Амур

Хэллоуин - волшебное время, когда границы между мирами стираются и потусторонние силы проникают в наш мир. Множество людей облачается в жуткие, заляпанные искусственной кровью костюмы. Дети шныряют по улочкам в надежде раздобыть как можно больше сладостей. Декорации из паутины или фонари из хищно оскалившейся тыквы стоят буквально у каждого дома. То тут, то там можно увидеть восставшего из мертвых фараона или юную ведьмочку, что идет рука об руку с древним вампиром. Для людей Хэллоуин означает мистическое, наполненное потусторонними силами время, когда любые заговоры и обряды обретают немыслимую мощь. Походы на кладбище или посещение давно заброшенных домов становятся естественным, ежегодным ритуалом. Страх приятной дрожью распространяется по телу, лишь подначивая весельчаков продолжить свои колдовские шалости. Никто из них никогда не задумывается о подстерегающей их души опасности. И лишь когда зубы смыкаются на плоти, а душу утягивает в бездонный желудок потусторонней твари, осознание собственной глупости запоздало скребется о черепушку, что без пяти секунд размозжена о ближайший камень. Хэллоуин, действительно, время волшебства и магии, но кто сказал, что это время для людей? Лишь раз в году граница стирается, но не для тупоголовых детишек с их наполненными конфетами корзинами. Призраки, ведьмы, оборотни, вся нечисть и нежить заполняет землю. Они желают наесться душ, повеселиться, устраивая по-истине адские шалости. Их руки тянутся к теплым, наполненным жизнью телам. Ощущение горячей крови, стекающей по горлу, дурманит. Что может быть слаще свеженькой человеческой плоти или трепещущейся в зубах души. Раньше Хэллоуин был истинным праздником зла, но сейчас все изменилось. Люди стали наряжаться в костюмы, надевать маски, искажать свой облик до такой степени, что от жителя потустороннего мира их было не отличить. Найти человека среди полчища монстров становилось все тяжелее. Их души были настолько бледными и еле уловимыми, что ничего, кроме как обычного скитания или проказ у монстров не оставалось. Но даже не смотря на это, существовали люди, чья душа мерцала, подобно новогодней звездочке. Окутанная пламенем, она, словно маяк, привлекала к себе полчище иных, являла собой своеобразный десерт, поданный к столу. Как люди ожидают наступления Рождества или другого важного праздника, мафиози с ужасом ожидают Хэллоуина. Порталы открываются по всему миру, пропуская сквозь завесу бесчисленное количество разношерстного, потустороннего дерьма. А что делать, если тебя больше не привлекают обычные людские души, к тому же замаскированные под себе подобных, что не отличишь? Правильно, идти по души, что окутывает пламя. Некогда убитые ими враги, призраки с ближайших кладбищ, вся нечисть слетается по их несчастные, пылающие души. Кольца лишь усиливают силу пламени, а потому, наплевав на обычных смертных, оголодавшие существа спешат на так называемое пиршество. Во главе с пришедшей с самых низов, более сильной тварью, полчище монстров каждый год наведывается по душу мафиози. В эту ночь творится небывалое веселье, которое с рассветом все хотят забыть, как самый страшный сон. В пример тому был прошлый Хэллоуин, когда пришедший на землю Некромант поднял с того света больше тысячи мертвецов. Для Вонголы та ночь была подобна аду. Потому как испугавшийся до чертиков Ламбо, испустил такой разряд, что вся Вонгола чуть дух не испустила. А когда Хранители пришли в себя, то с ужасом отметили, что половина подчиненных была удачно съедена, а их несчастные головы слюнявили мертвые языки, готовые отправить бедных мафиози на вертел, поджарив в адском пламени до хрустящей корочки. Даже повзрослевший, выдрессированный тренировками Реборна, Тсуна, начался заикаться, словно ему снова четырнадцать. Вария на тот год отделалась лишь парой десятков смертей, что истребила семейка вампиров, не сумевшая перейти порог резиденции без разрешения. Занзас смеялся ровно до того момента, пока проникшие в их дом призраки-шутники не разнесли его запасы алкоголя и не перекрасили Бастер и Скуало в ярко-розовый цвет. После всего пережитого, не удивительно, что в мафии так ненавидели Хэллоуин. Запасшись литрами кофе, наши герои с дрожащими руками прижимали к сердцу любимое оружие и ожидали наступления полуночи. Интуиция подсказывала, что в этом году обязательно произойдет какое-нибудь, не вписывающееся в рамки адекватного, редкостное дерьмо. Как принято с древних времен, во время Хэллоуина на землю ступают лишь жители потустороннего мира. Это был так называемый час порочных душ. Но в этом году все было иначе. Вопреки вековым устоям на землю ступила нога иного существа. Небесное, чистейшее создание прошло сквозь завесу, являя миру свой сияющий лик. На милом, детском личике сияла улыбка. В руках лежал лук, а за спиной с белоснежными крыльями покоились стрелы. Еле уловимой тенью он скользил по улочкам Италии, то и дело спуская тетиву. Большое нежно-розовое облачко в виде сердечка вспыхивало, стоило стреле пронзить сердце жертвы. В туже секунду глаза застилала розовая пелена и человек более не владел собой, желая первого, на кого был брошен взгляд. Все, кто видел хоть краешек его тени, бежали как можно дальше, хотя бы потому что знали, что последствия будут плачевными и не важно кто ты, человек или тот же оборотень. С ним никто не хотел связываться, особенно учитывая его сумасшедшую, помешанную на любви натуру. Еще с начала времен все задавались вопросом, почему столь безумное существо обитает на небесах, а не в низах ада. Его приход всегда знаменовал лишь одно - безудержную похоть и беспредельную суету, что так и норовил навести небезызвестный Бог любви. Амур прошел сквозь завесу и был готов к веселью, к бескрайней и чистой любви, что с помощью его священных стрел воспылает в сердцах людей. Розоватая дымка с завидной скоростью заполняла улочки Италии, а крики удовольствия и стоны, эхом отражались от покрытых декорациями стен. Пронзив сердце очередной жертвы, Амур резко встрепенулся, заметив вдалеке всплески чьих-то душ. Огонь, источаемый ими зазывал его, манил, словно умолял явится и развеять эту серость и обременяющую скованность их сердец. Не медля и секунды, Бог любви направился в сторону густого леса, что скрывал за собой пристанище грозных мафиози. Эта ночь обещала стать для Варии самой жаркой и преисполненной любви. Потому как сам Амур решил посетить их, наградив волшебной стрелой в самое сердечко. *** Коротко зевнув, юноша устало трет глаза и наконец закрыв документ, снимает очки. Экран гаснет и он, тяжело вздохнув, откидывается на спинку кресла. Дурацкие отчеты занимают слишком много времени. Вернувшись с миссии, он мечтал лишь о кровати и сладком, глубоком сне. Но вместо этого в его руках покоится очередная кружка кофе, а циферблат на часах показывает половину первого ночи. Даже недавно принятый душ более не бодрит. Не смотря на столь позднее время, стены замка все еще бодрствуют. И вряд ли кто-то сомкнет глаз до утра, если, конечно, не хочет лишиться жизни. Кто знает, что могут вытворить незваные гости с того света. Попрячут всю твою обувь, зальют краситель в шампунь или же решат полакомиться органами, вдоволь упиваясь криками жертвы. Хотя, в этом году Вария подготовилась. Подкинув в кабинет босса несколько бутылок виски, рядовые впервые в своей жизни чувствовали себя в безопасности. Даже если стены Варийского замка в этот раз посетит Некромант, да хоть сам Дьявол, знатно напившийся Занзас с удовольствием разнесет его потустороннюю голову на кусочки. А вместе с тем присоединится и Скуало, что сегодня так удачно составлял компанию боссу и его излюбленному виски. Не сумев подавить еще один зевок, лягушонок наконец встает из-за стола. Потянувшись, он в пару шагов преодолевает расстояние до окна и распахнув то, полной грудью вдыхает ночной, прохладный воздух. До носа доходит запах сирени, что так удачно росла под окнами и Фран на мгновение прикрывает глаза. До ушей сразу же доносится смех офицеров и стрекотание сверчков. Прислушавшись, смех кажется французу несколько странным. Фран готов поклясться, что сквозь усмешки слышал еле уловимые стоны, но скорее всего это разыгралось воображение. Да и сколько бы юноша не пытался что-то разглядеть, на освещенных участках людей он не видел, а если кто-то и ныкался по темным углам, юноше было все равно. Ну подумаешь, нашелся самоубийца, что решил утолить свои потребности в канун Хэллоуина. Порой Фран не слабо удивлялся людям, что работая в стенах Варии еще пытались снискать на свою пятую точку острых ощущений. Совершенно не понятные для понимания экземпляры. Когда до ушей донесся более громкий стон, лягушонок тихо вздохнул и поспешил закрыть окно. Не желая становиться свидетелем чьих-то игрищ, Фран двинулся прочь от окна, но возникшая во тьме розовая вспышка заставила его остановиться. Вглядываясь в ночную темноту леса, лягушонок попытался разглядеть источник света, но тот исчез слишком быстро и больше не появился. Пожав плечами, зеленоволосый вернулся обратно к столу. В глаза словно песка насыпали, зевнув в очередной раз, юноша потянулся к спасительной жидкости и какого же было его разочарование, когда он увидел пустую кружку. Черт бы побрал этот злосчастный кофеин в котором сейчас так отчаянно нуждался организм. Ну почему будучи гением, Фран не додумался принести в комнату чайник и баночку кофе? Мысленно лягушонок отвешивает себе парочку подзатыльников. Как не предусмотрительно. И без того хреновое настроение покатилось еще ниже по наклонной. Посверлив пустую кружку еще пару секунд, словно в надежде, что сейчас та окажется полной, Фран раздраженно цокает. Ночь только началась, а желание уснуть на месте лишь усилилось. Ну что за дерьмо? Устало перебирая ногами, иллюзионист вышел из комнаты и неспешно направился в сторону кухни. Преодолев длинный коридор, лягушонок, с каким-то, свойственным только ему безразличием провожает взглядом пробежавших мимо него офицеров. Перепуганные не на шутку мужчины пронеслись с такой скоростью, что француз даже позавидовал их атлетическим способностям. На мгновение остановившись, Фран посмотрел им вслед и пожав плечами двинулся дальше. Кажется гости с того света уже прибыли и Хэллоуин, так сказать, был в самом разгаре. Будь у Франа хоть капля бодрости, он, возможно, даже поинтересовался бы, кто на этот раз посетил стены Варии. Но в данный момент ему было все равно. Кольцо ада, как и кольцо Тумана находились при нем, так что волноваться было не о чем. Любая нечисть бессильна перед демоном, что так заботливо укутал в объятия душу паренька. Если что-то и позарится на жизнь иллюзиониста, то сразу же пожалеет, в мгновение испепеленное и вернувшееся в ад. Потирая на ходу глаза, Фран не сразу заметил нечто странное. И лишь когда ноги принесли его в холл, а до ушей донеслись громкие, совершенно не вяжущиеся с криками боли звуки, лягушонок резко остановился. Оторвав взгляд от пола, иллюзионист застыл, словно вкопанный. Привычное безразличие слетело с лица в мгновение. Аквамариновые глаза округлились, а рот открылся в немом вопросе. - Какого... Проглотив остальные слова, Хранитель Тумана шокировано уставился на открывшуюся картину, совершенно не вписывающуюся в критерии "нормально" и "адекватно". В холле творился настоящий хаос, если это можно было так назвать. Потому как Фран сравнил бы это с безумием, выходящим за все рамки. Даже для Варии подобное было уже слишком. Сон, как рукой сняло. Холл, а то и скорее всего весь замок буквально потонул в сладостных криках и стонах наслаждения. Куда бы взгляд юного иллюзиониста не метнулся, он натыкался на яростно срывающих друг с друга одежду мафиози. Их губы скользили по коже, тела, покрытые испариной терлись друг о друга, стараясь ощутить максимальную близость. На диване, в углах, на столе, да даже на гребаном полу творилось полнейшее непотребство. Громкие вскрики, шлепки тела о тело, адская какофония заполнила собой абсолютно все пространство. Прибывая в полнейшем шоке, Фран покраснел до кончиков ушей. Кружка выпала из рук, но юноша даже не обратил на это внимания. Он вообще не знал, как реагировать на подкинувшую ему Хэллоуином пародию на Парфюмера. Да что вообще он должен делать, когда перед глазами куча голых, перекаченных мужиков вдалбливаются в тела друг друга, как в последний раз? Теперь-то Фран понял, от чего убегали те мужчины. Желания разбираться и выяснять причину массовой оргии, как на корню отрезало. Даже представить сложно, что за существо посетило стены замка. До ушей доносились крики о помощи, но и те быстро стихали. То тут, то там вспыхивали розовые облачки в виде сердечек, что сразу же рассеивались. Сделав пару шагов назад, лягушонок уже собирался ретироваться, но его взгляд зацепился за бегущего в его сторону мужчину. Кажется это был рядовой из отряда Леви. С перекошенным от страха лицом, мужчина бежал со всех ног, но резко вонзившаяся в его грудь стрела заставила мафиози остановиться. С наконечником в виде маленького, красного сердечка, стрела издала громкое "пуф" и растворилась розовым облачком. Чувство самосохранения обычно являлось не самым частым гостем в жизни лягушонка, но именно сейчас оно решило дать о себе знать. Все инстинкты в мгновение проснулись и буквально кричали о бегстве. Сделав еще пару шагов назад, Фран посмотрел на мужчину, что теперь сверлил юношу каким-то безумным, пожирающим взглядом. Его губы искривились в слащавой улыбке, а руки потянулись вперед, желая как можно скорее коснуться столь желаемого тела. - Мой любимый... Я так хочу тебя. Мое сердце трепещет от любви, а душа поет. Практически нараспев вещая о своих неожиданно появившихся чувствах, мафиози двинулся в сторону иллюзиониста. У лягушонка от подобных признаний задергался глаз. По спине сразу же пробежалась стадо мурашек. - Ну уж нет. Иди к черту, старый извращенец, - протянул юноша. Кольцо Тумана в мгновение покрылось синим пламенем и новоиспеченного извращенца окутало множество лиан, не давая сдвинуться хоть на миллиметр. - А-ах. Ты такой проказник, любовь моя, - простонал мужчина, подмигивая зеленоволосому. На мгновение лягушонку показалось, что в глазах рядового появились сердечки, как в мультфильмах. Тряхнув головой, Фран сразу же списал это на недосып. Что-то с невероятной скоростью стало носиться под потолком, распевая о чистой любви, но Фран даже внимания на это не обратил. Краснее помидора и с бешено колотящимся сердцем, лягушонок поспешил убраться подальше от холла. Но даже пробежав несколько пролетов, лучше не становилось. На каждом углу его поджидали все более интересные и неожиданные парочки. Заметив краем глаза Леви-А-Тана, француз решил, что на днях заявится к Вердзило и сотрет себе память об этой ночи навсегда. Громкие стоны, словно фоновая музыка сопровождали его повсюду. Шлепки тело о тело и вскрики от приближающегося салюта в голове отдавались эхом в несчастной, зеленоволосой голове. В какой-то момент Франу показалось, что он попал в гребаный мир зомби, потому как за спиной все чаще звучало монотонное "Любо-о-овь". В какой момент за ним увязалось несколько мужчин он не знал, но и останавливаться желания не было. Пробегая очередной поворот, иллюзионист быстро оглянулся, но увидев, что его постепенно окружают, почувствовал, как глаз задергался еще сильнее. - Черт, - раздраженно цокнув, юноша собирался снова воспользоваться иллюзиями, но сделать ему этого не дали. Кто-то схватил его за руку и резко затянул в комнату. Прижатый к стене, Фран почувствовал как нарастает паника. В голове в мгновение пронеслись последние кадры из коридоров, кольцо незамедлительно стало покрываться синим пламенем. Весь поток возмущений был перекрыт рукой зажавшей ему рот. В полумраке комнаты Фран не сразу узнал потрошителя. Приложив палец к губам, парень тихо шикнул и только когда иллюзионист кивнул, давая понять, что понял того, убрал руку. Несколько минут офицеры стояли неподвижно, стараясь не дышать громче положенного. И лишь когда шаги в коридоре стихли, а до ушей доносились только крики да стоны, парни в некоторой мере расслабились. - Ммм, семпай, вы же в своем уме? Ну так, на всякий, - осторожно начал иллюзионист, косясь на принца. - Ши-ши-ши. Так похоже, что я хочу трахнуть тебя прямо здесь и сейчас? - судя по ноткам раздражения в голосе, Бельфегор был собой на все сто. Фран расслабленно вздохнул. Убегать от умалишенного рядового было намного проще, чем если бы это оказался потрошитель. - Что происходит? У меня, конечно, есть догадки... - Ши-ши-ши. Это пиздец, жаба, - отойдя от юноши, Бельфегор как-то нервно засмеялся. - Этот Хэллоуин войдет в историю. Опаснейшая организация убийц Вария подверглась нападению Амура, в следствии чего произошла массовая оргия. - Серьезно? Бог любви явился на Хэллоуин? Кажется уже ничто не могло удивить Франа, но как же он ошибался. Насколько же они нагрешили, что на их голову свалился не какой-нибудь демон или полчище зомби... а Амур. - Не знаю, что этому мелкому гавнюку здесь надо, но это... - Очень странно, - закончил за потрошителя юноша. - Может в Варии не хватает любви и счастья? - протянул лягушонок, хлопнув кулачком по ладони. - Ши-ши-ши. А может в твоей голове не хватает извилин? Какая, к черту, любовь? Тебе что, четырнадцать? - скептично уставившись на кохая, Бел лишь покачал головой. На мгновение задумавшись, он словно просиял. Его губы растянулись в хитрой, не предвещающей ничего хорошего улыбке. - Даже в этом хаосе можно найти плюс, жаба. Если мы останемся в себе, а мы обязательно останемся, то подомнем под себя всю Варию. - В данной ситуации ваши слова звучат крайне двусмысленно, семпай-извра... Ай! Потирая голову от королевского подзатыльника, Фран резко просиял, только сейчас осознав, к чему клонит Бельфегор. - Компромат, - одновременно проговорили офицеры. Даже Фран, привыкший держать маску истинной невозмутимости, улыбнулся. Напряжение и неловкость, что повисли между офицерами немного спали. - Телефон с тобой, жаба? - Камера уже включена, семпай, - проговорил француз, отсалютовав и щелкнув пару раз Бела. - Да не меня, идиот, - раздраженно шикнул блондин, но сразу же добавил: - Хотя, фотографируй сколько хочешь. Добавишь в свою коллекцию. - Спасибо за разрешение. На днях наложу на вас порчу, - протянул Фран, уворачиваясь от стилетов. - Кстати говоря, при вас в кого-нибудь попадала стрела? На мгновение юноше показалось, что Каваллини стал бледнее смерти. - Аре? Только не говорите, что были с Луссурией? Я то думал, мне не повезло, - не без усмешки проговорил Туман. - Иди к черту, жаба, - отмахнулся от назойливого кохая Бел, всем своим видом давая понять, что эта тема закрыта. В голове снова начали всплывать кадры бегущего за ним Солнышка Варии, с криками: "Куда же ты, Бельчонок! Дай зацеловать твои прекрасные щечки, любовь моя!". Фран не смог сдержать едкого смешка, за что получил в свою сторону еще парочку стилетов. - И что же нам делать, семпай? Амур скоро явится по наши души, - француз еле сдержался, чтобы снова не подколоть Его Высочество. Заметив, что тот наворачивает очередной круг по комнате, Фран не без издевки в голосе спросил. - Нервничаете? - Ши-ши-ши. Я не нервничаю, глупое земноводное. Принц всегда собран и спокоен. Просто... Будь моя воля, уже давно бы перерезал весь замок. Да только на утро Занзас мне за это спасибо не скажет. Принц еще слишком молод, чтобы умирать такой глупой смертью. - Но семпай, вы уже не молоды, - нарочно медленно протянул иллюзионист. Шокировано уставившись на блондина, Фран заставил того напрячься. Вытянув вперед руку, он указал на шевелюру потрошителя. - Бел семпай, это что? Седой волос? - Что?! - схватившись за голову, Бел метнулся к зеркалу, но сразу же остановился. Привычный оскал появился на его лице. - Я убью тебя, мелкий гаденыш. Совершить месть Бельфегору так и не удалось. Стоило ему раскрыть веер стилетов, как в комнате раздался детский, мелодичный смех. Почувствовав, как по спине бегут мурашки, Варийцы в мгновение оказались рядом, озираясь по сторонам. На потолке стало медленно собираться розовое облачко, что постепенно принимало форму ребенка. Совершенно нагой, поддерживаемый лишь небольшими, кипельно-белыми крылышками. Словно сошедший с картин, мальчик был необычайно красив. Отливающие золотом волосы причудливо завивались, ниспадая на милое, детское личико. Голубые глаза словно гипнотизировали. Мило улыбнувшись, мальчик достал из-за спины стрелу и прицелился. Преисполнитесь любви! В голове резко что-то щелкнуло и лягушонок успел вовремя отскочить. Посмотрев на вонзившуюся у самых ног стрелу, Фран с завидной скоростью дал деру, потащив все еще зависшего потрошителя за собой. - Что это было? - наконец выйдя из оцепенения, Бел удивленно посмотрел на парнишку. - Скорее всего особый взгляд Амура. Не смотрите ему в глаза, семпай. Увы и ах, но даже ваша супер ширма на глазах не спасет от его взгляда. - Ши-ши-ши. Что ты сказал о моей челке, земноводное? - прошипел Ураган, стоило им остановиться, чтобы перевести дыхание. Прислонившись к стене, Фран оперся руками о колени. Такими темпами они сдуются раньше, чем стрелка дойдет хотя бы до четырех часов. - Я что-то сказал? Вам показалось, семпай, - словно не понимая о чем речь, лягушонок невинно похлопал глазками. Что поделать, привычка выводить Бельфегора была у него уже в крови. - Жаба, я тебя... - Осторожно! - выкрикнул иллюзионист, резко отталкивая блондина. Фран и сам не понял когда успел заметить Бога любви. Кольцо ада загорелось на автомате и стена черного пламени, что окружила их, появилась как нельзя кстати. Поток пламени с огромной скоростью двинулся в сторону Амура. Воздух пронзил оглушающий крик и лишь когда пламя рассеялось, Фран увидел, что мальчик исчез. Вряд ли из-за подобного Амур покинул стены замка, но как минимум, на некоторое время оставил их. Тяжело вздохнув, иллюзионист обернулся к Бельфегору. Неприятное, тревожное чувство сразу же зашевелилось под кожей, стоило ему увидеть рассеявшуюся розоватую дымку. Сжав джемпер на груди, Бел неподвижно сидел на полу. - Семпай? - осторожно позвал того француз. Отступив на всякий случай назад, Фран снова позвал Урагана, - Бел-семпай, все нормально? Застоявшаяся тишина неприятно давила. Фран уже не знал о чем думать и с какой силой бить по королевской головушке, если тот вдруг окажется зомби-извращенцем. Но ничего такого делать лягушонку не пришлось, медленно подняв голову, потрошитель немного рассеянно улыбнулся. - Как-то мутно в голове. Кажется в меня попала стрела, - честно признался блондин, не сводя взгляда с юноши. - А вы случайно никого затрахать до смерти не хотите? - как бы между прочим спрашивает Фран, не сводя взгляда с парня. Секундная пауза и оба Варийца начинают смеяться, осознавая, в насколько нелепой они ситуации и как вообще выглядят со стороны. - Ши-ши-ши. Не говори ерунды, милый. - Напугали же вы меня, семпай... Что? - зеленая бровь изгибается, замерев, Фран окидывает Каваллини подозрительным взглядом. - Вы сейчас назвали меня милым? - Что ты несешь, жаба? - уже поднявшись, потрошитель улыбнулся в своей манере. - Я лучше сдохну, чем назову тебя милым, дорогой. На этот раз пришла очередь Бела впадать в ступор. - Вот опять, семпай, вы превращаетесь в зомби-извращенца, - сделав несколько шагов назад, француз выставил руку вперед, демонстрируя покрытое пламенем кольцо Тумана. - Если вы поднимите на меня свой Недокоролевский меч, я буду вынужден защищаться. - О, боже... Жаба, быстрее, убей меня, пока я не совершил непоправимого. Как мне жить потом, если Мое Высочество коснется какого-то земноводного? Схватившись за голову, потрошитель с ужасом осознал в какое дерьмо на этот раз угодил. А что если его потянет на рядовых? А если на пути им встретится Луссурия или Леви? Бельфегор сейчас больше напоминал призрака. Побледнев на пару оттенков, принц в ужасе скатился по стене. Как такое вообще могло произойти с ним? Это какая-то ошибка. - Фу, как грубо, семпай, - Фран покачал головой, показывая пальцем вниз. - Как будто я в восторге от вашей персоны, падший принц-извращенец. - Ши-ши-ши. Не смей так разговаривать с принцем, земноводное, - резко поднявшись, Бел направился в сторону лягушонка. Привычный оскал и парочка стилетов, красующихся в руке дали понять, что у кого-то проблемы. Подойдя вплотную, Бельфегор ткнул пальцем в грудь иллюзиониста, намереваясь напичкать того стилетами. - Я тебя сейчас уб... На этих словах Ураган резко замолчал. Вздрогнув, он попытался снова повторить угрозу, но произнести ее никак не получалось. То открывая, то закрывая рот, блондин продолжал тыкать пальцем в юношу, но так ничего и не смог проговорить. - Вы сейчас... что? - изогнув бровь, Туман склонил голову набок. - Я тебя... - снова начал Бел, запинаясь. Глаза словно застелила пелена. От прежнего раздражения и желания распотрошить язвительную жабу не осталось и следа. Что-то теплое, практически обжигающее окутало сердце принца. Резко подавшись вперед, более не контролируя себя, Бельфегор обнял Франа, крепко прижимая того к себе. - Я тебя так люблю. - Дьявол меня дери... - только и смог произнести француз, пребывая в полнейшем шоке. Он даже не пытался высвободиться из кольца рук, просто стоял и смотрел в стену, размышляя, с какой стороны будет удобнее огреть новоиспеченного зомби по голове, пока тот не перешел на более откровенные действия. Но даже по прошествии пары минут, Бел не сдвинулся с места. Так и стоял, прижимая юношу к себе. - Кхм, семпай, - осторожно позвал того Фран. Бельфегор отреагировал сразу же. Расцепив объятия, он не сильно сжал руками плечи, все еще находясь слишком близко. - Что такое, лягушонок? - сказано это было таким тоном, что иллюзиониста невольно передернуло. Голос Бельфегора был полон нежности и как бы дико не звучало - любви. Парень нежно улыбнулся, чем в очередной раз поверг Франа в шок. - Не могли бы вы отойти? Ну знаете, личное пространство, все дела. - Конечно, дорогой. Сделав пару шагов назад, все с той же улыбкой, Бел застыл, не сводя с лягушонка взгляда. Ну словно щеночек. Ему бы еще ушки с виляющим хвостом заиметь и можно смело кататься по полу от смеха. Фран был близок к этому, потому как вид послушного, влюбленного семпая выбивал из него весь пофигизм, заставляя дрожать от подступающего смеха. Но, отставить шутки в сторону. Этот миловидный, чертовски обаятельный и послушный парень был не в себе. Фран понятия не имел, почему Бельфегор до сих пор не предпринял попытки затрахать его до смерти. Да и что за аура необъятной любви и нежности окружала Его Высочество? Как-то не очень похоже на зомби-извращенцев, что без остановки бубнили про любовь и размахивали своей волшебной палочкой. - Повторюсь, но, семпай, вы случайно не собираетесь затрахать до смерти одного иллюзиониста? - Только если ты этого хочешь, - проговорил приторно-слащавым голоском Бельфегор, делая шаг в сторону француза. - Не-не-не. Мне и так хорошо, стойте, где стоите, - быстро замахал руками Фран. - Так у меня есть выбор? Какой-то вы неправильный зомби-извращенец. В вас же попала стрела. Бел усмехнулся. - Глупенькая лягушка. Ты же использовал кольцо Ада. Скорее всего свойства стрелы замедлились или же вообще изменились, когда та прошла сквозь пламя, - довольно адекватный ответ от человека с кашей в голове удивил юношу. Возможно еще не все было потерянно. Если Бельфегор прав и двинулся головой лишь на половину, то у Франа еще оставался шанс дожить до рассвета, не поседев от волнения за свою несчастную задницу. - И что же вы сейчас чувствуете? По спине иллюзиониста прошлась ледяная дрожь, стоило ему ощутить чужое дыхание на своей шее. Над ухом послышалось монотонное "Любовь". Лягушонок понятия не имел, почему не почувствовал приближения со спины, словно человек стал невидимкой. Резко вонзившийся промеж глаз рядового стилет, заставил того на мгновение застыть и закатив глаза, повалиться на пол. Наблюдая, как по ковру растекается лужа крови, Фран медленно перевел взгляд на потрошителя. По коже в очередной раз бегут мурашки, стоит ему завидеть безумный оскал на лице Урагана. Челка немного растрепалась и лягушонок смог увидеть его глаза. Ярко-голубые, обрамленные длинными, светлыми ресницами. Бельфегор смотрел на Франа так, словно тот был единственным желанным человеком в этом мире. С такой "любовью" смотрели лишь безумцы, коим Бел и являлся большую часть своей жизни. - Я чувствую любовь. Безудержную любовь к тебе, моя принцесса, - прошептал Каваллини, положив руки на сердце. - Оке-е-ей, - медленно протянул Фран и стараясь держаться на расстоянии от потрошителя, двинулся вперед по коридору. Вдалеке послышались голоса. Нужно было двигаться дальше, кто знал, когда мог вернуться Амур. - Идемте, семпай. Будете защищать свою принцессу от жутких зомби. - Ши-ши-ши. За тобой, куда угодно. Некоторое время приключения обходили офицеров стороной. Осторожно огибая попадавшихся на пути рядовых, Ураган с Туманом шли в полной тишине, лишь изредка перебрасываясь парой так называемых милостей, что так и лезли из Бела, словно паразиты. Кстати говоря о паразитах. В какой-то момент Франу показалось, что блондин прилип к нему, как какая-нибудь зараза. Сколько бы лягушонок не говорил про личное пространство, Бельфегору, видимо, эти слова были не знакомы. Буквально наступая юному иллюзионисту на пятки, Ураган сокращал расстояние между ними с завидной скорость. А когда терпение Франа подходило к концу и он оборачивался, собираясь отправить наглеца в самые низы ада, то ничего, кроме тяжелого вздоха выдавить из себя не мог. Бельфегор, словно маленький, нашкодивший ребенок, мило улыбался, склоняя голову набок. В такие моменты, в голове у лягушонка с оглушающим треском рвался шаблон. Ну как этот человек мог быть таким милым, когда по будням резал окружающим глотки, а по выходным пичкал стилетами щенят на заднем дворе? Ну это образно говоря. Конечно же последнего Бел не делал, Фран это прекрасно знал. Но тем не менее, голова разрывалась от такого контраста. В пору было и смеяться и плакать одновременно. Но Фран не был бы Франом, если бы на его лице было что-то помимо абсолютного пофигизма. Окидывая блондина равнодушным взглядом, лягушонок позволял себе лишь тяжело вздыхать, да порой закатывать глаза. Подавив очередной зевок, лягушонок взглянул на дисплей телефона. До рассвета оставалось полтора часа. И тогда, стоит солнечным лучам коснуться земли, как вся нечисть испарится, возвращаясь обратно в свой мир. Но относилось ли это к Амуру? Все-таки он был созданием небесным и не вариант, что правила Хэллоуина касались его напрямую. Да и что-то подсказывало Франу, что после его выходки, Бог любви будет малость рассержен. Так что приходилось быть начеку. Кто знал, с какой стороны прилетит очередная стрела. Фран был готов вон из тела вылезти, но сохранить свою несчастную, в данный момент крайне ценную девственность. Преодолев очередной коридор без приключений, офицеры еле успели затормозить. Внезапно возникший перед ними поток пламени разнес в щепки стену и дверь. Громко сглотнув, иллюзионист медленно перевел взгляд на новенький проем в стене. На душе сразу же стало неспокойно, ведь столь сильное пламя могло принадлежать лишь одному человеку. Стоило дымке чуть рассеяться, как Бельфегор еле сдержался, чтобы не засмеяться в голос. Аквамариновые глаза широко распахнулись, а щеки в очередной раз стали пунцовыми. А ведь было с чего. Подобной картины свет еще не видел и вряд ли еще когда-нибудь увидит, потому что придя в себя, Занзас точно изничтожит все живое на планете. Длинные серебристые волосы разметались по столу, на котором, кстати говоря, очень уж изящно выгибался и крайне громко стонал их обладатель. В кабинете стоял полнейший разгром. Следы от пламени ярости не покрывали разве что двух мужчин, что казалось, были готовы поглотить друг друга без остатка. Вдалбливаясь в тело мечника, босс Варии еле слышно рычал, покрывая кожу мужчины поцелуями. - А-а-ах! Быстрее, дорогой! - цепляясь за спину Скайрини, мечник места себе не находил. Откинув голову назад, он в очередной раз застонал и потянул мужчину на себя, касаясь его губ. - Все, что пожелаешь, любимый мусор. Иллюзионисту казалось, что у него сейчас слезы из глаз хлынут. Это было настолько дико и странно, что хотелось рассмеяться во весь голос. Прыснув в кулак, Туман не отказал себе в парочке кадров. - А ведь это могли бы быть мы с тобой, - мечтательно проговорил потрошитель, накручивая зеленую прядь на палец. - Конечно, семпай-извращенец. В ваших влажных мечтах, - протянул иллюзионист, даже не взглянув на Бела. Почувствовав, как пальчики парня заскользили по шее, Фран закатил глаза. - Идемте, пока эта сладкая парочка нас не заметила. Тогда даже легион демонов нас не спасет. Как можно скорее преодолев опасный участок, офицеры наконец выдохнули. И вроде от стыда провалиться хочется, но с другой стороны, вся эта ситуация была настолько нелепой и смешной... Страшно представить, что будет с приходом рассвета. Хотя, лягушонок прекрасно представляет какие лица будут у всех на утро и сколько плюшек он заработает, когда рядовые узнают, что у юного иллюзиониста на них годовой компромат. - О чем задумались, семпай? - спросил иллюзионист. Бел уже довольно долго молчал, что начинало напрягать. Да и не нужно быть слепым, чтобы не заметить, как принц пялится на него. Франу казалось, еще пара минут и от столь пристального взгляда у него появится дырка в голове. - Ши-ши-ши. Смотрю на твои мягкие, розовые губки и думаю, как бы хорошо они смотрелись... - Не-не-не! - выставив перед лицом Бела руку, зеленоволосый активно затряс головой, уже сто раз пожалев, что спросил. - Оставьте ваши фантазии при себе. Заметив как побледнел потрошитель, Фран медленно перевел взгляд в конец коридора. Если бы они были в фильме ужасов, то сейчас, непременно должна была заиграть тревожная, означающая приход истинного зла, музыка. Плавной походкой, настолько грациозно, насколько вообще мог этот человек, из-за поворота показался Луссурия и направлялся в их сторону. Ярко-красный халат распахнут, являя взору офицеров всю прелесть накаченного, солнечного тела. - Любо-о-овь, - тихим, словно шелест листьев, голосом, повторял без остановки Солнце Варии. Будучи немного в себе, Бельфегор прекрасно помнил, в кого при нем попала стрела. Завидев яркий ирокез, Ураган чуть ли не заикаясь, ломанулся в ближайшую дверь, утягивая за собой иллюзиониста. Стоило им оказаться в темном помещении, как лягушонок в полной мере осознал, что судьба к нему была крайне жестока. Петляя по коридорам и повидав настоящий ад, Фран думал, что хуже быть уже не может. Может, еще как. Дверь вела в небольшую, довольно тесную кладовку. Так что теперь Урагану и Туману приходилось тесниться в темном, тесном пространстве, не имея возможности выйти еще добрых минут пять. Кажется Солнышко никуда не спешил, а потому шел настолько медленно, что лягушонок был готов уже на стенку лезть от мучительного ожидания свободы. Прижатый лицом к двери, иллюзионист в очередной раз проклинал чертов Хэллоуин и гребаного Бога любви, что так некстати решил посетить Варию. Почему не Вонголу или другую мафиозную семью? В мире столько владельцев колец, столько людей источает манящее для нечисти пламя. Но почему все дерьмо вечно валится на Варию? Что за знак судьбы, черт его дери? - А сердечко то как бьется, - еле слышно прошептал Бел, и укусил иллюзиониста за ухо, чем заставил того вздрогнуть. - Семпай, если не угомонитесь, обещаю, до рассвета вы не доживете. Будете остатки Хэллоуина коротать в компании Луссурии, - как можно спокойнее и тише проговорил юноша. Заметив тень Солнышка, мелькающую под дверью, Фран почувствовал нарастающее раздражение. Эта медлительность, тягучее, мучительное ожидание в совокупности с горячими руками, что уже во всю хозяйничали под футболкой... Странное чувство расползающееся внутри сводило иллюзиониста с ума. Бельфегор словно и не слышал юношу. Фран ощущал горячее, практически обжигающее дыхание принца на шее, как бьется его сердце. Пальцы потрошителя еле ощутимо прошлись по ребрам, одна рука заскользила выше, касаясь сосков, слабо поглаживая. Вторая поползла ниже, оглаживая впалый живот. - Семпай, прекратите, - лягушонок предупреждал, говорил настолько холодно, насколько это сейчас вообще было возможно. Хотя о какой хладнокровности может вообще идти речь, когда с телом творили подобную дичь? Колени начали предательски дрожать, стоило языку принца заскользить по шее. Глубоко вдохнув, Туман собирался в прямом смысле слова отправить чертового недопринца в ад. Но и здесь все пошло по наклонной, стоило зубам потрошителя сомкнуться на шее. - Семпа-а-ах! Не ожидавший от себя подобных звуков, лягушонок почувствовал, что сейчас задымится. Это была последняя капля терпения. Наплевав на все и всех, Туман с ноги открыл дверь кладовки и за мгновение ретировался к стене. Вжавшись в стенку, иллюзионист зажимал шею рукой. Видок у него, конечно, тот еще, весь растрепанный, покрасневший до кончиков ушей. Ему казалось, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Задыхаясь, словно пробежал с десяток километров, лягушонок со злостью смотрел на медленно выходящего из кладовки потрошителя. Довольный, словно кот, Бельфегор облокотился о косяк двери и склонив голову набок, улыбнулся. Джемпер сполз с плеча, оголяя ключицу. Язык медленно заскользил по губам и Фран непроизвольно засмотревшись, подумал, что Бел дьявольски красив. Нет, этот гребаный принц был слишком сексуален для человечества. - Это преступление, скрывать столь сладкий голосок, лягушонок, - протянул Бельфегор, не сводя взгляда с юноши. - Я предупреждал, Бел-семпай, - одернув футболку, иллюзионист бросил на блондина полный раздражения взгляд. Пространство вокруг юноши заметно потемнело, а кольцо на пальце вспыхнуло синим пламенем. Оказавшись за пару шагов возле потрошителя, француз схватил того за грудки и потянул на себя. Практически соприкасаясь носами, иллюзионист медленно проговорил, - Еще хоть раз распустите свои руки и отправитесь первым рейсом в ад. Обещаю. От пронзительного, буквально полыхающего адским пламенем взгляда, у Бельфегора засосало где-то под ложечкой. Эти сведенные к переносице брови, чуть прищуренные глаза и мягкие губки, с которых то и дело срывались пропитанные ядом слова... - Ты такой милый, когда злишься, - прошептал Бельфегор и резко подавшись вперед, чмокнул юношу в нос. Выпрямившись, Ураган отошел от застывшего и пребывающего в шоке иллюзиониста. Франу же казалось, что у него сейчас задергается глаз. Глубоко вдохнув, француз прикрыл глаза и медленно посчитал до десяти. Самоконтроль на первом месте. Никаких срывов, никаких призывов демонов. Вдох-выдох. Это всего лишь Бельфегор. Падший, эгоистичный, самолюбивый, жестокий, выводящий из себя недопринц. Ничего нового. Просто сейчас он под чарами Амура. Его убийство не принесет никакого удовольствия. Убийство? Проведя рукой по лицу, лягушонок еле заметно улыбнулся. Будучи полнейшим пофигистом и имея идеальный контроль над эмоциями, Фран никогда бы не позволил себе подобных мыслей. Это насколько же надо было постараться, чтобы вывести его из себя? Сегодня явно что-то пошло не так. И отчасти, где-то глубоко в подсознании, Франу это... понравилось? Когда в Варии творился полнейший хаос, почему бы не дать себе немного расслабиться? Не в прямом смысле, конечно. Быть пронзенным стрелой Амура лягушонку не хотелось. А вот позволить себе чуть больше эмоций, чем обычно, можно. Но совсем немного. И лишь для того, чтобы припугнуть тупого семпая, что кажется, уже мечтал оказаться в аду. От размышлений Тумана отвлек чертовски знакомый смех. Подобно перезвону тысячи колокольчиков, он звучал повсюду, отражаясь в голове неприятным эхом. Резко обернувшись, Фран вовремя отскочил в сторону. Взирая на стрелу, что пролетела в паре сантиметров от него, юноша сглотнул. Явился-таки. Потоните в любви, дети божьи! - Бежим! - хором выкрикнули офицеры. Преодолев пару коридоров, Варийцы на всех парах ввалились в ближайшие, открытые двери. На их удачу это оказалась библиотека. Довольно громоздкое, идеально подходящее для боя помещение. Длинные, заставленные книгами стеллажи служили прекрасным укрытием от, как показалось юноше, бесконечного количества стрел. Спрятавшись в одной из секций, Фран привалился спиной к стеллажу, пытаясь перевести сбившееся дыхание. По ощущениям, сердце билось уже где-то в горле. Мельком выглядывая из-за стеллажа, юноша высматривал нерадивого божка, что летал где-то поблизости. Звонкий смех, словно какая-то зараза, преследовал их, не затихая ни на секунду. - Одна мысль о том, что мы вместе находимся в библиотеке, среди этих пыльных, скучных книжек, заводит меня, - томно проговорил потрошитель, не сводя взгляда с француза. Привалившись боком к стеллажу, он осторожно провел пальцем по плечу иллюзиониста, заставив того вздрогнуть. - Дьявол меня дери. Бел-семпай, вы можете думать о чем-то еще, кроме дешевых порно сценариев? - протянул Фран, тяжело вздохнув. - Ши-ши-ши. Я конечно не дьявол, хотя не менее горяч, но тебя бы... Заметив за потрошителем Бога любви, Туман резко оттолкнул парня к стеллажу, срывая иллюзией с ближайших полок поток книг. Не добравшись до цели, стрелы вонзались в книжки, взрываясь розовыми сердечками, что теперь медленно рассеивались, создав подобие завесы. - Ши-ши-ши. Можешь надавить сильнее, - каким-то странным голосом проговорил потрошитель, облизнув губы. Только сейчас Фран заметил, что оттолкнув Бела, на автомате вжал его в стеллаж, сжимая руку на королевской шее. Мысленно взвыв, француз резко отдернул руку, проклиная нерадивого принца с его дурацкими фетишами. Ахаха! Преисполнитесь любви! Стоило дыму рассеяться, как Амур, не медля и секунды, пустил в ход новые стрелы. Срывая с полок еще один поток книг, лягушонок ринулся прочь от Бога любви, оставляя потрошителя где-то позади. Петляя между стеллажами, Фран еле успевал создавать защитные иллюзии, что, как оказалось, были пустым звуком для стрел Амура. Пробивая защиту, они проносились в опасной близости от француза, заставляя того изворачиваться в самых замысловатых позах. Решив, что игр с него достаточно, Фран уже второй раз за эту ночь активирует кольцо Ада. Естественно, он не очень радуется такому раскладу, ведь кольцо в обмен на силу, пожирает душу. Но тут уже ничего не поделаешь. Либо душа, либо дорогая сердцу задница. Естественно, второе было куда важнее. Резко остановившись, Фран вытягивает руку вперед. Вырвавшись из кольца, огромный поток пламени окутывает юношу и устремляется в сторону Амура. Засмеявшись еще громче, Амур достает новую стрелу, более длинную, с белоснежным, мерцающим сердечком и выстреливает в ответ. Встретившись с адским пламенем, стрела взрывается, заливая помещение ослепляющим светом и рассыпаясь множеством мерцающих огоньков. Не ожидавший такой подставы, лягушонок жмурится, ослепленный стрелой. Передвигаясь на ощупь вдоль стены, Туман попытался рассмотреть хоть что-нибудь, но перед глазами все еще стояли яркие вспышки, не давая рассмотреть даже собственные руки. Внезапно во что-то врезавшись, Фран попытался обойти препятствие, шаря перед собой руками. Каково же было его удивление, когда преграда на ощупь оказался не холодной стеной, а человеческим и вероятнее всего, голым телом. Заслышав над ухом монотонное "Любовь", лягушонок громко сглотнул. А когда несколько пар рук стали хватать его и лезть под футболку, француз не на шутку взбесился. - Гребаные зомби-извращенцы! Да когда же эта ночь закончится?! - заорал иллюзионист, создавая огромного монстра, что за пару секунд раскидал всех фанатов любви по разным уголкам библиотеки. Потерев глаза и уже более менее различая предметы, Туман понял, что попал. Медленно перебирая ногами, словно сошедшие с экрана типичных ужастиков, Франа окружали рядовые. Несколько десятков человек тянули к юноше руки, слащаво улыбаясь и протягивая излюбленное "Любовь". Только успевая раскидывать иллюзорными лианами зомби-извращенцев, Фран в ужасе уставился на порхающего над ними Амура. Заливаясь, уже больше похожим на злобный, смехом, Бог любви натянул тетиву, пуская в ход стрелы. Еле уворачиваясь от атак Амура, Фран пытался как-то расправляться с рядовыми. Но долго продержать оборону у Тумана не получилось и когда несколько пар рук схватили его, утаскивая в толпу, юноша запаниковал. Отбиваясь руками и ногами, лягушонок в панике скользил взглядом по рядовым, пытаясь высмотреть белобрысую макушку. И... бинго! Облокотившись о стену, потрошитель с невероятно скучающим видом крутил в руках стилет, изредка поглядывая на кохая. - Какого черта, семпай? Помогите мне! - Бросил меня, такого красавчика, совсем одного, а сам убежал. Как не красиво. Кажется принцесса не нуждается в спасении, - будничным, словно ничего и не происходило, тоном, проговорил Бел. Прокручивая стилет, он всем своим видом давал понять, что до глубины души обижен. Возмущенный таким поведением, лягушонок закатил глаза. Как же не вовремя Бельфегор решил показать свой эгоистичный, недокоролевский характер. В обычное время, Фран бы съязвил, чем еще больше разозлил бы напарника. Но сейчас, когда руки рядовых были абсолютно везде, а Амур доставал новую стрелу, Фран решил послать свою гордость к чертовой матери. Было не приятно осознавать, что целостность его задницы зависела от потрошителя, но порой нужно было переступить через себя. Глубоко вдохнув, Туман громко проговорил: - Того, кто поможет мне, награжу поцелуем! На этих словах, потрошитель словно оживился. Расплывшись в улыбке, блондин пустил в ход вальс стилетов, что довольно эффективно отбивал стрелы Амура. Рядовые, словно безвольные куклы, замертво падали один за другим. Кому-то точно прилетит от Занзаса, но сейчас Урагана не волновали такие мелочи. Нерадивая, любимая сердцу лягушка обещала поцелуй, за это было не жалко и весь замок распотрошить. Почувствовав, что давление со всех сторон немного ослабло, Фран, пользуясь моментом, откидывает иллюзией новоиспеченных зомби. Ринувшись к Бельфегору, француз хватает того за руку и спешит покинуть злосчастную библиотеку, отбиваясь на ходу от стрел. Лишь миновав несколько коридоров и наконец оказавшись в тишине, лягушонок свободно вдыхает. Проведя рукой по лицу, он краем глаза замечает, как за окном постепенно светлеет небо. Телефон остался в библиотеке, похороненный под грудами книг. Времени Фран не знал, но судя по небу, их мучения должны были закончится в ближайшие пол часа. - Я жду, лягушонок. Заслышав голос потрошителя, Фран непроизвольно вздрогнул. Весь растрепанный и помятый, иллюзионист еще не до конца отошел от недавнего нападения зомби-извращенцев. Ощущение опасности до сих пор преследовало его, заставляя озираться по сторонам, словно параноика. Желания целовать Бела у юноши особо не было. Да и времени до конца Хэллоуина оставалось совсем немного. Не дай боже, тот придет в себя в момент поцелуя. Тогда, как кажется Франу, он даже моргнуть не успеет, как его внутренности развесят по ближайшим окнам. Посмотрев на потрошителя, Фран решил выкрутиться из ситуации самым наипростейшим способом. - О чем вы? - Ши-ши-ши. Не пытайся увиливать, любовь моя. Я жду, - не терпящим возражений тоном, проговорил Бел. - А если вы резко придете в себя? Как-то не хочется мне играть в расчлененку, - все еще настаивал на своем Фран, хотя чувствовал, что переубедить Бельфегора у него вряд ли получится. - Даже если и расчленю, то сделаю это с любовью. Ши-ши-ши, - наклонившись к юноше, Каваллини постучал пальцем по своим губам. - Целуй вот сюда. Тяжело вздохнув, Туман медленно приблизился к лицу блондина. Ладно, черт с ним. От одного поцелуя ничего не будет. До рассвета осталось всего ничего. Даже если Бел слетит с катушек, Фран успеет защититься. Амур покинет стены Варии, а дорогая девственность иллюзиониста останется при нем. Идеальное завершение Хэллоуина. На это, во всяком случае, надеялся Фран. Прикрыв глаза, юноша осторожно коснулся пальцами плеч Бела. Быстро чмокнув того в губы, лягушонок уже собирался отстраниться, как почувствовал руку на пояснице, что с силой притянула его ближе. Зарывшись второй рукой в зеленые пряди, Бельфегор тихо засмеялся. - Серьезно? Это ты называешь поцелуем? - Семмпф... Договорить Франу не дали самым наглым образом. Надавив на затылок, Бел отрезал все пути отступления. Сминая мягкие, столь желанные губы, потрошитель медленно проник в приоткрытый от удивления ротик, заглушая весь поток возмущений. Вцепившись в плечи Урагана, Фран попытался вырваться, на что был лишь ближе притянут. Встретившись взглядом с Белом, Фран ощутил, как щеки вспыхнули ярче гребаного солнца. Собственно, жаловаться лягушонку было не на что. Целовался Бельфегор крышесносно. Франу даже показалось, что у него земля из-под ног уходит и если бы не придерживающая его рука, то осел бы уже на пол с бешено колотящимся сердцем. И все бы ничего, да только взгляд Бела, что метнулся куда-то за спину Франа, заставил того напрячься. И не зря. Звонкий смех неприятно резанул по ушам. Лягушонок слишком поздно понял, что попался в ловушку. Почувствовав как стрела пронзила сердце, француз замер. Широко распахнул глаза, он шокировано уставился на Бельфегора, что, словно хищник, облизнувшись, хитро улыбнулся. Стоило стреле взорваться, как розовое облачко в виде сердечка поднялось над иллюзионистом, медленно рассеиваясь. Франу показалось, что из него дух вышибло. Жадно хватая ртом воздух, юноша, цепляясь за полосатый джемпер, уткнулся лбом в грудь Бела. Его трясло так, словно тело объяла самая сильная лихорадка. Ахаха! Наконец все сердца познали любовь! Наворачивая круги вокруг офицеров, Амур радостно щебетал, прижимая к сердцу одну из стрел. - Ты облажался, Амур, - все еще задыхаясь, прохрипел иллюзионист. - Уже светает, так что... иди к черту со своей любовью. Ахаха! Глупый человек. Рассвет пробуждает от моих даров лишь тех, кто познал любовь. Взметнувшись к потолку, Бог любви подмигнул офицерам и звонко рассмеявшись, растворился розоватым дымом. Слова Амура не понравились юноше, от слова совсем. Заметив краем глаза первые лучи солнца, лягушонок усмехнулся. Однако, нужно отдать должное Амуру, даже имея в запасе несколько минут, он умудрился обвести иллюзиониста вокруг пальца и добиться своего. Какой упрямый Бог. Подняв, наконец, голову, Фран посмотрел на Бела. Глаза словно застелила пелена. Все что так волновало или напрягало юношу, резко стало неважным. Приятное, горячее чувство обволакивало сердце, заставляя отбросить в сторону все, выделяя лишь одного человека. Жгучее желание коснуться потрошителя затопило сознание иллюзиониста. Коснувшись рукой щеки принца, Фран подался вперед, впиваясь поцелуем в теперь уже до боли желанные губы. Приоткрыв рот, лягушонок с каким-то неведомым до этого наслаждением ощущал чужой язык, хозяйничающий у него во рту. Стоило Белу отстраниться, как юноша стал жадно ловит ртом воздух, словно выныривая из-под толщи воды. - Что... со мной происходит? - скользя затуманенным взглядом по лицу Бела, Фран не мог до конца осознать происходящее. Амур пронзил его сердце, но почему Фран до сих пор мог контролировать себя? Мысли путались, не давая нормально соображать, а картинка перед глазами плыла, словно лягушонок находился на грани сознания. Словно все это было сном. - Семпай... Что-то мне не хорошо. - Ши-ши-ши. Сейчас станет хорошо, - прошептал блондин, касаясь губами виска. Франа ведет, словно от какого-то наркотика. Переведя взгляд на окно, Туман щурится от слишком яркого света. - Иди сюда, - отпустив иллюзиониста, Бел берет того за руку и манит за собой. Фран ничего не говорит, лишь беспрекословно следует за принцем, словно за волшебным видением. Открыв одну из дверей, Бельфегор пропускает иллюзиониста и ступив следом, прикрывает дверь. - Что это за место? Фран скользит взглядом по комнате. В свете утренних лучей, она кажется необычайно красивой и уютной. Фран впервые был в этом крыле. Комната явно не принадлежала кому-то из рядовых. Большая кровать, мягкий белоснежный ковер, множество полок с книгами и мягкое кресло, стоящее около огромного окна. Приглядевшись, иллюзионист заметил знакомые вещи, которые могли принадлежать лишь одному человеку в Варии. - Это мое тайное место. Когда хочется побыть одному, я прихожу сюда. Раздавшийся над ухом голос заставляет иллюзиониста вздрогнуть. Обернувшись, юноша смотрит на потрошителя и тот кажется ему незнакомцем, совершенно другим человеком, не вяжущимся с тем Белом, которого знает каждый мафиози. Нет привычного для всех оскала, стилеты не мелькают в руках. Фран не чувствует смертоносной ауры, что извечно окутывает этого человека. Осторожно коснувшись щеки парня, лягушонок практически невесомо скользит кончиками пальцев, очерчивая скулы, спускаясь по шее к ключицам. Положив ладонь на грудь, Туман чувствует, как бьется сердце одного из самых опасных и безумных мафиози. - Мне кажется, что я сплю. А вы лишь плод моего извращенного демоном воображения. - Ши-ши-ши. Приму за комплимент, - улыбнувшись, блондин несильно толкает юношу в грудь, заставляя того повалиться на кровать. Оседлав бедра иллюзиониста, Бел снимает джемпер, откидывая уже ненужное тряпье куда-то на пол. Поймав на себе немного затуманенный взгляд, принц улыбается, ему всегда нравилось внимание, а от вечно язвящего иллюзиониста особенно. Проникнув пальцами под челку, Бел зачесывает ту назад, из-за чего непослушные локоны теперь ниспадают с одной стороны. Утренние лучи солнца причудливо играют в отливающих золотом волосах. Голубые, яркие, словно бескрайнее небо глаза, смотрят мягко, с присущей только этому человеку любовью. А Фран не может отвести взгляда, кажется он вообще разучился дышать. Хочется послать это ходячее божество обратно на небеса. И если бы сейчас за его спиной показалась хоть тень или намек на крылья, иллюзионист не удивился бы. Пройдясь языком по губам, Бел стаскивает с юноши футболку. С жадностью, буквально пожирая взглядом, осматривает распростертого под ним иллюзиониста. Нависнув над Франом, он медленно ведет губами по кадыку, очерчивает скулы. Отстранившись, шепчет тому, едва касаясь губ: - Надеюсь сейчас ты не собираешься убегать? Фран судорожно сглатывает, не в силах отвести взгляда от принца и в тон ему отвечает: - Нет. Руки сами собой тянутся к потрошителю, оплетая его шею и притягивая ближе, сокращая последние миллиметры между ними. Фран подается вперед и касается его губ. Бельфегор, довольный, словно кот, углубляет поцелуй, ласкает вечно язвящий язычок. Фран пытается отвечать, но получается столь неловко и коряво, что юноше хочется провалиться сквозь землю. Ураган же напротив, наслаждается, подмечая, что скорее всего это был, хоть и не самый первый, но близкий к нему поцелуй. От неопытности иллюзиониста сносит крышу. Оторвавшись от губ, блондин дает лягушонку отдышаться, спускаясь ниже, покусывая нежную и как недавно узнал, довольно чувствительную шею. Фран судорожно вдыхает, стоит языку заскользить по шее, от легких покусываний по телу проходится приятная дрожь, собираясь тягучим комом внизу живота. Спускаясь ниже, Бел очерчивает губами ключицы, скользит пальцами по ребрам. Пройдясь языком по соску, посасывает, осторожно прикусывая. Почувствовав, как юноша задрожал, Ураган продолжил скользить губами по бледной коже, вырисовывая замысловатые узоры языком. Наконец оторвавшись от столь манящей, бархатистой кожи, потрошитель выпрямляется, окидывая иллюзиониста взглядом. От открывшейся картины сосет где-то под ложечкой и Бельфегору кажется, что сексуальнее этого зеленоволосого чуда он не видел никого. Прикрыв руками глаза, Туман то и дело покусывал уже саднящие, чуть припухшие губы, с которых то и дело срывались тяжелые вздохи. Раскрасневшиеся щеки смотрелись чертовски мило в контрасте с разметавшейся зеленью волос. Бельфегор помнил тот мимолетный, тихий стон, что случайно сорвался с губ иллюзиониста в кладовой. Он хотел услышать еще, более громкие стоны, чтобы парнишка кричал срывая голос, произнося его имя словно заведенный. Что-то в груди настолько сладостно и приятно тянуло, что Бельфегор не мог себя остановить. Словно все принципы которых он придерживался стерлись, оставляя лишь желание, что подобно оголенным проводам сыпало искры и проходилось разрядами по телу, собираясь жарким, тягучим комом внизу живота. Окажись он в подобной ситуации пару дней назад, нашпиговал бы иллюзиониста стилетами, словно ежика. Но не сейчас, когда сердце, пронзенное стрелой, разрывалось от переполняющих его чувств. Когда от одного взгляда на юношу в голове творился полнейший ад. Хотелось любить этого паршивца настолько сильно, насколько это вообще было возможным. Снова прильнув к губам иллюзиониста, Бельфегор ведет рукой по бугорку на его штанах, чуть надавливая. Пальчики Тумана сжимаются на плечах потрошителя и первый стон тонет в поцелуе. Фран не помнит в какой момент остался без одежды, вопреки затуманенному разуму, стыд и неловкость накрыли его с головой. Сведя колени, юноша был готов провалиться сквозь землю. Хоть тело и полыхало, буквально изнывая по прикосновениям, разум, не привыкший к чужому вниманию, говорил об обратном. Голос Бельфегора вводил в транс, заставлял потонуть в нем и отвлечься от всех ненужных мыслей. Потрошитель что-то говорил, обжигал ухо своим горячим дыханием и Фран был готов сойти с ума, полностью поглощенный этим человеком. Неловкость и стыд, что так отчаянно бились в зеленоволосой голове были посланы к черту с такой же скоростью и желанием, с какой развелись стройные ножки иллюзиониста. Губы Бельфегора, словно изнывающие по прикосновениям, заскользили по бледной коже юноши. Расположившись меж разведенных ножек, потрошитель стал покрывать кожу мелкими поцелуями. Коснувшись губами колена, медленно спускался ниже, не спеша выцеловывал внутреннюю часть бедер, оставляя за собой пару-тройку засосов. Бельфегор не спешил, наслаждался чертовски смущенным иллюзионистом, его тихими вздохами, что в скором времени перейдут в более откровенные стоны. Заставлял парнишку плавиться и задыхаться от одних лишь касаний. Наконец добравшись до самого сокровенного, блондин медленно провел языком по стоящему колом члену. Обхватив головку губами, стал посасывать, проходясь языком по уздечке. Иллюзионисту напрочь сносит крышу от ласкающего его языка. Выгнувшись в спине, юноша откидывает голову назад и еле успевает зажать рот руками, глухо застонав в них. В голове полнейшая каша, хочется кричать срывая голос. И... О, боги, что же творил этот чертов принц своим языком... Франу казалось, что его сжигают заживо. - Ши-ши-ши. Не сдерживайся, лягушонок. Я хочу слышать твой голос. Приоткрыв глаза, Фран смотрит на принца, и кажется, готов кончить от одного лишь взгляда на него. Блондин облизывается, словно хищник, медленно приближается к Туману, нависая. И Фран не может противиться, словно загипнотизированный, убирает руки ото рта. Тянется к Урагану, зарывшись пальцами в блондинистые волосы, сминает губы в поцелуе, уже смелее, отчаяннее, словно от этого зависела его жизнь. Наконец оторвавшись от губ, Бел напоследок еле ощутимо целует иллюзиониста в щеку. - Встань на четвереньки, лягушонок. Щеки француза в очередной раз за день полыхают ярче солнца, но он не противится. Встав на колени, чувствует, как давят на лопатки и буквально сгорая от стыда, утыкается лицом в покрывало. - С... Семпай, так, на всякий случай. Вы у меня... первый, - еле слышно бубнит Фран, комкая покрывало в руках. - А то по тебе не видно. Так краснеешь и смущаешься. Девственник на лицо. Ши-ши-ши, - наклонившись к иллюзионисту, Бел еле ощутимо скользит губами по плечу. - Не волнуйся, я не сделаю тебе больно. Фран еле заметно кивает, так и не решившись посмотреть на Бела. Мысленно он благодарит его. Небезызвестный всем факт, что у иллюзионистов низкий болевой порог. Имея власть над разумом и сильнейшее сознание, они были слишком восприимчивы к боли. Стилеты Бельфегора, что по обычаю вонзались в спину Тумана, доставляли тому нереальную боль, но скрывая раны иллюзиями, Фран никогда не показывал этого. Ломал железки, мысленно проклинал потрошителя, но страха перед болью никогда не показывал. Сейчас же все было по-другому, лягушонок оголил свою душу и тело, открылся для этого человека. Сейчас он верил ему как никогда. Бельфегор это чувствовал, знал, что сейчас все было по-другому. И возможно впервые за долгое время общения с Туманом, не хотел причинять тому боли. Что-то внутри Бельфегора поменялось, заставляя сделать исключение для одного зеленоволосого юноши. Слышится щелчок и через пару мгновений Фран чувствует, как в него проникает палец. Неприятное чувство заполненности заставляет иллюзиониста сжать зубы. Пальчики потрошителя ловко растягивают его, проникая глубже. Франу кажется, что он попал в мини ад. Сзади чувствуется дикий дискомфорт, когда как все тело буквально пылает, а стоящий колом член пульсирует, так и прося прикоснуться к себе. Когда добавляется третий палец, иллюзионист уже готов выть во все голоса, лишь бы скорее избавиться от этого чувства. Но он сдерживается, ведь принц обещал, что не сделает больно. А принцы ведь обещания на ветер не бросают, так? Фран кусает губы до крови, тяжело дышит, кажется уже готовый разорвать чертово покрывало на кусочки. Но вдруг блондин задевает что-то внутри и Фран сам от себя не ожидавший, протяжно стонет. Странное, не известное лягушонку чувство расползается по телу множеством разрядов, собираясь тягучим, жарким комом внизу живота. Сзади слышится тихий смех и пальцы покидают тело иллюзиониста. - Иди сюда, лягушонок, - облокотившись спиной и резную спинку кровати, Бел поманил иллюзиониста к себе. Еще не до конца пришедший в себя, словно огретый чем-то тяжелым по голове, Туман медленно приподнимается на дрожащих руках. Окинув Бельфегора затуманенным взглядом, юноше кажется, что у него сейчас, как у впечатлительных девиц, из носа кровь хлынет. Потому что было от чего. Когда Бел успел скинуть с себя остатки одежды, Туман не знал, но без нее, он, кажется, превысил и без того максимальный лимит сексуальности. Солнечные лучи ласкали тело принца, путаясь в золотистых локонах, что закрывали одну половину лица. И без того яркие глаза казались более выразительными, обрамленные светлыми, длинными ресницами. Легкий румянец на щеках чертовски шел Бельфегору. Фран медленно скользил взглядом по выпирающим, острым ключицам, по подтянутому торсу с родинкой в виде полумесяца. А стоило иллюзионисту опустить взгляд еще ниже, как кровь с двойной силой ударила в голову. - Кхм, семпай, думаю эта штука не войдет в меня, - скептично протянул иллюзионист, завидев достоинство Его Высочества. - Ши-ши-ши. Ты недооцениваешь свое тело и мои старания, - Бел расплылся в улыбке и в очередной раз поманил иллюзиониста к себе. Оседлав бедра потрошителя, Фран немного неуверенно посмотрел на него и обхватив ладонями лицо, поцеловал. Притянув француза ближе, Бел снова проникает пальцами в юношу, заставляя того сдавленно застонать в поцелуй. В этот раз все ощущалось по-другому и когда Бел в очередной раз задевает простату, лягушонок стонет уже не сдерживаясь. Колени предательски дрожат, Франу кажется, что еще пара таких манипуляций и он кончит даже не прикоснувшись к себе. Стоит пальцам покинуть тело, как Туман облегченно выдыхает. Встретившись взглядом с принцем, юноша понимает все без слов. Оперевшись руками о плечи парня, Фран в последний раз бросает на него взгляд и прикрыв глаза, насаживается на член. Пальцы, в сравнении с достоинством принца, конечно, просто ничто. Лягушонку кажется, что его разрывает изнутри. Закусив губу, Фран утыкается носом в шею Бела, пытаясь расслабиться, что выходит, конечно не так быстро, как хотелось бы. Руки Каваллини скользят по спине, словно успокаивая, притягивают ближе. Фран мысленно проклинает чертово тело иллюзиониста, гребаный низкий болевой порог. Почувствовав руки на бедрах, лягушонок начинает двигаться, медленно, насколько позволяет чертова выдержка. - Дьявол меня... дери, семпай, я вообще... сидеть потом смогу? - еле слышно проговорил иллюзионист. Чуть приподнявшись, он стал медленно опускаться, уже более менее привыкнув. - Кто сказал... что только сидеть? - блондин резко опустил бедра иллюзиониста, заставив того вскрикнуть. Поймав на себе злой взгляд, Бельфегор засмеялся и словно извиняясь, припал губами к шее. - Ши-ши-ши. Молись, чтобы... с кровати встать мог. Выпрямившись, Фран смотрит в голубые глаза с вызовом, словно и не краснел от смущения несколько минут назад. Облизнув пересохшие губы, юноша дает потрошителю задать темп, опускается более плавно. Наконец задев нужную точку, француз сдавленно стонет, откинув голову назад. Пальцы сильнее сжимаются на бедрах и лягушонку кажется, что он горит заживо. Обвив руками шею потрошителя, Фран жмется настолько близко, насколько может. Бельфегора ведет от голоса юноши, от его осторожных, неуверенных движений. От того, насколько пошло и при этом, все еще сдержанно иллюзионист стонет у него над ухом. Подхватив Франа под бедра, Бел быстро меняет позу, вжимая юное тело в кровать. Снова войдя в иллюзиониста, принц задает свой темп, от которого, кажется, Фран окончательно теряет голову. Выгнувшись в спине, лягушонок изо всех сил цепляется за покрывало, откинув голову, стонет настолько громко и пошло, что в этот раз у Бела алеют щеки. - А-а-ах! Бе-е-ел! Фран не сразу осознает, что срывает горло, выкрикивая имя потрошителя. Да и ему сейчас все равно. Юноше сейчас настолько хорошо, что он, кажется, забыл как дышать. В комнате царит адская жара, Фран чувствует, как по виску скатывается капелька пота. Губы потрошителя, казалось, были повсюду. Склонившись над иллюзионистом, Бельфегор сминает его губы, с небывалым удовольствием ловит каждый стон. Спускается ниже, лаская шею, оставляя на той множество отметин. Фран хватается за блондина и словно в отместку, оставляет на той царапины от ногтей. Не зная куда себя деть, юноша припадает губами к шее принца, покусывает нежную кожу, словно норовит пожрать любимого человека без остатка. - Пожа-а-алуйста, быстре-е-ах! Бельфегора просить дважды не нужно. Чувствуя, как извивается под ним иллюзионист, Каваллини кажется, что у него срывает крышу. Фран с таким остервенением кричит его имя, что потрошитель готов что угодно сделать для этого юнца, лишь бы тот снова произнес его имя своим сладким голоском. Обхватив член иллюзиониста, Бел надрачивает ему в такт толчкам. От такого шквала ощущений у Франа все плывет перед глазами. Протяжно застонав, юноша чувствует, как каждую клеточку тела сводит от подступающего оргазма. Срывая горло, он выгибается настолько сильно, насколько позволяет его несчастный позвоночник и кончает. Обессиленно рухнув на кровать, Фран жадно ловит ртом воздух, пытаясь придти в себя. Спустя несколько толчков за ним кончает и Бел. Повалившись рядом, принц думает лишь о том, что для безразличного, вечно язвящего иллюзиониста, тот оказался даже горячее, чем он предполагал. В отличие от Бела, у Франа не было сил даже думать. Сердце колотилось, как бешенное. Все еще переводя дыхание, иллюзионист ощущал невероятную усталость и приятную, разливающуюся по телу негу. Повернув голову, лягушонок встречается взглядом с Белом. Руки на автомате тянутся к нему, притягивая ближе. Бельфегор не против и нависнув над Туманом, утягивает того в очередной, долгий поцелуй. Оторвавшись от Франа, Бел с какой-то неохотой отстраняется от так полюбившихся ему губ. Повалившись рядом, он неотрывно смотрит в аквамариновые глаза. Взгляд Франа теплый и с легкой искоркой благодарности. Ураган невольно удивляется, насколько этот Фран отличается от обычного. Вечно безразличные, смотрящие на всех с холодом глаза сейчас искрились жизнью и теплом. И все эти эмоции были обращены именно в его сторону. В сторону человека, что каждый день делал ему больно и, чего греха таить, порой желал смерти. Бельфегор вспоминает недавнюю фразу лягушонка, про то что принц кажется ему сном и становится не по себе. Только сейчас, когда буря в сердце улеглась, винтики в голове начинают крутиться с невероятной скоростью. Все произошедшее проносится в голове за мгновение. Моргнув несколько раз, Бельфегору кажется, что с глаз, словно спадает пелена. Фран, зеркально принцу, быстро моргает и Ураган замечает, как в его глазах на мгновение появляется розовая дымка и исчезает. Офицеры лежат так еще некоторое время, сверля друг друга постепенно округляющимся взглядом, не смея прервать застоявшуюся тишину. Щеки лягушонка медленно но верно краснеют и кажется, скоро от зеленоволосой головы пойдет пар. В то время как лицо Бельфегора стремительно бледнеет, а после, в тон иллюзионисту краснеет. Оба парня не знают что делать и как вообще себя вести в столь неловкой, адской ситуации. - Что вы помните последним? - решает первым прервать тишину Фран, все еще не разрывая зрительного контакта. - Все, - не сразу отвечает потрошитель. - Только... Кажется, я не совсем контролировал себя. А ты? - Тоже, - немного замявшись отвечает Фран. Настолько неловко он себя уже давно не ощущал. - Собираетесь сделать из меня игольницу? Лягушонок помнил слова Бельфегора, когда в него попала стрела. И как бы Фран не пытался избежать этой участи, спасая свою задницу от стрелы, в итоге все равно оказался под чарами Амура, как и Бел. - Было бы неплохо, да как-то не хочется. Довольно хороший вышел секс, - слишком спокойно в данной ситуации говорит Бельфегор, все еще смотря на иллюзиониста. - Собираешься натравить на меня демона? - Так-то да, но как-то не хочется. Вы оказались очень даже горячим, - в тон ему отвечает Фран. Снизу слышатся взрывы и по-истине адские крики. Кажется Занзас пришел в себя, как и все обитатели Варии. - Что будем делать? Уже окончательно придя в себя и взвесив все за и против, Бел расплывается в привычной ему улыбке. Неловкость, что посетила королевскую головушку, испарилась так же быстро, как и появилась. Подперев голову рукой, Бел прошелся по иллюзионисту взглядом, на что тот, нахмурившись, поспешил натянуть на себя покрывало. - Я бы отправил тебя в твое лягушачье болото, но не думаю, что ты осилишь такие простые вещи, как встать с кровати. Ши-ши-ши. Почувствовав адскую боль в пояснице и несчастной пятой точке, Фран кинул на Бела злой взгляд. Бельфегор хоть и издевался, но был прав. Нормально передвигаться лягушонок не сможет еще добрые пол дня. Как минимум. - Кажется кое-кто обещал, что больно не будет, - подметил иллюзионист, изогнув бровь. - Ши-ши-ши. Во время, а не после. За любое удовольствие приходится платить, лягушонок. Кто же виноват, что ты оказался девственником, - снова оскалившись, Бел откровенно говоря веселился, смотря на надувшегося, словно обиженный ребенок, иллюзиониста. - К тому же, ты должен радоваться, что твой первый раз был с принцем. Я был бесподобен. - Как самолюбиво, семпай. Вы теперь в ответе за мою задницу. Не абы кого трахали, а одного из самых сильнейших иллюзионистов, - уже в привычной манере тянет Фран, окинув принца безразличным взглядом, что до сих пор лежал в чем мать родила. - Все еще не можешь насмотреться? Такое произведение искусства больше нигде не увидишь. Бел медленно ведет рукой по шее, очерчивая ключицы, спускаясь к груди. Фран на мгновение задерживает взгляд на белоснежной коже, что теперь была усеяна укусами, да засосами. Даже Фран не знал, что в порыве страсти так любит кусаться. Закатив глаза, иллюзионист отводит взгляд. - Пф. Было бы на что смотреть. Приподнявшись, лягушонок еле слышно шипит и облокачивается о спинку кровати. По ощущениям, позвоночник должен был вот-вот рассыпаться в труху. Заметив напротив небольшой столик с зеркалом, лягушонок всматривается в свое отражение и приходит в ужас. Вся шея, плечи и грудь были усыпаны засосами, где-то даже виднелись следы от укусов. Оказывается не только у Франа была привычка оставлять отметины. С такой красотой ему придется еще долгое время в водолазке ходить. - А вы не плохо постарались, - говорит лягушонок, проводя рукой по шее. - Ши-ши-ши. Скажи это моей спине. Я теперь неделю спать нормально не смогу. Только сейчас Бельфегор в полной мере прочувствовал какие подарки в порыве страсти ему оставил иллюзионист. По ощущениям, его словно стая тигров подрала, а не извивающийся под ним юноша, что так и норовил вцепиться в несчастную спину Его Высочества. - Зуб за зуб, Бел-семпай. Вы не сможете спать, а я не смогу ходить, - Туман пожимает плечами, теперь уже не краснея до кончиков ушей. Словно они обсуждали погоду, а не недавний, чертовски жаркий секс. - Вообще, не думал, что кольцо Ада поможет нам остаться в себе. - О чем ты? - спрашивает потрошитель и только сейчас глянув на свое отражение, как-то нервно смеется. Водолазка понадобится не только Франу. - Получив стрелу, все остальные превратились в зомби-извращенцев, я же таковым не стал. А вам повезло оказаться рядом со мной. Жду благодарностей, кстати говоря, - как бы между прочим говорит Фран. - Ши-ши-ши. Обойдешься, земноводное. Ты лишь немного изменил свойства стрелы, а не уберег мое Королевское Высочество. Как я теперь жить буду, зная, что переспал с какой-то жабой? - обреченно, словно произошло нечто по-истине страшное, проговорил Бел. Изрядно подуставший от его выходок, Фран уже на автомате закатил глаза. - Вы сами себе противоречите, семпай. Кстати говоря, кто еще кого не уберег. Сами же меня под стрелу подставили. Фу, как не красиво с вашей стороны. - Я себя не контролировал, так что претензии не принимаются, - пожал плечами Бел, всем своим видом показывая, что он тут ни при чем и вообще это он жертва. - Да и ты первый полез целоваться, еще до того, как словил стрелу. Хотя, тут я тебя не виню. Тяжело отказать такому красавчику. - Аре? Не вижу никаких красавчиков, - протянул лягушонок, озираясь по сторонам. - Целуетесь вы, кстати говоря, отвратительно. - Ши-ши-ши. Врешь, как дышишь. Принц великолепен во всем, - пройдясь рукой по волосам, Бел зачесывает челку назад, чуть откинув голову. Усмехнувшись, следит из-под полуопущенных ресниц за Франом, что не сводит с него взгляда. Эго принца греет такое внимание со стороны иллюзиониста. Не смотря на то, что юноша был совершенно не в его вкусе, да и вообще с раздражающим характером и вечно подвешенным языком, чем-то он зацепил Бельфегора. Может чертова стрела, пронзившая сердце, сыграла с ним злую шутку, но вопреки собственным взглядам, Белу не хотелось прогонять француза. Даже напичкать стилетами, что было бы вполне логично после произошедшего, не было желания. На душе было как-то... спокойно? Даже сейчас, когда действие от стрелы спало, хотелось еще немного полежать рядом с этим недоразумением. Смотреть в чертовы аквамариновые омуты, в которых на удивление Бела, не было привычного для Франа безразличия. Лишь абсолютное спокойствие и легкая, еле уловимая искорка теплоты. Стоило Бельфегору заметить ее, как по телу прошлась ледяная дрожь. Собственные мысли показались потрошителю слишком странными, словно вообще не принадлежавшие ему, навеянные чем-то иным. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Да быть этого не может... - Жаба, что ты чувствуешь? - Сломанный позвоночник, - незамедлительно ответил француз. - Ши-ши-ши. Я не об этом, - отмахнувшись от очередной колкости, Бел постукал пальцем по груди. - Здесь. Что ты чувствуешь? - Странные у вас вопросы, семпай, - Фран на мгновение задумался. - Ну, спокойно. Даже слишком... - с каждой секундой лицо Тумана становилось более напряженным. Махнув рукой, лягушонок отвел взгляд. - Ничего особенного. - Ши-ши-ши. Ну уж нет, жаба. Говори прямо, потому что мне чертовски не по себе. - Ощущение, словно эффект от стрелы не прошел, - медленно, словно ища подходящие слова, начал Фран. С губ Бела сорвался нервный смешок. - Кажется я... - Влюблен в меня, - закончил за него потрошитель и как-то обреченно рассмеялся. - Кажется мы попали, жаба. - Что это значит? - Фран непонимающе посмотрел на Бела, но стоило ему еще раз прокрутить в голове его слова, как глаза начали округляться. - Вы влюблены в меня, - скорее утверждал, нежели спрашивал юноша. - Я проклят, - простонал Каваллини, схватившись за голову. - Дьявол меня дери... Я же теперь постоянно о вашей роже думать буду, - в тон ему простонал Фран, чувствуя, что от таких новостей глаз снова начал дергаться. - Моя рожа хотя бы прекрасна. А твоя... Кинув на Франа взгляд, Бел застонал пуще прежнего. Если раньше лицо иллюзиониста напоминало ему замерзшую во льдах мертвую рыбу, то сейчас оно было слишком красивым. Эти большие глаза, пухлые губки, слегка вздернутый нос, даже гребаные треугольники казались Белу слишком милыми. Хотелось завыть в небеса и расчленить всех, кто под руку подвернется, конечно же, кроме чертового иллюзиониста. - Вы ведь сейчас подумали, что я чертовски красив, - усмехнулся Фран. - Собирайся, жаба. Мы должны вернуть все так, как было, - встав с кровати, Бельфегор схватил лежащее неподалеку полотенце. - Сначала в душ, а после мы призовем мелкого гавнюка и засунем эти мерзкие стрелы в его же любвеобильный зад. - Конечно, семпай, уже бегу собираться. Сейчас, только найду свою инвалидную коляску, - саркастично протянул Фран, откинувшись на подушки. До Бела не сразу дошло, о чем говорил иллюзионист. Поняв в чем дело, Ураган закатил глаза. - Ши-ши-ши. Не драматизируй, лягушонок. Ты всего-то поскакал на королевском члене, а не на кол присел. - У вас в штанах поселился Дьявол, - отозвался Фран, так и не сдвинувшись с места. - Ши-ши-ши. Приму за комплимент. Чтобы к моему возвращению был собран, иначе препарирую, - бросил Бел и скрылся за дверью в душевую. Заслышав шум воды, Фран лишь сильнее укутался с головой в одеяло. Он не спал уже больше суток, да еще и ночка выдалась по-истине дьявольской. Веки словно налились свинцом. Резко нахлынувшая усталость заставила француза прикрыть глаза. Фран прекрасно понимал, что с неожиданно появившимися чувствами к потрошителю нужно что-то делать, да поскорее, если жизнь дорога. Но голова казалась сейчас такой тяжелой, что сил даже на раздумья не хватало. Отовсюду слышались крики, отборный мат и выстрелы разъяренного Занзаса. Любовь творила поистине страшные вещи. Коротко зевнув, иллюзионист окончательно провалился в сон, убаюканный предсмертными криками рядовых и шумом воды. Они обязательно разберутся с Амуром, но перед этим можно было и поспать.