Тени Пристани Лотоса

Рухнувшее на доски причала тело в фиолетовых шелках, разметавшиеся волны ничем не скреплённых волос, будто бы начавшие уже синеть губы… Вэй Усянь не знает, что стало последней каплей. Ещё мгновение назад он был лишь тенью, бесплотным призраком, еле собранной — кровью и смертью — из осколков душой. Дуновением ветра и шорохом сухой травы, не больше. Сейчас же откуда-то взялась сила — как прежде — собрать в своих руках тьму, пытаясь остановить по капле утекающую из обессиленного тела кровь. Глаза Цзян Ваньиня закрыты, но Вэй Усянь знает: даже будь тот в сознании — в нём уже не осталось воли бороться за свою жизнь. Не после сказанного Вэнь Нином, не после сделанного Лань Ванцзи и этим ублюдком Мо Сюаньюем, что так удачно притворился им самим. Нагнать бы лодку, выдрать бы языки и сердца этим подлым предателям — но кровь течёт сквозь пальцы, лишь немного замедлившись. Сейчас рвануть бы к целителям, поднять их, наорать: где вы были? почему не уследили за раненым главой? Но Вэй Усянь боится, что стоит отпустить руки — и целители найдут на причале лишь хладный труп. Дядя Цзян, госпожа Юй, все предки великого ордена Юньмэн Цзян — дайте ему сил продержаться, пока эти ленивые черепахи не найдут их сами. Дайте ему сил сберечь хоть эту жизнь. Призраки не плачут, но Вэй Усяню кажется, что его глаза закрыла пелена слёз — и через эту пелену, будто во сне, он видит: как на его серые, с длинными черными когтями ладони ложатся другие — белые и будто светящиеся изнутри. "Беги, А-Сянь!" — раздаётся над ухом до боли знакомый голос. — "Беги, я удержу". Шицзе — стоит на коленях рядом с ними, положив руки на грудь умирающему брату. Через её фигуру, окутанную белым сиянием, кажется, видны деревья и постройки — но сквозь её пальцы кровь не течёт. И Вэй Усянь бежит — летит, скользит по теням такой знакомой и такой чужой Пристани Лотоса, врывается порывом холодного ветра в павильон целителей. Уже не думая, увидят ли его, услышат ли. Духи предков клана Цзян уже позволили ему быть здесь. Они пугаются — не каждый день в сердце резиденции клана оказывается озлобленный призрак. Многие целители даже не слушают, что он им пытается сказать. Но это уже почти неважно. Среди них, среди этой паники — есть она. Ло Цзытэн — Цзян, уже много лет как Цзян. Та, что прошла с ними двоими войну. Та, что давно привыкла по голосу Вэй Усяня вскакивать, не просыпаясь, хватать, не глядя, полевой целительский цзянкунь и бежать, куда прикажут. И пусть война была почти жизнь назад, пусть тот, кто отдаёт ей приказ, то ли предатель, то ли мёртв тринадцать лет как — всё это не имеет значения. Призрак Цзян Яньли кивает им, растворяясь в речном тумане. Цзян Ваньинь спасён.