Wicked Game

      Интересно, сколько пролежала на кровати. Час, два, сутки? За окном по-прежнему лил дождь, изредка вдалеке слышались раскаты грома. Хм, а старина Феджин поверил бы мне, скажи я ему, что буду работать на королеву?       — Ирэн, не выдумывай. Давай лучше потренируем твои навыки, порадуй старика, — сымитировав его голос, я поднялась и подошла к зеркалу. На меня смотрела незнакомка. Напудренный высокий парик, больше похожий на воздушный зефир, мало чем напоминал волосы. Еще эти розово-белые искусственные цветочки, фу.       Платье в некоторых местах помялось, теряя былое величие. Нет, оно было прекрасным, восхитительным! Нежнейший цвет небесно-голубого шелка, аккуратно оформленная вышивка, чокер в тон платью. Да, я действительно выглядела сегодня по-королевски.       Снять эту красоту было нелегко. Одна юбка, вторая, третья, корсет, чулки, туфли. Боже, обнаженной я себя чувствовала невесомой. Стоит поблагодарить королеву за то, что разрешила помыться, и велела слугам приготовить всё необходимое.       Вода в ванне остыла, а пар давно рассеялся. Кожа покрылась неприятными мурашками.       — Крысиный дьявол! — вздохнув поглубже, я с головой погрузилась в воду. В маленькой ванне сделать это было не так просто, но у меня получилось. На мгновение от холода сбилось дыхание, сразу прояснились мысли, злость и печаль отошли куда-то на второй план. Остались только я, холод и чертов Глэстин, не выходящий из моей головы.       Воспоминания о прикосновении к нему вновь вызывают бабочек в животе, заставляя меня испытывать чувство вины. Я не знала его, не знала, каких поступков ожидать. Сегодня он нечисть, превращающаяся в адского коня, а завтра — помощник королевы. Нехилый прыжок по карьерной лестнице.       Бессмысленно провела противной холодной тряпкой по телу, смывая воспоминания о Грее, пожаре и всех тех несчастных, чьи трупы мы сожгли, освобождая их души. Грей, эгоистичный индюк, спас меня! Он пожертвовал своей жизнью ради моей.       Это не укладывалось в голове. Ни я, ни Шерлок не ожидали от него такого. Именно поэтому совесть мучила беспрерывно.       — Не плакать, не плакать, — повторяла я себе снова и снова, — нет, не нужно. Сейчас не время разводить сырость. Да и толку от слез? Распухшее лицо, красные глаза и забитый нос. Его не вернуть. Нужно продолжать жить, и жить так, чтобы жертва Грея не оказалась напрасной.       Дрожащими руками я укуталась в полотенце, пытаясь хоть немного согреться. Огонь в камине догорал, но тепло до меня не доходило. Будто мое тело находилось в закрытом помещении, куда не поступал воздух. Задыхаясь, я опустилась на пол и обхватила колени руками. Мне так и не удалось нормально вздохнуть, легкие горели, а горло неприятно щипало. Забавно, спаслась от стольких тварей, а умерла от обычного удушья.       Неожиданно чьи-то сильные руки подняли меня и перенесли на кровать. Взгляд прояснялся, а приятные поглаживание по спине и голове помогали восстановить дыхание.       — Тише, — его голос успокаивал и обволакивал меня, лаская каждый участок кожи, — тебе нужно успокоиться.       — К-как, как ты узнал, что мне понадобилась помощь? — Я посмотрела ему в глаза, забыв о стыде и собственной наготе, прикрытой лишь небольшим полотенцем, готовым вот-вот соскользнуть с влажного тела.       — Пытался достучаться до тебя, но безуспешно. Стража сказала, что ты не покидала комнату. Тогда я почувствовал неладное и зашел без приглашения. Как видно, — окинув меня взглядом, он вздохнул и продолжил свои поглаживания, — не зря. Ложись, тебе нужно отдохнуть и как следует выспаться. Дело предстоит серьезное.       — Мне не нужна твоя помощь, — отвернувшись, я отодвинулась и залезла под одеяло, укрываясь до самого подбородка. Только вот без его рук холод вернулся с новой силой, да так, что застучали зубы. Может, это чахотка? Или дело не в холоде, а в молодом человеке, сидящем напротив?       — Ирэн, не глупи, — Глэстин подвинулся и взял мою руку в свою, — ты одна не справишься. Позволь помочь тебе.       — Черт с тобой, ложись рядом, но не распускай руки, — мне нужно было отдохнуть, и всё. В этом же нет ничего такого, правда? Подумаешь, симпатичный и загадочный молодой человек лежит рядом со мной, вызывая только своим присутствием непонятные чувства внутри, глубоко внутри. От его прикосновений были не только мурашки и приятные покалывания, нет. Меня словно подносили к огню снова и снова. И я рисковала сгореть в этом огне, сгореть дотла.       Ладони вспотели, а дыхание участилось. Бабочки грозились вырваться на свободу, унося мое сердце и душу куда-то прочь от настоящего, к нему, к Глэстину. Я повернулась, и с удивлением обнаружила, что он внимательно изучал меня. Во взгляде было что-то такое, дикое, что мелькало в его глазах в обличие коня. Темные волосы растрепались по подушке, безумно хотелось прикоснуться к ним.       — Позволь мне… — не успела я договорить, как он молча провел шершавой ладонью по моей щеке. Сверху вниз. Так буднично, будто делал это всю жизнь. Большой палец очертил контур нижней губы, спустился ниже, двигаясь по шее все дальше и дальше.       Как заколдованная, я осторожно приблизилась к нему, обхватывая его лицо ладонями. Медленно, боясь спугнуть, наклонилась ближе, прикасаясь к губам. Глэстин удивленно замер, а я, расценив это как одобрение, смелее прижалась к нему, оставляя терпкий и крепкий поцелуй. Через несколько секунд наши губы начали двигаться синхронно, моё тело оказалось под ним, вжатым в матрас, находясь в полной его власти.       Вся робость Глэстина куда-то исчезла, уступая место звериным инстинктам. Мы целовались, кусались, стонали друг другу в рот, боясь прерваться и упустить это магическое помешательство. Одна его рука сжимала мою шею, другая ласкала грудь, оттягивая сосок.       — М-м-м, — я тоже дала волю своим действиям, не боясь последствий. Пальцы блуждали по его спине, ногти кое-где оставляли царапины. Губы исследовали шею, оставляя яркие засосы. Интересно, как он это объяснит другим утром?       Глэстин полностью обнажился, ложась на меня сверху, заменяя собой откинутое в сторону одеяло. Его пальцы подбирались к самому сокровенному, дразня, лаская. Язык перемещался от одной груди к другой, вызывая новый стон каждым умелым движением.       В какой-то момент настроение переменилось, и из диких ласк наша прелюдия превратилась в нечто романтичное. Поцелуи стали долгими, чувственными. Он ласкал мои истерзанные губы своими, ладони нежно массировали плечи, шею, забирая с собой усталость.       — Ты нужен мне, — может, эта просьба выглядела жалко, но все, что мне сейчас требовалось — этот мужчина внутри, заполнявший собой всю меня, прогоняя тьму из самых дальних уголков души.       Не говоря ни слова, он плавно вошел в меня, издавая тихий стон. От этого ощущения перед глазами замелькали звездочки, а в ушах появился гул. Я прогнулась в спине, пытаясь максимально вжаться в него, раствориться в нем, став одним целым. Подождав, Глэстин принялся медленно двигаться вперед и назад, упиваясь этим чувством. Было видно, что он сдерживал свою силу, не желая быстро заканчивать. С каждым толчком, с каждым шлепком его тела о моё я поднималась по вершине наслаждения выше и выше, приближаясь к долгожданному оргазму. Лицо Глэстина было сосредоточенным, капли пота стекали по его груди, и я, не сдержавшись, слизала их, проводя языком до самой шеи. Он вздрогнул, схватил руки и сжал их над моей головой, толчки стали жестче, я стонала, не беспокоясь о том, что нас могут услышать.       — Д-аа, — рыкнув, Глэстин вышел из меня, продолжая ласку пальцами. Я вскрикнула и кончила следом за ним, находясь где-то между реальностью и выдуманным миром. Тяжело дыша, он опустился рядом, притягивая меня к своей груди. Лицо его было расслабленным, серые глаза светились от счастья. Мы что, действительно только что переспали?       — Об этом… — не успела я договорить, как меня перебил бархатистый уверенный голос.       — … Никому. Я понял.       Ухмыльнувшись, он укрыл нас одеялом и, показывая, что диалог окончен, оставил легкий поцелуй на макушке, погружая меня в долгий глубокий сон.