Где-то в космосе

У Асагири Гена был маленький секрет. Он ни с кем не делился им, но все же что-то давило на расплывчатый разум. Что-то, что казалось настолько нелогичным и ненаучным, что одно лишь упоминание сего могло бы вызвать бесконечные споры в Царстве Науки, где он (без собственного согласия) был назначен одним из пяти Мудрых Генералов. Крошечный секрет, который приобретет огромное значение, когда им воспользуются. Потому что сейчас он просто не может подойти к Ишигами Сэнку и сказать, что волшебным образом чувствует изменения его настроения. Словно это часть самого Гена, не только читающая мысли, но и чувствующая сердце. Что-то настолько причудливое и нелогичное, что было трудно отождествить, как будто… как будто связанное с Сэнку душой. Звучит глупо, не правда ль? Сначала он тоже не верил себе, тем эйфорическим мурашкам, что пробежали по спине, когда Сэнку создал какое-то безумное изобретение, покалыванию в животе, когда Ишигами обнаружил какой-то новый артефакт для экспериментов, боль, если Сэнку видел друга в беде… он считал, что-то вроде простого сочувствия к тому, кто был для него ближе, чем просто партнер или товарищ. Но когда это сочувствие превзошло уровень логики, догадки оказались правдой. И узнал он об этом самым худшим из возможных способов. В далеких американских землях, когда он был вместе с Ксено и его людьми, Ген сразу понял, что что-то не так, но… не с ним самим. — Сэнку-чан? — Ген ощутил резкую нехватку воздуха, ноги стали ватными, он почувствовал, что не может набрать кислород в легкие, сердце начало биться в бешенном темпе до такой степени, что рука рефлекторно легла на грудь, в глупой попытки таким образом удержать его внутри. С Гена начал капать холодный пот, дышать было тяжело, и при этом тело не переставало дрожать. К счастью, в то время он был один в комнате, которую ему предоставил американец, иначе не смог бы объяснить, что с ним такое. Ужасное чувство. Он не знал, что могло приключиться, но в одном был уверен: у Сэнку большие проблемы. Пришлось закусить губу, чувствуя разочарование из-за невозможности подойти к тому прямо сейчас. Наконец, после почти часа этого ужаса, он начал успокаиваться, однако кошмарное чувство пустоты не проходило, а сердце все еще сильно билось от отчаяния и тревоги. В последующие дни было трудно делать вид, словно ничего не произошло, когда он встречал Ксено и остальных. Но, в конце концов, когда ему удалось наладить связь с товарищами и улететь со Стэнли в другую страну, где он наконец смог отдохнуть. А потом Сэнку рассказал, что в него стреляли как раз в тот день, когда это произошло с Геном. Но все же, Асагири не смог признаться другу в том, что чувствовал. И решил держать это в секрете. Как что-то ценное, о существовании чего знает только он. Интересно, Сэнку чувствовал что-то подобное, когда у Гена были перепады настроения? Он не знал ответ, хотя это ничего и не изменило бы. В следующий раз, когда ему снова пришлось испытать столь ярко выраженные эмоции, был, когда Сэнку, наконец, сумел перекинуть веревки, не зная, что с Хьюги, Цукасой и Кохаку. Тогда Гену пришлось закусить губу, чтобы не потерять контроль над собой во время выступления. Когда тот видел, как Тайдзю падает, после того, как защитил его от смертельной атаки, слезы сами по себе текут по щекам. Странная смесь надежды, уверенности и отчаяния сливается воедино, видя перед собой отважное лицо ученого. А потом все погружается в тьму, словно тени окаменения снова обнимают все и вся, и, хотя Ген пытается оставаться в сознании, рано или поздно чувство времени теряется, и зеленоватый свет полностью обездвиживает его. Прийдя в сознание, Асагири все еще не может двигаться, все по-прежнему, но каким-то образом он знает, что Сэнку жив. Ощущение тепла пробегает по неподвижному телу, и к тому времени, когда он осознает это, возможность видеть возвращается, конечности расслабляются, и он снова пробуждается в новом мире. Да, прошло семь долгих лет, но Сэнку все еще такой же, как и при первой встрече. С тех пор многое произошло, много новых мест и много проснувшихся знакомых. Месяцы переходили в годы, и мало-помалу технический прогресс рос не по дням, а по часам. Все, что Ген и не надеялся увидеть снова, вновь появилось вокруг после 3700 лет небытия, а тот простой факт, что он так долго был камнем, теперь кажется лишь кошмаром прошлого. Конечно, никто не верил, что всего через несколько лет величайший ученый современности Ишигами Сэнку действительно сможет создать космическую ракету. И этот юноша снова ступит на Луну.

o*~o*~o*~o*~o

В то утро Ген проснулся от противного сигнала будильника. Жаловавшись и проклиная эту жизнь всеми знакомыми проклятиями в течение нескольких минут, он наконец выключил его и встал со своей удобной кровати. Между парой зевков и несколькими спотыканиями он включает телевизор, прежде чем отправиться на кухню, чтобы взять пакет молока и забытую вчера коробку хлопьев. Наконец, немного отошедши от сна, он обратил внимание на то, что ведущая утренних новостей говорила по ту сторону экрана. — Сегодня, первого апреля 57XX года, день, когда мы отмечаем пробуждение первого человека после падения того, что мы называли современной эрой. Ишигами Сэнку, японца по национальности, которому тогда было всего шестнадцать лет, помнят как лидера известного всем Царства науки. Помимо этого он был частью Трех Великих Астронавтов, которые отправились на Луну на СЭНКУ11, покинувшем планету первого апреля несколько лет назад. — говорила телеведущая с большим энтузиазмом и трепетом, вспоминая события, которые обязательно будут отмечены в истории человечества. Ген, не закончив завтрак, выключил телевизор, и в пустом доме воцарилась тишина. Он вздохнул, позволяя своему взгляду окинуть голубое небо, виднеющееся из ближайшего окна. — И еще один год… — он подпер правую щеку ладонью, свободной рукой помешивая хлопья в миске с молоком. 1 апреля запомнился всем, и если в прошлом этот день был знаменит только как «Первоапрельские шутники» или «День шуток», то теперь он приобрел огромное значение, и именно эту дата выгравировали на дереве Японии, когда первый человек вернулся из мирового окаменения. Для Гена эта дата была важнее, чем собственный день рождения. Если бы не цветные воздушные шарики, что появились, как только он зашел в Twitter этим утром*, он бы даже не вспомнил, что стал на год старше по сравнению со вчерашним днем. Это не казалось ему сильно важным. Тем не менее, он с благодарностью и смайликами отвечал на поздравительные сообщения, которые его друзья отправляли по почте или в постах Facebook. Кроме всего прочего, 1 апреля был днем, когда Ген перестал чувствовать. Он удрученно подошел к дивану своей скромной гостиной. Никаких планов и дел не было, на работу не нужно, поэтому он вполне мог провести остаток своего предполагаемого «особенного дня», делая все, что хочет, но как и каждый год духу выходить на улицу и праздновать почему-то не хватало. Было скучновато, поэтому он решил посидеть в социальных сетях. Разумеется, ни Хром, ни Суйка, ни Сай ему ничего особенного не написали, и это было легко понять и простить, особенно зная, как те заняты поисками. Этим троим удалось построить поисково-спасательную ракету всего через пару лет после запуска СЭНКУ11 в космос. И хотя НАУКА57, так они назвали ее, успешно достигла лунных земель… им так и не удалось найти следов первых Трех Астронавтов. Может быть, СЭНКУ11 отклонил курс и отдалился от Луны? Все всегда предполагали, что запуск был успешным, так же как и победа над Уайманом, поскольку после взлета на Землю не поступало никаких сигналов, по сему, три человека на борту должны были, предположительно, окаменеть где-то на спутнике. А что, если это нет? Гипотез о том, что они никогда не и приземлялись, было много, равно как и все тех, в которых в какой-то момент ракета и вовсе была поражена или даже разрушена космическими камнями. Несмотря на годы поисков и отслеживания, никто на Земле не знал точно, что могло произойти, и, следовательно, где же три Героя Человечества. За это время Хром, Суйка и Сай сформировали элитную поисковую команду, у которой была единственная простая цель: найти и вернуть СЭНКУ11, даже если это и казалось невыполнимым. Ген глубоко вздохнул, откинув голову назад и спустившись вниз по дивану, чтобы полностью лечь на него. Это «празднование» порядком утомляет. Вскоре сотовый телефон, наконец, положили на покрытый ковром пол, а веки Асагири медленно закрылись, погрузив его в глубокий сон. 1 апреля Сэнку покинул Землю, не зная, сможет ли вернуться. Ген чувствовал ужасную боль, распространяющуюся по всему телу, в горле рос ком, а руки не переставали дрожать. Он не мог подобрать слова, чтобы подбодрить ученого, не мог достойно попрощаться, когда тот сел на этот корабль. Сэнку лишь тихо и грустно улыбнулся, прежде чем закрыть входной люк. Следующие дни были пыткой для бедного менталиста, словно все его чувства сосредоточены лишь на зеркальных ощущениях Сэнку в это время. Странная связь, у которой, казалось, не было границ с точки зрения расстояний. Ген мог поклясться, что ощущал каждым дюймом своей кожи эйфорию, страх, волнение и отчаяние ученого. Наконец, после почти шести дней таких ощущений, весь мир словно остановился. Как в каком-то дежавю, испуганный Ген обратил взор к горизонту, чтобы убедиться, что к ним не приближается странный свет. Нет, на этот раз ощущение окаменения, которое он испытывал, было не его собственным. — Сенку-чан, — по лбу катились капли холодного пота. Все эмоции тухли с каждой секундой, и, наконец, все окуталось странной тьмой. С того дня Ген перестал чувствовать Сэнку. Вместо этого в груди образовалась пустынная дыра, которую он не мог ничем заполнить. Испуганный, он проснулся с учащенным сердцебиением, его разум, вероятно, что-то вспомнил. Он поднес руку к груди, плотно закрыл глаза и попытался успокоить дыхание. Нет, не сейчас. Он все еще ощущал ту пустоту. Сэнку не проснулся. Менталист быстро поднялся на ноги, осознав, что на ночном небе уже сияют яркие звезды. Не зная, что еще делать, он надел тонкий свитер и начал подниматься на чердак дома. Дойдя по ступеням узкой деревянной лестницы до верха, он попал на уютный балкончик на крыше. Там, уже давно, был установлен мощный астрономический телескоп новейшей модели, который, несмотря на то, что он не знал, как правильно с ним обращаться, всегда составлял ему приятную компанию в такие ночи. Он грустно ухмыльнулся и сгорбился, чтобы посмотреть в окуляр, сдвинул линзы на несколько зарубой, чтобы правильно сфокусировать и сделать изображение более резким. Наконец он во всех деталях увидел огромную и яркую полную луну. Не двигаясь, Ген попытался разглядеть что-нибудь, что казалось бы странным и подозрительным на ней, но через несколько минут смиренно вздохнул. — Привет, Сенку-чан… — пробормотал он про себя, на этот раз глядя в небо без специальной линзы. Он где-то там, в космосе. Он устало вздохнул, опустив взгляд, когда веки стали влажными, желая остановить слезы. — Родственные души, так? — он задумался на мгновение, вспоминая какой-нибудь нелепый фильм или литературный сюжет, типичный для бестселлеров, которые подросткам приходилось покупать до окаменения. — Нет, это бессмысленно даже для такого менталиста, как я, — он устало сел рядом с телескопом, прижав ноги к груди и спряча лицо между колен, подавляя стон. Нет, он не хотел связывать эту паранормальную связь эмоций таким термином. Ведь, если бы это было так, ему пришлось бы признать, что пустота, которую он чувствовал внутри, ни что иное как отсутствие Сэнку. Признать, что ученый окаменел или, в худшем случае, мертв где-то в космосе, потерян... потерян, и его нельзя найти. Признать, что пустота никогда не будет заполнена снова без юного ученого, было самым трудным, что он когда-либо испытывал. Признать, что скучает по нему, как ни по кому другому. И если бы он это сделал, то точно ощутил бы то, что в конечном итоге убило бы его бедное сердце. Он сгорбился еще больше, пытаясь забыть обо всем на свете, но вдруг внутри что-то щелкнуло. Казалось, словно через него пропускают электрический ток, все тело онемело, а зрение затуманилось. Что-то знакомое было в этом, что он уже ощущал раньше. Словно просвпаться после долгого тяжелого сна. Сердце билось ужасно быстро, и наконец теплое ощущение начало заполнить пустынную дыру в груди. Все больше и больше, быстрее, не останавливаясь. Он подавил в себе что-то вроде крика, ведь связки не смогли издать и звука. Слезы без причины потекли по щекам, но на лице красовалась изогнутая легкая улыбка. Гену пришлось сдерживаться от счастья, наконец поняв, почувствовав, наконец признав, что произошло. Телефон завибрировал в кармане брюк, но ему даже не нужно было прочесть отправленное, чтобы подтвердить догадки тела. А это было короткое, но важное сообщение от Хрома: «Мы их нашли».