***
Было так много шума. Крики заклинаний, крики боли и крики радости, когда родители прижимали своих детей к себе. Гарри упал на колени. Это случилось. Конец. Он сделал это. Он спас… не почти всех, кого надеялся спасти, но Волан-де-Морт, наконец, ушёл, из-за него больше не будет проливаться кровь. Его цель выполнена. В голове у Гарри было пусто. Он ненадолго задумался, где Гермиона и Рон, но отбросил эту мысль. Он знал, что не сможет встать. Меньше всего ему хотелось мучить себя вопросами, живы они или мертвы. — Гарри! Ты в порядке?! — Ты сделал это! — Гарри Поттер спас всех нас! Вокруг него раздавались голоса, люди заполняли маленькое пространство. Некоторые были настороже, проверяя, не пытался ли кто-то из Пожирателей Смерти убить его, в то время как другие трясли его и поздравляли. Их похвалы казались пустыми. Он чувствовал себя опустошëнным. Шумы притупились. Его глаза были закрыты. Ему казалось, что он снова умирает, разум оставил его в покое, чтобы отбиваться от толпящихся фанатов. Это было уже слишком. Ему хотелось крикнуть, сказать им, чтобы оставили его в покое, но он не мог пошевелиться, даже чтобы открыть глаза. Крики стали громче, наступила тишина. А потом тепло.***
Драко шёл по пепельному полю. Мëртвые тела валялись на земле, и мысль о Гарри, находящемся среди них, была ужасающей. Он не знал, что он будет делать, когда увидит его, не знал, почему он думал о нём как о Гарри, но это не имело значения. Группа людей привлекла внимание Драко. Они маниакально кричали, и он точно знал почему. Он ускорил шаг, не сбавляя скорости, когда на него начали пристально смотреть. Вскоре все взгляды были прикованы к нему, на поле воцарилась тишина. Они не знали, как его воспринимать и что делать, и он не винил их. Злой парень стал добрым, давним соперником «Избранного». В чём он действительно их винил, так это в том, как они вели себя с Гарри. Его безвольное тело наконец открылось глазам Драко, когда толпа расступилась перед ним — любопытство пересилило ненависть. Как они могли так с ним поступить? Они прославляли то, что Драко считал самым ужасным событием в своей жизни, и собравшаяся вокруг него жизнь была ничем иным, как блестящим героем, который улыбнётся им в знак победы, как будто ничего не случилось. Нет, Гарри не был таким. Драко был теперь всего в нескольких дюймах от него. Он видел грязь, окрашивающую порезы и синяки на лице Гарри, он видел страх в том, как Гарри трясëтся. Он видел сломленного мальчика, который был вынужден закончить войну, которую не он начал, взять на себя ответственность, которая забрала его подростковые годы. Но чего он не видел, так это пронзительных изумрудных глаз, которые мучили его чаще, чем он мог признаться. Глаза Гарри были закрыты, слёзы текли по его щекам. Он застыл во времени, застрял в своём собственном мире, не обращая внимания на окружающую его реальность. Драко сделал единственное, что мог. Он опустился на колени и взял Гарри за руки. — Гарри, — прошептал Драко, его голос дрожал, а глаза наполнились слезами при этом зрелище. К его удивлению, Гарри открыл глаза. Как будто он каким-то образом мог слышать Драко, его голос звенел в его голове, заглушая гораздо более громкие звуки людей вокруг них. Некоторое время они ничего не могли делать, кроме как смотреть друг другу в глаза, ни отодвигаясь, ни наклоняясь ближе. Они поняли, они увидели отражение собственной боли в глазах другого, ничего не осталось недосказанным, ни одного извинения, которое не было принесено. Драко услышал крик. — Что он делает?! Уберите эту слизеринскую змею подальше от нашего героя! Он, должно быть... Прошла доля секунды, когда Драко сделал свой выбор. Он не знал, что произойдёт, утащат ли его прочь, заколдуют, проклянут или чего хуже. Но осталось сделать ещё одно. Быстрее молнии Драко обнял Гарри за талию и крепко прижал его к груди, уткнувшись лицом в спутанные волосы. Он услышал вздохи и восклицания удивления, а затем всë исчезло, когда руки Гарри обвились вокруг его шеи, прижимая руки к голове Драко, как будто он боялся, что блондин исчезнет. Драко не знал, как долго они оставались в таком состоянии. Его ноги болели, раны разрывались от боли, когда Гарри прижимался к нему, но его не волновало, насколько это было неудобно. Единственное, что имело значение, — это Гарри. Он рыдал в плечо Драко, и Драко прижал его ближе, позволяя литься собственным слезам. Они оба были живы, и с ними всё будет в порядке. Может, не сегодня, не завтра, может, даже через несколько месяцев, но Драко знал, что с ними всё будет в порядке. Он держал Гарри, а Гарри держал его, и остальной мир не имел значения, потому что даже когда всë разваливалось, они были в порядке.