***
Тихая ночь опустилась на горные вершины, приглашая забыться в сладких грезах сновидений. Однако, не всем дана возможность с облегчением сомкнуть веки и насладиться заслуженным отдыхом. И примером тому служил никто иной как сам глава пика Цинцзин — Шэнь Цинцю. Находясь в своих покоях, он затуманенным взором оглядывался по сторонам. Последнее, что он помнил было то, как принимал вечернюю трапезу, приготовленную его приближенным учеником. Вкус казался необычно сладок. Слаще, чем все предыдущие закуски. Шэнь Цинцю, решив не заострять на этом внимание, доел до самого дна блюдца. Когда в комнату вошел Ло Бинхэ, чтобы прибрать со стола, лорд почувствовал небольшое головокружение. Если бы он находился в здравии, то сразу бы обратил внимание на умело скрываемую усмешку на устах юноши. — Учителю пришелся не по вкусу сегодняшний ужин? — голос прозвучал с небольшим хрипом, выдавая волнение, но горный лорд пропустил и это тревожное знамение. — Нет, — изо всех сил борясь со внезапно накатившей сонливостью, Шэнь Цинцю продолжал удерживать ровный голос. — Этот учитель, видимо, переусердствовал на совместной тренировке с шиди Лю. Мне просто надо прилечь, — встав из-за стола, в один миг земля будто ушла из-под ног и он чуть ли не свалился обратно. Благо, его удержал вовремя подоспевший Бинхэ. — Учитель? — казалось, юноша больше проверял, в сознании ли его учитель. Только после того, как он убедился, что глава Цинцзин не реагирует на его голос, Ло Бинхэ позволил себе более не сдерживать дьявольской ухмылки, не предвещающей ничего приличного. Если бы Цинцю застал это выражение своего дражайшего ученика, то скорее бы подумал, что им овладел злобный дух, чем то, что его белый лотос осмелился дать волю своей темной стороне. За окном густая мгла, пронзаемая лунным бликом, давала понять, что наступил примерно конец третьей стражи . Всё еще ощущая легкую слабость и дезориентацию, Шэнь Цинцю хотел было встать с кровати. Попытка не увенчалась успехом, так как руки тугими узлами были привязаны вервием бессмертных к изголовью кровати. — Что за... — он заметил чужое присутствие, не закончив свое вопрошание. — Бинхэ? — Учитель наконец соизволил очнуться, чем несказанно осчастливил этого ученика, — парящими бесшумными шагами он подошел к краю и присел у ног своего учителя. Ветер разогнал ночные облака и бледные, поступающие через окно, лучи света осветили юношу. Детские мягкие черты почти не прослеживались в облике Ло Бинхе, уступая место зрелым контурам, нисколько не портившим его природной красоты. Напротив, придавали еще большего шарма. Иссиня-черные волосы собраные в высокий хвост, открывали вид на залившиеся алым глаза. Его ослепительная зловещая улыбка заставила от невольной дрожи слегка дернуться тело лорда. — Учитель, — обманчиво нежно промурлыкал Бинхэ, — Почему учитель так долго пропадал на пике этих варваров? Неужто компания шишу Лю по духу Вам больше, чем присутствие этого ничтожного ученика подле Вас? — Бинхэ! — гневно прервал Цинцю самоуничижительную тираду. — Что это значит? — на лбу проступили морщинки от нахмуренных тонких бровей. — Учителю не стоит портить свой лик, — он позволил себе прокрасться еще ближе и пальцами разгладить межбровье, что вызвало активные старания высвободить руки со стороны лорда. — Да и это я тот, кому следует злиться, — Бинхэ отбросил формальности, выказывая тем самым дурной тон, но ничуть об этом не жалея. — Думаете я не заметил похотливый взгляд Лю Цингэ, который каждый раз провожает Вас до тех пор, пока Вы не скроетесь из виду? — Да как ты смеешь! — отвернув голову, Шэнь Цинцю отстранился от руки, которая с заботой поглаживала скулы, щекоча их. — А как смеет Лю Цингэ смотреть на моего учителя щенячими глазами, словно тот является самой аппетитной костью? — чуть ли не срываясь на рык, Ло Бинхэ одним движением взобрался на Цинцю, сильнее вдавливая его в кровать. — Не неси вздор. Освободи меня сейчас же, иначе твое наказание будет еще строже. — Этот ученик готов вытерпеть что угодно, но для начала учитель понесет свое наказание, — с этими словами парень стал ловкими движениями развязывать узлы нижнего одеяния штанов. — Прекрати! Что ты удумал? — ранее глава Цинцзин не обратил внимания, что возлеживал в столь непотребном виде перед собственным учеником. А осознание, что в данный момент этот самый ученик с успехом избавлял его и от нижних одежд окончательно выбило из колеи. Щеки залились едва уловимым оттенком красной зари, но Ло Бинхэ с удовольствием подметил и этот факт. Это подстегнуло его ускориться и увидеть новые грани обожаемого учителя. Как же долго он ждал этого момента. Сдерживая себя, чтобы не сорваться, стремился растянуть удовольствие, с жадностью впитывая малейшую реакцию горного лорда на прикосновения к оголенным участкам кожи. К сожалению, ему пришлось задействовать бесчестные манипуляции с быстро действующим снотворным, которое он выпросил у адептов пика Цяньцао, ссылаясь на замучившую хворь в виде бессонницы. Однако не это сейчас главное, а то, как чудесна картина, открывающаяся перед ним. Веревка, что он припрятал с той самой вылазки, нашла свое применение раньше, чем ожидал. Невероятно соблазняющий контраст красного на бледной коже человека, чья красота сравнима с небожителями, вводила в истомную эйфорию. В то время, как Бинхэ наслаждался своей вседозволенностью, Шэнь Цинцю обругивал его всеми возможными авторскими проклятиями, которые ученик успешно игнорировал, пропуская мимо ушей. Когда очередь дошла до рубашки, он столкнулся взглядом с учеником: «Куда же подевалась вся чистота и невинность этого белого лотоса? Каким образом на него в ответ взирает кто угодно, но точно не тот застенчивый юноша, что со стыдом отворачивался при виде задиравшихся подолов рукавов адептов пика Сяньшу?» За невозможностью снять рубашку, Бинхэ с легкостью разорвал ее, словно прохудившуюся тряпицу, оставляя Цинцю без последней возможности сокрыть хоть какие-либо участки тела. Внимание привлекли две бусинки, маняще налитым розовым цветом. От неожиданного высвобождения соски начали затвердевать. У ученика защекотало под ложечкой языка. О, как же он хотел примкнуть к ним и вылизывать до зудящей боли, оставляя алые бутоны на груди. Да так, чтобы на утро любовные отметины служили доказательством его греховных деяний. — Какого... ты себе позволяешь? — слова сочились ядом, стараясь отравить наглеца на месте. — Этот ученик так долго дожидался момента, когда сможет лицезреть учителя целиком. Позвольте этому дрянному ученику доставить Вам неземное блаженство, — переходя на полушепот, Ло Бинхэ прислонился к выпирающим ключицам слегка прикусив и оттянув кожу. Горячее дыхание тут же обожгло ложбинку, заставляя содрогнуться. Реакция учителя не могла не порадовать. Он зализал место укуса, при этом оставляя невесомые поцелуи. Насладившись сладостным ароматом шеи, ученик неспеша спускался ниже, не забывая оставлять влажную дорожку перемешанную с багровыми засосами. Шэнь Цинцю непроизвольно запрокинул голову, выгибаясь навстречу, но так и не проронив ни единого звука. Закусив губу, он испытывал невероятное смущение наравне с нарастающим возбуждением. Впервые в жизни его кто-то ласкает, прикасаясь к местам, которые только этим утром были сокрыты от чужого взора под свободным балахоном одежд. Невозможность прикрыть лицо за веером, а тем более оттолкнуть нахала, придавало особой пикантности. Шэнь знал, что не должен испытывать ни доли удовольствия, но предательское девственное тело реагировало на умелые ласки, как тому и полагается. Полувозбудившийся член вовсю выдавал его с головой, ни одна безмятежная маска не способна скрыть предательский орган. Бинхэ чувствовал накапливающееся давление, что упиралось в его колено. То, как Цинцю пытался это предотвратить, смачно выругиваясь, из-за провала чего в стеснении опалялся большим румянцем, выглядело до безумия очаровательно. Когда юноша добрался до беззащитных сосков, припал к одному. Случайно закусывая, он тут же извиняюще зализывал. Второй же активно стимулировался между пальцами, то зажимаясь в тиски, то нежно поглаживаясь. Непередаваемые ощущения заполнили сознание, а голос так и норовился выйти наружу, показывая, как ему приятны новые переживания. — Ублюдок. — Хах, он самый. Оскорбления только подстегивали Бинхэ продолжать забавляться с телом бессмертного. Вдоволь вкусив сладость сосков, он скользнул ниже, языком очерчивая прохладную линию. — И этот самый ублюдок собирается сорвать Ваш невинный цветочек, — одарив Шэня своей самой обворожительной улыбкой, которой растопил не одно девичье сердце, Ло Бинхэ достал из-за пазухи приличных объемов бутыль с вязкой жидкостью. — Но не волнуйтесь, учитель, этот ублюдок невероятно добр. Обещаю, больно будет только в первые минуты и то, только если Вы не окажете мне честь и не станете бессмысленно сопротивляться. Как никак, это все еще наказание. — Ты не посмеешь, животное. — Ай-яй, уста учителя излишне жестоки. Стоит ли мне наказать Вас и за сквернословие? — с этими словами Бинхэ открыл колпачок, выдавливая содержимое себе на ладонь. Прохладная жидкость растекалась ровным слоем, смазывая пальцы. Избыток хаотичными каплями спадал на обнаженный торс лорда. Борясь с желанием слизать каждую из них, Ло Бинхэ со всей осторожностью прислонился к крепко сжатому колечку мышц, отстраняя бутыль. Не слишком далеко и не слишком близко, чтоб позднее смазать собственный член. — Прошу прощение за вторжение, — пропев, он вторгся в ранее неприступные владения. С немалыми усилиями прошла первая фаланга пальца, а дальше — проще. Вторая проскользнула следом. Немного погодя, дав привыкнуть к новым ощущениям, Бинхэ ввел до самого основания пальца, от чего Шэнь Цинцю попытался отстраниться, но второй рукой, лежащей на бедре, ученик крепко фиксировал его на месте. — Ш-ш-ш, — успокаивающе шептал Бинхэ. — Придется чуть-чуть потерпеть, в награду же я доведу Вас до экстаза, — закончив, он стал водить палец внутри, раздражая нежные стенки кишечника. Выискивая нужную точку, ученик прокручивал палец под разными углами. К глазам Цинцю подступала влага от смеси злости, унижения и стыда. Не собираясь показывать и дольки слабости на потеху перед порочным отродьем, Шэнь что есть мочи сожмурил веки, закусывая язык, стараясь отвлечься от неприятных ощущений в нижней части. Поиски сокровенного места не увенчались успехом, что сильно расстроило Бинхэ, зато вход заметно расслабился, давая возможность ввести второй палец. Двумя же оказалось в разы удобнее растягивать, готовя к дальнейшим действиям. Внезапно, когда ему удалось нащупать некую выпуклость, Шэнь Цинцю, буквально, выгнулся в пояснице до хруста. В зрачках ученика загорелся недобрый огонек. Продолжая поглаживать в этом месте, Бинхэ на радостях ввел третий палец, почти завершая подготовку. — Учитель, кажется мы нашли то, что искали. Как себя чувствуете? Волнительно, не правда ли? А представьте, как Вам будет хорошо, когда на месте пальцев окажется мой член, — откровенно поддразнивал ученик. Шэнь не решался даже огрызнуться в ответ, ведь Бинхэ только и ждал, когда учитель разомкнет губы, чтоб с особым усердием простимулировать простату, вырывая позорные стоны. Уж лучше молчать вовсе, не идя на поводу этого монстра. Он справится, точно справится. Шэнь Цинцю обязан вытерпеть, стараясь не обронить оставшиеся крупицы достоинства. — Ваше безмолвие ранит сердце этого ученика, — поникшим тоном Бинхэ остановил движение пальцев. — Но этот ученик понимает. Наверное Вам просто мало трех, необходимо добавить четвертый, — с усмешкой, он прислоняет палец, растягивая хризантему до предела. Смазка способствовала вторжению, в то время, как стенки ануса обволакивали и всасывали в себя с непристойным звучанием. До этого момента, Цинцю гордился остротой слуха, но сейчас же он люто возжелал оглохнуть раз и навсегда. Лишь бы только не слышать более хлюпающих звуков. Терпение Бинхэ далеко не резиновое. С каждой секундой становилось все сложнее сдерживать себя. Один только взгляд исподлобья на зардевшееся лицо Цинцю, чья краснота доходила до самой шеи и пятнами распространялась по груди, удерживал его от поспешных действий. — Так лучше? — издевательски выдал юноша. — Вскоре станет еще слаще, учитель. Вас необходимо подготовить еще немного, — Бинхэ нарочито медленно выводил пальцы, после чего стремительно вводил их обратно, попадая по той самой точке. В сотый раз внутренне взвыв от беспомощности, Шэнь продолжал безмолвствовать. Закусив язык, он ощутил тошнотворный металлический привкус крови, который заполнил рот, тонкой струйкой стекая с уголка губ. Вобрав в легкие больше воздуха, горный лорд задержал дыхание, предчувствуя нарастающий всплеск удовольствия. Бинхэ, предугадав, что Шэнь вот-вот кончит, по тому, как мышцы напряжено сжались, засасывая его глубже и не собираясь выпускать, вынул пальцы. Смазка красиво тянулась, создавая некий мостик между ними. Желание наплевать на прелюдии и овладеть учителем грозилось перевесить изначальный план доведения повелителя пика до истошно молящего о продолжении состояния. Не получив разрядки, тело Шэнь Цинцю обиженно последовало вниз, неосознанно стремясь вернуть ощущение наполненности. Жгучая пустота внутри почти болезненно пульсировала, в то время, как затуманенный разум не поспевал обработать получаемые сигналы нервных окончаний. Развязав незатейливый узел, что удерживал штаны, Бинхэ высвободил свой налитый столб, который гордо возвышался над пульсирующей дырочкой Шэнь Цинцю. Подумав, что мучения позади, горный лорд устремил гневный взор на юношу, но в следующее мгновение глаза распахнулись в ужасе. Воочию лицезрев то, как Ло Бинхэ смазывал свой член, размерами намного превосходящий его собственный, и то, что широкая ладонь ученика не в состоянии сомкнуться даже у основания головки, вводило в неописуемый страх. К горлу подступал ком, мешающий произнести слова. Руки сами повторили попытки вырваться из плотных узлов, но усилия также оставались тщетными. На подобную реакцию юноша отреагировал только смешком. Закончив с приготовлениями, Бинхэ со слащавой ухмылкой подполз к лицу Шэнь Цинцю, стремясь заглянуть в самую душу. — Учитель, Ваши глаза, наполненные слезами, столь прекрасны, что мне хочется заставить Вас плакать еще больше. Хоть Вы и отрицаете очевидное, Ваша нижняя часть вовсю втянулась во вкус. Только посмотрите на Вашу эрекцию, — в подтверждении своих слов, Бинхэ схватил у основания член Шэня, плавным движением проводя вдоль всего ствола, растирая выступивший предэякулят. — Сученыш, — голос Цинцю оставался таким же стойким, словно не он вовсе подвергся надругательству со стороны ученика. Складывалось ощущение, что вылетающие оскорбления хлестали не хуже плети. — Дождись, пока я доберусь до тебя. Сама адская Бездна покажется тебе милостью небес. — С нетерпением буду ждать, — склонясь, Бинхэ провел языком по мочке уха учителя, вводя свой нефритовый стержень. Послышался сдавленный стон боли, заполняющий собою всю комнату. Юноша не вошел и на четверть, а боль была сравнима с вонзающимся копьями, под атаку которых Шэнь попал в годы раннего ученичества. Дыхание сбилось окончательно, а Ло Бинхэ продолжал вторжение, попутно выцеловывая всю влагу, проступающую на лице. Слезы, вперемешку с испаринами пота, отдавали солоноватым привкусом, создавая отдаленные намеки на сладковатый привкус. — Всего половина, учитель. Не расслабляйтесь, — замерев на секунду, в голове ученика возникла садистическая мысль, вогнать оставшуюся часть одним рывком. Вслед за размышлением последовало и исполнение. Поддавшись своей нетерпимости, Бинхэ силой протиснулся меж узких стенок, вгоняя по самое основание свой столб, тем самым оскверняя небеса Шэнь Цинцю. Пальцы ног горного лорда болезненно скрючились, а тело забила мелкая дрожь. Желудок будто сдавили, выворачивая наизнанку, в то время как зубы грозились расколоться в мелкую крошку от чрезмерного давления. Губы и язык давно искусанные в кровь заныли с утроенной силой. — Какой Вы молодец, учитель. Смогли вытерпеть все с первого раза, — протягивая ладонь, он нежно растирал влажную грудь, задевая соски. Там, где он прикасался, выступали мурашки. — Знаю, Вы тоже в восторге, однако, не забывайте дышать. Что мы будем делать, если Вы потеряете сознание еще на старте. Подцепив за подбородок Шэня, ученик впился жадным собственническим поцелуем, смакуя алые губы. Язык ненасытно изучал ровные ряды зубов, стараясь запомнить каждый выступ. Немного приходя в себя, Цинцю в отместку прикусил бесстыжего вторженца. Сие проявление возмущения должно было прогнать незваного гостя, вот только возымело лишь обратный эффект. Нефритовый стержень внутри словно увеличился в размерах еще больше. Кровь Шэня перемешалась с кровью ученика, создавая еще более порочный состав. Возбудившись до звона в ушах, от милой выходки горного лорда, Бинхэ сразу же сорвался на быстрый ритм, показавшийся Шэнь Цинцю бешенной скоростью. Через считанные минуты он осознал, как сильно заблуждался, ибо, вот теперь уж точно, движения приобрели невообразимые обороты. Как только Шэнь думал, что живее уже некуда, Ло Бинхэ с треском сокрушал эти представления. Не имея представления в какой именно момент, но Цинцю начал издавать безобразные стоны, старательно выбиваемые из него. В воздухе витал аромат похоти и животного желания совокупления. Не осталось и следа от обыкновенного пристанища нравственности и духовности бамбуковой хижины. Насаживая повелителя вершины в предоргазменном толчке, Бинхэ мощной струей выпустил семя глубоко внутрь Шэнь Цинцю. Для него это был первый заход, тогда как для горного лорда это был пятый по счету, опустошающий его окончательно. Живот Цинцю полностью покрыт собственной белесой жидкостью, стекающей на помятые простыни. — Ваш голос слаще любой мелодии гуциня, — окинув беглым взглядом, останавливаясь подольше там, где они соединяются воедино, Бинхэ хищно облизнулся. — Вижу, учитель тоже повеселился. Для разминки самое то, давайте же продолжим, — после этих слов, Шэнь почувствовал, как член ученика, не выходя из его пространства, с новой силой приходит в боевую готовность. — У-ублюдок! — утробно прорычал Шэнь Цинцю, запинаясь от сухости в горле. — Тебе все еще мало?! — звонкий смех отразился от стен, возвращаясь и заливаясь в уши горного лорда. — Повторяетесь, учитель, — наигранно обиженно протянул Ло Бинхэ. — Мало? Не думали ли Вы, что этих ничтожных порывов хватит, чтобы удовлетворить мой голод? Они скорее только больше распалили мой аппетит. Вкусив Ваш запретный плод, мне хочется оттрахать Вас до всего разумного предела, пока Ваша дырочка не будет сочится моими любовными соками, переливаясь через край. Не недооценивайте выносливость этого ученика.***
«Пиздец.» — единственное слово, что пришло на ум Шэнь Юаню после прочтения еще одного порнушного шлака, где его хризантема терпит очередное посягательство. «Гребанный стыд! Блядь. Почему всем так нравится, когда меня силой берут всякие мужики, которые не в состоянии удержать свои флейты в чехле?! Начиная от главы ордена, заканчивая моим воображаемым старшим братом близнецом Шэнь Цзю. Особо извращенные умы обличили единственную женщину хребта Цанцюн, Ци Цинци, в мужчину с огромным небесным столбом, с единственным помыслом, разложить меня на первой встречной горизонтальной поверхности!» — захлебываясь от негодования, выругивался про себя, на свою несчастную жизнь, провозглашенный читателями «Непорочный персик, омываемый лунным светом». «Как будто мне «Сожаления Горы Чунь» не хватило по самый анус, а тут еще и новый автор-извращенец объявился по мою задницу!» Юаня не радовало, что у Бинхэ появилось увлечение подобными хреновыми рассказами. Ладно, если бы он просто почитывал их за закрытыми дверями, пока он не видит, так нет же! Как только в свет выйдет очередная порнография с их совместным участием, это великовозрастное дите тащит ему, чтобы обогатить их интимную жизнь. Тьфу! И не отказать ведь даже! Стоит лишь заикнуться, что зачитывание этого шлака вслух совершенно немыслимое бесстыдство, как он тут же заливается горючими слезами. И как с этим прикажите справляться? Вот и сейчас, Бинхэ с энтузиазмом зачитывает смущающие сцены, так как Юань отказался читать сам. Прикрываясь веером, он старается не выдать свою неловкость. Красные щеки скоро прожгут этот веер насквозь. Хуже некуда. Хотя нет. В который раз демон бросает вербальные сигналы, пытаясь направить Шэнь Юань на нужный лад. Этот умоляющий взгляд он не перепутает ни с чем. После каждой такой невинной игры в гляделки, ему приходится ползти на хребет Цяньцао, придумывая тысячу и одну отговорку своему полуживому состоянию. — Учи... — Нет, — беспрекословно перебивает Юань, уже догадываясь, о чем хочет попросить супруг на сей раз. А это труда не составит, учитывая, как незаметно выпирает красный шмат веревки из-под рукава Бинхэ. Шэнь Цинцю из последних сил сдерживал невозмутимое лицо, чудом не удосужившись обронить дивный лик небожителя. Глаза юноши тут же обступил водопад слез, грозя перерасти в молчаливую истерику. Ну и что теперь делать? — Этот ученик понимает, но мы же уже пробовали обучаться по подобному чтиву. Насколько я помню, учителю все понравилось. Да так, что наутро легкая улыбка не спадала до самого следующего рассвета. «Система! Система, чтоб тебя, мне срочно нужны варианты! В кои-то веки, будь наконец полезна, ты кусок компьютерного вируса.» Система: «Эта Система будет рада помочь. Что бы Вы хотели бы узнать?» «Есть ли какие-либо варианты избежать дикой ночи папапа с главным героем?» Система: «Каждый раз Вы спрашиваете одно и то же. Эта система уже говорила, что исполнение супружеских обязанностей одно из ключевых условий начисления баллов.» «К черту эти баллы! Я хочу поспать, без инородных предметов во мне, хотя бы одну долбанную ночь! Даже бессмертное тело не справляется с потребностями этого жеребца.» — из последних сил Юань сдерживал тяжелый вздох. Система: «Могу подобрать музыкальный плейлист для способствования настроя.» «