Prisoner of Your Eyes

      — Проходите, за решёткой прямо по коридору, камера Н-28. Принимать и передавать что-то запрещено, касаться стекла тоже. Портмоне и зонт заберёте на обратном пути там же, где оставили.       — Конечно. Я знаю ваши правила.       В тюрьме Бруно Буччеллати оказывается не первый раз, но он всегда — посетитель. Хотя, если задаться целью, покопаться хорошенько и отбиться от восхищенных старушек, готовых молиться на внимательного брюнета с приметной стрижкой, можно найти дела, которые обеспечили бы Бруно соседство с его капо — но, разумеется, не столь комфортное.       Польпо словно современный патриций возлежит на усиленной кровати, которая все равно прогибается под телом этого спрута. У него полно еды, и даже сейчас, разговаривая с Буччеллати, он умудряется между делом закидывать в себя контрабандные вкусности.       — Буччеллати, ты хорошо справляешься, я знаю. Твоей работой очень довольны, и в ближайшем будущем тебе снова придется нас порадовать. Верным решением было взять этого парнишку… Как его, такое приятное имя… Ах да, Сорбет! — Польпо, запихивая пальцы в рот чуть ли не до основания, отправляет в бездонную утробу очередной деликатес.       — Паннакотта. Паннакотта Фуго, синьор Польпо, — уточняет Бруно, не меняясь в лице.       — Конечно, Паннакотта! — Польпо причмокивает, то ли оценив вкус проглоченной еды, то ли вспомнив, наконец, подручного Буччеллати. — Сорбет работает с Ризотто Неро, как же я мог перепутать… Думаю, и тебе нужно расширить круг помощников, собрать небольшую команду. Как видишь, Босс про нас не забывает, а поскольку владельцев стандов-копиров в наших рядах не водится, я хочу, чтобы ты набрал ещё несколько человек под своё начало. Но подчиняться вы все будете мне, как и всегда.       Польпо приближает лицо к прозрачной стене, его нос-клюв словно угрожает проткнуть стекло, а радужки травянистого цвета, который на фоне чёрных склер выглядит обманчиво ясным, почти закрываются расширившимися зрачками.       Бруно слушает его абсолютно невозмутимо. Раньше пугающие штучки Польпо заставляли его вздрагивать или широко распахивать глаза от изумления, но сколько воды утекло с тех пор… Теперь Бруно умеет держать себя в руках — но при этом не выглядеть незаинтересованным.       — Я приготовил тебе несколько вариантов, у них ещё даже стандов нет. Хочу, чтобы ты доверился и своему чутью. Ну а когда сделаешь выбор, пришлешь новичков ко мне. Если всё понятно, приступай.       Окошечко возле стеклянной стены, отделяющей камеру Польпо от Буччеллати, приоткрывается, и в нём появляется небольшая стопка бумаг. Отработанным за многие посещения движением Бруно забирает их, а затем прячет в пространство за застежкой-молнией на левой руке. Неприятно, но терпимо, зато на выходе никто не придерётся.       Перед Бруно на столе разложен пасьянс из нескольких папок, которые он разглядывает, постукивая карандашом в такт дождевым каплям за окном. Еще раз скользнув по ним взглядом, он тянет руку к крайней правой, но тут же отдёргивает, и переводит взгляд на центральную. Уже десять чертовски долгих минут Бруно не может приступить к изучению. Он даже тыкает в них по очереди, проговаривая про себя считалочку, но карандаш выпадает из его пальцев, а сам Бруно откидывается на спинку стула и отрешённо смотрит в потолок.       Вся эта ситуация от цвета папок и до имени, упомянутого Польпо, отбрасывает Бруно на три года назад. Только тогда выбирал не он, а его. И его, Бруно Буччеллати, знак зодиака Весы, группа крови А, не выбрали.       Поначалу собеседование проходило странно, но несмотря на волнение, Бруно проникся доверием к тому, с кем он разговаривал. Этот человек просто зачаровал его своим контрастом массивности и грациозности, холодной внешности и горящего взгляда. Стоило Бруно только увидеть его лицо — и он пропал. Он стал пленником алых глаз Ризотто Неро.       Бруно отвечал на все его вопросы с такой горячностью, которой сам от себя не ожидал, выложил всё как на духу, даже те эпизоды своего бытования в мафии, за которые ему было стыдно. Ему казалось, что именно эта решительная откровенность покажет, как сильно он хочет быть с Ризотто Неро… в его команде, разумеется. Но если уж быть честным до конца, то и от возможности быть с Ризотто Бруно бы тоже не отказался, его как магнитом тянуло к этому сильному человеку. Покалывание во всем теле словно указывало, что Пассионе, небеса и судьба наконец-то приготовили ему нечто захватывающее.       С двенадцати лет жизнь Бруно Буччеллати состояла из беспрестанной службы тем, кто обещал защитить их маленькую семью, пусть даже это была и такая работа, которую он предпочёл бы обойти стороной. Но выбора у него не было. Юности не было тоже. Не было нормальной учёбы, игр, влюблённостей, мечтаний о будущем, задушевных разговоров с приятелями. Вместо них судьба уготовила ему непонятные задания, жёсткие беседы, драки, кровь, и Sticky Fingers в качестве компаньона. Когда Паоло Буччеллати умер, Бруно словно окаменел.       Он держался на плаву ради отца, из-за него решительно и беспрекословно выполнял всё, что судьба диктовала ему устами своих пророков — Босса и Польпо. Но Пассионе не была его жизнью, он просто существовал — до встречи с Ризотто, чьи огненные глаза растопили лёд в душе Бруно. Он не сомневался в том, что смог заинтересовать своего потенциального командира, чувствовал, что у них может быть больше общего, чем показалось бы с первого взгляда.       Но Ризотто Неро сказал «Нет».       Он не увидел в Бруно Буччеллати того, кого он искал.       Бруно вернулся к капо, который на удивление равнодушно отнёсся к такому исходу дела и навсегда закрыл тему с пристройством Буччеллати к кому-то ещё, словно показывая, что деваться тому некуда. Туша Польпо колыхалась в аквариуме нестрогого содержания, но его щупальца дотягивались везде — он так загрузил Бруно своими поручениями, что времени переживать ситуацию просто не было. Наверное это было к лучшему, ведь воспоминание о последних словах Ризотто было слишком тяжёлым.       — Ты не прирожденный убийца, Буччеллати, ты убийца поневоле. У судьбы ликвидатора не может быть благополучного исхода. Я не возьму тебя. Прощай, Бруно Бучеллатти.       Тяготы и заботы Пассионе занимали его дни, но во сне Бруно преследовал взгляд Ризотто Неро. То, что для любого могло обернуться жутким ночным кошмаром, для Бруно становилось отдушиной — а кошмаров ему хватало и днём. Чёрная тень с пронзительными глазами, похожими на тлеющие угли, возникала у окна его комнаты и неумолимо приближалась к кровати. Её движения завораживали Бруно, гипнотизируя его. Её взгляд прожигал, захватывал, приказывал, но он же согревал и молил. И Бруно был рад встречать его снова и снова.       Тень пахла металлом, кровью и кожей, но не было для Бруно запаха приятней. Его собственная кровь закипала и снова наполнялась сладкой отравой, опьяняющей, обещающей фантастическое удовольствие. Жар переполнял тело, и Бруно со стоном подавался навстречу ночному гостю, запрокидывал голову и принимал обжигающие поцелуи и ласки Ризотто. О да, во сне Ризотто всё-таки брал его!       Бруно просыпался в слезах и не мог понять: было ли это выражением радости или признанием невозможности. Но это помогало ему чувствовать себя хоть сколько-нибудь живым.       Постепенно красно-чёрное безумие стало реже приходить в его сны. Время разорвало круг, забрало у Бруно боль и принесло понимание. Да, Ризотто отверг его… а может, дал шанс подольше оставаться в живых человеку, к которому он почувствовал симпатию — или даже больше. Ведь если всё, происходившее между ними, было фантазиями Бруно, то жаркий жадный взгляд Ризотто он принёс в свои сны из их встречи в реальности.       И вот теперь в качестве ответного жеста Бруно решает воспользоваться этим шансом.       Шум дождя больше не убаюкивает, наоборот — звук падающих капель убыстряется, и их дробь подстёгивает азарт Бруно. Он снова изучает краткие досье из папок Польпо, но теперь не пробегает рассеянно глазами по строчкам, а думает, анализирует и сопоставляет. В его сети должна заплыть лучшая рыба.       Заинтересованно хмыкнув, он оставляет себе одну папку и погружается в чтение.       — Расскажи мне о своём грехопадении, Леоне Аббаккио.