Хроники Азкабана

— Мистер Крауч, я похож на идиота? — вопрос, заданный тоном спокойным и до тошноты учтивым, заставил Бартемиуса поморщиться. Крауч терпеть не мог разговаривать с этим человеком, даже в столь приятной обстановке. Со вкусом обставленный кабинет разительно отличался от убранства за его пределами, разве что стены из того же темно-серого камня, да и те почти полностью скрыты книжными стеллажами. В камине весело трещит пламя, в бокалах соблазнительно мерцает дорогое красное вино. Удобные кресла и мягкий ковер на черном каррарском мраморе, крепкий стол из красного дерева: его ножки выполнены в виде вставших на дыбы драконов… На фоне подобного торжества роскоши и комфорта хозяин кабинета вызывал еще более стойкое отторжение, нежели обычно. Мало кто знал и помнил, откуда он появился. Друзей у него не было, родни тоже, никто не вел с ним задушевных разговоров, равно как и он сам не стремился делиться своим прошлым. Одно Барти знал точно: мало волшебников добровольно станут работать в подобном месте. А этот франт в изумрудной рубашке и безукоризненно белом сюртуке, казалось, наслаждался своим положением. Даже вид его вызывал неприятный осадок: маг слишком остро чувствовал исходящую от собеседника странную неестественность, неправильность. Она царапала восприятие и ускользала, не давая себя рассмотреть. Общество этого типа мало кто выносил, не удивительно, что дементоры принимали его за своего. — На что Вы намекаете? — возвысил голос Крауч-старший, подаваясь вперед в кресле. От такого тона начальника Департамента по магическому законодательству подчиненные становились в стойку и боялись лишний раз вздохнуть, но сидевший на краю стола мужчина не дрогнул. Его звали Маркус Грин, и он являлся главным надзирателем тюрьмы Азкабан. Бледно-желтые колодцы его глаз не отрывались от Крауча-старшего: Грин не моргал. А еще он никогда не смеялся и не повышал голос. Барти вообще не был уверен, что директор способен на что-то кроме очередной мерзкой ухмылки. Неприятный тип. Прежде они с надзирателем пересекались лишь на заседаниях Визенгамота, когда судили Пожирателей Смерти: Маркус лично руководил дементорами, которые ждали признанных виновными. В чем-чем, а в исполнительности ему не откажешь. Крауч уважал это качество, только вот симпатии оно не добавляло. У Бартемиуса дернулся глаз, когда надзиратель вновь заговорил, поигрывая посеребренной тростью. — Я не намекаю, мистер Крауч, — та же ледяная вежливость. — Я задал вполне конкретный вопрос: похож ли я на идиота. — Хватит паясничать, я прибыл в эту дыру не для того, чтобы Вы упражнялись в сарказме! — С вашей легкой руки у меня все камеры забиты теми, на ком я могу практиковаться, — безмятежно ответствовал Маркус. — И я не намерен терять одного из них, пусть даже Вашего родственника. Насколько помню, Вы отдали его мне добровольно… — Довольно! Я не потерплю, чтобы!.. — Молчать. — Прошипел Грин и, словно повинуясь немому приказу, дверь отворилась. Потянуло мертвенным холодом, когда в освещенный кабинет вплыл дементор. Его мрачная, закутанная в саван фигура притягивала внимание, словно черная дыра. Гнев схлынул с Крауча, вытек при виде парящего воплощения кошмара, а следом за гневом сходила на нет вся та радость, все то счастье, что еще оставалось в его душе. К реальности его вернул придушенный всхлип супруги, раздавшийся из соседнего кресла. Хрупкая женщина в широкой лазурной мантии побледнела, в ужасе глядя на дементора широко распахнутыми серыми глазами, а затем зашлась в приступе кашля. — Теперь, когда все успокоились, продолжим. Отлети-ка в сторонку, приятель, ты сбиваешь гостей с мысли. Последняя фраза относилась к стражу Азкабана и была сказана с какой-то странной теплотой. Дементор тут же двинулся к самому дальнему от четы Краучей углу. Мередит выдохнула и прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Приступ миновал, но руки ее до сих пор дрожали. Бартемиус накрыл ее тонкую ладонь своей и перевел пылающий негодованием взгляд на надзирателя. Тот, как ни в чем не бывало, слез с края стола и, хромая на правую ногу, направился к своему креслу напротив гостей. Удобно устроившись, Маркус заговорил тоном деловым и не терпящим возражений: — Итак, мистер Крауч, попытаемся еще раз. Я не намерен освобождать заключенного, пока он не отсидит свой срок, и уж тем паче я не допущу побега. Ужасно не люблю, когда пытаются дискредитировать мое заведение. Вот принесли вы с собой, уважаемые, оборотное зелье. Ну выпьют его Ваша супруга и любимый сын, а дальше что? Миссис Крауч, я не врач, но вряд ли Вы проживете больше года у меня в гостях. Мистер Крауч, Вы точно хотите, чтобы она провела остаток своих дней здесь, особенно зная, какую участь Вы уготовили Краучу-младшему?.. — тонкие губы растянулись в ледяной улыбке. Грин все еще не моргал. — А я могу рассказать, что это будет. Жалкое существование под Империусом, в тайне ото всех. Хуже животного. Бессловесный, бездумный скот, которого кормит с ложечки домовой эльф. Скот, частичка человека в котором осознает свое положение и помнит, что обрек ее на эту муку родной отец, который и на похвалу не мог расщедриться, тогда как любимая мать сгнила в Азкабане вместо сына. Я уже из одного гуманизма готов пресечь сие безумие на корню. Побег отменяется. Баста. По доброте душевной я не стану сообщать о нашем разговоре министру. Мадам, не надо рыдать, это ради всеобщего блага. Мистер Крауч, прошу, помогите супруге. Лицо Бартемиуса окаменело. Он едва дышал, слушая то, что говорит Маркус с такой непосредственностью. Откуда он мог знать? Откуда, именем Мерлина, этой твари все известно?! Крауч не мог отвести потрясенного взгляда от безразличного лица главного надзирателя. — Я не позволю нашему сыну гнить в этом Аду! — надрывно выкрикнула Мередит. Слезы текли по ее щекам, но взгляд был полон решимости, когда она рывком встала с кресла и двинулась на Грина. — Мой мальчик не заслуживает этого! — А вот об этом стоило поговорить с мужем до того, как он отправил вашего общего сына в Азкабан, — вздохнул директор. — И уже не в таком уж аду: я посвящаю всего себя благоустройству этой обители заблудших душ. Барти вскочил следом, уловив краем глаза шевеление со стороны дементора. Похоже, монстр стерег не только тюрьму, но и ее директора, реагируя на малейшую угрозу в его адрес. Крауч уже не обращал внимания на ядовитые слова Маркуса: сейчас его волновала только безопасность жены. С самого начала он не хотел участвовать в этой авантюре, но мог ли отказать любящий муж страдающей супруге?.. Он мягко взял Мередит за локоть, удерживая ее. Всхлипнув, волшебница уткнулась в его грудь, заходясь в кашле и слезах. Ноги ее подкосились, и Краучу пришлось подхватить жену на руки. — Бартемиус, прошу, уходите, — Грин устало потер виски затянутыми в черную кожу пальцами. — Не спрашивайте, откуда я все это знаю. Даже не утруждайтесь размышлениями, не угадаете. Данный инцидент не будет предан огласке, а вам с женой действительно лучше вернуться в Лондон: миссис Крауч нужен покой. Мистеру Краучу оставалось только кивнуть. На душе было гадко от всей ситуации, еще и Грином с дементором рядом, не поймешь, кто хуже… Барти ощущал лишь безысходное тупое отчаяние, когда с потерявшей сознание от пережитого стресса Мередит на руках шагнул в любезно зажженное надзирателем яркое зеленое пламя. Когда вспышка погасла, Маркус дохромал до недопитого вина. Бокалы стояли на миниатюрных столиках возле каждого кресла для гостей: дама напиток едва пригубила, а вот Большой Начальник приложился более основательно. Хмыкнув, директор тюрьмы залпом осушил сперва один бокал, а затем и второй. Тепло приятно разлилось по телу, и Грин крякнул от удовольствия. С шумом опустив хрусталь на столик, надзиратель сладко потянулся, бросил косой взгляд на камин и хмыкнул: — Вот ведь индюк-карьерист. Что думаешь? — Мне жаль мать, — тихо отозвался худой юноша с копной соломенных волос и грустными карими глазами, стаскивая с себя мантию-невидимку. Он сидел в противоположном от дементора углу и нервно косился на безмолвного стража. — Мне ее тоже жалко, — заверил его Грин, разворачиваясь к молодому человеку, упершись о трость. — Но что поделать, иначе жалеть пришлось бы вас всех. Итак, мать ты повидал, как я и обещал. А теперь скажи мне: ты принимал непосредственное участие в пытках Фрэнка и Алисы Лонгботтом? Барти Крауч-младший сглотнул, видя, как за спиной Маркуса в белом сюртуке вырастает закутанная в черный саван фигура дементора. Главный надзиратель Азкабана умел быть убедительным.