Марионетка

      Она была куклой, по происхождению в точности такой же, как и Предвестник. Сосудом, в который помещен измельченный до ядреной пыльцы туман, наполнивший сознание юной девы пылающей кровожадностью. Она целует руки сёгуну, склонившись на одно колено. Райдэн коронует девушку венком аконита, отпуская в свободное плавание, обрезая нити контроля.       Преданно служить богине электро — задача Марионетки, и она беспрекословно выполняет каждый приказ, да так идеально, что Сказитель в замороженной манерами ярости ломает острый до звона наконечник павлиньего пера, поглощая девушку взглядом, полным маниакальной решительности.       Тьма, сгущавшая краски незапятнанной соблазном души Марионетки, взывала. Перспектива поглотить родительницу не давала спать по ночам; ворочаться в тревожном омуте снотворных галлюцинаций, дрожащими губами шептать сокровенные тайны. Беспрекословное подчинение становилось невыносимым до скрежета костей, и девушка, ища благосклонность в глазах Сказителя, подолгу следовала за ним, словно астральная проекция, давно покинувшая физическое тело от тоскливой меланхолии и страха гниения.       Шаг, еще шаг — приблизиться к нему стоило меньших трудов, чем ожидалось. Но Марионетка слишком наивна, чтобы понять, что Скарамучча заинтересован в ее наполненных амбициями глазах не только в следствие их фактического родства.       — Танцуй, моя леди, в жарком пламени моей безумной фантазии о тебе.       Марионетка повинуется.       Ей чудится, будто чьи-то ледяные руки скользят по ее плечам, смыкаясь на шее и перекрывая доступ кислороду. Распахнув кукольные веки, девушка в порыве смятения бросается прочь из пучины шелковых одеял. Ее сладкий ночной кошмар постепенно становится явью.       Убей ради меня.       Она находит окропленные багровыми разводами до дрожи леденящие предзнаменования. Райдэн не понимает, когда марионетка успела выйти из-под контроля. Из-под ее контроля. Горькие струны смочены слезами озарения, когда кукла осознает: Сказитель являлся к ней в сновидения, душа изворотливое сознание и подминая под себя.       Будь моей.       И ему ведь даже не нужно ломать марионетку: она уже сломлена. Давлением всепоглощающего хаоса, что превнес в ее существование Предвестник. Кукла плачет ядовитыми слезами, запретными, неся за собой разрушительные бедствия. Ее руки кровоточат разрядами молний, стоит лишь прикоснуться к собственному сердцу, покрытому терновой лозой.       Прими тьму.       Марионетка, вдребезги разбивая хрустальные оковы, обремененная которыми она скиталась по лабиринту загадок, оставленных Сказителем, заливается истеричным смехом, проклиная имя своей Создательницы. Тонкая нить губ Предвестника дрогнула в искаженной болезненным триумфом улыбке.       — Ты умница. Принеси в жертву Покровительницу грома и молний, и мы навеки заключим союз, благословленный адом и проклятый раем.       Они смеялись в унисон, перепачканные кровью, разрывая сердце сёгуна пополам.