тварь истошно завизжала, язык расплелся, напоследок больно хлестнув по ногам. Цзян Чэн тоже вскрикнул. Нечеловеческим усилием он схватил Не Хуайсана за воротник и почти выбросил наверх. Тот ловко полез, цепляясь за вывороченные корни и его плечи. Цзян Чэн в который раз грязно выругался, когда он наступил ему на голову.       Пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, он из последних сил подтянулся и выбрался из оврага. Земля под ногами ходила ходуном, вниз сыпались комья земли. Цзян Чэн поскорее пополз от края прямо на четвереньках. Ноги дрожали, а руки, казалось, были и не его вовсе: онемели от кисти до плеча. Отползя на безопасное расстояние, он с трудом встал на ноги и по оставленной в кустах просеке догнал Не Хуайсана. Тот, подгоняемый паникой, убежал довольно далеко и теперь стоял посреди небольшой поляны, растерянно озираясь и громко всхлипывая. Взгляд его был совершенно потерянным, зрачки, казалось, заполнили собой глаза полностью, слезы залили лицо. Заметив Цзян Чэна, он бросился к нему и судорожно вцепился в накидку на его груди.       Цзян Чэн замер в нерешительности. Что делать? Встряхнуть его? Или обнять? Он не знал, что делать в таких случаях!       Не Хуайсан наконец сфокусировал на нем взгляд.       – Нога болит, – жалобно сказал он.       Цзян Чэн опустил взгляд и вздрогнул. Полы накидки разошлись, а под ними кровь уже пропитала штанину, разливаясь темным пятном. Пахло солью и металлом. На этот запах скоро сбегутся все хищные твари.       Цзян Чэн быстро присел и нажал на нужные точки, останавливая кровь.       – Сядь, скорее, – он помог Не Хуайсану сесть, прислонив его спиной к дереву. Кажется, тот еще не отошел от шока и не почувствовал боль в полную силу.       Цзян Чэн осторожно разрезал штанину кончиком меча и развел края ткани в стороны. Все было залито кровью. Пришлось истратить полфляги воды на то, чтобы смыть кровь и увидеть полную картину. Голень рассекала глубокая рана, обнажив надтреснутую кость.       Не Хуайсан был бледным как мел, на коже выступила испарина, губы подрагивали. Он вытащил из пояса пузырек и проглотил пару круглых пилюль, потом достал еще один и протянул Цзян Чэну. Рука его сильно дрожала.       – Полей, – выдохнул он, – прямо на рану.       – Целый целительский арсенал, что ли, таскаешь с собой? – поинтересовался Цзян Чэн преувеличенно бодро, но внутри него все заходилось паникой. Не Хуайсан же не умрет прямо здесь? Что он тогда будет делать? От мысли о том, что он может остаться в этом лесу один с трупом на руках, его затошнило.       Не Хуайсан пугающе рассудительно для умирающего заметил:       – Мы же на ночную охоту шли. Конечно, нужно все предусмотреть.       Цзян Чэн открыл флакон, оттуда запахло чем-то острым и неприятным. Дрожащие пальцы не удержали пробку. Глубоко вдохнув, Цзян Чэн медленно поднес флакон к ране и наклонил. Прозрачная, чуть голубоватая жидкость полилась прямо на кость. Не Хуайсан завыл сквозь закушенный рукав.       Под действием снадобья рана затягивалась на глазах, но его было недостаточно, чтобы дать ей закрыться полностью. Впрочем, хотя бы заражение и быстрая смерть от потери крови Не Хуайсану уже не грозили. Цзян Чэн медленно и шумно выдохнул. Почти сомкнувшаяся перед глазами паническая темнота чуть рассеялась.       Он извел все запасы бинтов на то, чтобы перевязать рану. Не Хуайсан не проронил ни слова, только постанывал сквозь стиснутые зубы. Оба они то и дело с опаской оглядывались на овраг. Оттуда не доносилось ни звука.       Закончив бинтовать, Цзян Чэн срубил с ближайшего деревца пару прямых крепких веток. Примотать бы чем…       – Режь подол, все равно он уже рваный, – велел Не Хуайсан, старательно глядя в сторону, лишь бы не видеть кровь, залившую ногу и низ накидки.       Цзян Чэн надрезал ткань в одной из дыр и дернул. Снова надрезал. Добротная плотная ткань с защитными плетениями поддавалась неохотно. Но вскоре он все же получил несколько длинных полос. Подол укоротился почти до колен.       Цзян Чэн приладил палки по бокам сломанной голени и примотал лентами из подола, крепко затянув. Не Хуайсан вскрикнул, но сжал зубы, стоически вынося все. Наконец он проглотил пригоршню пилюль из разных флаконов и бессильно откинулся на дерево.       – Вот теперь я точно стал тебе обузой, – протянул он печально.       Цзян Чэн вздрогнул, ощущая, как внутри него разливается липкий холодный страх.       Да, стал.       Он поспешил выкинуть это из головы и преувеличенно участливо спросил:       – Очень больно?       Не Хуайсан покачал головой и через силу улыбнулся.       – Уже нет. Сейчас все подействует и вообще перестанет. Только вот… – голос дрогнул. – Только вот надолго моего запаса не хватит. До завтрашней ночи… Или утра послезавтра, если терпеть дольше, – он внимательно смотрел на рассыпанные на коленях и вокруг на траве лекарства. Резко встряхнув головой, он собрал и сложил на место разбросанные флаконы, а потом подобрал выпавший из пояса гребень и, подумав немного, положил во все тот же вышитый мешочек. Цзян Чэн не смог заставить себя оторвать от него взгляд.       Если Не Хуайсан не вернется домой, та, кто сделал этот мешочек, будет сильно горевать?       Не Хуайсан все же заметил его интерес и поднял мешочек повыше.       – Красивый, правда?       Цзян Чэн упрямо отвернулся.       – Ничего так.       Не Хуайсан нахмурился и негодующе воскликнул:       – Он чудесный! Мне его матушка вышивала!       – Вот как? – Цзян Чэн ощутил неожиданное облегчение и широко улыбнулся: – Прекрасно!       В груди зародилось странное тепло и разлилось по телу непонятным воодушевлением. Не Хуайсан еще немного побуравил его недоверчивым взглядом, а потом улыбнулся тоже.       – Вот так уже лучше! Ты хорошо понимаешь, насколько это прекрасная вещь, не строй из себя сухаря, – он бережно гладил вышивку кончиками пальцев. – Разве госпожа Юй не дарит тебе ничего такого?       Цзян Чэн представил, как матушка с остервенением тычет иголкой в мешочек, и едва не расхохотался.       – Нет, у нее определенно другие интересы, – он покачал головой. Не Хуайсан живо заинтересовался:       – А какие?       – Ночная охота и тренировки с мечом и кнутом, – Цзян Чэн пожал плечами и понял, что никогда не задумывался, есть ли у его родителей интересы, кроме непосредственных дел на благо ордена? Отец когда-то делал им с Вэй Усянем воздушных змеев, правда, тогда они сами еще не умели… Вот сестра любила рукодельничать, но обычно она делала что-то попроще. Цзян Чэн не сразу заметил, как на лице Не Хуайсан появилось кислое выражение.       – Прямо как мой брат! Это ужасно! Нет- нет, – он поспешил объясниться: – я не называю госпожу Юй ужасной!       Цзян Чэн посылал ему пышущие негодованием взгляды. Не Хуайсан смущенно поглядывал из-за упавших на глаза волос.       – А хочешь, я попрошу матушку и тебе такой вышить? – примирительно спросил он.       Цзян Чэн представил, как носит с собой мешочек с надписью «А-Чэну с любовью», пытаясь найти подходящий ответ на вопросы, откуда взял, и порадовался, что сидит довольно далеко и не так видно, что он не может справиться с краснеющим лицом. Не Хуайсан тем временем уже вслух размышлял, глядя в небо в просветах между деревьями:       – Ей перед моим отъездом привезли новые бусины. Я видел, там есть лиловые и сиреневые. Подойдут для герба с лотосом. Я обязательно напишу ей! Сразу как только выберемся, – добавил он без тени сомнений.       – Не стоит, – сконфужено пробормотал Цзян Чэн. – Не напрягай госпожу Не ради ерунды.       – Какая же это ерунда, это подарок! – возмутился Не Хуайсан. – Ты же мой друг. И если бы не ты, меня бы съели еще вчера. Или позавчера. Про сегодня я вообще молчу! Каждый в нашем клане захочет отблагодарить тебя за то, что ты вытащил меня отсюда!       Цзян Чэн резко вскочил на ноги.       – Еще не вытащил, – бросил он. Подошел к подходящему дереву и срубил мечом тонкую прочную ветку. Оборвал листья и обрубил мелкие побеги.       – Вот, опирайся на это.       Не Хуайсан схватился за протянутую руку и встал, потом взялся за палку и походил по поляне, стараясь не наступать на сломанную ногу.       – Вполне неплохо! – воскликнул он довольно бодро. – Главное не наступать на нее, а то пока не болит, можно забыть.       Цзян Чэн кивнул. От сердца немного отлегло. Ну хоть тащить его на спине не придется! Знать бы еще, куда... Снова накатило мрачное предчувствие. Вернуться к пагоде до темноты они все равно уже не успеют. А до поля оставалось недалеко. Стоило попытать счастья.       – Надо сходить за водой, – Цзян Чэн поболтал остатки на дне фляги. – Мы не успели отойти далеко от родника. Ты со мной или посидишь здесь? – он засомневался, стоит ли оставлять Не Хуайсана одного. Но сам он метнется быстро, а тащить раненого к роднику, который в противоположном от поля направлении, а потом назад было бы неумной тратой времени. День и так неумолимо клонился к вечеру, а им еще надо будет обустроить место для ночлега.       Не Хуайсан выудил из пояса пиалу и потянул ему.       – Ты иди, я посижу здесь, – он уселся обратно под дерево. – Не волнуйся, если что, я буду кричать. И сабля у меня есть.       Цзян Чэн усмехнулся, но сдержал колкое замечание.       – И сигнальный огонь… Ах да, он же не работает.       – Просто посиди тихо, – вздохнул Цзян Чэн. – И даже если тут хоть целая стая редких птиц пролетит – не двигайся с места, – строго наказал он. – Понял?       – Понял, – послушно кивнул Не Хуайсан. Цзян Чэн бросил на него еще один пристальный взгляд и быстро пошел в обратном направлении, старательно обходя овраг по широкой дуге.       Родник он нашел быстро и сразу же умылся, смывая липкий пот хотя бы с лица и шеи. Ледяная вода приятно холодила загривок. Хотелось снять накидку и рубашку и отмыться от этого напоминания о пережитом ужасе, но времени не было. Зачерпывая воду пилой и дожидаясь пока та подействует, Цзян Чэн наполнял флягу. Лес вокруг тихо шумел, почти мирно, но он не верил ему ни на миг. Тот явно затаился, чтобы дать своей глупой жертве время перевести дух и поверить, что все позади. Лес играл с ними двоими, словно кот со слепыми мышатами, а кругом были ловушки и смертельная опасность.       А обещали прекрасных дев! Кругом один обман!       Цзян Чэн нервно рассмеялся, зачерпывая очередную порцию воды и нетерпеливо постукивая пальцами по расписанному ободку пиалы. Неплохо было бы сделать с такими свойствами сразу целую флягу.       А еще было бы неплохо, существуй и правда поле, показывающее желания, увидеть девушку своей мечты воочию. Цзян Чэн очень точно ее представлял и даже пару раз рисовал. Потом, отчаянно краснея и сражаясь с сердцебиением и потными руками, он сжигал рисунки, пока никто не заметил. Он не знал, что стал бы отвечать на вопросы о том, кого это он рисует. Особенно, если бы его застукал Вэй Усянь.       Вспомнив о нем, Цзян Чэн вздохнул. Сейчас ему так остро его не хватало. Интересно, нашел бы тот выход из ловушки? В том, что Вэй Усянь влетел бы в этот лес на всей скорости вперед него, Цзян Чэн не сомневался. Но нашли бы они поле быстрее? Или выяснили бы, что это за место?       Впрочем, если бы Вэй Усянь был здесь, они бы точно не ушли утром из пагоды. Он бы не сдвинулся с места, пока не обшарил ее всю, не сунул любопытный нос во все углы, не провел пару экспериментов со знаками… Он бы наверняка нашел ответ, почему пагода была разрушена и куда исчезли заклинатели, жившие здесь. Хотя, по правде говоря, это не слишком интересовало Цзян Чэна. Ему было немного стыдно за это, но он хотел убраться от этой пагоды и этого леса как можно дальше, а узнает ли он разгадку – дело десятое. Любопытно, конечно, но не настолько, чтобы раскапывать это дело самому. Цзян Чэн никогда не испытывал желания влезть в опасное место ради интереса или торжества правды и справедливости.       Отец, услышь он его мысли, снова был бы очень им недоволен.       Цзян Чэн напился чуть согревшейся воды из фляги, опустошив ее наполовину, а потом снова начал наполнять ее.       Нужно скорее вернуться к Не Хуайсану. Пусть поле и недалеко, но на одной ноге тому еще надо успеть до него дойти до темноты. И хватит ли их запаса талисманов на еще один защитный контур для ночевки? В первую ночь они были так беспечны, а им просто повезло.       Цзян Чэн зачерпывал воду и мрачнел все больше. Не Хуайсан сейчас действительно стал ему помехой. Если раньше он неплохо справлялся сам и хотя бы не мешал, то теперь Цзян Чэну придется заботиться о нем постоянно. Из-за его сломанной ноги они будут ползти, как пара черепах, а все окрестные хищные твари заинтересуются слабой и пахнущей свежей кровью добычей. Это рано или поздно погубит их обоих. Может быть, стоит оставить Не Хуайсана в защитном круге, а самому сбегать к полю и поискать выход, а потом вернуться с подмогой? В такой ситуации это лучшее решение, даже на занятиях по проведению ночных охот разбирали похожие случаи.       Цзян Чэн упрямо сжал пальцы, держащие флягу. Нет, он на это не пойдет, хотя это было бы разумней. Он обещал. Раз дал слово, то должен его держать. Все дело в этом. Да, именно в этом…       Цзян Чэн снова плеснул в лицо холодной воды.       Нет. На самом деле он спасает Не Хуайсана, потому что не может иначе. Долг и все прочее тут ни при чем. Цзян Чэн не хочет, чтобы он пострадал. И уж точно не оставит в лесу, даже если придется отнести его на то проклятое поле на своей спине.       Матушка была бы им очень недовольна. Уже начиная с того момента, когда он помчался в проклятый лес за малознакомым мальчишкой.       Кроме того, он не хотел оставаться один, пусть даже не желал себе в этом признаваться.       Цзян Чэн наполнил флягу до краев, плотно закрыл и спрятал вместе с пиалой в пояс. В монотонный шум леса влился новые звук – осторожные шаги.       – Не смог немного подождать, что ли? Вот же несчастье, – проворчал Цзян Чэн и вдруг замер. Шаги Не Хуайсана он уже начал узнавать. Нет, эти были другие – мельче, легче, сопровождаемые шорохом как от пол длинного одеяния.       Цзян Чэн напрягся, спиной чуя направленный на него взгляд. Ему давно казалось, что за ним из леса кто-то наблюдает. Наконец это чувство стало особенно сильным и осязаемым. Он незаметно повернул голову и скосил взгляд.       Между деревьев мелькнула невысокая фигурка.       Цзян Чэн выхватил меч и резко повернулся туда, успев заметить замершую на краю поляны девушку. В следующий миг она вскрикнула и тут же спряталась за дерево.       – Выходи!       Девушка осторожно ступила на поляну, глядя на меч большими перепуганными глазами. На вид ей было лет шестнадцать. Невысокая, тоненькая. И очень хорошенькая. Цзян Чэн ощутил, как непроизвольно выпрямил спину и развернул плечи. Девушка остановилась, не спеша подойти ближе.       – Спрячьте меч, я вас боюсь, – проговорила она тихо и закрылась руками, длинные рукава колыхнулись, сползая с тонких запястий. Платье было скромным и простым, но очень уж тонким и легким для ночной охоты. И меча у незнакомки не было. Забрела в ловушку во время прогулки?       Цзян Чэн опустил клинок, не спеша убирать в ножны.       – Что вы здесь делаете?       – Боюсь, – повторила девушка и опустила руки, из рукавов теперь выглядывали только кончики пальцев. – Здесь много темных сущностей и невозможно выбраться – я уже давно не могу отсюда выйти. Я шла за вами, вы мне сразу понравились.       – Почему не подошли сразу?       Девушка потупилась. Впрочем, откуда ей знать, что на уме у двух вооруженных парней и что будет, останься она с ними наедине в безлюдном лесу.       – Вы тоже ночевали в пагоде?       Она покачала головой.       – Нет, я была там утром.       Цзян Чэн с досадой вздохнул. Разминулись!       – Вы не ходили к оврагу?       – Нет, там страшно!       – Вот и правильно! На вас кто-то нападал по дороге?       – Нет, но за нами кое-кто идет, – девушка зябко поежилась и обняла себя за плечи. – Он чует и меня, и вас. Он страшный. От него несет смертью. Он часто тут ходит, – забормотала она сбивчиво, в голосе послышалась отчетливая паника. – Если он взял твой след – спасения не будет.       – Хорошо-хорошо, сейчас пойдем дальше, – поспешил успокоить ее Цзян Чэн. По спине снова покатились капли холодного пота. – Там ждет… мой друг.       Незнакомка оглянулась в ту сторону, где он оставил Не Хуайсана, словно видела его сквозь деревья. Цзян Чэн снова заговорил, стараясь развеять ее опасения:       – Все в порядке, мы не навредим вам. С Не Хуайсаном вы сейчас и сами могли бы справиться, – он неожиданно усмехнулся. Девушка снова оглянулась на лес.       – Вот уж точно, – протянула она неуловимо изменившимся голосом и пошла вперед, шурша по земле подолом платья. – Давайте еще немного побудем тут. Отдохнем, – тихо проговорила она, подходя ближе. От нее пахло цветами и ветром, а не тем, чем пахнет от людей, несколько дней проведших в лесу. Она вдруг вынула шпильку из волос – густые темные локоны рассыпались по плечам. Пухлые вишневые губы изогнулись в нежной улыбке. – Я едва вас догнала. Вы шли так быстро, а мои ножки слишком маленькие, чтобы поспеть за вами, – неожиданно она приподняла подол платья, продемонстрировав пару действительно чудесных ножек – стройных и тонких с маленькими ступнями в изящных туфельках. И как только не изорвала их в лесу?       И где она потеряла штаны?!       Цзян Чэн опомнился уже тогда, когда она сказалась совсем близко. Мир закачался перед глазами, распадаясь на грани, словно смотришь в калейдоскоп, лицо и фигура девушки рассыпались на множество деталей, и каждая из них была хороша сама по себе, а вместе они складывались в совершенную картину. Именно такой Цзян Чэн и представлял девушку своей мечты. Но будучи не склонным к бесполезным мечтаниям, не верил, что такая существует в природе. Но ведь написано же в героических сказаниях, что герою, прошедшему испытания и преодолевшему смертельную опасность, полагается награда.       – Я вам нравлюсь? – спросила она робко, поднимая голову и заглядывая ему в лицо. Глаза у нее были синие, словно вода в чистом озере. Разве такие бывают?       Разве такие бывают у людей?       Меч выпал из ослабевшей руки.       Губы все ближе. Нет, это не вишня – это шелковица, темная, почти с синевой.       Край сознания тронула смутная тревога и мысль о том, что Цзян Чэн о чем-то забыл, но в тот же миг он выбросил все из головы. Руки сами собой обвились вокруг тонкой талии, привлекая красавицу ближе. Она прильнула к нему, прижимаясь мягкими грудями и бедрами. Цзян Чэн провел ладонями по ее спине от плеч до талии, а потом вниз по бедрам, сходя с ума от собственной дерзости и бесстыдства. Но она не возражала, прижимаясь еще сильнее.       – Молодой господин, здесь так опасно, я боюсь что умру, так и не познав любви и ласки. Вы мне очень нравитесь, не отвергайте меня. Подарите хотя бы один поцелуй.       Ее ладони мягко легли ему на щеки, погладили.       Он ведь тоже может здесь умереть, так и не познав любви. А может и спастись – и тогда все от зависти удавятся, когда узнают, какую красавицу он поцеловал. Особенно… Особенно кто?       Руки настойчивей потянули его голову вниз       – Конечно, я останусь с тобой, Милашка, – Цзян Чэн склонился над ней, припадая к приоткрывшимся ему навстречу губам.       О лучшем первом поцелуе и мечтать нельзя. Так сладко и кружит голову, словно на язык льется фруктовое вино. Губы Милашки мягкие, а острый край зубов дразняще прихватывает его нижнюю губу. Он и не думал, что это настолько здорово! Поэты все-таки знают, о чем пишут.       Он сжал ее в объятьях сильнее. Ее язык проник к нему в рот, дразня и касаясь коротко и остро. Он сильнее приоткрыл рот.       Что-то толкнулось ему в горло и моментально стало нечем дышать.       Не Хуайсан сидел под деревом и нервно теребил кисточки поясной подвески. Боль в сломанной ноге понемногу сменилась онемением. Перед глазами прояснялось. Он довольно сильно преувеличил, когда сказал Цзян Чэну, что все в порядке. Непроизвольно испугался, что тот не врал, когда обещал оставить его, случись подобное.       Сейчас Не Хуайсан уже действительно чувствовал себя лучше. Лекарства, которые Лань Сичэнь дал ему с собой, поистине творили чудеса.       Из горла вырвался тоскливый вздох.. Увидит ли Не Хуайсан его еще раз? Сможет ли поблагодарить? Сказать, что его забота спасла ему жизнь? Помимо того, что эту самую жизнь неоднократно спасал Цзян-сюн, которому тот не зря доверил заботу о Не Хуайсане. А Не Хуайсан не зря был так уверен в нем…       Ведь не зря же?       В голову настойчиво стучалась нелепая, но от того навязчивая мысль, что Цзян Чэн обманул его, сказав что вернется за водой, а на самом деле бросил и ушел дальше один. Одному ему будет проще выбраться. Ведь по сути, что бы Не Хуайсан ни утверждал, Цзян Чэн никогда не называл его другом, это он сам ему постоянно навязывался, до конца не понимая почему.       Не Хуайсан крепко зажмурился и яростно замотал головой.       – Нет-нет-нет! Цзян-сюн вовсе не такой! – отчаянно зашептал он. – Цзян-сюн не такой!       И уж точно не стоит верить его словам, брошенным сгоряча! Сколько бы Цзян Чэн ни говорил, что ему что-то неинтересно или что он не придет на помощь, он всегда приходил. И Вэй-сюну, и ему… Не Хуайсан не верил, что Цзян Чэн бросит в беде даже незнакомого человека. Он куда лучше, чем пытается казаться. И Не Хуайсан счастлив, что оказался в этом проклятом месте не один, а вместе с ним. Иначе от него давно бы ничего не осталось.       Он вздохнул. Никогда не думал, что пренебрежение тренировками и изучением заклинательского мастерства и правда будет стоить ему жизни. Возможно, брат знал, о чем говорил, когда втолковывал, что необходимо уметь себя защищать. Но ведь здесь Не Хуайсан справлялся неплохо! Даже лучше, чем мог от себя ожидать. Он всегда был уверен, что умрет от страха раньше, чем действительно опасная тварь доберется до него. Осознавать обратное было странно и немного пугающе.       Не Хуайсан взглянул на свое отражение в лезвии лежащей рядом сабли. Внешне он никак не изменился, не считая болезненного и побитого вида. Но каждый раз, пуская саблю в дело, он ощущал, как неумолимо меняется что-то внутри него. Нет уж, пусть лучше рядом с ним всегда будет кто-то, кто защитит его и от опасности, и от необходимости браться за саблю! Он отодвинулся от клинка и снова чуть улыбнулся. Оказаться с Цзян Чэном там, где нет больше никого, – не о таком ли он мечтал? Пусть Небеса и посмеялись над глупыми мечтами, забросив их двоих в настолько ужасное место. Но рядом с Цзян Чэном Не Хуайсан был готов драться, не капризничать и не паниковать. Старался подбодрить и развеять тяжелые мысли. Пусть даже откровенно дурацким способом, как тогда на крыше.       Он закусил губу. Это было и правда ужасно! Глупая, глупая выходка, сработавшая только потому, что вокруг весь мир пошел кувырком. Но сейчас, вспоминая все, Не Хуайсан отчетливо осознавал, что не только в желании разрядить атмосферу было дело. Возможно, он не шутил. Возможно, он и правда хотел…       Не Хуайсан вскочил на ноги, ойкнув от резкой боли. Он прислонился спиной к дереву, поджав сломанную ногу и нервно жуя губы. Сердце стучало в груди быстро-быстро, руки шарили по поясу и бокам, теребили подол накидки. Отчаянно хотелось сделать что-то, иначе он просто взорвется от напряжения.       Не выдержав, Не Хуайсан вытащил и пояса бесполезный сигнальный огонь и выпустил в воздух. Над головой громко бабахнуло, во все стороны полетели яркие искры, выстраиваясь в герб Цинхэ Не.       Не Хуайсан замер, задрав голову и глядя с изумлением на бледный в дневном небе, но отчетливый знак. Почему он сработал сейчас? Или те два сигнальных огня и правда были всего-навсего бракованными? Не Хуайсан не мог вспомнить, когда в последний раз проверял их.       – Поразительно, – прошептал он и оглянулся, наконец поняв, что натворил. Сейчас примчится, ломая кусты, Цзян-сюн и задаст ему такую трепку… Не Хуайсан втянул голову в плечи, уже готовясь оправдываться, но Цзян Чэн все не шел. Как-то он очень долго…       Внутри зародилось нехорошее предчувствие. Не Хуайсан подобрал палку и быстро заковылял к роднику.       – Ты же не бросил меня, Цзян-сюн? Не бросил же? – бормотал он, спеша и ломясь через кусты. Те цеплялись за одежду и волосы, больно дергая. – Ты бы так не поступил никогда, я знаю, что бы ты не говорил!       Наконец он добрался до родника и остановился как вкопанный в тени дерева. Не веря своим глазам, он смотрел, как Цзян Чэн стоит над родником, слившись в страстном объятии с какой-то девчонкой, и целует ее с таким пылом… Щеки вспыхнули огнем, а в груди и в горле все судорожно сжалось, Не Хуайсан инстинктивно отступил в лес, чтобы не мешать, но вдруг морок рассеялся.       Высокая темно-синяя человекообразная тварь оплела Цзян Чэна длинными щупальцами, ее голова низко склонилась к его лицу.       Не Хуайсан точно видел такую в одном из библиотечных свитков. Она привлекла его внимание своими, как тогда ему показалось, пикантными свойствами. Вот только теперь он понял, что в этом нет ничего забавного.       Тварь чуть повернулась к нему в профиль, сжимая свою жертву. Щупальце, высунувшееся из широкой пасти, продолжало свое движение в открытый рот Цзян Чэна.       Не Хуайсан закричал в ужасе, а в следующий миг испуганный крик сменился яростным. Не соображая, что делает, он отшвырнул палку, выхватил саблю и, мгновенно оказавшись за спиной твари, снес ей голову одним ударом. Та едва успела вытянуть щупальце из горла Цзян Чэна, но повернуться к нападающему– уже нет. Голова отлетела в сторону, вращаясь как мяч, не до конца скрывшееся в пасти щупальце извивалось в воздухе, разбрызгивая синие капли яда.       Отшвырнув пинком безголовое тело, Не Хуайсан успел поймать за плечи начавшего заваливаться вперед Цзян Чэна. Тот попытался сфокусировать на нем поплывший взгляд, глупо улыбнулся посиневшими губами, и тут же его глаза закатились, а веки опустилась. Не Хуайсан не удержал его и осел вслед за ним на землю, придержав под спину. Цзян Чэн обмяк, безвольно уронив руки вдоль тела, голова повисла. Не Хуайсан понял, что вот сейчас уже не удержится от паники.       – Цзян-сюн, ты меня слышишь? – он встряхнул безвольное тело. – Не засыпай! Ты что, бросишь меня одного? Я сам не смогу ничего сделать! Ты же здесь мне вместо старшего братика!       Цзян Чэн вдруг открыл глаза и нахмурился.       – Ну уж нет, – запротестовал он. Не Хуайсан не выдержал и встряхнул его сильнее:       – Почему, почему ты не хочешь быть мне братиком?       – Вот почему, – Цзян Чэн схватил его за затылок и дернул на себя. Он неожиданности Не Хуайсан вскрикнул и мотнул головой. Влажные, немного липкие губы уткнулись ему в уголок рта. Стало приторно сладко.       Не Хуайсан замотал головой, вырываясь. Отпрянул в панике и начал отползать, отплевываясь и вытирая с губ сладкий ядовитый сок. Цзян Чэн поднялся на ноги и неумолимо надвигался. Кажется, это расплата за ночь. А еще это любовный яд. Он не соображает, что творит, и сейчас полезет на кого угодно. Ох, мамочки, хоть бы он не слишком сильно успел завестись…       Цзян Чэн вдруг остановился.       – Стой, а где Милашка? – он завертел головой. Не Хуайсан ощутил неожиданное негодование: он же его домогаться собирался! Цзян Чэн нахмурился и опасно холодным голосом протянул: – Точно, ты же только что ее зарубил. Вот так взял и…       – Эй, она тебя сожрать хотела! – возмутился Не Хуайсан. Цзян Чэн указал на него пальцем в обвиняющем жесте.       – Это ты так говоришь! Из зависти. Тебя она не хотела!       – Ах так? – Не Хуайсан ощутил новый прилив ярости. Ничего себе благодарность за помощь! Он поднялся, опираясь на саблю, заткнул ее за пояс дрожащими от гнева и обиды руками. – Тогда счастливо оставаться! Вернусь на старое место и подожду, пока ты придешь в себя. И воду не забудь, герой-любовник! – он развернулся, и поковылял прочь, но Цзян Чэн поймал его за край обрезанной накидки и дернул к себе.       – Вернись! Ты зачем убил Милашку? Что я теперь буду делать? Я хочу целоваться!       Не Хуайсан ощутил, как ярость и негодование вскипают в нем до самой макушки, лишая последних крох здравого рассудка. Он шагнул вплотную к Цзян Чэну, схватил его за уши и дернул к себе, прижимаясь губами к его губам, приоткрытым для очередного гневного упрека. Всего на пару мгновений, пока взгляд напротив не стал удивительно ясным.       – Ты что творишь?! – Цзян Чэн оттолкнул его, шарахнувшись назад. Не Хуайсан едва не упал снова.       – Ты первый начал, – напомнил он. – Сам меня поцеловать пытался! – внутри него клокотала чудовищная смесь гнева и восторга, пополам с ужасом от содеянного. Цзян Чэн тоже это осознал, его щеки и скулы вспыхнули ярким румянцем. Он так ему шел. Как и яростный темный взгляд.       – Я был неадекватен, а вот ты… – он прижал пальцы к губам, все еще глядя зло и ошалело.       – Вот именно! – Не Хуайсан скрестил руки на груди, надеясь, что выглядит уверенно. Сложно, когда ты стоишь на одной ноге. – Я пытался привести тебя в чувство.       – Но это был мой первый поцелуй!       Не Хуайсан дернул головой и предложил, поражаясь яду в своем голосе:       – Можешь считать, что он был с темной тварью, если тебя это утешит.       – Про нее я хотя бы могу кому-то рассказать! – возразил Цзян Чэн, вызвав острое желание огреть его хорошенько, но саблю доставать было опасно, а палка осталась под деревом.       – Да ты хоть полюбуйся на нее! – не выдержав, заорал Не Хуайсан, махнув рукой в сторону останков твари.       Лицо Цзян Чэна отчетливо позеленело.       – Этот ничтожный просит прощения, что прервал ваши с Милашкой минуты трогательного единения, – Не Хуайсан издевательски поклонился. – Не смею больше оскорблять твой взор своим присутствием, – он быстро пошел прочь, надеясь, что эффектное прощание не испортится тем, что он позорно свалится, не дойдя до отброшенной палки. Горло болезненно сжалось, в глазах защипало. Как же обидно! И как же глупо было думать все то, что он думал совсем недавно!       – Нет, стой! – воскликнул Цзян Чэн. Не Хуайсан обернулся. Тот опустил протянутую руку и спрятал за спину. – Прости. Ты меня спас.       – Да, я рад, что ты заметил, – сухо ответил Не Хуайсан, избегая смотреть ему в глаза. Ничего, вот-вот начнется следующая стадия отравления, потом станет легче.       – И привел в чувство, – добавил Цзян Чэн, покраснев еще сильнее.       – Как уж смог, – кивнул Не Хуайсан, хмурясь. Как-то долго он сохраняет бодрость…       Цзян Чэн заметался перед ним: два шага в одну сторону, два в другую, сжимая кулаки.       – Так, ладно. Это не считается. Это в помутнении рассудка, да? – быстро протараторил он, взгляд шарил по поляне.       – Да.       – И ты никому не расскажешь, – утвердительно добавил он, но взгляд был почти умоляющий. Не Хуайсан пожал плечами:       – Не расскажу, зачем мне это? Я и помнить об этом забуду.       – Вот и забудь!       – Да, хорошо, – Не Хуайсан кивнул, заметив, как взгляд Цзян Чэна снова затуманился. – Ты тоже сейчас забудешь.       – Ну конечно! – воскликнул Цзян Чэн и покачнулся. – Что?! – глаза его закатились, и он упал на землю. Не Хуайсан только и успел, что снова подхватить его в самом конце и не дать удариться головой.       Все шло как по расписанному в том старом свитке: сонливость, возбуждение вплоть до агрессии, обморок, потеря памяти.       Не Хуайсан продолжал вспоминать прочитанное, лишь бы не думать обо всем остальном. Его душили злые слезы.       Милашка, надо же!       Братиком он ему быть не хочет!       Забудет теперь все, а ты об этом молчи до скончания веков!       – Цзян-сюн, какой же ты… войлочный сапог! – воскликнул Не Хуайсан, давя досаду и отчаяние. Цзян Чэн продолжал мирно посапывать в его руках.       Нет, хорошо, что он ничего не вспомнит. Иначе было бы очень сложно дружить с ним дальше. Цзян-сюн не такой человек, который воспримет произошедшее с житейской стойкостью или даже с юмором. Слишком серьезный, слишком гордый. Не такой, как Не Хуайсан. Сам бы он отнесся к подобному совсем иначе… Мало ли что из тебя лезет в неадекватном виде! Ему тоже бывало снилось всякое, но он вовсе не хотел это повторять в жизни. Ему даже Учитель Лань однажды снился в таком разнузданном сне, что до сих пор стыдно. И до сих пор кровь быстрее бежит по венам от одного воспоминания. Но его воображение винить не за что – любой, увидев Учителя без его дурацкой бороды, потерял бы покой…       Не Хуайсан встряхнул головой. Ну вот опять он думает не пойми что в неподходящий момент! Что он за нелепый человек такой? Он нервно рассмеялся. Волнение понемногу улеглось, сердце перестало стучать так громко. Лес тоже обманчиво затих. Цзян Чэн не спешил приходить в себя. Так было почти хорошо – снова обнимать его, ощущая тепло и вес, пусть он и давил на больную ногу. Не Хуайсан осторожно выпрямил ее и отодвинул подальше.       Он смотрел на спокойное лицо Цзян Чэна, и внутри бушевали противоречивые чувства. Он не знал, ему стоит ужасаться, смеяться, негодовать или плакать? Но все смутные и неоформленные догадки стремительно и неумолимо сливались в простую и понятную картину. Настолько простую и понятную, что как можно было ничего не понять с самого начала? Как можно было не понимать, что именно он чувствует к Цзян Чэну и чего именно хочет, стремясь оказаться рядом? Ведь все так просто! Тогда, на той крыше под вой темных тварей он действительно хотел его поцеловать. И хотел пять минут назад. Чтобы он и думать забыл о каких-то там Милашках и вообще обо всех девчонках и тварях на свете! И хотел бы сделать это снова.       Цзян Чэн спал. Не Хуайсан склонился над ним, чувствуя на губах спокойное размеренное дыхание, и зажмурился. А потом снова выпрямился. Ему всегда не хватало решительности. Даже, сейчас, когда он не знает, переживет ли следующий час.       И просто так будет нечестно.       Пусть Цзян-сюн сам повторит то, что сказал и пытался сделать, уже на трезвую голову.       Небо зазолотилось, хотя все еще казалось затянутым облаками. Под деревьями стремительно стемнело. Вдалеке над верхушками что-то мигнуло. Словно какой-то огонек. Не Хуайсан присмотрелся – ну вот, снова! Но больше, сколько бы он не всматривался до боли в глазах в небо, – ничего не было.       Цзян Чэн заворочался и слабо застонал. Открыл глаза и поморгал, сел и огляделся, выглядя донельзя озадаченно. Просто как тогда, перед экзаменом. Каким же далеким казался тот яркий день.       – Что случилось? Почему я… – прохрипел Цзян Чэн и схватился за горло.       – На тебя напала темная тварь-обольстительница, – спокойно объяснил Не Хуайсан, с сожалением убрав от него руки. Ох, нелегко ему дался этот ровный голос. Цзян Чэн тряхнул головой, сосредоточено хмурясь.       – Ничего не помню. Я пошел набрать воды и… вот я здесь, – он обшарил растерянным взглядом деревья, ручей, Не Хуайсана, все еще сидящего рядом.       – Это ее яд. Жертва забывает последние минут десять. Так можно незаметно к ней наведываться по нескольку раз.       – Хочешь сказать, это не первый? – Цзян Чэн напрягся. Не Хуайсан покачал головой.       – Поверь, ты бы почувствовал. Мне кажется, она за тобой от самого колодца следовала, – он задумался. – Я постоянно ощущал, что за нами кто-то идет… А тут ты оказался совсем один и надолго.       – А к тебе она почему не липла? – с подозрением поинтересовался Цзян Чэн. – Или ты недостаточно хорош? Или ей тоже нужен был кто-то… – он густо покраснел всем лицом, и вот это уже чудовищно сочеталась с синими губами.       – Я куда слабее в плане духовной энергии, к тому же ранен и никуда не денусь. Мной бы она потом закусила, – честно ответил Не Хуайсан.       Цзян Чэн сосредоточенно потер лоб и вдруг начал оглядываться по сторонам.       – Здесь была девушка… Я помню! – спохватился он. – Она, как и мы, застряла здесь и шла за нами! Шла… за нами, – он хрипло застонал и повесил голову, с силой ударив кулаком в землю. – Проклятье! Что было дальше? – он требовательно уставился на Не Хуайсана. Тот сухо ответил:       – Тебя не было слишком долго, и я пошел искать. Когда нашел, она уже пила твои силы.       Цзян Чэн снова потер горло и скривился, потом коснулся губ.       – То есть она успела меня…       – Да, – Не Хуайсан кивнул. – У тебя губы все синие, – он поднес к его лицу лезвие сабли.       Цзян Чэн вздрогнул.       – Да уж…       – Уже жалеешь, что отверг меня ночью? – не удержался Не Хуайсан.       Цзян Чэн открыл рот для язвительного ответа, но неожиданно промолчал и привстал на коленях, уставившись на убитую тварь. Ее яркий синий цвет выделялся даже в подступающих сумерках. Голова без глаз, похожая на яйцо. Вокруг «лица» словно бы лепестки из полупрозрачной голубоватой кожи. Из пасти с двумя рядами острых зубов вывалился длинный склизкий язык, больше похожий на щупальце, ярко-синего цвета длиной почти в чи. У валяющегося неподалеку тела были такие же щупальца вместо рук. Тело ниже пояса закрывали складки полупрозрачной кожи, словно пышные юбки.       – У нее не только во рту есть, – вкрадчиво сообщил Не Хуайсан. – Хочешь, покажу, что еще она могла в тебя засунуть?       Цзян Чэн вздрогнул.       – Нет, спасибо! – он быстро отполз к кусту, и его вывернуло желчью вперемешку с синей жижей.       Не Хуайсан ощутил какое-то мстительное удовлетворение.       – Так, хватит болтовни, пойдем отсюда, – Цзян Чэн встал на ноги, немного пошатываясь, подобрал шест и сунул Не Хуайсану. – Меня мутит от вида этого всего. И от запаха.       – Как скажешь, – Не Хуайсан поднялся, старательно пряча лицо за волосами, и побрел рядом.       Цзян Чэн какое-то время хмуро за ним наблюдал, но двигался он пусть медленно, но уверенно и таким бледным уже не выглядел. Щеки и губы порозовели, взгляд больше не был испуганным, а скорее… недовольным?       Цзян Чэн напрягся. Что все-таки произошло у родника? Конечно, зрелище должно было быть то еще…       Он ощущал себя словно во хмелю: тело было расслабленным и даже слегка расхлябанным, в голове шумело. Губы жгло огнем, будто он только что обгрыз с них кожу и от души макнул в перец. Горло саднило. Цзян Чэн напрягся еще больше, прислушиваясь к другим ощущениям в теле. Все было в порядке. Вроде бы.       И как только он мог так глупо попасться?! Подпустить так близко темную тварь! Потерял разум, увидев деву в беде? Да чушь! Не такой он человек. Наверное, она на него начала влиять еще на подходе. Дождалась, когда он остался один, а Не Хуайсан был далеко. Но все равно так подставиться – это каким дураком надо быть?! Даже со скидкой на голод, недосып, усталость и ранения!       Цзян Чэн был бы рад, если никто об этом не узнает. Если попросить Не Хуайсана молчать, он послушает? Если ему дороги его ноги, то послушает! Или лучше с ним договориться? Что можно пообещать взамен? Обещание не рассказывать о его собственных промахах не поможет – он сам о них с радостью поведает и посмеется над своей глупостью или слабостью! Разрешить все же переселиться на место Вэй Усяня? Придется пожертвовать комфортом и личной территорией ради сохранения лица. Хорошая сделка. И в конце концов веера, картины и наряды не опасны, они не взорвутся внезапно и не укусят ночью за ногу, как какие-то эксперименты Вэй Усяня, которые тот начал, а потом благополучно забыл о них и засунул куда подальше!       Цзян Чэн немного успокоился, но что-то еще его тревожило. Та тварь говорила что-то еще… Что-то про опасность, идущую по следу. Конечно, лживому оборотню нет веры, но в тот момент ее голос звучал неподдельно испугано.       Непроизвольно Цзян Чэн ускорил шаг, но тут же опомнился, услышав за спиной тяжелое дыхание. Не Хуайсан, упрямо стиснув зубы, пытался его догнать. Он снова замедлил шаг.       Когда небо сменило оттенок с золотистого на тревожно-красный, между деревьев показался просвет. Наконец они оказались на краю широкого безлесного пространства, заросшего высокой травой. По ней то и дело пробегали волны легкого ветра.       Цзян Чэн не удержался и выругался.       – Ну ничего себе рядом! Два дня шли!       Не Хуайсан неуверенно хихикнул. Цзян Чэн ощутил неожиданный подъем сил.       – Сейчас еще посмотрим, как оно выполняет желания! У меня только одно – убраться отсюда как можно скорее! – он решительно двинулся к центру поля, утопая в высокой траве почти по пояс. Не Хуайсан, не отставая, пошел следом по проложенной им просеке.       Цзян Чэн вышел на середину и огляделся. Поле вдруг показалось уже целой долиной – оно словно расширилось и разрослось во все стороны. Лес стал далекой темной полосой на горизонте. Вокруг осталось только шевелящееся море травы и ало-багровое небо над ним.       – Цзян-сюн, мне здесь не нравится, – Не Хуайсан встал за его спиной, вцепившись в накидку на его плече.       Со всех сторон доносился нарастающий гул. Налетел порывистый ветер. Трава тревожно заколыхалась.       На фоне красных облаков от темных травяных волн отделялись и взлетали вверх черные точки. Они приближались, вырастая и обретая очертания гигантских жуков, каждый размером с откормленного кота. Толстые тельца, переливающиеся панцири, острые крылья, жвала и множество глаз, переливающихся алым. Стрекот и жужжание становились оглушительными.       – Зря мы сюда вышли, – прошептал Не Хуайсан, сильнее вцепляясь в Цзян Чэна. – Ох, как зря…       Цзян Чэн повертел головой. Добежать до ставшего таким далеким леса под прикрытие деревьев они не успеют. Он достал ворох талисманов, крепко сжимая рукоять меча в другой руке.       – Ничего, это всего лишь тупые насекомые, – ответил он, надеясь, что его голос звучит ободряюще, а не в такт тяжелым мыслям. – Давай кто больше собьет?       – Нечестно, Цзян-сюн, мы и так знаем, кто победит! – Не Хуайсан отбросил шест и взялся за саблю. Они встали спиной к спине.       – Стремиться к невозможному – достойная цель! – воскликнул Цзян Чэн с преувеличенной бравадой и взмахнул мечом, снося голову первой напавшей твари. Вторая увернулась, и он просто отбросил ее ударом плашмя. Больше времени и сил на разговоры не осталось, пришлось полностью сосредоточиться на том, чтобы не подпустить громко стрекочущих и щелкающих жвалами тварей близко к себе. Клинки сверкали, рассекая воздух кровавыми росчерками – небо отражалось в лезвиях.       Цзян Чэн вздрогнул, когда Не Хуайсан закричал, а следом и сам он вскрикнул от резкой боли – бритвенно-острая кромка крыла чиркнула его по плечу, легко вспоров заговоренную ткань и оставив глубокий порез. Цзян Чэн быстро ткнул пальцем нужную точку, останавливая кровь, и оглянулся. Не Хуайсан вытирал рукавом кровь с рассеченной скулы, отмахиваясь саблей от новых «жуков».       Цзян Чэн быстро повернулся обратно и едва успел закрыть глаза рукавом. Жвала вцепились к наруч, к счастью, не прокусив металлические пластины и толстую кожу. Отбросив возмущенно трещащую тварь, Цзян Чэн отрубил ей голову. И пропустил укус в другое плечо. Боль прошила руку, слезы брызнули из глаз, сбив прицел для следующего удара. Тварь успела задеть пальцы, сжимающие меч. Цзян Чэн громко выругался, перебросил Саньду в другую руку и едва не сунул едва поджившие после битвы с мертвецами и снова пострадавшие костяшки в рот.       Вскоре он пропустил еще пару атак, и судя по жалобным вскрикам за спиной – у Не Хуайсана дела тоже обстояли плохо. От каждого укуса расползалась волна острой боли, на несколько мгновений парализуя то место, а следом наливался отек.       Цзян Чэн встряхнул один из талисманов, заставив засветиться, и бросил вперед. Тот, подхваченный ветром ци, описал вокруг них огненное кольцо, позволив ненадолго перевести дух и даже проглотить противоядие, а потом злобно замершие за чертой твари снова набросились стрекочущей и щелкающей тучей.       Сознание чуть прояснилось, меткость ударов улучшилась, но тварей все равно было слишком много. Какая-то да успевала незаметно подобраться ближе и цапнуть.       Не Хуайсан дергался и вскрикивал, в голосе было больше досады, чем боли.       – Да чего они к нам прицепились?! Кыш отсюда, мерзкие твари!       Цзян Чэн едва увернулся от полетевшей ему в лицо головы «жука», попавшего под взмах сабли, и скрипнул зубами. Его это злило не меньше.       Твари падали в траву безжизненными комками, но их количество не убывало. То и дело из травы взлетали все новые, стремились к центру поля с его дальних краев.       Под ногами противно хрустели панцири. Какая-то недобитая тварь больно укусила за щиколотку сквозь сапог. В следующий миг Цзян Чэн едва не упал от того, что разогнавшийся и увернувшийся от удара сабли «жук» врезался ему в лоб. Перед глазами вспыхнули звезды, а острый край крыла пропахал лоб, оставив длинную царапину, тут же вниз хлынула кровь.       Волны тварей все накатывали. Меч не слишком хорошо справлялся с ними. Сабля рубила их куда эффективней. Возможно, она могла бы спасти им жизни, будь в руках кого-то, кроме Не Хуайсана.       Все больше атак достигали цели. То ли они уставали, то ли «жуки» были вовсе не тупыми и быстро учились.       В глазах все плыло. От яда или от непрерывного мельтешения крыльев? Сердце стучало как после долгого быстрого бега. Шум крови в ушах уже почти заглушал стрекот.       Запас талисманов, в отличие от тварей, таял стремительно. Цзян Чэн активировал предпоследний. Огненное кольцо разлетелось далеко в стороны, выкосив «жуков» на два чжана вперед. Остальные на время замерли выжидающе – нет ли у людей еще какого сюрприза в рукавах?       Цзян Чэн оглянулся на почти скрывшуюся в темноте полосу леса. Вероятно, он мог бы попытаться убежать обратно, пустив талисман не по кругу, а вперед и расчистив себе дорогу. Но не с раненым на плече.       Не Хуайсан словно прочел его мысли.       – Только не бросай меня, хорошо? – он вцепился в его руку окровавленными пальцами, по лицу тоже текла кровь. Глаза казались черными провалами из-за расширившихся от яда зрачков. – Не надо защищать, просто будь рядом, пока все не…       Цзян Чэн выдернул руку.       – Не мели чушь, – прорычал он сквозь зубы, перехватывая меч. Твари набросились на них с удвоенной яростью, удары и укусы сыпались со всех сторон. Кровь из раны на лбу заливала глаза. Рукоять Саньду выскальзывала из мокрых от крови пальцев.       Цзян Чэн собрал остатки духовных сил и активировал талисман, с наслаждением глядя, как перед тускнеющим взглядом толстые тельца взрываются в воздухе, раня осколками панциря соседей.       Темнота поглотила его вместе с последней вспышкой.       Последней мыслью было то, что он хотя бы не умер нецелованным.       ***       Цзян Чэн открыл глаза и не сдержался от крика, увидев нависшую над ним страшную рожу. Рожа отпрянула и вежливо попросила:       – Не ори, все твари сбегутся, – ее обладатель, видимо, убедившись, что Цзян Чэн очнулся и, раз способен так вопить, то не умирает, поднялся и отошел на другую сторону костра. Над огнем исходил паром небольшой помятый котелок. Незнакомец помешал булькающую в нем воду, кинул щепотку чего-то из мешочка и тут же снял с огня.       Цзян Чэн приподнялся на локтях, тяжело дыша и вертя головой по сторонам. Вокруг уже рассвело. Унылое сероватое раннее утро разлилось по поляне. Вокруг шелестели на ветру развешанные между деревьев гирлянды талисманов. Что шуршало за их контуром – думать не хотелось.       – С добрым утром, Цзян-сюн.       Он вздрогнул и вывернулся, заглядывая за спину. Не Хуайсан сидел рядом, обняв колени и положив на них подбородок. Значит, с ним тоже все в порядке. Цзян Чэн ощутил невиданное облегчение. И все же…       – Это кто? – он кивнул в сторону костра.       – Бродячий заклинатель. Спас нас вчера, – Не Хуайсан потер пальцем между бровями и заметил: – Ужасно некультурно с твоей стороны было так кричать, будто привидение увидел.       – Это от неожиданности, – соврал Цзян Чэн, чувствуя неловкость. Но увидев такое, попробуй не заорать! Жуткое лицо – словно этот тип раздумывает, как тебя прикончить. Да и внешностью его Небеса обидели. Глаза светлые, будто у второго Ланя. Волосы совсем белые, хотя он не был стар. И шрамы на лице.       – Что вчера случилось? Откуда взялся этот тип? – Цзян Чэн наконец сел. Голова болела, слева на лбу набухла внушительная шишка. Но тем не менее раны его были обработаны: частично забинтованы, частично смазаны чем-то с острым травяным запахом. Не Хуайсан ответил не сразу, словно залип на потрескивающие ветки в костре, а потом спохватился.       – Да ничего такого. Он появился сразу, как ты упал. Буквально в тот же миг выскочил из леса и тотчас же нас спас. Вот, даже ногу мне перевязал заново, почти не мешает ходить, – он выпрямил колено. Шины на голени были теперь наложены гораздо искусней.       – Мы все еще в этом проклятом лесу?       Не Хуайсан печально кивнул.       – Да, но господин Вэнь сказал…       – Вэнь?       – Он сказал, его зовут Вэнь Мин или как-то так…       – Он из ордена Цишань Вэнь? – Цзян Чэн внимательней присмотрелся к спасителю. Тот скорее напоминал адепта Цинхэ Не: высокий, жилистый, в удобных темных одеждах, а на груди накидки вышита голова волка. Но вместо сабли – сразу два меча за спиной, с виду неприлично дорогих. Да и покрытые металлическими шипами наручи тоже не по карману большинству бродяг. – Так это все опять их рук дело?       – Не имею к ним никакого отношения, – отозвался заклинатель. Голос звучал сухо и негромко. – Я пришел издалека.       Не Хуайсан оживился, подавшись в его сторону.       – А как вы оказались здесь?       – Забрел в поисках работы. Здесь темные твари на каждом шагу – всегда есть где подзаработать. У нас почти повывелись.       – А как вы попали в этот лес? – не унимался Не Хуайсан. Заклинатель коротко ответил:       – Так же, как и вы двое. Вход открывается в середине часа Мыши в лесу у колодца.       – А выход?       – Да это поле он и есть, но мало кто может выйти, даже если умудриться сюда добраться. Для того, чтобы его хотя бы увидеть, надо половину пути пройти. Без меча – дело гиблое. А выход открывается в середине часа Лошади, и лучше подождать в лесу, а не, как вы, вылетать на середину разве что без флага с надписью: «Сожри меня скорее».       Цзян Чэн поморщился.       – Да откуда было знать… – начал он и тут же насторожился: – Погодите, вы давно знаете?       Вэнь Мин кивнул, кинув в котелок еще щепотку чего-то сушеного.       – И давно хожу. Тут много редких тварей, из которых можно добыть разные средства. И травы любопытные растут. Если знаешь как зайти и выйти и не лезешь зря на рожон, оно того стоит, – он влил в свое варево что-то из стеклянной бутылочки.       – И ничего не сделали? Не рассказали никому, что здесь творится? – возмутился Цзян Чэн неожиданно для себя. Конечно, какое кому дело до того, что лично его не касается, но лично Цзян Чэна в этом лесу чуть не сожрали!       Заклинатель уставился на него своими жуткими глазами.       – Послушай, парень, это не мое дело. Я убиваю тварей за деньги. А за этих мне никто не предложит ни монеты, еще и погонят прочь всем селом. А за попытку бескорыстно избавить их от поля и леса можно и лопатой по башке получить. Потому что, пока они кормят лес любопытными путниками, он не выпускает наружу своих обитателей, и другие твари к нему близко подходить боятся. А вещички, которые от сгинувших путников остаются, тоже зря не пропадают. Все довольны: и люди и твари. Может, я иногда и ощущаю жажду справедливости, но это не тот случай.       Цзян Чэн фыркнул. Конечно, погонит толпа смертных заклинателя, как же! Еще и лопатой – какая пошлость!       – Но вы нас спасли, а не прошли мимо, – напомнил он. Вэнь Мин одарил его тяжелым взглядом.       – Имеешь что-то против?       Цзян Чэн стушевался.       – Нет. Спасибо.       Вэнь Мин кивнул и сунул ему под нос пиалу с содержимым котелка.       – Выпей это. В тебе много яда.       Цзян Чэн уставился на нее недоверчиво. Но пиала была той, из которой они пили все эти дни. Ну и, если бы этот Вэнь хотел их прикончить или еще как-то навредить, мог уже много раз до этого. Цзян Чэн отпил горького отвара и закашлялся. Нет, он берет свои слова обратно – это точно попытка его убить!       – Я тоже пил, все в порядке, – Не Хуайсан положил ладонь ему на плечо. Стало от чего-то спокойней.       Зелье разлилось по телу теплом и тяжестью. Веки начали слипаться. Как бы Цзян Чэн ни старался держать глаза открытыми, он снова задремал. Проснулся все на той же поляне от голосов и с трудом разлепил глаза. Не Хуайсан демонстрировал Вэнь Мину свой похабный веер, а тот щурился и одобрительно хмыкал.       – О, Цзян-сюн, ты снова очнулся! – Не Хуайсан обрадованно улыбнулся, убрал веер, и подполз к нему. – Ну как, стало легче?       – Кажется, да, – Цзян Чэн прислушался к себе. Голова больше не болела и мутило гораздо меньше.       – Я же говорил! Может, господин Вэнь и выглядит устрашающе, но, думаю, он хороший человек.       – Хороший человек с таким лицом?       – Не всегда же внешность не определяет человека, – с уверенностью возразил Не Хуайсан. Цзян Чэн фыркнул и покачал головой. Откуда у него появляются столь безумные мысли?       – Ты видел эти шрамы? Да его словно дисциплинарным кнутом по лицу лупили! Как у хорошего заклинателя могли бы остаться такие шрамы? – он понизил голос. – Может он… того!       – Чего? – Не Хуайсан наклонился ближе.       – Темный заклинатель, вот чего! Подозрительный тип, – Цзян Чэн скосил взгляд к костру, Вэнь Мин собирал свои пожитки в мешок. Не Хуайсан замотал головой.       – Нет, не темный. Пока ты отдыхал, он рассказал мне много всего, у них на родине такой необычный способ совершенствования. Вот послушай…       – Ага-ага, навешать на уши что угодно можно, особенно наивной мелочи, – перебил Цзян Чэн. – А почему он бродит в этой аномалии, кишащей тварями – это еще вопрос…       – Он сюда за нами пришел, – тихо сказал Не Хуайсан. Цзян Чэн застыл, не договорив.       – Что? – переспросил он недоверчиво. Не Хуайсан медленно кивнул.       – Обмолвился и быстро перевел тему, – он дергал нитки на оборванном подоле и наматывал их на палец. – Услышал на дороге, как Лань Ян и остальные ругаются, что мы среди ночи удрали «кутить в соседний город». Так им хозяин постоялого двора сказал.       Цзян Чэн в сердцах ударил по земле.       – Вот гад! Ну, доберусь я до него!       Вэнь Мин, до этого делавший вид, что не слышит их перешептываний, укладывая свой мешок, вдруг поднял голову, сощурился на солнце и бросил:       – Быстро, почти время.       Погасив костер и подвесив мешок к поясу, он поправил мечи и махнул рукой в сторону деревьев, за которыми виднелось вчерашнее поле. Честно говоря, Цзян Чэну меньше всего на свете хотелось снова на него выходить.       Остановившись на краю поля, он огляделся. Оно казалось спокойным, но по высокой траве, как и вчера, пробегали волны и слышался ровный гул.       Вэнь Мин снова взглянул на солнце, потом оглянулся на них.       – Тащи своего приятеля, на одной ноге он далеко не убежит.       Цзян Чэн кивнул и встал рядом с Не Хуайсаном, перекинул его руку себе через плечо, а второй придержал за пояс. Вэнь Мин вынул один из мечей.       – А теперь в центр.       Они бросились через поле, раздвигая траву. Гул усилился. Метелки травы расступились, выпуская наружу кровожадны рой. Они трое неслись вперед, врезаясь в траву, словно нос лодки в волны, и отмахиваясь на бегу от кусачих тварей. Остановились в центр поля, встав спинами друг к другу и выставив клинки.       Налетел порыв горячего ветра. Мир едва заметно расплылся пред глазами и тут же встал на место. Жужжание враз стихло. Вместо него раздались птичьи голоса. Трава словно осела и втянулась в землю, теперь едва доходя до колен. Над ней кружили безобидные пчелы и мошкара. Вокруг шумел лес, но он не выглядел зловещим.       На краю поля полусонная упитанная коняга, видимо, предусмотрительно оставленная здесь заранее, жевала траву, не обращая внимания, что веревка, которой она была привязана к дереву, развязалась.       Вынь Мин забросил меч в ножны и пошел к ней, приминая траву. Оставалось только побрести за ним.       – Мы вернемся в деревню? – спросил Цзян Чэн, оглядываясь. Вэнь Мин ухмыльнулся.       – Лопатой захотел? Думаешь, вам живым там обрадуются?       Цзян Чэн закатил глаза.       – Нет уж, за этим лесом тракт, – Вэнь Мин махнул рукой на деревья. – Оттуда можно выбраться в более цивилизованные места. Конечно, вы можете вернуться в деревню, но я вас не для того из гуевой пасти вытаскивал.       – Господин Вэнь прав, – подал голос Не Хуайсан. – Будет невежливо вернуться. Да и мне туда, если честно, совсем не хочется. Пойдемте на тракт.       Вэнь Мин окинул его внимательным взглядом и решил:       – Ты поедешь на Рыбке. А то мы только к вечеру выберемся.       Не Хуайсан охал и причитал, пока Цзян Чэн помогал ему взобраться на лошадь, а взгромоздившись наконец, едва не рухнул с другой стороны. Вэнь Мин поймал его, усадил ровно и взял Рыбку под уздцы. Цзян Чэну осталось только медленно закипать. Опять строит из себя нелепость!       Чтобы не разразиться возмущенной тирадой, он ушел вперед, громко треща сухими ветками под ногами. Вскоре деревья чуть расступились, явив узкую тропинку. Кроны деревьев смыкались над ней, образуя зеленый коридор. Сквозь прорехи проникали вертикальные столбики света, в них танцевала мошкара.       Вскоре Вэнь Мин поравнялся с Цзян Чэном. Коняга шла следом сама по себе, поводья болтались под мордой. Не Хуайсан, кажется, задремал на ней.       – Твой приятель совсем отчаянный, – подал голос заклинатель. Цзян Чэн повернулся к нему, бросив вопросительный взгляд исподлобья.       – А?       – Когда я вас нашел, ты уже валялся в отрубе. А он стоял над тобой и молотил своим тесаком во все стороны так, что я не сразу смог к вам прорваться. Пришлось его вырубить с расстояния – совсем не в себе был.       Цзян Чэн оглянулся на безмятежно покачивающегося в седле Не Хуайсана. Вот, значит, как? Почему же он соврал? Или не помнил? Как там называлось то состояние боевого помешательства?       Тропинка совсем незаметно оборвалась, вытолкнув путников из леса на широкую утоптанную дорогу.       – Город в той стороне, – Вэнь Мин махнул рукой направо. – Там наверняка есть кто-то из ваших, чтобы о вас позаботиться. А мне в другую сторону, я опаздываю на встречу, – он сам без труда снял Не Хуайсана с лошади и поставил рядом с Цзян Чэном. Они двое смущенно переглянулись. Вэнь Мин, поправил седло и поводья, а потом снова повернулся к ним, окинув жутким взглядом светлых глаз.       – Вот что скажу вам напоследок. Если вы малолетние сопляки, которым только дай возможность по глупости и любопытству влезть в место, на котором только таблички нет «Смертельная опасность», то хотя бы убедитесь, что рядом есть кто-то, кто вас оттуда вытащит. Поняли?       Цзян Чэн поморщился. Будет еще его отчитывать какой-то бродяга! Но кивнул.       – А ты, понял? – Вэнь Мин повернулся к Не Хуайсану. Тот склонил голову к плечу, глядя на него во все глаза, потом кивнул и медленно проговорил:       – Вовек не забуду.       Цзян Чэн ощутил холодок по спине и оглянулся на лес. Оттуда вылетела крупная птица и закружила над деревьями.       – Нам нечем отблагодарить вас за спасение, простите, – Не Хуайсан согнулся в поклоне. Цзян Чэн нехотя последовал за ним. Гнуть спину перед этим странным типом нелепость, но они обязаны ему жизнью.       – Что мне могут предложить два побитых малолетних оболтуса? Хотя… Вот ты можешь оставить мне свой веер. Уж больно он занятный.       Не Хуайсан разогнулся и многозначительно протянул:       – О, господин Вэнь все же знает толк в прекрасном?       Тот хмыкнул и ухмыльнулся.       – Покажу своему приятелю.       – Он тоже ценитель искусства?       – Он играет на пипе. Но живопись оценит, особенно такую… изобретательную.       Цзян Чэн тоже хотел бы оставить хоть что-то, но как назло у него с собой ничего не было. Оставалось только одно:       – Если вам понадобится помощь, орден Юньмэн Цзян к вашим услугам.       – И Цинхэ Не тоже, – поспешил добавить не Хуайсан.       – Ну, это уже дело, – Вэнь Мин неопределенно дернул головой. – Если только молодые господа не скажут, что впервые видят этого проходимца. Бывайте, – он вскочил на свою Рыбку и тут же скрылся в дорожной пыли.       Они постояли, глядя ему вслед пока пыль не улеглась и все вокруг снова не стихло.       – Пойдем искать ближайший орден, расскажем им? – Не Хуайсан легонько толкнул Цзян Чэна плечом. Тот покачал головой.       – Нет, вдруг они тут все в сговоре? Я лучше для начала напишу отцу, попрошу совета, как это правильно сделать.       – О, я тоже напишу брату! – обрадовался Не Хуайсан и тут же сник. – Хотя нет. Он сразу прилетит и разнесет тут все по камешку. И мне ногу сломает. Вторую. Для симметрии.       – Все равно напиши, – настоял Цзян Чэн. – Если два великих ордена вмешаются, будет лучше. Не будет выглядеть так, будто Юньмэн Цзян лезет не в свое дело. И еще одно, Не-сюн…       – А? – тот оглянулся и в следующий миг улетел в пыль от оглушительной затрещины.       – За что?! – вскричал он, сидя на земле и глядя снизу вверх с обидой и непониманием.       – За то, что предлагал сбежать, пока тебя доедать будут! – Цзян Чэн встал над ним, сжимая кулаки.       – Ну, ты же всегда осторожный и заботишься о себе в первую очередь, – протянул Не Хуайсан. – Я бы не обиделся, честно.       – Заботиться стоит, чтобы не влезть в какое-то дерьмо. А после уже поздно, – прорычал Цзян Чэн, пылая негодованием. Не Хуайсан вскинул руки.       – Ну не сердись! Я знал, что ты не бросишь меня.       – А зачем такое говорил?       – Ну, в романах всегда так говорят, – он пожал плечами, так и не спеша подниматься на ноги. Захотелось его еще и пнуть от всей души, но что взять с болезного?       – Сожги их все, – велел Цзян Чэн. – И больше не читай.       – Ну вот, говоришь, старшим братом мне быть не хочешь, а уже воспитываешь, – протянул Не Хуайсан капризным тоном. – И говоришь, прямо как он.       Цзян Чэн молча развернулся и пошел в сторону города, как вдруг споткнулся и полетел носом в пыль, едва успев подставить руки. Обернулся и обнаружил едва заметную нить из духовной силы, обвившуюся вокруг ноги. Не Хуайсан стоял в трех шагах, сложив пальцы в печать.       – А раз братом мне быть не хочешь, то и бить меня права не имеешь, – заявил он, сверкая глазами.       – Еще как имею! – взревел Цзян Чэн, дрыгая ногой в попытке сбросить путы. – Я тебя и по-дружески отлуплю так, что мало не покажется. Вначале за то, что в лес этот проклятый полез! – он кинулся за Не Хуайсаном, но тот даже на больной ноге уворачивался от рук, словно мокрая рыбина, заливисто хохоча. Цзян Чэн взвыл. Весело ему?!       – Ну, держись, паршивец! – он бросился с одной стороны, а потом резко сменил направление, сцапал за руку и подставил подножку, роняя обратно на дорогу. Не Хуайсан вскрикнул, но вывернуться уже не смог.       Цзян Чэн валял его по пыли и траве, ощущая какое-то невиданное раньше удовольствие. Не Хуайсан то хихикал, то возмущенно вскрикивал, то сопел громко, прижатый к земле без возможности вырваться. Цзян Чэн ослаблял хватку, позволяя выскользнуть, и снова настигал, играя как кот с мышью.       Наконец он уронил его спиной в траву на обочине и уселся сверху, придавливая к земле, перехватил руки и прижал по обе стороны от головы, наклонился, злобно сопя.       Не Хуайсан таращился снизу вверх широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот. Щеки раскраснелись, а волосы разметались по сторонам от лица. Грудь тяжело вздымалась.       – Ладно, поймал, – прохрипел он каким-то незнакомым низким голосом. – Сдаюсь. Делай со мной, что хочешь.       Цзян Чэн замешкался. А что он, собственно, хочет? За нос его укусить? Или что? Почему-то попытки представить другие варианты вызывали в нем откровенную панику. Он не должен думать об этом, иначе случится что-то страшное. Он не знал что, но похуже всего пережитого. Сердце стучало оглушительно. Цзян Чэн навис над Не Хуайсаном, буравя хмурым взглядом, тот все так же настороженно таращился в ответ.       – Бить будешь? – поинтересовался он.       – Нет.       – А что будешь?       – Ничего, хватит с тебя, – буркнул Цзян Чэн, скатываясь в траву. – Надеюсь, ты все понял?       – Да. А ты? – Не Хуайсан уставился на него пристально, жуя губу.       – А что я?       – Ничего, – вздохнул он, словно бы с разочарованием.       Выдохнувшись, они растянулись в траве прямо на обочине, успокаивая дыхание и рассматривая перистые облака в бледно-голубом небе.       Цзян Чэн перевернулся на живот и устроил подбородок на сложенных руках, наблюдая, как божья коровка ползет по травинке.       – Что будет, если и у нас темные твари переведутся? – задумчиво протянул он.       – Ох, поскорей бы! – воскликнул Не Хуайсан.       – Ты чего так обрадовался? – Цзян Чэн оглянулся на него. Не Хуайсан всплеснул руками.       – Ну так это же хорошо? Они не будут досаждать людям. А нам не придется больше ходить на охоты и учиться махать мечами и саблями, – он прикрыл глаза, расплывшись в блаженной улыбке.       – А что мы делать будем? – Цзян Чэн нахмурился. – Кому станут нужны заклинатели?       – Как что? Совершенствоваться и не отвлекаться на всякое.       – Ага. То есть это ты все-таки намерен делать? – уточнил Цзян Чэн насмешливо. Не Хуайсан твердо заявил:       – Хочу жить долго и наслаждаться жизнью. И быть красивым до конца. На большее не претендую. Кроме того, наш мир кишит тварями, на наш век хватит, – он вздохнул с явным разочарованием.       – А есть мы что будем, если нам перестанут платить за уничтожение нечисти?       – А зачем есть, если владеть инедией? Ох, я бы и сейчас от нее не отказался, – Не Хуайсан прижал ладонь к заурчавшему животу. Цзян Чэн покачал головой, снова ложась на спину и закидывая руки за голову.       Может, он и прав. Ведь первостепенная задача каждого заклинателя – самосовершенствование и достижение бессмертия, но, к сожалению, они часто погибают на ночных охотах, не достигнув не то что его, а даже банальной старости.       Не Хуайсан подкатился ближе и потеребил за рукав.       – А как мы добираться обратно в Облачные Глубины будем? Я и ходить не могу толком.       – Как-как – полетим… – начал Цзян Чэн и спохватился. – Ах да, ты же…       Не Хуайсан смущенно потупился.       – У меня духовных сил не осталось, я свою саблю и подыму-то с трудом. А ты меня довезешь? – спросил он с надеждой. Цзян Чэн с досадой скривился и качнул головой.       – Вряд ли. Я тоже выжат досуха. Разве что после медитации накоплю, но это на целый день.       – Я и того не могу, – Не Хуайсан тоскливо вздохнул. – Давай попробуем просто над землей лететь, даже если вдруг свалимся, то не высоко?       – Давай так, – Цзян Чэн первым поднялся, отряхнул лохмотья, в которые превратилась его накидка, и протянул ему ладонь.       В тот же миг над ними пронеслась тень. Приложив ладонь козырьком ко лбу, Цзян Чэн увидел фигуру в развевающихся белых одеждах. Заклинатель заложил петлю и стремительно понесся вниз. Не Хуайсан вскочил на ноги, вскрикнув от боли, но тут же радостно завопил:       – Сичэнь-гэгэ!       В один прыжок на здоровой ноге он преодолел расстояние и повис на едва успевшем спрыгнуть с меча Лань Сичэне. Тот слегка покачнулся, придерживая его.       Цзян Чэн не сдвинулся с места, наблюдая, как на красивом лице беспокойство сменяется радостью и облегчением, а потом снова беспокойством, когда Лань Сичэнь наконец рассмотрел, что Не Хуайсан грязный, как поросенок, лицо его расцарапано, подол оторван до колен, а нога вся в крови да еще и с этими палками… Он поднял взгляд, и Цзян Чэн увидел в нем бездну укоризны. Захотелось тут же провалиться сквозь землю от стыда. Вряд ли его жалкий побитый и грязный вид послужит смягчающим обстоятельством – скорее наоборот.       – А я ногу сломал, – громко сообщил Не Хуайсан, словно это было неочевидно.       – Ну как же так? – Лань Сичэнь стряхнул его с себя и принялся ощупывать в поисках других переломов и ранений. – Как вы могли так безответственно поступить? – добавил он, наконец убедившись, что в остальном он в порядке.       – А как именно? – поинтересовался Не Хуайсан.       – Посреди ночи убежать на поиски развлечений! Улетели непонятно куда, никого не предупредили, – начал выговаривать Лань Сичэнь. – Остальные проснулись утром, а вас уже и след простыл. Господин трактирщик сказал, что вы среди ночи решили сорваться искать еще выпивки и… – он залился краской до ушей, даже шея стала вся красная. – И весенний дом, – добавил он полушепотом.       – Во-о-от оно как, – протянул Не Хуайсан. – Весенний дом, значит! Вот же старый говнюк!       – Хуайсан! – в ужасе вскричал Лань Сичэнь, но тот не спешил раскаиваться.       – Нет, ты послушай, что было на самом деле! – возмущенно завопил Не Хуайсан и пустился в объяснения. Он живописал их злоключения быстрым захлебывающимся от негодования голосом, бурно жестикулируя и указывая то в сторону поля, то в сторону деревни, время от времени хватая Лань Сичэня, который стал белее мела, за руку. Цзян Чэн молчал, не решаясь добавить что-то или перебить, когда Не Хуайсана заносило и он преувеличивал все, что им встретилось, хотя и реального хватило бы сполна. Ему все еще было стыдно. И хотелось странного. Например, подойти, взять Не Хуайсана за шкирку и поставить по другую сторону от себя.       – Я бы там и умер, если бы не Цзян-сюн! – закончил причитать Не Хуайсан. – Он меня раз десять спас! Или двадцать? – он оглянулся. Цзян Чэн наконец выдавил из себя:       – Всего лишь несколько. И ты меня тоже.       – Скромничает, – припечатал Не Хуайсан, снова поворачиваясь к Лань Сичэню. – Настоящий благородный господин, не знающий гордыни!       – Молодой господин Цзян… – начал было Лань Сичэнь, но оборвал себя. – Поговорим позже. Нужно скорее вернуться Облачные Глубины. Вы не сильно ранены?       – Нет, всего лишь ссадины и ушибы, – Цзян Чэн опустил голову. Если по их вине случился переполох в чужом ордене…       – Сичэнь-гэгэ, – неуверенно начал Не Хуайсан, – а можно мы где-то по дороге поедим… нормально? И умыться бы.       Вероятно, последнее стало решающим. Тащить их таких грязных в Облачные Глубины было не слишком хорошей идеей. Лань Сичэнь вздохнул и кивнул.       – Хорошо, тут недалеко до города, найдем подходящее место. Полетели.       Не Хуайсан не сдвинулся с места.       – А это… Давай только не подниматься высоко, а то я вчера головой ударился и чувствую, – он понизил голос и почти шепотом сообщил: – меня вот-вот стошнит.       Лань Сичэнь отчетливо вздрогнул и очевидно поборол порыв отшагнуть от него подальше.       – Только если вдруг появится… какой-то позыв, сразу говори, – сказал он, не слишком хорошо скрывая опасение в голосе, бросил меч на воздух и помог Не Хуайсану встать на этот раз у себя за спиной. Тот оглянулся и ободряюще улыбнулся. Цзян Чэн только беззвучно фыркнул.       Они понеслись вдоль дороги, вздымая в воздух клубы пыли. Встречные крестьяне глядели на них с изумлением.       Спешились у постоялого двора в центре города. Обычный мир теперь казался слегка нереальным. Просто не верилось, что они выбрались из смертельной ловушки и вокруг не полчища темных тварей и проклятый лес, а город с чайными, лавками и нарядными прохожими. Лань Сичэнь пошел договариваться по поводу обеда и ванны, оставив их двоих под раскидистым деревом во дворе.       Цзян Чэн схватил Не Хуайсана за плечо и развернул к себе лицом.       – И зачем ты ему все рассказал?       – Ну, ты же сам сказал, что если сюда наши старшие нагрянут, то это будет вмешательство не в свое дело. А так эта деревня под боком у Гусу Лань и ее никто не охраняет. Никого не удивит, что они заметили серьезную проблему и решили ее. К тому же, тогда нашим пришлось бы что-то делать, а так все будет сделано без них.       Цзян Чэн закатил глаза.       – А про Вэня этого почему промолчал?       – Ну, – Не Хуайсан ковырнул землю носком сапога, – он явно не хочет внимания. А сам знаешь, какая охота начинается на заклинателя, которого можно заманить к себе в орден. Особенно если он умеет то, о чем больше никто и не слышал. Думаешь, надо рассказать?       Цзян Чэн качнул головой. Не Хуайсан рассуждал на удивление здраво.       – Не надо. Дома своим расскажем.       Он ощутил, как внутри все сжимается. Когда дома узнают, в какую очевидную ловушку он попался и точно погиб бы без вмешательства какого-то бродяги, это сильно уронит его в глазах родителей. Наверняка. Он не представлял, как сможет вынести разочарованные взгляды. Но он не трус, чтобы молчать о своих ошибках, и не подлец, чтобы присваивать чужие заслуги.       – Цзян-сюн, не хмурься. Ты настоящий герой, – тихо попросил не Хуайсан, подходя почти вплотную. – А я… А из-за меня… – он вдруг уткнулся носом ему в плечо. – Прости.       Цзян Чэн замер, боясь пошевелиться. Нет, конечно, это правда из-за него, но ведь и сам он вполне мог схватить его за шкирку и утащить обратно в комнату.       – Ничего, мы оба хороши, – он наконец нашел силы поднять руку и ободряюще похлопать его по спине.       – Все готово, пойдемте, – Лань Сичэнь возник рядом, деликатно прокашлявшись. – И кстати, Хуайсан, лучше я скажу это тебе сразу… Дядя проверил ваши работы и считает, что ты все списал, тебе придется пересдать все ему устно.       – Что? Не-е-ет! – Не Хуайсан запрокинул голову к небу и издал горестный стон.       Цзян Чэн ощутил, как нечеловеческое напряжение наконец его отпускает. Вокруг и правда был привычный мир.       Месяц спустя.       Цзян Чэн макал кисть в тушь и четкими ровными столбиками заполнял лист бумаги. Письмо домой писалось легко. Наконец-то все снова стало хорошо, и изливать повседневные заботы было даже приятно.       Занятий снова не было по нескольку дней подряд. Учитель Лань не успел разобраться с Бездонным омутом, как на него свалился проклятый лес. Заклинатели из Гусу Лань надолго застряли в окрестностях той деревни и входа с выходом из леса, снаряжая туда отряды для зачистки территории и расследования гибели местного ордена. С ним так ничего и не прояснилось. Известно было только то, что кто-то неверно начертал защитное поле неподалеку от деревни, видимо, стараясь создать защитный круг, за который не проникнут твари, но вместо этого свернул их всех внутрь, как в мешок. А может, кто-то действительно хотел уничтожить орден или скрыть там свои темные делишки, раз все же оставил лазейки на вход и выход.       Хозяин постоялого двора исчез бесследно вместе с семьей, а жители деревни ничего не знали или делали вид. Их не тронули.       Загадочный бродячий заклинатель по фамилии Вэнь поблизости тоже не появлялся. Иначе не заметить его было бы сложно.       Не Хуайсан навестил клан Цао с гребнем и рассказал его главе, где осталась его дочь.       Цзян Чэн и сам по многу раз повторял историю случившегося, хотя ничего толком и сказать не мог, только соврать, что выход и выход они нашли случайно и додумались до полночи и полдня сами. Рассказать правду они с Не Хуайсаном решили дома лично.       Жизнь понемногу возвращалась в свою колею. Вокруг была привычная и ставшая уже родной комната, в окно вливались привычные сумерки, на небе зажигались звезды – увидев их впервые после выхода из ловушки, Цзян Чэн едва сентиментально не прослезился. В отличие от Не Хуайсана, который разрыдался у него на плече.       Голова гудела так же привычно с привычного похмелья. Вчера приезжие ученики Облачных Глубин хорошо посидели, поели, а главное – попили. Проснулся Цзян Чэн уже в своей постели, но не мог вспомнить, как дошел до нее и разделся. Он ненавидел не помнить, что делал! Как в то утро после дня рождения Не Хуайсана, когда он проснулся утром под деревом на границе Облачных Глубин, завернутый в орденскую накидку именинника, и обнаружил на лице нарисованные кошачьи усы. Все остальные старательно сдерживали смех и многозначительно переглядывались, но молчали как рыбы. Или как в том проклятом лесу, после нападения твари-обольстительницы. Цзян Чэну казалось, что у него что-то выпало из памяти, хотя Не Хуайсан клялся, что нашел его уже без сознания. Но ведь он соврал и про тот случай на поле.       Как ему можно доверять?       Цзян Чэн поднял хмурый взгляд. Другая половина комнаты уже была заставлена сундуками, а аскетичные стены украсили картины и развернутые веера. На расписной ширме висел праздничный чаошен. Темно-зеленый с узором из черепашек. Но невидимую линию, на которой стоял стол, все это изобилие не пересекало.       Цзян Чэн вздохнул. Все равно лучше уж Не Хуайсан, чем кто-то из новоприбывших. Те казались какими-то чересчур громкими и неотесанными. Интересно, они тоже такими были полгода назад?       Но в том, как развлекаться, толк эти парни знали и отлично это демонстрировали, пользуясь тем, что занятий почти не было до сегодняшнего дня. Учитель Лань вернулся и первым делом взялся, как и обещал, за Не Хуайсана. Даже обидно за него было, тот в кои-то веки сам все выучил. Но создаваемая годами репутация злостного списывальщика сыграла против него.       Цзян Чэн надеялся, что все обойдется.       За дверью заскрипели ступеньки и доски веранды. Дверь распахнулась. В комнату влетел взъерошенный Не Хуайсан, напоминая потрепанного воробья. Прежде чем Цзян Чэн успел открыть рот и поинтересоваться, как прошла пересдача, он упал за стол напротив и воздел руки к потолку:       – Это было ужасно! Ужасно! Просто катастрофа!       Цзян Чэн скривился. Ну вот, он снова причитает по ерунде так, будто небо рухнуло!       – Я такой страх пережил, ты не представляешь! – Не Хуайсан уронил руки на стол и подался вперед. – Старикан все шпаргалки у меня отобрал и давай спрашивать, а я на него смотрю – и от ужаса и слова выдавить не могу. Все, думаю, конец мне пришел! И обидно аж до слез, я же правда не списывал!       Цзян Чэн поспешил отодвинуть в сторону плошку с разведенной тушью, пока он не вляпался в нее рукавом. Не Хуайсан выдержал эффектную паузу и продолжил:       – Но тут спасение пришло откуда не ждали. Сичэнь-гэгэ заглянул в ланьши, все понял и сказал старикану, что лучше он сам меня поспрашивает. Ему я рассказал все как надо. Спасен! Мне поставили И. Брат будет доволен, – закончил он уже спокойно, достал веер и начал обмахиваться.       – Чифэн-цзунь и твоими подвигами был бы доволен, если бы ты не валил все на меня, – недовольно заметил Цзян Чэн.       – Ну уж нет! – запротестовал Не Хуайсан. – Чтобы и в этом случае все засомневались и потребовали повторить? Дураков нет! И знаешь, что я тут подумал? Я теперь в лес буду ходить только гулять! Больше никаких охот! Я наохотился на всю жизнь вперед! – он продолжил страдальчески изливать свои горести, заламывая руки и теребя веер, а Цзян Чэн ощутил, как сквозь привычное раздражение прорывается незнакомая улыбка, полная страной нежности.       Все было хорошо. И вопреки обыкновению внутри зрело непривычное убеждение, что будет еще лучше.