Когда тебя понимают.

Игорь Гром проснулся от настойчивого звонка. Прислушался – звонили не в дверь, а заливался старый телефон, что стоял на подзарядке. Пришлось вставать и топать через всю комнату, чертыхаясь и поглядывая на часы. Была половина третьего ночи. - Майор Гром слушает, - хрипло спросонок ответил он. И услышал голос одного из сотрудников, Константина Цветкова: - Игорь, тебе сейчас посылку наш курьер доставит. Посылка от «Алиэкспресс». Не заказывал? - Какая посылка? - А вот узнаешь. Фоном послышался смех. Всё это Игорю очень не нравилось. Никаких посылок, он, разумеется, не заказывал, и вообще, только сегодня, закончив длинное и нудное дело, отправился отдохнуть. Завтра выходной – первый за две с лишним недели. Завтра можно выспаться и навестить в больнице Кирилла Гречкина… «Проклятье. За две недели не выбрался к нему. Но там строго часы посещений, и никак не удавалось уйти пораньше, доехать до больницы по пробкам. Ладно, завтра обязательно. Киря обижается, наверняка». Гром пару раз звонил Кириллу, но – то ли связь в больнице оставляла желать лучшего, то ли Гречкин отключал телефон. Первое более вероятно – с новым айфоном Кир не расставался ни на минуту, в туалет таскал с собой. Игорь Гром и сам не знал, когда и как успел привязаться к наглому мальчишке. Вроде бы всегда такие, как Гречка, вызывали неприязнь – дерзкие, считающие себя пупом земли, и плюющие на всех. «Такие, да не такие». Кирилла после смерти матери отец сдал в элитную школу, по-сути - почти детский дом. Да, со всевозможными занятиями, секциями, бассейном и конно-спортивным клубом. Да, стоимость проживания и учебы в семестр равнялась цене однушки на окраине Питера. Но домой только на каникулы. Точнее, не домой, а лагерь – тоже элитный, где-нибудь в Англии, Испании или Канаде. А после того, как Кириллу исполнилось восемнадцать, он купил ему квартиру, машину и попросту выставил из дома – мол. Уже взрослый, живи, как знаешь. Правда, деньги порой отстегивал, и немало. Кирилл и жил… Клубы, гулянки, спорткары, гонки по ночному Питеру. Первую свою машину – ни много, ни мало, Ламборджини Авентадор Кирилл разбил в хлам. Благо, сам не пострадал, синяки и ссадины. Всеволод рассердился, но оставить наследника без авто не смог. Правда, второй подарок был уже поскромнее – Тойота Камри. Из-за этой Тойоты и произошла резня на парковке у жилого комплекса «Лазурный», где Кирилл запер чью-то тачку. Обычную «Приору». Хозяин «Приоры» не стал церемониться с мажором. Слово за слово – началась разборка, во время которой Гречкин и получил «перо в бок». А конкретно – ножевое ранение в подбрюшинную полость. Игорь узнал об этом, когда Кирилла увезли в больницу. И тут же позвонил Всеволод, сказав, что лично займется поисками тех, кто напал на его сына. Благо, была запись с камер видеонаблюдения. И предупредил Игоря, чтобы тот не слишком рьяно рвался к расследованию. Дело дали другому сотруднику, и оно благополучно слилось в «висяк». Записи исчезли, «Приора» и ее хозяева – тоже. Видимо, служба охраны Гречкина-старшего делала свое дело куда лучше компетентных органов. Гром же был настолько завален делами, что лишь вздохнул с облегчением.       Второй хорошей новостью была та, что нож не задел жизненно важных органов. Знакомый хирург долго объяснял Игорю о ранениях брюшной полости, показывал рентгеновские снимки. Из чего Гром понял одно – жизни Кирилла ничего не угрожает. Пока пообщаться с Гречкиным было невозможно, он находился в реанимации. Впрочем, не слишком долго. На другой день его перевели в отдельную палату. От воспоминаний Игоря отвлек звук мотора за окнами и – новый звонок от Цветкова. - Ну что, выходи встречать курьера. - Тьфу ты, шутка затянулась. Не смешно уже. Гром едва успел влезть в туфли и набросить куртку и услышал медленные тяжелые шаги по лестнице. Лифт в доме опят не работал. Открыл двери, и… - Вот так посылка, - невольно вырвалось у него. Кирилл, поднимавшийся, с трудом, останавливаясь на каждой ступеньке, - криво усмехнулся. - Ага, с Алиэкспресс. Ты не заказывал, а, майор? Игорь едва успел подхватить Кирилла, буквально на руках втащить в квартиру. - Ты что, сбежал из больницы? - Не сбежал, а свалил, что по сути, одно и то же. Через окно в сортире на первом этаже, вылез и все, свобода. - Совсем с ума сошел? С порезанным животом. Тебе еще лежать и лежать. - А, надоело! Я у тебя отлежусь, можно? И, не дожидаясь ответа, рухнул на расстеленную кровать. - Пиздец, болит все как. И холодно, ваще! Гром критически взглянул на Гречкина. На том была спортивная кофта поверх больничной пижамы. И совершенно мокрые носки. Резиновые шлепанцы он сбросил в прихожей. - Так постой, ты пешком шел до меня? - Ага. Пока твои не подобрали по пути. - А такси что не вызвал? - Бля, не догадался. Во, я дебил! Кирилл хлопнул себя по лбу. - Зато по воздуху прошелся. А там ваши ребята подъехали. Меня ж уже знают в твоем отделении. - Что дебил, это точно, - ядовито заметил Гром, ставя чайник. Надо было согреть стучащего зубами Гречкина. Заодно порылся в комоде, нашел чудовищные шерстяные носки, непонятно когда и кем подаренные. Стянул насквозь мокрые носки с ног Кирилла и напялил на него колючие, но теплые и сухие. От горячего чая слегка разморило. Кирилл пил его маленькими глотками грея руки о чашку. И порой морщился. Сидел он как-то криво явно стараясь не тревожить рану. - У тебя обезбол найдется? Болит, сука. Сейчас бы укол или хотя б колесами закинуться. Гром пошарил в аптечке. Парацетамол и анальгин пожелтели и рассыпались в руках. - Нету, увы. Давай, ложись, я в аптеку сгоняю. Что взять-то? - Да хер его знает, что-нибудь от боли. Игорь оделся и, бросив на прощание: «Лежи, я быстро», закрыл двери и спустился вниз. Темнота рассеивалась тусклыми фонарями. «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека» - невольно пришло на ум. Запасшись пенталгином и нурофеном, Гром вернулся. По его подсчетам прошло немногим больше десяти минут. Кирилл не спал. Лежал на боку, и тяжело дышал. - Принес? Давай сюда, двойную дозу хлопну. - Может, «скорую»? Ранение это не шутки. - Охренел? – прошипел Гречкин, злобно оскалившись, - я оттуда свалил, чтобы меня снова упрятали? Тогда я лучше к себе поеду, только отлежусь. - Тихо! – рыкнул Игорь, оправдывая свою «громовую» фамилию, - отлеживаться будешь еще долго. - Воды дай, - попросил Гречкин, выковыривая таблетки из блистера. Запил их теплой водой и снова лег. - Теперь жди, пока подействуют. Ты зачем сбежал-то? - А хули меня знает. Надоело все. Лежишь там, тоска зеленая. И помыться нельзя. А еще… Кирилл взглянул на Грома с тоской. - Я тебя ждал, ждал… А ты все не едешь. И звонить бесполезно. Игорь ощутил острый укол совести. - Работа такая, Кир. Я домой даже ночевать не всегда приходил. Вот, с утра собирался к тебе. - А теперь я к тебе раньше приехал. Прикольно, а? Ничего прикольного с точки зрения Грома тут не было, но он устало кивнул. - Давай спать уже. Почти пять часов. Лег рядом с Кириллом, укрыв его одеялом, а себя – старым, но теплым пледом. Кир тут же обнял его, обвил шею тонкими руками. От пижамы пахло лекарствами и чем-то странным, будто резким стиральным порошком. - Спи, Кирюш. - Ага. Видимо, обезболивающие все-таки подействовали, и вскоре Гречкин заснул. Сонно сопел куда-то в шею, пока не повернулся на другой бок, коротко простонав во сне.       С утра Игорь успел приготовить завтрак и сбегать в ближайший магазин за продуктами. Неизвестно, сколько проживет у него Кирилл. А оставлять его без еды совсем не дело. Сварил что-то вроде вареников с творогом или адыгейским сыром. Поел и стал лениво просматривать новости. Кирилл проснулся ближе к полудню. Лениво сполз с кровати. Ходил он медленно, согнувшись и явно стараясь не тревожить рану. - Поедем в больницу, - предложил Гром. Гречкин тут же ощетинился. - Зачем? Оставить меня там? - Да успокойся уже! Во-первых, надо забрать твои вещи. Во-вторых, написать отказ от госпитализации. Роман Андреевич - мой знакомый, и я не хочу подводить его. - Это который меня лечил, что ли? - Что ли. И, во-вторых, надо обрабатывать твою рану. Учти, загноится, и снова загремишь в больницу, уже на месяц. Загреметь на месяц Кириллу не хотелось, и он стал одеваться. Пришлось надевать вещи, которые Игорь достал с антресолей. Спортивные брюки и куртку, которые стали давно малы. Почему Гром не выбросил их, оставалось загадкой. Видно, из врожденной бережливости и мысли «авось, пригодятся». Наряженный в старье, согнувшийся и бледный Кирилл совсем не напоминал того лощеного красавца, каким его привыкли видеть. Он это понимал, и был недоволен. Но ходить по магазинам сейчас было выше его сил. - А на чем поедем? Моя тачка там и осталась. - Такси эконом устроит. И видя испуганный взгляд Кирилла, хохотнул: - Сейчас только такое и доступно. - Эй! Думаешь, мне кредитку заблокировали? – возмутился тот. Поехали на приличной машине, хотя пришлось постоять в пробке. Но часам к трем были уже в кабинете врача. Роман Андреевич долго распинался по поводу «безмозглых и бестолковых» пациентов, но потом принял отказ от госпитализации и велел медсестре обработать рану. - Игорь, смотри, потом сам будешь с этим – он кивнул в сторону Кирилла, - возиться. Через недельку к нам, швы сниму. И будет, как новенький. Написал летящим неразборчивым почерком название мази и отправил в перевязочную. Кирилл жмурился и кривился так, словно с него живьем сдирали кожу. - Так плохо? – спросил Игорь, - может, тут все-таки останешься. - Я же сказал - нет! – прошипел Кирилл. Дома он проглотил пару пельмешков и снова лег. Вечером Гром обработал рану, залепил повязкой из бинта и пластыря. Кирилл периодически закидывался нурофеном и лежал, непривычно тихий. К десяти у него поднялась температура. И начался кашель. - Вот, догулялся нагишом по ночному Питеру. - Да фигня, - вяло отвечал Кир, - пройдет, не подохну. Всю ночь Игорь лечил Кирилла, борясь с желанием вызвать врача, и от этого его удерживало лишь то, что Кир снова сбежит, только пойдет уже не к Грому, а в неизвестность. Мысленно ругал себя, что привязался к дурному мальчишке. И – отчаянно беспокоился, что тому может стать хуже. Утром ушел, пока Кир еще спал. Пришлось ему, еще сонному отклеивать пластыри и обрабатывать рану. Благо, ухудшений не было, по крайней мере, на взгляд майора. Температура вроде спала. На работе Игорь сидел, как на иголках, пока к двум пополудни не пришло СМС от Гречкина. Я не сдох, чего и тебе желаю Постараюсь. Написал он в ответ.       А вечером повторилось все сначала. Ужин, точнее, его готовка, обработка раны, снова поход в аптеку - теперь за жаропонижающим и сиропом от кашля. Кирилл кашлял, согнувшись и держась за больное место. Почти не ел, только пил теплый чай. Попросил промыть волосы – Игорь помог, поливая из душа над ванной. И усадил у батареи. - Давай, просуши. А то еще хуже будет с кашлем твоим. Теперь приходилось вырываться с работы, чтобы лечить больного Кирилла. Почти не спать ночами, слушая мучительные приступы кашля и давать сиропы и таблетки, которые почти не помогали. Однажды Федор Иванович вызвал Грома к себе. - Слушай, я б тебя в декретный отпуск отправил, но запарка в отделе, сам видишь, какая. - Чего-чего? – Игорь от бесконечного недосыпа плохо соображал, - какой отпуск? - Декретный – хохотнул Прокопенко,- по уходу за больным ребенком. - Тогда уж на больничный, - осоловело ответил Игорь. - Больничный тебе не положен. Ты знаешь что… Прокопенко постучал пальцами по столу: - Перебирайтесь к нам. Лена за твоим Кириллом присмотрит. А мне ты нужен со свежей головой, а не похожий на того… ходячего трупа. - Зомби, - машинально подсказал Гром. - Вот-вот, на него самого. - Да ну, неудобно, - попытался отнекиваться тот. - Неудобно на потолке спать. Одеяло падает. А это приказ старшего по званию. Выполнять! Вечером жду у себя, адрес знаешь. Кирилл отнесся к этой идее настороженно, да и сам Игорь не горел желанием ехать к Прокопенко, да еще не на день, а минимум на неделю. Но собрал минимум из вещей и вызвал такси. Кирилла закутал в свою куртку. - А ты как же? - У меня свитер есть. Квартира Федора Ивановича и Елены Васильевны встретила запахом пирогов с мясом. Игорь сглотнул слюну. Сама хозяйка захлопотала вокруг гостей, помогла Кириллу добраться до комнаты, где уже стоял разобранный и даже застеленный диван. Кир поздоровался и снова закашлялся. - Батюшки, да так до бронхита не долго. Так, голубчик, ужинай, и буду тебя лечить. - Меня вон Игорь и так уже лечит. - Этим? Федор Иванович повертел в руках яркий флакончик. - Тьфу, ерунда. Леночка, ставь картошку. А я поищу горчичный порошок. - Ну, все, Кирюша, - Гром смотрел на Гречкина с плохо скрываемым ехидством, - ты попал. Что такое «дышать над картошкой» и «парить ноги», Кирилл узнал в этот вечер. И заявил, что это похоже на средневековые пытки. - Ничего, зато быстрее поправишься. Может, в больницу все-таки? Игорь подмигнул: - Не-ет, - протянул Кир, кутаясь в одеяло, - уж лучше тут. Тут понимают... В эту ночь он впервые спал спокойно. Диван был поменьше, чем в громовской квартире, и пришлось спать «в позе ложечек». Игорь грел своим телом спину Кирилла и слушал его дыхание. И думал - хорошо, что есть люди, которые все понимают.

***

- Что? Горчичники? Это же больно пизде… ой, простите, Елена Васильевна, я хотел сказать – очень больно. - Потерпишь, Кирюш. В мое время детям маленьким ставили. И чаек пей, я специально малину открыла, берегла для такого случая. А потом горло помажу. - Ой, еще и горло… - А как ты хотел? Меньше надо в пижаме по Питеру бегать. Рана на животе, к счастью, заживала понемногу, Игорь обрабатывал ее по утрам и вечерам. Кирилл уже почти не морщился и даже заявил, что «это не так больно, как капли из сока лука в нос». - Это еще что. В мое время горло керосином мазали, - встрял Прокопенко. - А что это? - Типа бензина, но хуже. К тому времени, как сняли швы, кашель стал намного легче, хотя еще и не прошел окончательно. Игорь проснулся ночью от ощущения, что чьи-то нахальные руки шарят по телу. И надо сказать, это было чертовски приятно. - М-м-м, - сонно промурлыкал Гром. - Вот скоро вернемся к тебе, - шептал ему на ухо Кирилл, - и та-акую ночь устрои-и-им…. - Ну слава Богу, выздоровел, - прошептал ему на ухо Игорь и поцеловал Гречкина нежно и чувственно. А большее он пока не мог себе позволить. Но все еще впереди.