Вариант

Шакал был не тем, что называется "хороший вариант". Он вообще никаким "вариантом" не был, на самом деле. Тощий, весь из острых углов и широких линий: костлявые плечи и большие ладони с длинными беспокойными пальцами; тонкие, бесконечные ноги и ботинки на толстой потресканой подошве - один шнурок непременно развязан и болтается; острая подвздошная кость, заметная под слоями маек и жилеток когда Табаки тянется, и широкий, увешанный ниточками-косточками-монетками ремень сразу под ней. Ни манер, ни церемоний, ни вкуса - ни-чер-та. Яркий, буйный, весь полный какого-то тяжёлого медово-болезненного чувства. Остро и сладко. И совершенно невозможно. Сам себе на его фоне тонкий, точечный, нечеловечески красивый Лорд кажется молью. Слишком бледным пятном, невыразительным и блеклым. Потому старательно не думает о них в одном предложении. И не говорит. Зато говорят другие. "Табаки спрашивает как ты спал," - мямлит Курильщик, ни сном ни духом, что Лорд и не спал толком, крепко прижатый к шакалиным острым рёбрам их спящим обладателем. "Чем со мной, лучше с Шакалом про это. Он у нас по балладам, я по нижайшей практике," - слышит эльф от Рыжего, когда решается, наконец, и спрашивает о девичьих сердцах и душах. И, конечно, вылетает из пустого класса, где планировал это обсуждать, пулей, алея щеками от гнева и смущения. "Только Табаки, только к Табаки," - тянет Стервятник - Стервятник! - с которым Лорд за партией один на один заводит разговор о том, что видел, когда только приходит в себя по возвращении в Дом. И черти знают, почему не к Слепому, не к Сфинксу посылает его отравленный настоями мозг Птичьего Папы. В какой-то момент Лорду начинается видеться элемент преследования. В том, как Шакал будит всех - его - по утрам, как невзначай трогает за плечи, как тянется через всю общую кровать с зажигалкой, когда эльф берет сигарету. В том, как улыбается. Как спит. Как смотрит. Лорду кажется, что он сходит с ума. Это плохая идея, плохой день, один из худших вариантов, думает он, пока притискивает Табаки к стене в пустом коридоре и, перегнувшись через два колясочных подлокотника, торопливо целует. Быстро, остро, зло. Плохо, скверно, ужасно, думает эльф, пока ему отвечают и поддерживают широкой ладонью. Отвратительно, хуже быть не может, припечатывает он себя, когда от прикосновения этой ладони бросает в дрожь и в голове мутится так, что он на самом деле опирается на обнимающую руку. В конце концов, Шакал тянется назад, но руки не убирает. И смотрит в глаза, весь - принятие и понимание... И морок падает. Сравнения, мысли, паранойя, бессонница - всё открывается Лорду с новой стороны. И эльф низко опускает голову, но чувствует, что кроме щек горят уши, шея, грудь. Он понимает, наконец. Понимает, что и Сфинкс понимал. И Стервятник. И даже Рыжий. И, само собой, Табаки. Лорд открывает рот чтоб что-то сказать. Захлопывает, с силой прикусывая язык. И тихо тает, сам от себя в шоке, когда оказывается головой на худом шакалином плече, под тихий шепот в самое ухо о том, какой он, Лорд, замечательный. Табаки больше не кажется ему "плохим вариантом". Он вообще "вариантом" не кажется. И в этом что-то есть. 19/10/2021