красный скиттлс на твоих губах

– в «пятёрке» цены отстой конечно. в триллион берут, мы ничего не купили почти, а столько потратили! – джисон возмущается и дует щеки, как хомяк. хенджину хочется их зацеловать и успокоить, ведь платил-то он. хенджин вообще, вот совсем не уверен. в себе во первых, а во вторых – в чувствах. это все в новинку, так ещё и к другу, с которым они вместе учились бутылки с пивом любыми подручными средствами открывать. курить тоже вместе попробовали, хотя сразу бросили. едкий дым и горечь во рту не их стезя. им по душе кола зеро, мармеладные мишки «haribo», безвкусные, как признались оба, которые не жуются почти. кислые скиттлс, от которых пить хочется потом и язык покалывает неприятно. хенджину странно, но нравится. нравится джисон с которым они ходят плечом к плечу уже несколько лет. все завертелось сумбурно, возможно, после той вечеринки, когда джисона унесло после второй банки дешёвого пива и он его поцеловал. или тогда, когда он плакал вечером поздно, жаловался на учёбу, что не выдерживает совсем, что на хобби времени не хватает, а хенджин просто слушал и гладил по спине успокаивающими кругами. может и тогда, когда джисон рассказал о музыке. показал и дал послушать, а хенджин проникся и ещё долго напевал простой заедающий мотив так называемой «close». хенджин думал, что хочет, чтобы джисон когда-нибудь посвятил подобную песню ему. – я предлагал в «красное-белое» пойти, ты отказался. а там бы дешевле этот же набор вышел. – ой, да ладно, я просто думал что у меня их карточка эта есть, мы набрали как раз все то, что по скидке, но оно только по как её там, помогай-карте¹. – вот и я об этом. они приходят в свой двор. родной такой, с которым много связано. тут они с остальными часто тусовались, а сейчас все разъехались кто-куда. жаль на самом деле, но раз они счастливы, – то наверное все хорошо. старые качели при каждом движении скрипят слишком уж противно, кажется сейчас бабушки из окон жаловаться начнут на шум. – доставай давай все скорее, есть так хочется, – хенджин нетерпеливо ерзает на сиденье, из-за чего производит ещё больше шума на который джисон морщится. — ты же знаешь, что у нас с собой только дошик сухой, большая пачка m&m's и по две пачки каждого вида скиттлс, да? – знаю, и? чем тебе не еда? – действительно. джисон быстро спихивает половину "еды" хенджина ему, правда, тот не понимает куда это засунуть, а сам принимается открывать пачку какой-то лапши быстрого приготовления, которая не «дошик» совсем, но так называть уже просто привычно. да и какая разница, на вкус одно и тоже всё. – ты знал, кстати, что выпускалась лимитная версия скиттлса в жёлтых упаковках? – хенджин открывает упаковку разноцветных, его любимых конфеток, и сразу же запихивает в рот парочку. джисон обычно всегда возмущался из-за этого, мол "вкуса же не почувствуешь", но почему-то сейчас смотрит лишь на свои кроссовки, крутит их носами туда-сюда и хмыкает, как бы говоря "неа". – тоже не знал, – продолжает хенджин. – тогда можно было бы из пачек светофор собрать. – а розовую куда дели бы? – да фиг её знает, столбом была бы. модным таким, фешенебельным. смех джисона – пение птиц ранним утром, правда, в отличии от птичек, которые нагло будят тебя, его он готов был слушать вместо музыки. хенджин замечает, что шнурки джисона развязаны, видимо, поэтому он их прожигал взглядом до. завязать-то с открытой пачкой лапши в руках сложно, а передать её хенджину – все равно, что отдать с концами – съест и крошки не оставит. хенджин вскакивает с качелей с шуточно-угрожающим "сиди смирно", и опускается перед джисоном на корточки. тот глядит в замешательстве и начинает покрываться румянцем, когда его друг принимается завязывать те самые шнурки. хенджин хлопает в ладоши и вытирает их о свои колени. шнурки все были в мокром песке, по которому они прошлись ранее. дожди осенью казались особенными, более атмосферными что ли. он смотрит снизу на джисона, у того щеки красные, уши тоже, вот только ему непонятно, это от холода или чего-то ещё. – если я тебя сейчас поцелую, ты меня ударишь? – хенджин не осознает, что сейчас сказал джисон, но его губы уже накрывают чужие. так просто, по-детски чмокают, и лижут по нижней кратко, подобно котенку. губы обжигает будто воском талой свечи, оседает на них приятным покалыванием, а сердце готовиться выпрыгнуть из груди. – у тебя там след от красителя со скиттлса был, – и хихикает. хенджин залипает на джисона откровенно, не замечает ничего вокруг. опоминается только когда его тянут за руку куда-то и он улавливает краем уха: – бля, дождь опять начался, пошли, я знаю тут один подъезд всегда открыт. и вот они сидят на лестнице, немного промокшие и с хлюпающей обувью из-за того, что успели вступить в ещё не высохшую с прошлого дождя лужу, смотрят оба в пол и не знают что сказать. в напряжённой тишине проходит вечность, по крайней мере они ощущают так. – так... что это было? – хенджин спрашивает первым. тревога в воздухе душит. ответ кажется вполне понятным, но хенджин все ещё переживает, в голове куча "мало ли" и "вдруг". хенджин ждёт, он всегда был хорош в этом. даёт другу подготовиться, набрать больше воздуха в лёгкие. – ну, ты мне это, эм, типа нравишься, давно уже на самом деле, – джисону сейчас ещё страшнее, чем хенджину. все таки признаться спустя такое огромное время скрывания чувств – сложно. – тогда следующий вопрос, – хенджин смотрит прямо в глаза. – ты мог нормально как-то спросить меня о поцелуе без этого "ты меня ударишь?", а? у джисона кажется вся жизнь его не такая длинная пролетает перед глазами, а в уголках скапливаются слезинки. только теперь они от смеха и хенджинового глупого: – мы такие дураки с тобой, хани. от этого прозвища что-то внутри лопается и горячим шоколадом заливает организм. – а на моё признание ты ничего ответить не хочешь, да? – джисон дуется и на самом деле все ещё, совсем чуть-чуть боится. – будешь моим парнем, хан джисон? – я ожидал не этого, но определённо, да. они смотрят друг на друга не впервые, но так особенно чувствуют только сейчас. гора с плеч – меньшее, будто им новые лёгкие подарили и дышать стало легче. – а теперь я обязан задать тебе пару вопросов! – хенджин облизывается, и открывает новую пачку скиттлс, которую достал из кармана. протягивает джисону конфету красного цвета, тот тянется к ней рукой, но получает по ней слабый удар и простое "рот открой". джисон слушается и получает наконец-то свою сладкую награду. – так вот, – тянет последнее слово непонятно зачем. – как давно? – помнишь, давал тебе «close» послушать? тебе посвящена, в общем. то есть, там получается за пару месяцев ещё до неё. у хенджина будто глаза сейчас открылись на мир. он все удивлялся, как его другу удалось написать её, представляя лишь абстрактный образ. даже мысли не мог допустить, что абстракция – и есть он сам. – ахуеть. – ага, ахуеть. смеются снова, ярко, с счастьем и спокойствием на душе. – что на счёт тебя? в какой момент неотразимый хан джисон завладел твоим сердцем? – могу ответить тебе так же. помнишь, дал мне «close» послушать? вот, кажется, тогда примерно. помню ещё все ходил, напевал под нос постоянно с мыслям, что хочу, чтобы что-то такое ты написал про меня. у джисона в голове длинное «бля», которое он произнёс вслух. друг, точнее, уже его парень, о боже, поддержал своим коротким, тем же «бля» хенджин врёт конечно, немного, но. те-же пару месяцев до песни? или тот поцелуй? когда же? он и сам не знает ответа на вопрос. зато у него есть ещё один к джисону. – а тот поцелуй? на вечеринке, если помнишь, это что было? – честно? это правда было случайно, если могу так выразиться, просто захотелось и я сделал, но знаешь, возможно, это послужило началом. зародило купидончика, который потом выстрелил. да ещё и метко так, зараза. – хехе, видимо я тоже могу взять себе звание «неотразимого», не так ли? – он подкидывает джисону ещё несколько скиттлс, тот ловит мастерски неуклюже. одна оставляет своим красителем след на губах, которыми он её зажал. – именно так. а ещё можешь взять себе: «самый красивый», «самый привлекательный», и «самый любимый». хенджин рдеет и чтобы прервать свою неловкость прижимается губами к джисоновым. не как джисон в прошлый раз, трепетно, без резкости и «ударишь?» коснулся, чувствует, как джисон улыбается, накрывая его щеку холодной ладонью. у хенджина руки леденеют тоже. сидели далековато и теперь приходиться удерживать свой вес на руках, опираясь о холодный бетон подъездного пола. в сравнение с тем, что происходит выше – это значения не имеет. первое движение снова его, губы двигаются плавно, посылают маленькие молнии по телу и отдаются в сердце тёплыми разрядами. осветленные неумело волосы джисона, почему-то очень гармонично ощущаются в руке, перебирать их приятно, пускай и жесткие. оторваться приходиться из-за нехватки кислорода, которая вызвана всем вокруг. хенджин падает в объятья к джисону и шепчет в шею слабо смеясь: "у тебя там краска от конфеты была просто". внезапно самое комфортное место нашлось тут, в грязном подъезде незнакомого дома на холодном полу. с любимым, теперь точно, парнем рядом, который давно был готов ответить тебе взаимностью. просто вы два дурачка, боящихся признаться, один не хотел потерять друга, но не сдержался, а второй из-за своей неуверенности.

***

– дождь вроде прекратился. пойдём на улицу обратно? хенджин разлепляет глаза и мычит согласно, было так хорошо, что он задремал. они выходят за скрипучую дверь и видят, не чудо конечно, но очень живописно. – вау, она такая большая и цветастая вся. особенно на фоне этих туч. красиво, жесть, – джисон смотрит на радугу завороженно, впервые видит её так близко. – да, безумно красиво, – отвечает хенджин, разглядывая горящие восторгом глаза джисона.