Swear. I won't leave you.

Вестей не было долго. Так долго, что последнее, написанное Эреном письмо казалось ничтожным. Я не могу сидеть в надежде, что станет известна хоть какая-то правда. На его стороне сейчас война. Леви говорит кровавая, жестокая, ударит по самому больному, под дых. Ему скоро ехать в родильный дом и рожать мальчика. Здорового, сильного и красивого. Но его отца всё нет, и нет. Мы скупили все необходимое, от сосок до колясок. А Эрвина по-прежнему нет. Сам Старший, будто совсем не боится родов и без Эрвина справляется на ура, абсолютно спокоен, хотя все тревоги только впереди. Эрен писал мне, чтобы я теплее одевался, даже если уже апрель скоро, а я никогда не одеваюсь по погоде. Писал, чтобы сильно не скучал и выходил проветриваться, прогуливаться, чтобы отвлекался, и не злился на брата. Минутку... Не злился на Жана?! Это что-то новенькое для него, когда это они поладили? Кстати и брат, в последнее время очень странный, умалчивает о чем-то, кидает на меня странные, косые  взгляды, и так пристально разглядывает, потом резко отворачиваясь. Он как будто хочет сказать и одновременно утаить от меня что-то. А еще, от него идет невыносимый поток заботы и внимания, какого не было раньше никогда. Так и норовит чаю налить, покушать привести, почаще проведать, пообнимать. Раньше у него было не так много свободного времени. Глупый, рано или поздно все равно пойму к чему все это и для чего. -Жан, прекрати.-не выдержав его грустного взгляда, резко выдал я.-Хватит смотреть на меня, как агент из похоронного бюро.-резко отвернувшись, я продолжил нарезать морковь, немного хмурясь, а Жан вздохнул и поспешно вышел на балкон. А выходит он туда обычно, только курить и думать, много курить и думать. Стою и не понимаю, кто щимится во входную дверь, и, не без предчувствий бегу скорее открывать, протирая руки о фартук. По дороге успеваю вспомнить все возможные варианты, по которым в дверь ломятся. Наконец открыв дверь, на порог врывается вся красная Ханджи, в руках держит телефон и трясет им во все стороны. -Армин, там... Леви!-кричит она во все горло и тянет за руку в соседнюю квартиру.-Скорее!-и я, конечно, сразу понимаю в чем дело. -Жан, включай свою сигналку, у нас чрезвычайная ситуация, едем на твоей дежурке!-тоже кричу я, немедля предпринимая действия для помощи. Леви ходит по комнате и часто дышит, придерживая поясницу, из стороны в сторону, отказываясь от любой помощи и отталкивая руки чужих. Жуткое зрелище. Судя по всему он очень раздражен, но все равно спокойно разговаривает по телефону с диспетчером скорой помощи. Он отказался ехать на полицейской машине даже в такую трудную минуту, ну что за принципы... -Женщина, я вызвал пол часа назад, будьте добры, скажите что воды вот-вот отойдут. Я жду вас.-сохраняя самообладание, чётко произнёс он и медленно опустился на диван, откинувшись на спинку. Черт, какие еще воды?! Смотрю на Ханджи, в поисках поддержки, а она тем временем пытается приблизиться к Старшему, чтобы расположить его удобнее. Спустя двадцать минут, мы все таки уезжаем в родильный дом, не без ворчания виновника. Как только его доставили, врачи выгнали нас из больницы, мы ведь не стерильны! Но правда, сказали, что можно будет посетить пациента завтра вечером, передать вещи, а через четыре дня, забрать уже окончательно домой. Все время, что мы прождали в приемном отделении, Саша  желала всей душой взглянуть на малыша и понянчиться с ним. А Микаса же хмуро говорила, что малышу рановато играться, у него на уме будет одно  только молоко, и сон. Девушка расстраивалась и обиженно дулась. Позже мы забрали новорожденного и папочку из больницы, и вот уже как две недели семейство находилось дома. Я всячески стараюсь помочь Старшему хоть чем-то, где-то присмотреть, где-то придержать мальчика, который хмурит свои бровки даже в младенчестве, прям как папа. Но тем не менее, у меня на ручках он ни разу не заплакал,а только спокойно опускал голову на предплечье, пока я поглаживаю по темным коротким волосикам. Леви лишь смотрел на нас и улыбался самой тёплой своей улыбкой. Малыш сделает его счастливым на время отсутствия мужа.Он так похож на господина Эрвина глазами, губами, а носик, слегка вздернутый, от Ривая. Милейшее создание, которое я когда-либо видел. Между тем, война набирает обороты. Вражеские войска прижимают наши ближе к границам. Приграничные городки держат в постоянном страхе. Вчера на рассвете были слышны выстрелы, мне было страшно, но Леви успокаивал  как мог, говорил, что всё будет хорошо. А я думал, как же там чертов Йегер, который будет молчать до последнего о своем ментальном состоянии. А я то чувствую, как никто другой, что ему сейчас хуже всех нас, хоть он вечно храбрится, не показывая страха. Марко и Жан зачастили ко мне. Даже звонят вечно, волнуются. Это из-за Эрена. Они думают, что если я не смирюсь с его потерей, то сделаю непоправимое. Но с Эреном ведь ничего не случится, точно не случится. Он бережет себя для меня, поэтому все будет хорошо. Он скоро вернётся и мы снова будем вместе. А пока я перечитываю его письмо, и зацикливаю взгляд на одной только фразе: "Армин, люблю тебя". Это единственное, что греет мне душу в такой сложный период жизни. Мы, вроде как не видим друг друга, мы далеко друг от друга, на расстоянии. Но я чувствую его прикосновения на макушке, он любит так делать. Перечитывая  его редкие письма, я ощущаю его улыбку, а потом сосредоточенное лицо, склонившееся над листом бумаги. Я люблю его заботу, Эрен всегда заботливый, просто виду не подает и воспринимает как должное. А еще он сутулится, когда задумчив. И обижается, когда я говорю ему сесть ровнее, ведь спина болеть будет. А когда болит спина и он жалуется мне на это, я немедленно растираю его затекшие плечи. Хочу тактильного контакта с ним, до ужаса хочется. Наши тела связаны, мы истинные, и чувствуем тягу к друг другу на расстоянии. Это наша физиология, к сожалению или к счастью прожить вдалеке невозможно, отказаться тоже. -Знаешь, иногда мне кажется, что без Эрена, я пустой сосуд.-вздыхаю, выходя из ванной, щелкая выключатель.-А когда он где-то поблизости, сосуд наполняется жизненной силой. -Армин,тебя опять рвет?-спрашивает Ривай, хмурясь и покачивая люльку с малышом, который лежит смирно и ни звука не подает, хлопая серенькими глазками.-Хватит философствовать. Выпей таблетку, живо. -Отстань от моего ребенка.-Ханджи подошла ко мне и крепко заобнимала. Она любит так делать, теплая и ласковая.-Мамочка чувствует, что твой запах изменился. -Сделай тест.-пожимает плечами Старший, прекращая качать люльку и начиная  листать какой-то журнал для домохозяек. Я пристально смотрю на него , а потом на Ханджи, которая заметно меняется в лице. -Я закрыл математику, вы же знаете.-не понимаю, к чему это сейчас, поэтому спокойно показываю зачетник на журнальном столике. -О господи, да не математический,а на беременность.-Ривай закатывает глаза, а я шокированно щурюсь на него, в голове тем временем мигает красная лампочка, а сердце начинает биться быстрее и расти в размерах. -Что?-переглядываюсь с Зоэ, а она явно сомневается, говорить мне что-то или нет. Интересная реакция. - Что-то не так..? -Ну...-медлит она, глядя на Ривая в поисках поддержки, который и не пытался что-то скрыть от меня.-Пару недель назад мы заметили, как твой запах изменился. Но мы решили пока не говорить тебе о наших подозрениях.-нервно хихикнув, Ханджи встала с дивана и начала мерить шагами гостинную. -Хорош булки мять.-рявкнул Старший и откинув журнал,подошел ко мне ближе, присаживаясь рядом.-Чувствуешь что-нибудь?-дальше произошло что-то странное, потому что меня погладили по животу, я скорее отстранился, протестуя, закачал головой.-Не противься, Армин, ты пахнешь иначе, а эти позывы-просто токсикоз. Успокойся, и сделай тест. Это будет благоразумно. Ханджи наблюдала за тем, как я мечусь взглядом по комнате, не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями. Я все еще не верю, что  знали о ребенке все, кроме меня. -Вот как? Почему вы умолчали?-я не сдерженно покачиваюсь, впившись ногтями в свои плечи, хватаюсь пальцами за волосы, больно сжимая их.-А я думаю, какого хрена Жан всполошился... -Мы просто думали, что ты будешь сильно нервничать. Эрена ведь рядом нет.-говорит Ханджи и  берет мои ладони в свои, пока Леви просто сидит рядом, поглаживая меня по плечу.-Армин, в разы сложнее выносить ребенка, когда альфы нет рядом. Я не буду врать тебе, а говорю правду. Но ты только не беспокойся, мы будем рядом. Я обещаю, ты не останешься один. Я, в абсолютном шоке, смятенном состоянии, поднимаюсь с дивана, и меня отпускают, не удерживают. Может, Ханджи и Ривай понимают какого мне сейчас. Эрен непонятно где, ребенок в животе. Я уже неуверен, что с нами будет, ведь пару часов назад, когда я уже сделал тест, Риваю пришло письмо от Эрвина. По его словам, он вернется в конце этого месяца. Только вот, какого черта, от Эрена ни весточки, спрашивается? Я негодую, мне хочется разныться ему, какой он  ужасный молодой папаша, оставил меня один на один с токсикозом, недо-ребенкои и выпадающими волосами. И я правда плачу в плечо Микасе, а в мусорном ведре валяется штук десять использованных тестов. Микаса бубнит мне что-то, слушая мои непонятные то ли всхлипы, то ли слова, и поглядывает на две красные полоски. Этот первый тест так и остался лежать на комоде, рядом с кроватью. Она кидает на меня взгляды, полные сожаления, искреннего и молчаливого. Постепенно и я умолкаю, засыпая у нее на руках, все еще тихонько всхлипывая во сне. *** Две недели спустя. За окном светло уже давно, а остывший чай, заваренный Микасой, покоится у ног Армина, перевернувшего чашку, не в силах взять ее со стола спокойно. Руки тряслись, голова болела, грозилась расколоться на части, синяки под глазами растянулись куда сильнее, а ноги отекли, будто вчера по ним били молотком. Нихрена не легче. Всё стало только хуже. Светловолосый хмурится, идет в ванную, умывается холодной водой, чтобы прийти в чувства. Микаса кричит из кухни, недовольная происходящим. -Немедленно поешь, Армин!-она немного злится на его безрассудство. Омега ничего не ест, оправдывая это тем, что его будет тошнить.-Я все расскажу Леви!-грозно хмыкнула она, набирая смс Старшему. Аккерман поселилась в квартире у Армина, по приказу Ривая и Ханджи. Они настояли на этом решении, ведь прекрасно понимали, что Армин начнет вести себя безрассудно, не заботясь о здоровье и абсолютно забыв о своём положении. Что ж, они оказались правы. Армин переодевался в мешковатую одежду, полностью игнорируя маленький животик, который все же заметно постепенно рос. У окружающих складывалось такое чувство, будто тот пытался полностью отрицать факт своей беременности, ну или скрывать его. Армин и вправду считал, что он без ребенка, это все сон. Без Эрена никакого ребенка не будет. Жан и Марко часто приезжали, чтобы проведать Армина, но все чаще взгляд омеги Жана был осуждающим, совсем непонимающим действий омеги, который должен был родить. Марко вообще не хотел видеть как он губит и себя, и малыша, поэтому зачастую сидел дома, отправляя Жана одного. А брат тем временем поддерживал Армина, ласково призывал к благоразумию и оказывал понимание как никто другой. Он, видимо, единственный понимал, какого это быть брошенным, вдали от своего альфы, еще и с бухты-барахты узнать о беременности. -Армин, ты же знаешь, что я всегда рядом.-говорил он, наблюдая за тем, как светловолосый битый час играет в шахматы сам с собой, да еще и с таким холодным, пустым, не живым выражением лица.-Я этого твоего Йегера из под земли достану. Слово мента.-вздыхал альфа, поглаживая ладони брата, которые стали до ужаса костлявыми и жесткими. Омега, с ангельской улыбкой, глубокими голубыми глазами, был теперь неузнаваем. Леви и Ханджи отмечали, что тот отдалился, замкнулся в себе, заперся ото всех, не хотел принимать помощь. Он реже разговаривал и не выходил из дома, что уже говорить о посиделках в доме у Смитов каждую пятницу. Леви понимал Армина. Он надеялся что все эти временные трудности скорее сойдут на нет,и омега наконец примет то, что у него будет малыш, он скоро станет родителем, нужно браться за голову. А вот от Эрена вестей по-прежнему не было. Телевизор у Армина в квартире больше не включался. Ханджи узнавала обо всех новостях прямо  с поля боя, но не говорила в присутствии Армина. Она боялась сделать ему еще больней, ведь вести были неутешительными. Будто предчувствуя беду, тот ходил как в воду опущенный, весь поникший. Об Эрене он больше не упоминал, и вообще, редко о чем говорил. Армин стал просто существовать. *** Эрвин вернулся, как и обещал, в конце апреля. Приехал поезд, Леви в одиночку поехал встречать мужа инкогнито, на восточном побережье, где-то до пяти часов езды от города. Все происходило сверхсекретно, правительство переправляло воинов с особыми приметами домой гуманитарными поездами. В письме Эрвина было мало разъяснений тому, почему же генерал его высочайшей степени уходит в отставку, так еще его тайно перевозят. Но стоило только увидеть Эрвина, все сразу встало на свои места. -Эрвин...-Леви поднял глаза на до боли родное лицо, которое казалось впалым, уставшим. Затем его взгляд медленно перебрался к протезу на руке, верно, это и стало причиной его появления за пределами поля битвы. Эрвин стянул зубами перчатку с целой руки, без протеза и медленно провел рукой по щеке возлюбленного. Всего мгновенье, и он спешно убрал руку, хватая свой небольшой чемодан, с чернильными принадлежностями и бумажками. Полковник большими шагами направился к машине, на которой приехал Леви по его же просьбе. Вел машину тоже Эрвин, и снова в полном, угнетающем молчании. Ривай хотел сказать многое, но покорно молчал, чувствуя, что сейчас совсем не время поднимать хоть какой-то вопрос. Только сейчас Старший омега понял, что Йегера не было ни на перроне, не в машине. Ощущения были ватными, такими, какими были бессонные ночи в поисках хоть какой-то информации о батальоне. -А где Эрен...-будто опомнившись,спросил он, но его тут же перебил Эрвин, ускоряясь. -Как наш сын? Холодные капли воды стекали по прозрачному окну машины, стекла потели от резких смен температуры. Стихия бушевала, был сильный шторм, ливень, а вдали, на горизонте, сверкали молнии. -Он в порядке.-Леви попытался облокотиться на кресло поудобнее,прекращая поток мучительных раздумий.-С Ханджи остался. Скорее всего Ривай всё понял. Почему Эрвин молчит, почему Эрена нет, почему все так паршиво? Ясно. Леви давно всё ясно. Несмотря на то, что сейчас тишина важнее всех слов, молчание выдает Эрвина с головой. -Скажи хоть что-нибудь.-тихо шепнул омега, пряча лицо руками и подтягивая ноги к груди.-Не молчи, умоляю. Молчание как ответ на все вопросы. Все догадки и опасения подтвердились. Как смотреть в глаза Армину? Этот вопрос мучал Смита, бил железными цепями по сердцу, и остаткам здравого рассудка. -Как Армин?-спросил Эрвин не отводя взгляда от дороги. Теперь молчал уже Леви, не в силах рассказать о его состоянии на сегодняшний момент.