Я спущу этих лохов на землю, они все ахуеют
© kizaru & Hoodrich Pablo Juan – Honey's Kettle
На следующий день Нил очнулся от забытья ощутив на себе острый опасный взгляд. Рука на автомате потянулась за пистолетом, но запястье тут же прострелило болью, а над ухом что-то мелодично звякнуло. Паника обрушилась на него, как цунами. В голове ярко вспыхнул образ отца, его острый тесак, набор ножей, раскаленный утюг и жестокая тяжелая хватка. Усилием воли он заставил себя лежать на месте, силясь не начать вырываться из своих оков. Вместо этого он напрягся, чтобы разлепить ресницы и наконец открыть глаза. Мрак царивший вокруг почти довел его до грани, но в этот момент кто-то быстро подтянул его ноющие запястья вверх, а затем освободил от наручников. Нил рывком поднялся с кровати, собираясь бежать, как можно дальше, но ноги подкосились. Многочисленные порезы на теле вновь начали кровоточить, не давая не единого шанса уйти от преследователей на достаточное расстояние. - Сядь уже, – его толкнули обратно на кровать. – И не рыпайся, если не хочешь, чтобы я тебя случайно покалечил. Раздраженный голос немного успокоил натянутые до предела нервы. Интуиция подсказывала, что с его отцом здесь ничего не связано. «Жан», – вспомнил он, когда мозги начали работать как надо. – «Точно, я же в замке Эвермор». Ворон тем временем осторожно срезал с него окровавленную футболку, при этом на его лице не было ни грамма сожаления или жалости, только методичная работа по оказанию первой помощи. «Сами лечат, сами калечат», – Нил задумчиво уставился на парня, пока тот включал верхнее освещение. – «Психи». Жан осмотрел его со всех сторон, паскудно усмехаясь. - Херово выглядишь, лисенок. - Интересно, Рико отрежет тебе язык, если мы опоздаем на завтрак? Нил постарался произнести это с холодным безразличием, но голос хрипел, сорванный от нескончаемых криков. А при мысли о Рико и ноже ему и вовсе сделалось дурно. И видимо не ему одному. Жан больше не стал медлить. Раны щипало от антисептика, но Нил стоически терпел, крепко сжимая зубы и кулаки. Когда все было чисто Жан обработал иглу, продевая сквозь ушко нить. - Проще будет, если ты ляжешь. - Проще будет, если я сдохну, – мрачно усмехнулся Нил, весь внутренне дрожа от необходимости снова принимать горизонтальное положение перед кем-то с острыми предметами в руках. - Или так, – согласно кивнул Жан. – Только не в мою смену. Он плавно переместился на стул возле кровати, дожидаясь, когда Нил уляжется на импровизированный операционный стол. Мышцы гудели и сопротивлялись, боль с жаром распространялись в каждую клеточку тела, в висках настойчиво билась мысль, что пора бежать. Вместо этого он подставился под руки ворона, ожидая очередной порции истязаний, с силой закусывая нижнюю губу. Но на удивление, движения Жана оказались настолько точными, словно он с детства работал профессиональным хирургом. Примерно так же обычно его зашивала мать. Ни капли сомнений, только стежок за стежком и отчаянная решимость на лице. Нил едва слышно застонал от вспыхнувшей боли, но тут же подавил эти звуки, пропуская через себя ощущение стягиваемой нитью плоти. Управились они за считанные минуты, ведь глубоких порезов было от силы парочку штук. «Пока», – всплыла в голове истеричная мысль. – «Это был лишь первый день» - Пошли. Жан кинул ему чистую футболку и, не дожидаясь его, вышел из комнаты. Нил со стоном натянул ткань поверх свежих ран и с трудом поднялся. Ноги то и дело грозили подкоситься. Да уж, каникулы у него будут те еще. *** Так как вороны были сектантами, что почти не выбирались на поверхность, то завтракали они в просторной кухне, что была оборудована всеми удобствами. Когда Нил и Жан вошли на столе уже стояли тарелки. Все взгляды тут же устремились на них, отчего Нилу сделалось не по себе, но он старался этого не показывать, держась также отстраненно, как и Жан. Они заняли свои места за столом. Нил уставился в свою тарелку в попытке ни на кого не смотреть. Постепенно внимание к ним ослабло, пока вовсе не исчезло. Послышался мерный стук приборов в абсолютной тишине. Нил невольно поднял голову вверх, удивляясь, что вместо трепыхания свечей видит обычную электрическую лампу, хотя обстановка в «гнезде» вполне располагала к таким средневековым штучкам. За отвлечение он получил болезненный подзатыльник от Жана, что жестом указал ему на кашу с фруктами. Нил выдохнул сквозь сжатые зубы, принимаясь заталкивать в себя еду, больше не оглядываясь по сторонам. Все равно кроме тьмы ничего интересного не увидит. Старания Жана оказались напрасны. Нил чуть не выблевал собственный желудок вместе с завтраком, когда Тэцудзи вновь избил его за неповиновение. К счастью, по свежим швам он ни разу не попал. Удача или Жан сообщил? Впрочем, это не имело никакого значения. После того как его силком подняли и брызнули ледяной водой в лицо, он чувствовал себя так, будто уже стоит двумя ногами в могиле, осталось только, чтобы кто-то пнул его в грудь. Этим кем-то, естественно, оказался Рико. Он воспринимал Нила как забавную игрушку, пушечное мясо. Раз за разом обстреливая его мячами, сбивая с ног, толкая. И Нилу приходилось раз за разом подниматься, опять же при поддержке Жана. Остальные члены команды охотно повторяли за своим «королем», награждая лиса новыми синяками, окатывая его волной презрения и ненависти. На обед они опоздали, так как Нил едва ли был способен переставлять ноги, поэтому Жану пришлось практически тащить его на себе. Все взгляды снова были устремлены на них. Нилу хотелось просто упасть на пол и больше никогда не подниматься, настолько он был измучен, но его заставляли стоять перед королем, дожидаться, пока Рико лениво-величественно не выползет из-за стола, подходя к нарушителям порядка со стаканом в руках. Нил отшатнулся от застелившей глаза алой пелены. Перед глазами пронеслось пламя, выстрел пистолета, крик матери. Запах дыма, жженного мяса окутал его плотным коконом. Губ коснулись тонкие прохладные струйки, он непроизвольно слизнул их, ощущая легкую кислинку. Гранатовый сок, всего-то. Он расслабился, практически повисая на Жане. Тот раздраженно выдохнул, но ничего не сказал, продолжая упрямо держать его. - Благодари своего Короля за угощение, а не то в следующий раз вылью на тебя кипяток, – ледяным тоном произнес Рико. - Пошел нахуй, – на автомате произнес Нил, глядя ему прямо в глаза. Его голос эхом отразился от стен. Страх притупился изнеможением. Апатия придавливала к земле, сковывая мышцы, подавляя волю. - Ты пожалеешь об этом, – выплюнул Рико ему в лицо, резко разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, взмахом руки приказывая продолжить трапезу. Наконец-то они смогли сесть. Нила накрыло волной облегчения. Уставшие мышцы горели огнем, который становился более терпимым благодаря недолгой передышке. Дрожащей рукой он вылавливал из супа овощи, оставляя только бульон, прекрасно понимая, что скоро его снова стошнит, да и у него не хватит сил даже на такое простое действие как пережевывание пищи. - Прекращал бы ты его бесить,– по-французски шепнул ему на ухо Жан. – А то подставишь нас обоих. - Я никогда не стану частью вашей секты, – устало, но от того не менее твердо произнес Нил. – Через две недели меня здесь не будет. - При условии, что ты протянешь эти две недели, – недовольно покачал головой Жан, собираясь сказать что-то еще, но Нил его перебил. - Я выберусь отсюда и неважно как. На своих ногах, на носилках или в гробу. Но я никогда, слышишь? Никогда не буду вороном! *** За столь недостойное поведение их обоих наказали. Умом Нил понимал, что не должен жалеть врага, но где-то в глубине души все равно промелькнула тень вины при виде подбитого глаза Жана. Правда Тэцудзи выбил из него это чувство точными тяжелыми ударами своей трости. Больше он не церемонился, и вскоре Нил ощутил, как швы расползаются в стороны, порезы начинают кровоточить. Из груди вырывались задушенные хрипы. Он лежал на полу, пытаясь восстановить дыхание, даже не предпринимая попыток опереться дрожащими руками об пол, не собираясь вставать. И все равно через пару секунд его с силой вздернули вверх. Сдавленный крик вырвался сам собой. Левый бок прострелило болью. Нил почувствовал, как футболка еще больше пропитывается кровью. - Некогда разлеживаться. Пора на поле, – коротко бросил Жан. Для Нила эти слова прозвучали как смертельный приговор. Он уже всерьез обдумывал возможность выкрасть у мафии пистолет и по-тихому застрелиться, когда Жан встал напротив него. Оказалось, что теперь вороны будут отрабатывать упражнения в парах. Нил позволил себе медленно выдохнуть. Тренировка с кровоточащей раной была сущим адом, но по крайней мере Жан не пытался специально его задеть или толкнуть, объяснял некоторые приемы, поддерживал за плечо, если видел, что Нил совсем не в состоянии держаться на ногах. Может быть лис даже был бы благодарен ворону за помощь, если бы только он не помнил, как ночью тот удерживал его ноги. Он знал, стоит Рико приказать Жану перегрызть ему глотку – и тот, как послушная псина, кинется исполнять, радостно виляя хвостом. «Ладно, может и не радостно» – рассеянно подумал Нил, опираясь на вовремя подставленное плечо. Его мутило от боли и переутомления, дышать стоило неимоверных усилий, по телу градом стекал пот, его лихорадило. Как они добрались до комнаты он не помнил. Лишь почувствовал, как его обтирают влажным полотенцем, оставляя прохладу на горящем лбу. Он чуть дернулся от жалящего первого стяжка, но чья-то ладонь придавила его к постели, призывая не дергаться. И он послушался, молча снося укусы иголки. Когда свежие швы были наложены свет погас. Тьма обступила Нила со всех сторон, ему померещилось громкое карканье, но сил на то, чтобы открыть глаза не нашлось. Окруженный кошмаром, он провалился в сон. *** Утром он ощущал себя так, будто в каждую клеточку тела щедро засыпали битое стекло. Мышцы совершенно одеревенели от непомерной нагрузки, каждое движение отдавалось едкой болью. Но жар спал. Нил удивленно проводил глазами черное полотенце, что сползло с его лба стоило ему приподняться. Благодарить Жана за это он точно не будет. Его напарник зашел в комнату со стаканом воды и какими-то таблетками. Нил демонстративно вылил воду на пол, а лекарства откинул в самый дальний угол комнаты. - Ребенок, – обреченно выдохнул Жан, скрещивая руки на груди. – Тебе нужны противовоспалительные. - Где гарантия, что это именно они? - Какой мне резон травить тебя? - А кто сказал, что ты хочешь меня отравить? Нил окинул его выразительным взглядом, резко сдергивая с себя толстовку, в которой вчера так и упал на кровать. Жан оказался прав, стеснительность – это первое, что из него выбили. Хотя он бы назвал это чрезмерной осторожностью, а вовсе не стеснительностью. Все-таки благодаря шрамам, что перечеркивали все его тело сплошными белыми полосами и рубцами – Нила было легко опознать, запомнить и найти. Он не мог рисковать, показываясь перед кем-то в таком виде. Но, Рико уже давно выяснил, кто он такой, а для остальных воронов он не более, чем грязь под их идеально начищенными ботинками. Жан лишь пожал плечами, снова принимаясь обрабатывать порезы на его боках и торсе, попутно вытирая засохшую кровь. Когда он закончил Нил выдернул из своей сумки белую футболку. - Хэй, плохая идея, – Жан попытался вырвать ткань у него из рук, но Нил лишь сильнее вцепился в нее пальцами. – Рико не оценит твоего стремления к индивидуальности. - Мне похерам, что он оценит, – прорычал Нил, ощущая себя загнанным в клетку раненым зверем. Видимо Жан предпочел за лучшее не спорить с ним в таком состоянии, потому что позволил Нилу одеться в то, что он хочет. Привычная футболка, пропахшая порошком, который обычно покупал Мэтт, резко выделявшаяся на фоне мрачной отделки, заставила Нила почувствовать себя немного лучше. Прошло от силы пара дней, а он уже соскучился по Лисам, по оранжевым футболкам, небу, сигаретному дыму. С каждой секундой, проведенной под землей его уверенность в том, что он выберется, таяла. Казалось, его скорее заклюют до смерти, чем выпустят на поверхность. Но он заталкивал страх глубже, заставляя себя успокоиться. Он нужен Рико на поле. И пока это остается неизменным – его не посмеют убить. Завтрак прошел в гробовой тишине. Нил не знал, что вдруг изменилось, но на сегодня его решили оставить в покое. И Рико, и Тэцудзи делали вид, словно никакого лиса в их команде вовсе не существует. На тренировках он все так же отхватывал, пропуская почти все мячи, но по крайней мере был способен стоять на своих ногах, исключая те случаи, когда его грубо сбивали, впечатывая в землю. После обеда у него даже выдалось свободное время. Ну почти свободное, учитывая, что Жан неотступной тенью следовал за ним. Только Нил не собирался никуда влезать. Он с удобством расположился на выделенной ему кровати, собираясь вздремнуть перед вечерней тренировкой. Жан окинул его тяжелым взглядом, присаживаясь на стоящий рядом стул. - Я бы на твоем месте не расслаблялся. - Ты не на моем месте, – ответил Нил, широко зевая и ерзая на кровати. – Сделай одолжение, заткнись или свали в туман. Естественно, ворон никуда не ушел, но хотя бы замолчал, позволяя Нилу провалиться в липкую дрему. Инстинкт, выработанный годами, подталкивал его ко всем возможным способам восстановить резерв сил. Он мог уснуть в любых местах и при любых обстоятельствах, съесть намного больше, чем ему требовалось. Несколько лет жизни в бегах научили его ценить моменты, когда он мог удовлетворить свои естественные потребности. Предостережение Жана было излишним, так как он и не собирался расслабляться, он в принципе постоянно был напряжен, готовый в любой момент драпать или врать, драться или умереть. От бесцеремонного толчка в плечо голова загудела еще сильнее. Пришлось открыть глаза, а после сонно плестись вслед за напарником на вечернюю тренировку. На этот раз Жан церемонился с ним куда меньше, заставляя шевелиться и отвешивая болезненные толчки, если у Нила чего-то не получалось, а не получалось у него практически все. Он поймал себя на том, что перестал воспринимать реальность. Рассаживаясь вместе с воронами за стол, Нил понял, что не может точно сказать какой сегодня день недели, сколько сейчас времени. На кухне висели электронные часы, но цифры не имели значения, мозг отказывался воспринимать их смысл. Казалось, что для него навечно наступила ночь. Нил просто позволял вести себя туда, куда нужно, отрешенно наблюдая за происходящим вокруг. Бежать бесполезно, а умирать глупо. Так что ему остается? Тренироваться до изнеможения, не оставляя бесплодных попыток обыграть противника. С каждым разом понимая, что все-таки вороны были профессионалами, с которыми лисам будет крайне тяжело тягаться. Поэтому он запоминал каждый прием, каждую мелкую брешь в их защите. Если уж ему «посчастливилось» оказаться здесь, то он вытянет из своего пребывания максимальную пользу. Циферблат показывал около двух часов ночи, когда Нил таки дополз до кровати, мгновенно отрубаясь. Проснуться его заставил металлический звон. Резко дернувшись, он чуть не вывернул запястья. Его руки снова зафиксировали над головой наручниками. Удивительно, что он не проснулся раньше, учитывая его чуткий сон, но видимо несколько дней в ускоренном темпе таки выбили лиса из колеи. Рико, с видом абсолютного хозяина положения, снова забрался на него сверху, бесцеремонно задирая футболку до груди. Нил напрягся, сжимая пальцы в кулаки, зло скрипя зубами. Холодная сталь очертила узор от живота до груди. - Посмотрим насколько ты пригоден к обучению, щенок, – Рико усмехнулся, тыча лезвием ему в щеку.–Спрошу только один раз. Кто твой король? - Уж точно не такая общипанная курица, как ты, – прохрипел Нил, не сводя взгляда с искаженного яростью лица. - Жан! Ворон послушно отошел от изголовья кровати, без пояснений понимая приказ Рико. - У тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, – пробормотал он по-французски, проходя мимо Нила. Тот предпочел ничего не отвечать, пропуская мимо ушей японскую ругань Мориямы. Все происходящее вообще напоминало ему какой-то театр абсурда. Казалось, что вот-вот должен подняться занавес, откуда-то обязательно появятся другие артисты, и все они вместе будут смеяться над нелепостью происходящего. Но шоу здесь нет. Он понимает это с кристальной ясностью, когда Рико не церемонясь распарывает ему кожу на груди, после медленно вскрывая швы на успевших немного зажить ранах. Нил не сдерживаясь кричит, когда нож безжалостно впивается в них, срывая корочки, заставляя порезы вновь кровоточить. - Говорят, нет ничего хуже, чем вскрыть старую рану. Скажи, так ли это? Он хочет что-то ответить, но не успевает открыть рта, как Рико делает новый надрез. Тело прошивает острой обжигающей болью. Нил изо всех сил дергает руками, но добивается только новых страданий, потому что наручники не поддаются. Жан крепко держит его ноги, Рико наваливается сверху, продолжая кромсать плоть. Металлический запах душит, паника накрывает с головой. Ему кажется, что он оказывается в когтях у безжалостного хищника, что разорвет его на части и глазом не моргнув. Внезапно до него доходит вся безвыходность ситуации. Кроме Кевина никто не знает, где он. Лисы разъехались на зимние каникулы, а значит раньше, чем через две недели не смогут узнать, что с ним что-то случилось. Он еле подавляет приступ тошноты. Жалящие мелкие движения лезвия продолжают осыпать его тело новыми ранами. - Ну-ну, спокойнее, – голос Рико обманчиво ласковый, что никак не вяжется с ледяным дыханием смерти в его глазах. «Это ради Эндрю», – проносится в голове мысль, позволяя ему мимолетно почувствовать опору. – «Я выдержу». Он откинулся назад, перестав сопротивляться и глушить рвущиеся из груди крики. Боль превратилась в сплошной фон. Рико видимо задался целью превратить его торс в фарш. Стоит отдать ему должное – особо глубоких порезов он не делал, видимо растягивая удовольствие. Нил пару раз ловил на себе его темный взгляд, видел, как Морияма облизывает пересохшие губы и его внутренне передергивало. Вот же полоумный психопат. К концу экзекуции он мелко дышал, все тело ощутимо потряхивало, а затекшие ноги покалывало от хлынувшей в них крови. Рико отбросил нож в сторону, внезапно протягивая руки к его ширинке. - Нет, – еле слышно прошептал Нил, начиная безуспешно извиваться, чувствуя, как мокрые пятна расползаются по простыням, а нервные окончания охватывает огнем. - Неужели тебе страшно? – Рико насмешливо наблюдает за его попытками, безжалостно вжикая молнией и стягивая с него джинсы. – Где же твоя хваленая смелость, а? Натаниэль? Настоящее имя бьет хлеще пощечины, но Нил не позволяет себе оцепенеть, не позволяет страху взять над собой вверх. Ему почти удается сбросить Рико с себя, но на помощь боссу приходит Жан, снова придавливая его ноги. - Стоило бы пустить тебя по рукам, – небрежно бросает Морияма, доставая из-за спины лезвие поменьше. – Накачать наркотой и отдать на растерзание извращенцам. Можно было бы тебя и нашим ребятам предложить, да только они побрезгуют. Нож вырисовывает на его коже полумесяц, отчего Нил шипит сквозь сжатые зубы, буравя Рико уничтожающим взглядом. - Но мне и без этого хватит методов. Не хочу раньше времени расставаться с такой интересной игрушкой. Лезвие резко вонзается в кожу. Нил вскрикивает, чувствуя, как кожа мгновенно немеет. Проходит несколько секунд, наполненных чистым ужасом, прежде чем до него доходит, что Рико только проткнул кожу на бедре, не задевая артерий. - Уберешь здесь все, – кидает Морияма через плечо Жану, плавно поднимаясь и выходя из комнаты. Тело сводит судорогой, когда нож выходит из его ноги, а место ранения, чем-то придавливают. Он не скрывает болезненного стона, ощущая, как по вискам стекает пот. Как только руки оказываются свободны, он дрожащими пальцами пытается натянуть джинсы, что получается плохо. - Сначала нужно остановить кровотечение, – раздается над ухом голос Жана. - Убирайся, – выдавливает Нил, отталкивая его руки, сглатывая подступивший к горлу комок. С трудом он натягивает джинсы, уже понимая, что пожалеет об этом на утро, так как ткань молниеносно начинает пропитываться кровью. Футболка так же покрылась бурыми пятнами. От всего вокруг шел тяжелый металлический запах. У Нила кружилась голова, сердце грохотало в груди, в ушах шумело. Он слишком быстро терял ориентир в пространстве, из-за чего его инстинкт самосохранения переключился в режим «бей или беги», изматывая еще больше. - Не валяй дурака, нам надо наложить швы. Жан предпринял еще одну попытку приблизиться к парню, но получил лишь шлепок по рукам и загнанный свирепый взгляд. - Я сказал, убирайся! Нил тяжело дышал, стараясь отползти как можно дальше, не выпуская врага из виду. Их противостояние длилось недолго, в конце концов Жан оставил аптечку на стуле возле кровати, и также направился к выходу. Когда комната погрузилась в темноту, Нил выгреб из-под себя пропитанные кровью простыни, сворачиваясь калачиком в самом дальнем углу кровати. Пусть дышать было тяжело, но боль в таком положении затихала до ненавязчивого шума. Или ему хотелось верить, что она затихала. Просунув руки между колен, он постарался унять дрожь. Хотелось забраться в душ и как следует отмыться. Но он понимал, что запах крови будет преследовать его еще долго, не только наяву, но и в кошмарах. А для того, чтобы отмыться от липких прикосновений Рико ему не хватит и недели. Интересно, Эндрю ощущал тоже самое? Нил зарылся лицом глубже в подушку, силясь отогнать воспоминания, чтобы быстрее отрубиться. Но у него не получилось. Перед мысленным взором то и дело всплывали сцены ужасного в своей бессмысленности насилия, открывшегося перед ним, смех Эндрю, короткое неловкое прощание и отъезд в клинику. После сознание неумолимо переключилось на недавние события. В ушах стояли собственные крики, ухмылка Рико, что придавливал его сверху, беспомощность, заполняющая грудь паника, желание вырваться и мерзкая угроза, что ввинтилась в сознание раскаленным гвоздем. Смог бы он такое пережить? Нашел бы силы к сопротивлению или все же покорно опустил голову? Настолько ли он сильный? Ответов на эти вопросы у Нила не было. И он решительно не хотел когда-либо их выяснить. *** Последние дни в «гнезде» ему особо не запомнились. Хотя способность адекватно воспринимать происходящее он потерял неделю назад, когда Рико с поддержкой Жана и еще одного верзилы силком не затащили его в туалет. Нил не сдавался без боя, кусаясь и переворачивая банку с краской в руках Жана, шипел, лягался. Но в конце концов его скрутили так, что он с трудом мог вдохнуть. От склизкого холодного прикосновения его вывернуло на ботинки Рико, за что тот впоследствии разбил ему нижнюю губу. Но это было мелочью в сравнении с тем, что через какой-то жалкий час из отражения зеркала на него смотрел отец. Мясник нашел его. Многочисленные порезы на теле отозвались ноющей болью, когда он зашелся в приступе хохота, позволяя воронам вести себя дальше. Нил не берется утверждать точно, но может предположить, что перед татуировкой его чем-то изрядно накачали, ибо не помнил он из этой процедуры примерно нихуя. Видимо его истерика навела Рико на мысль о том, что удерживать его в одном положении во время нанесения тату будет крайне изнурительно. Тем не менее такие радикальные насильственные изменения его внешности, стоили воронам двух разбитых зеркал. Жан недовольно что-то бубнил себе под нос, обрабатывая изрезанные костяшки, а Нил только отмахивался от него. - Мне нужна будет твоя помощь. - Если ты не заметил, я только этим и занимаюсь, – Жан выразительно кивнул на перекись в своих руках. - Это связано с Кевином. Выдержав недолгую борьбу взглядов, Нил удовлетворенно заметил, как ворон опускает голову, возвращаясь к обработке ран. - Слушаю. Выкрасть письмо не составило труда. Хитрость заключалась лишь в том, чтобы подложить письмо в сумку Нила, когда тот будет покидать замок, потому что до этого момента Рико может наткнуться на него, когда будет копаться в его вещах. Хотя, чем скорее приближался отъезд Нила, тем сильнее Морияме срывало крышу. Возможно ему это приснилось, или померещилось, но тем не менее Нил помнил, как даже Тэцудзи призывал Рико к тому, чтобы поубавить пыл. Все его тело представляло собой сплошную открытую рану. Нил с трудом мог передвигаться, в последние дни сдаваясь на милость Жана или кого-то еще, кто выступал в роли его переносчика. Голос пропал окончательно. Он забыл, что такое нормальная еда, сон. Забыл ради чего он так мучается. Да он бы даже собственное имя забыл, если бы Рико постоянно не шипел его ему на ухо, вспарывая кожу снова и снова. Смутно, но он помнит чье-то ненавязчивое присутствие в такси и самолете. Кто-то наблюдал за ним, не давал провалиться в сон окончательно, даже менял повязки. Нил не смог запомнить ни лица, ни голоса. Помнил лишь облегчение от вида пасмурного неба, вспыхнувшую боль в груди от того, что споткнулся и торопливые шаги людей, что подхватили его и понесли к зданию аэропорта. Он помнит, как чужая ладонь заставила его сжать пальцы на лямке сумки. И на этом воспоминания обрываются, погружаясь в плотный туман мрака. ***- Никакого флирта, просто хочу тебя трахнуть.
- Что?
© kizaru & Hoodrich Pablo Juan – Honey's Kettle
Эндрю завел обе его руки за голову, нависая сверху. - Не двигайся. Нил послушно замер, за что был вознагражден обжигающим поцелуем. На долгий миг все вокруг перестало существовать. Будто в мире существовало лишь чужое дыхание, движение влажного языка, руки, что крепко стискивали его запястья. Он искренне наслаждался этим, пока внутри не замерцал слабый огонек тревоги. Нил попытался отмахнуться от нее и сосредоточиться на поцелуе, но дискомфорт и не думал становиться меньше, с каждой секундой он нарастал в груди вязким холодным облаком беспокойства, заставляя сердце бешено биться об ребра. Из-за ударившего в голову адреналина он очень скоро начал задыхаться, поэтому Эндрю отстранился, окидывая его взглядом. Нил посмотрел на него в ответ, на языке крутилась сотня фраз: от оправданий до просьб не останавливаться. Но он не успел ничего сказать, так как тело среагировало быстрее. Запястья слабо дернулись, но этого хватило, чтобы Эндрю ослабил хватку, а затем и вовсе отпустил его руки. Нил облегченно выдохнул, опуская их вниз, крепко прижимая к телу, показывая, что не собирается нарушать обещание. Эндрю оперся на руки, вновь нависая сверху. - Ты не врал, когда соглашался, – утвердительно произнес он, смотря на него почти скучающе. Хотя никакого вопроса и не было, Нил все равно кивнул, непроизвольно облизывая губы. Больше ничего и не потребовалось. Эндрю возобновил поцелуй, не тратя драгоценные секунды. Нил изо всех сил сжимал пальцы в кулаки, стараясь бездвижно лежать на месте и вместе с тем отвечать на горячие прикосновения. Когда Ники забарабанил в дверь, ему пришлось потратить минуту на то, чтобы отдышаться и осознать реальность. Эндрю спокойно встал и, дождавшись, когда Нил придет в себя, открыл дверь. Отвлекшись на мороженное, Нил анализировал собственные разрозненные ощущения, внезапно понимая, что приятных эмоций у него в стократ больше, чем он вообще ожидал получить. Весь щебет Ники он пропустил мимо ушей, что-то невпопад ляпнув по поводу фильма. Наконец подняв взгляд, он отыскал Эндрю на подоконнике. Миньярд привычно курил сигарету, взирая на мир со скучающей отрешенностью. И эта картина до странного успокаивала. Нил почувствовал себя в абсолютной безопасности. *** Наконец-то он вышел на крышу в подаренном Ники пальто, так как кусачий ледяной ветер набирал обороты, заболеть было никак нельзя. Нил задрал голову вверх, окидывая взглядом небосвод, что сиял россыпью мелких звезд. Осторожными шагами он добрался до края, прямо к мерно мерцающему теплому огоньку. Эндрю без лишних слов протянул ему пачку сигарет. Нил прикурил, глубоко вдыхая горький аромат дыма, насыщая им легкие до отказа. - Что он сделал? Нил посмотрел в сторону, выхватывая из темноты профиль Эндрю, что не смотрел на него, продолжая затягиваться и выпускать облака дыма вверх. - Ничего такого, чего не делал с Кевином, – Нил неопределенно повел плечами, неосознанно начиная болтать ногами в воздухе. - Но явно угрожал большим. Нил кивнул, не видя смысла в том, чтобы отрицать очевидное. Эндрю затушил сигарету, поворачиваясь к нему лицом. Глаза едва блестели в слабом отблеске фонаря, их окутывала тьма. Всю фигуру Миньярда окутывала тьма, но она совсем не пугала. Нил не сопротивлялся, когда у него забрали сигарету, а потом цепко схватили за подбородок. - Хоть одна причина не размазать его по полю. Не дожидаясь ответа, он впился поцелуем в его губы. Нил замер, борясь с желанием запустить пальцы в мягкие волосы, и в итоге оставил руки при себе, наслаждаясь теплым движением чужих губ, согреваясь. - На тебя объявит охоту японская мафия, – попробовал Нил наугад. На это Эндрю только хмыкнул, притягивая его за отвороты пальто еще ближе, скользя губами по скуле, утыкаясь носом в шею. По спине пробежали мурашки. С новой силой захотелось оторвать Эндрю от своей шеи, чтобы заглянуть в глаза, но он сдержался, силясь придумать достойный аргумент. - Ты сорвешь игру и Кевин тебе этого не простит? - Мимо, – Эндрю оставляет на его губах еще один поцелуй. – Я уже говорил, что проблемы помешанных меня не волнуют. Последняя попытка. - Хэй, так нечестно, – несмотря на возмущение Нил ответил на поцелуй. – Ты не говорил об ограничении. - Мир вообще несправедлив. В голове приятно шумело, что совсем не способствовало мыслительному процессу. Нил предпочел за лучшее отодвинуться подальше от края, затем вовсе поднимаясь. Эндрю поднялся следом. Но вниз они не пошли, решив еще ненадолго устроиться около самого выхода, привалившись спинами к кирпичной кладке. Нил наблюдал за тем, как Эндрю отработанным движением достал небольшое лезвие, начиная крутить его в руках настолько быстро, что глаз с трудом различал мерцающую сталь. Нил все детство провел в окружении ножей, топоров и прочих устрашающих инструментов Мясника. Позднее к этому набору добавились пистолеты, бензин, зажигалки. Пару раз мать даже смешивала коктейль Молотова. Нил знает, что для выживания роль может сыграть, что угодно, даже обычная вилка. Тем не менее его изрядно внутренне передергивало, когда он видел нож в руке Мэтта или девчонок, хотя единственное чему они угрожали – это хлеб. Нил вглядывался в темноту, пытаясь получше рассмотреть движения лезвия. Возможно, ему следовало всерьез беспокоиться, находясь в непосредственной близости от человека, что, может не моргнув глазом воткнуть нож любому в сонную артерию. Ему следовало бы переживать, находясь в такой непосредственной близости от своего прошлого. Но это же ножи Эндрю. Он знал, что даже при самом пиздецовом раскладе они не полетят в него. - Пож… – Нил вовремя прикусил язык оборвав себя на полуслове. – Я тебя прошу не вмешиваться. Эндрю ненадолго замер, но затем расслабился, продолжая прерванное занятие. - Что я получу взамен? Нил легко улыбнулся, понадеявшись на то, что ночь достаточно скрывает его лицо. - Что ты хочешь узнать? - Ничего, – Эндрю перехватил его недоуменный взгляд. – Пока что, я знаю о тебе более чем достаточно. - Тогда я даже не представляю, что могу предложить. Эндрю задумчиво крутанул нож в пальцах, пряча его между складок ткани и разворачиваясь к нему лицом. - Говори мне, если тебе некомфортно. Нил опешил, откровенно пялясь в ответ. Спустя мгновение он заставил себя кивнуть. В груди приятным клубком свернулось тепло. И даже легкая досада на себя, за то, что не догадался об этом сам, не портила общей атмосферы. На этот раз Нил поддался вперед первым, находя прохладные губы Эндрю, согревая их своим дыханием. Миньярд что-то неразборчиво пробормотал в поцелуй, после беря его за запястье, позволяя зарыться пальцами в волосы. Нил шумно выдохнул, не веря собственным ощущениям, а потом с удовольствием воспользовался новым преимуществом, притягивая Эндрю ближе. *** Надолго Нила на пешую прогулку не хватило, и все лисы единогласно решили отправить их с Эндрю отдыхать в домик. Нил хотел было откреститься от этой идеи по старой привычке, но очередной приступ головокружения не дал ему отрицать очевидное. Ники проинформировал, что они еще собирались устроить пикник на какой-нибудь живописной поляне, не забывая заговорщицки подмигнуть. Нил только мысленно махнул на это рукой, сосредотачиваясь на том, чтобы не споткнуться о торчащий корень и не пропахать носом землю. Эндрю шел позади него, изображая из себя неприступную скалу. В домике его снова решили запихнуть в душ, перед этим предусмотрительно обмотав бинты пакетами, а также залепив ранения на лице. Мытье закончилось ровно на том моменте, когда Нила привычно впечатали в стену. Теплые струи облили их обоих. Пена стекала по плечам вниз, но в этот раз они не остались под душем. Врезаясь в стены, они кое-как добрались до кровати, падая сверху и оставляя на ней мокрое пятно. Зубами Нил попытался сорвать на совесть замотанный скотч, но, когда ничего не вышло, протянул руку Эндрю. Тот быстро освободил его от защищающих заплаток, параллельно не переставая горячо целоваться. Отстранился он только для того, чтобы снять мокрую футболку. С языка Нила почти сорвалась шутка на этот счет, но в конце концов он предпочел заткнуться и не тратить время на бессмысленные замечания. Эндрю прихватил зубами его нижнюю губу, после зализывая укус, спускаясь ниже. Осыпав легкими поцелуями шею, он крепко прижался губами к выпуклому ожогу, что остался от удара утюгом. Нил ощутимо напрягся, сдерживаясь, чтобы не вздрогнуть. Далее Эндрю прошелся по звездообразному пулевому ранению, лаская губами косые полосы от ножа рядом. - Эндрю… – Нил задохнулся, приподнимаясь на локтях, чтобы лучше видеть происходящее. Солнечный свет мягко лился в открытое окно, путаясь в светлых локонах. Нил последовал его примеру, зарываясь пальцами в волосы Эндрю, не пытаясь остановить или направить, а только для того, чтобы удержаться. Миньярд тем временем не отвлекался от своего занятия, продолжая мягко обводить каждый шрам губами и языком, не пропуская ни миллиметра израненной кожи. Нилу отчего-то захотелось прикрыться, хотя Эндрю давно видел все его шрамы, видел его без одежды, но происходящее очень скоро достигло отметки «слишком». Полумесяц на бедре был едва заметен, а от воткнутого ножа осталась лишь бледная точка. Но это все равно не укрылось от цепкого взгляда Эндрю. Он в упор рассматривал отметины Рико с непроницаемым выражением лица, а затем наклонился ниже, завершая свой смущающий обряд ярким засосом. Без перехода он взял полувставший член в рот, позволяя ему цепляться за свои волосы. Нил выгнулся на кровати с громким стоном, чувствуя, как обостренные нервы наполняются терпким удовольствием, что не умаляет даже боль в руках, он попросту не обращает на это внимание, позволяя себе стонать в голос. После пристального акта изучения надолго его не хватило. По телу прошла крупная дрожь. Нил сжал пальцы в волосах Эндрю, пытаясь отстранить его от себя. Тот предупреждение проигнорировал, насаживаясь глубже, глотая соленую сперму и удерживая его бедра на месте, пока он загнанно хватал ртом воздух. Они вытянулись на кровати вместе. Нил иступлено целовал Эндрю, пока тот выдыхал сквозь сжатые зубы, двигая рукой в приспущенных штанах. Стоило Нилу чуть оттянуть его волосы, влажно целуя открытую шею, как Эндрю кончил, шумно хватая ртом воздух. Предплечья по-прежнему были облачены в черные повязки, но Нил все рано склонился ниже, оставляя осторожный поцелуй на ткани, с замиранием сердца ожидая реакции. Эндрю застыл на месте, словно прикидывал хватит ли у него сил на то, чтобы выкинуть его из окна. Но потом ощутимо расслабился, вытирая руку об штаны и откидываясь обратно на подушки. Нил облегченно выдохнул, немного отодвигаясь от него и падая рядом. Сквозняк очень скоро добрался до разгоряченной кожи, но сонливость добралась еще раньше. Теплое пуховое одеяло неожиданно принимает его в свои объятия. Он разрывает оковы полудремы, пытаясь понять, что происходит. Эндрю поправил одеяло, спокойно устраиваясь рядом. Благодарно улыбнувшись, Нил вновь закрывает глаза, погружаясь в сон. *** Игра грозила закончиться с равным счетом. Нил как мог подбадривал команду, иногда прикрикивая на переходящих границы лисов. Получать красные карточки в конце игры не хотелось никому. Табло отсчитывало последние секунды до конца матча. Обе команды усилили свою оборону, не собираясь просто так сдавать позиции. Нил вывернулся из-под руки нападающего «Черепах» с силой впечатывая мяч в борт поля, одновременно с этим крича Кевину на французском. Тот, вовремя поймал отскок, почти врезаясь в стену из трех противников, в последнюю секунду умудряясь обойти их слева. Восемь…. Семь… Шесть… Шум толпы стихает, кажется можно расслышать дыхание каждого игрока. Лампочки взрываются красным вместе с нулями на циферблате. Лисы выигрывают первую игру сезона со счетом семь-восемь. На стадионе воцаряется хаос. На него налетают со всех сторон, оглушая радостным визгом. Диктор о чем-то говорит, но расслышать это сквозь всеобщий вой не представляется возможным. С четвертой попытки Нил все же дотягивается до застежки шлема, стаскивая его с головы, улыбаясь команде. Он хлопает подлетевших к нему лисят по плечу, остальным кивает, сверкая ослепительной улыбкой. Ему отвечают сдержанными кивками, Нил отходит в сторону, позволяя команде полностью воссоединиться, и втянуть в общую кучу даже отъявленных угрюмых пессимистов. Эндрю скучающе опирается на свою клюшку, резко выделяясь на фоне беснующейся толпы и воцарившегося вокруг хаоса. Нил быстрым шагом направляется к нему, дрожащими пальцами стаскивая экипировку. Напускное безразличие могло обмануть кого угодно, но только не его. Он уже давно научился различать в бесконечно темном взгляде озорные искры. Нил впивается поцелуем в губы Эндрю, нисколько не смущаясь окружающих людей, позволяя всему миру на мгновение замолкнуть и исчезнуть. Он чувствует, как родные руки обнимают его в ответ. - Мы победили, – шепчет Нил, обнимая лицо Эндрю ладонями и заглядывая ему в глаза. - Можно подумать ты бы другое допустил, – в уголке губ голкипера замерла хитрая ухмылка. – Капитан. Нил вздрогнул от обращения, произнесенного таким хриплым тоном, стараясь всеми силами не показать своей заинтересованности. Выходило у него паршиво, судя по широкой ухмылке Эндрю. Поэтому, плюнув на все, Нил просто поцеловал его снова. Радость от победы команды пузырилась внутри игристым шампанским. Собственный удачный дебют в роли капитана кружил голову. И все это – счастье, что отныне и навсегда будет ассоциироваться у него со вкусом губ Эндрю. Ведь они победили. Они победили.