Yeah, misery loves company

После встречи с давним другом, которая не принесла ничего хорошего, Джонни стоял у чёрного выхода небольшой кафешки и докуривал сигарету, которая уже давно не доставляла былого удовольствия. В нескольких метрах от него стояла невысокая девушка лет 20-22 и, облокотившись на стену маленького здания, с интересом смотрела на вокалиста. — Автограф, фотография? Что ты хочешь? Я сегодня почти добрый, — Фауст улыбнулся, наклонив голову, но девушка уловила привкус горечи в его словах и улыбке. — Я не то чтобы прям фанатка, — девушка посмотрела вдаль и смущённо закусила губу. — Просто... Я люблю изучать людей со стороны. Не хотела так открыто пялиться, извини... — И что ты поняла за это время? Если не опираться на то, что говорят СМИ, — парень выкинул окурок и подошёл к девушке поближе. — Ну, совсем не учитывать общеизвестные истории не получится, — оба усмехнулись и потупили глаза в пол. — Но я понимаю, что ты чувствуешь. По глазам вижу, по этой грустной улыбке. Как будто в зеркало смотрюсь. Но тебе хоть не надо воспитывать ребёнка, — она вновь усмехнулась, но теперь горше, чем до этого. При фразе о ребёнке Джонни вздрогнул. Она что-то знает про Фейт или это совпадение? Что она вообще знает? — Причём тут ребёнок? — музыкант стал вести себя более настороженно, но почему-то не хотел прекращать разговор с незнакомкой. Казалось, что она действительно чем-то на него похожа. — Я... Мне... — девушка пыталась подобрать слова, но ей явно было сложно произнести то, что так долго сидело у неё в голове. Она долго хмурилась и заламывала руки, но, сделав глубокий вдох, всё-таки начала рассказывать. — Играть в рок-группе классно, особенно когда вы все друг другу как братья-сёстры... Фауст провёл рукой по лицу и тяжело вздохнул, окончательно потеряв нить разговора. Да что она пытается сказать? — И мы правда были как семья. 4 года вместе, от самых маленьких и заплесневелых клубов до выступлений на разогреве на аренах у групп мирового масштаба, — она вновь горько улыбнулась. — Но в один день... В общем... Онивоспользовалисьмной, — произнесла она на одном дыхании и как будто облегчённо выдохнула. — Наши гитарист и вокалист. Джонни округлил глаза и, не зная, что сказать, достал из кармана новую сигарету. — Мне очень жаль, — произнёс он сквозь зубы, зажигая огонь и не смотря на девушку. — Это... Это в прошлом, но я просто хотела сказать, что понимаю тебя, — она снова нахмурилась и взьерошила светлые волосы, явно не понимая, к чему это всё ведёт. — И я до сих пор иногда скучаю по Энди. — На чём ты играешь? — вокалисту было некомфортно разговаривать на эту тему. Перед глазами стояла Лили, которую так хотелось поскорее забыть. — Эм... хм, в общем бас-гитара, — девушка чувствовала себя виноватой, что играет на том же инструменте, на котором играла Мэйфлауэр. Она понимала, что всем этим разговором никак не помогает Фаусту забыть свою коллегу. — Прекрасный инструмент, — сказал парень с напускным безразличием и выпустил изо рта клуб дыма. — Кстати, ты же знаешь, что сегодня состоится прослушивание, где мы выберем новую участницу The Relentless? — Что? Уже сегодня? — девушка в панике начала рыться по карманам, пытаясь найти телефон и посмотреть дату. — Да, начало через 15 минут... — Джонни было расстроился, что так быстро дал надежду и отнял её у этой маленькой, но, кажется, уже повидавшей виды девочки. Но тут же возникла новая мысль. — Если ты готова, я отвезу тебя и договорюсь со всеми. Тебя прослушают.

***

Изначально никто не заявлял, что басистка на прослушивании должна будет петь. В первом раунде отбора этого и не проверяли, только отсеивали слабых музыкантов. Тем не менее, Джонни с загадочной девушкой по имени Эмбер приехали к концу второго круга, после которого осталось только две участницы. Выбирать из них планировали по совместному выступлению с группой. — Джонни, ты в курсе, когда должен был приехать? Мы уже заждались тебя, сейчас будет финальный раунд отбора. Где ты был?! — участники The Relentless и менеджеры тут же накинулись на вокалиста, только увидев его в дверном проёме. Парень раздражённо закатил глаза и, не говоря ни слова, пропустил девушку, стоявшую за ним с бас-гитарой в руках. Она чувствовала себя виноватой во всём, что только могло произойти в этом мире, но всё-таки нашла в себе силы зайти внутрь. — Мы споём с тремя басистками, это Эмбер, — продолжая избегать зрительного контакта со всеми вокруг, Фауст показал на свою новую знакомую и пошёл вглубь зала, пытаясь найти что-нибудь выпить. Поспорив ещё немного, парень всё-таки добился своего и Эмбер было сказано сесть рядом с другими отобранными девушками и слушать задание – она будет выступать последней. Басисткам было необходимо сыграть с группой лишь одну песню – Cruel Game. Но надо было ещё спеть так, чтобы быть действительно достойной заменой Лили, которая отдала всю душу и боль, живущую в ней, когда спела эту песню в студии с Фаустом. Первые две участницы хорошо играли на бас-гитаре и нормально пели песню. Но проблема была в том, что это было лишь нормально. The Relentless же нужно было что-то исключительное. Им нужен был тот же надрыв, та же боль и та же сила. А может быть, что-то ещё больше этого. — Ты говорила про похожую ситуацию. Так вот представь, что я – это он. Энди, кажется? — прошептал Джонни на ухо Эмбер, когда они уже стояли на сцене, готовясь выступить вместе. — Он был такой же высокий... — еле слышно сказала девушка и закрыла глаза то ли представляя того парня, то ли стараясь не заплакать. — Я готова, — произнесла басистка, повернувшись к Дилану, который, кивнув согруппникам, начал играть. Can you believe the outcome? Now I'm asking you God, "How come?" Эмбер смотрела Джонни прямо в глаза и воспоминания наполняли всё её существо. Строчки въедались под кожу, а пронзительный голос Фауста добивал до состояния полусмерти уже на первом куплете. Басистка сама не осознала, как начала петь. И это исполнение разительно отличалось от двух предыдущих кандидаток. If misery loves company, Oh get the hell outta my house Won't you please just look at me? Oh, why'd you let me under your blouse? Джонни и Эмбер больше не видели ничего вокруг себя – эти слова, эта мелодия, их душераздирающие крики поглотили всё вокруг. Но они не видели и друг друга. Сейчас перед ними стояли Лили и Энди и было непонятно, что хочется сделать в эту секунду – раздеть или пристрелить, поцеловать или сбросить со скалы? Было ясно только одно – былая боль никуда не ушла и была готова вырваться наружу, залив всё вокруг тёмно-алой субстанцией. You can crucify me with blame, but only if you share in the pain Admit it was all a cruel game Leave my heart on the open flame Песня казалась исполнителям вечной и чем больше они пели, тем больше наслаждались пронизывающим насквозь страданием. Оно становилось всё больше и больше и уже было готово поглощать предметы вокруг подобно чёрной дыре. Но вот осталось пропеть лишь последние строчки... Can you believe the outcome? Now I'm asking you God, "How come?" Закончив петь, они больше не могли себя сдерживать. Слёзы лились горячими ручьями и Эмбер не придумала ничего, кроме как прижаться к Джонни и отпустить свои страдания в свободное плавание. Парень сначала пытался сдержаться, но почувствовав конвульсии басистки, всё-таки сдался под напором своих чувств и уткнулся в светлую копну волос, которая очень быстро наполнилась солёной водой.