(Как) игра

Впервые Дайс видит его именно в том помещении, у него такая же зелёного цвета форма, как и у всех и номер — «076» — на ней. Он молча стоит в углу, расслабленно опираясь рукой на холодный железный каркас трёхэтажной кровати, второй из этажей которой занят им, Дайсом. Выглядит он в этот момент так, будто пытается уже разобрать и понять их всех, собравшихся здесь. Ещё никто не знает, что их ждёт и каковы будут последствия у каждого отдельного и у сотен общих решений позвонить по номеру на визитке от загадочного незнакомца. Не знает и он, звонивший с телефона-автомата на последние деньги, за которые, может быть, мог бы вместо этого купить сигарет. — Эй! — негромко окликает, свесившись со второго этажа кровати. Номер 076 поднимает голову. — Это вы мне? — с задержкой интересуется. — И осторожнее, упадёте ещё. — Не, не упаду, — легкомысленно бросает он. — Не знаешь случайно, что здесь... — Дайс не заканчивает предложения и ещё раз окидывает взглядом помещение, и людей, собирающихся в основном ближе к центру. — Что здесь происходит? Уверяю, что знаю не больше вашего. Не думаю, что здесь кого-то заранее о чём-то проинформировали, — спокойно — как ему кажется, слишком уж спокойно, — отвечает он и продолжает изучать обстановку. Постойте. Номер. Если у всех здесь такой есть, то... Дайс осматривает себя — верно, вот же номер — 077. — Как тебя зовут? — решает он снова обратиться к 076, в глазах которого отражается немой вопрос. — И давай менее формально, мы же, кажется, почти одного возраста. — Гентаро Юмено, — всё же представляется он. — Скажи тогда уж и своё имя, — просит, мягко улыбнувшись. — Дайс! Дайс Арисугава! — Понятно. Арисугава-сан... — Да можно просто Дайс. — Ладно. Дайс, — чужое имя он произносит медленно, немного растягивая, будто пробуя на вкус, — почему ты оказался-то здесь? — Да я казино должен. Много, — сразу же признаётся он, не скрывая этого факта, — вот и... Ну, увлёкся слишком, с кем не бывает... — будто прочитав мысли Гентаро в этот момент, отвечает он. — Так вот, они совсем в последнее время замучили — бегают за мной по всему городу, говорят, что почку, или печень, не помню уже, заберут, если не верну долг, а мне почка эта — или печень? — вроде, самому ещё нужна, вот я и подумал, когда мне, ну, бумажку эту дали — а почему нет? — почти без пауз выдаёт разом чуть ли не всю свою историю. — Замучили, говоришь... — Ага, вообще капец! А ты? Ты вроде не похож на того, кто бы мог в один прекрасный день просто взять и влезть в долги, — интересуется Дайс. — Я много на кого не похож, — туманно отвечает Гентаро, надеясь, что он отвяжется. — А если честно? Вместо ответа он затихает и смотрит на оживление в центре — появляются какие-то люди в розовых комбинезонах, видимо, те, кто должен объяснить, зачем же, собственно, они все здесь собрались. — О, смотри, там пришёл кто-то, — замечает и Дайс. Слишком резко дёрнувшись в ту сторону, конечно же, падает с кровати. Как и несложно было предсказать. Тихо шипит и почти сразу же и поднимается. Хоть ушибленная рука и побаливает, он не обращает на это внимания. — Я предполагал, что так и будет, — обращаясь скорее к самому себе, чем к Дайсу, задумчиво произносит Гентаро. — Да не страшно, тут невысоко, — махает рукой Дайс, уже, кажется, готовый ко всему, что бы его ни ждало — как кот, который всегда падает на лапы и у которого девять жизней. — Идём? — останавливается, несильно тянет его за рукав куртки. — А потом всё мне расскажешь, окей? Ничего Гентаро не остаётся, кроме как молча следовать за ним. Предложение сыграть в игру или две не выглядит слишком ужасно и вместе с тем выглядит слишком подозрительно, и нехорошее предчувствие не даёт ему покоя. Но что же им всем ещё оставалось? *** А потом всё, как в тумане. Подписи под соглашением, первая игра, оказавшаяся сплошным месивом из крови, плоти и людских страданий. Какая-то невероятная удача направляет его, позволяет быстро принять правила игры, начать играть по ним и не споткнуться ни о чью руку или ногу в самый неподходящий момент, прячет от лазерных глаз за спиной какого-то высокого широкоплечего мужчины и ведёт до тех пор, пока он не оказывается в безопасности за красной линией. Прошёл. Но не прошла примерно половина из бывших там. — Что думаешь? — спрашивает он тоже, оказывается, оставшегося в живых Гентаро Юмено, когда находит его на первом этаже их общей на ближайшее будущее кровати. Тот не сразу отвечает, смотрит с озабоченным лицом на свою руку, в красных пятнах здесь и там от крови какого-то несчастного, умершего совсем рядом. А после опускает голову и говорит ровным тоном, не поднимая глаз, руки сцепляет в замок. Будто пытается помочь себе успокоиться. — Это... Похоже на азартную игру для кого-то. Я не много в этом смыслю, но могу поставить на то, что где-то там кто-то смотрит и делает ставки. Тогда тем его словам Дайс не придаёт большого значения. На соседних рядах кроватей слышно, как кто-то недовольно, на повышенных тонах рассказывает о каком-то третьем пункте соглашения, но дальше дело так и не идёт. *** Тишина. Почти полная, если не считать чужого дыхания да чьего-то кашля, доносящегося откуда-то из противоположного конца комнаты. Дайс со вздохом переворачивается на спину и смотрит на безупречно белый потолок без единого пятнышка, стараясь не прислушиваться. Ужасно хочется курить. Уснёшь тут. *** Во второй раз Дайс Арисугава пересекается с Гентаро Юмено на следующий день. Он наблюдает, как тот, посомневавшись, направляется к уже собравшейся под знаком треугольника группе, и сам, недолго думая, встаёт туда же. — Знаешь, я рад, что именно семьдесят седьмой. Хорошее число, — говорит, сам не зная зачем, отправляясь взять круглую жестяную коробочку с неизвестным пока содержимым. Когда задание становится известным, он садится просто на песок, поджав под себя ноги. Треугольник — форма вроде бы простая, лишь три одинаковых стороны. Но сердце всё равно колотится быстро-быстро, а ушибленная вчера при падении рука напоминает о себе, как же хорошо, что это была правая, а не левая, ведущая. Вдруг рука сейчас дрогнет — а уж когда совсем рядом то и дело слышатся выстрелы, это проще простого — и тогда всё? Как хорошо, что он хотя бы не выбрал чёртов зонтик или ещё что-то в этом роде. Он бы сейчас искренне посочувствовал тем беднягам, если бы не был полностью поглощён своим треугольником. Слышно, как кто-то умоляет дать ещё одну форму, ещё один шанс. Выстрел. Наконец-то ему удаётся осторожно отделить геометрическую фигуру. Демонстрируя результат надзирателю, он уходит, почти бежит оттуда, краем глаза замечая, как почти одновременно то же делает Гентаро. Уже при выходе он видит, что какой-то умник, из примет — миловидное, почти детское лицо и ярко-розовые волосы, — додумался лизнуть эту хрень в банке. Что из этого получается, он так и не успевает увидеть. — У меня получилось! — кричит он, как только оказывается на безопасном расстоянии от людей в масках, выбрасывая в воздух сжатую в кулак руку. — И у тебя тоже, да? — он смотрит на Гентаро, испытывая странную смесь чувств — уже знакомый азарт, радость от успеха... и панику, где-то на краю сознания кричащую о том, что те, у кого не получилось, там умерли, их кровь впиталась в песок, а в следующей игре такое, возможно, случится с ним самим, и... Азарту удаётся перевесить. — А ты как знал, что надо треугольник! — с этими словами он несильно бьёт Гентаро по плечу. Вторую игру тоже удалось пережить, а дальше будь что будет. *** В третий раз он нарочно ищет Гентаро Юмено после объявления о делении на команды по десять человек. Его пальцы смыкаются на чужом запястье и Дайс куда-то его уводит, что-то рассказывая о том, что тут люди какие-то набирают команду. — Мы с вами, ладненько? — говорит он, а хмурый светловолосый мужчина под номером 022, ранее уже замеченный ими, переглядывается со своими двумя недавно обретёнными товарищами, но видимых возражений ни у кого из них не возникает, даже если Гентаро сначала окидывают подозрительным взглядом. Как-никак, у них теперь есть половина команды. — А, может, и меня возьмёте? — спрашивает кто-то рядом. Дайс этого кого-то узнаёт. 022 идея о этом ком-то в команде не нравится. — Слушай, мелкий, — сжав зубы, цедит он, — шёл бы ты, откуда пришёл. Другую команду поищи. — У-у, как грубо! — наигранно обижается тот. — Может, я просто на свой возраст не выгляжу... — Выглядит или нет, но брать его нам не нужно, — вмешивается мужчина в очках под номером 045. — Я его знаю, это он все ночи кашлял. Болен чем-то. Следовательно, слаб. — И откуда известно, что это был именно я? — прищуривается он, но тут же сам себя невольно и выдаёт, сгибаясь в приступе удушающего кашля, пока все только смотрят. Когда он наконец снова может стоять прямо, нельзя не заметить несколько красных пятен на рукаве зелёной спортивной куртки, такой же, как у всех, хоть руку за спину спрятать и пытается, не хочет казаться ещё более слабым, чем о нём уже подумали. — Вот и выяснили. Говорить не о чём, — 045 отворачивается. — А может, всё-таки, а? — Дайс по очереди смотрит на них. Все недоверчиво смотрят на него. И неожиданно поддержка приходит, откуда не ожидалось. — Ещё ведь и не знаем толком, что нужно будет делать, — вмешивается Гентаро. — Не слишком ли быстро все мы бросились набирать себе в команды именно тех, кто силён физически? — Вот именно, может, он умный! — быстро кивает Дайс, соглашаясь. Вдруг он вспоминает — он ведь уже его видел. Похоже, тогда идея лизнуть конфету сработала. Точно умный. — Зато ты, я вижу, не очень, — хмыкает 022. Но в итоге после недолгих переговоров предмет спора всё же остаётся, несмотря на то, что номер сорок пятый всё ещё против. Удаётся завербовать и ещё четверых, в числе которых оказывается и угрожающе выглядящий мужчина с жёсткими тёмными волосами и шрамом, пересекающим правый глаз. Когда объявляют, что ждёт их перетягивание каната командами, 022 раздражённо-укоризненно через плечо оглядыватся на Дайса и Гентаро. — Знайте, если что, то это вы двое настояли, чтобы этот остался. Но состав менять уже поздно. И верёвка дёргается в их сторону, даже несмотря на слабые звенья в цепи. Все почти одной кучей лежат на полу, руки после верёвки жжёт, сильно. Но он всё ещё жив. Их команда из десяти человек всё ещё жива. Это как азартная игра, вспоминает он те слова, и теперь почему-то уверен, что в этой игре выиграет. *** Впереди — четвёртая игра. Не обращая ни на кого внимания, Дайс поднимается и ищет взглядом Гентаро. Находит одиноко сидящим в углу. — Ну наконец-то! Ты почему партнёра-то не ищешь? — спрашивает. Тот в ответ лишь неопределённо ведёт плечом. — Я вот что думаю — давай вместе в этот раз? — предлагает, протягивая руку. — В прошлый выиграли ведь, и... — Почему ты это делаешь? — спрашивает он. — А? — застанный врасплох, только и отвечает. — Зачем делаешь это? — спокойно, почти равнодушно повторяет вопрос Гентаро, поднимая голову. — Мы все, — он обводит рукой людей, уже нашедших себе партнёра и ещё в нерешительности ходящих по залу, — не друзей ведь сюда заводить пришли, если ты вдруг так подумал. И мне это тем более не нужно, даже если ты вдруг меня пожалел. Так что, будь добр, найди кого-нибудь ещё. — А союзники? — не теряется Дайс, даже несмотря на холод в глазах и сталь в голосе, что так на его привычную спокойную, немного насмешливую манеру общения, которую он уже знает, не похоже. — И союзники, — кажется Дайсу, он уже менее уверен. — Я откуда знаю, не всадишь ли ты мне нож в спину, как только я отвернусь? — Нам здесь не дают ножей, и ты прекрасно это знаешь, — отвечает он, воспринимая слова про нож буквально. — Давай, — Дайс переводит взгляд на часы, — Гентаро смотрит на них тоже, — осталось совсем немного времени, — идём со мной, — он касается чужой руки, и они оба думают, что Гентаро её отдёрнет. Но он пожимает. Может быть, потому, что времени раздумывать дольше действительно не остаётся, а, может быть, почему-то ещё. — Твоя взяла, — он улыбается немного устало, чувствуя тепло Дайсовой руки, и их руки остаются соединёнными чуть дольше, чем нужно для обычного рукопожатия. — Ну вот, сразу бы так! — Дайс радуется тоже чуть больше, чем нужно было бы. — Разделим деньги, как выберемся, да? Гентаро даже невольно берёт немного от его оптимистичного видения ситуации, поэтому и не напоминает, что впереди, вообще-то, ещё три игры. Начинается четвёртая. Они получают маленькие тканевые мешочки с десятью стеклянных шариков — каждому по одному такому. — Удачи нам, — говорит Дайс, кладя свободную руку на плечо союзника. — Да, она не помешает, — соглашается Гентаро. Когда оглашаются условия игры, на первые несколько секунд их обоих накрывает странное оцепенение. А затем Дайс пинает стену. — Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! — Ещё пару раз ударив по стене, он вынужден пощадить ногу и лишь от бессилия и злости ругается. Гентаро не двигается с места и лишь смотрит. Знает, что сам виноват, сам доверился, не надо было пожимать Дайсу руки, не надо было, не... — Я не знал. Я клянусь тебе! — восклицает Дайс, поворачиваясь, и смотря так, будто то, поверит ему сейчас Гентаро или нет, волнует его больше собственной возможной скорой кончины. — Чёрт. Прости. Гентаро убеждает что-то в его лице. — Ничего. Ты же правда не знал, — просто отвечает, смотря в пол. — И что делать теперь будем? Дайс задумывается только на короткое время, а после садится на лестницу перед ненастоящей дверью, ведущей в никуда и приглашающе похлопывает по месту рядом с собой. Гентаро молча опускается рядом. — Ты так и не рассказал, почему. Ну, почему играешь, — вспоминает Дайс их разговор, когда всё ещё только начиналось. — Я хотел писать, да и сейчас, по правде говоря, всё ещё хочу, — он сам удивляется тому, как быстро это говорит. Продолжает сбивчиво, путано, совсем не так, как обычно, рассказывает о детстве, бедности, долгах, большом городе, и о отказывающих раз за разом издательствах. Дайс слушает. — И ты это сделал бы, если бы выиграл? Пошёл бы и написал бы свою книгу? — интересуется он, когда Гентаро останавливается и переводит дыхание, сам удивлённый своей внезапной откровенностью. Но ведь выберется отсюда живым всё равно только один из них, так? Между ними это и останется. — Да. Я надеялся, что и не одну. А ты что бы сделал? — Наверное, дом бы купил, — легко, почти не задумываясь, отвечает Дайс. — А то, знаешь, зимой холодно всё же, скамейки твердоваты бывают, да и вот это вот всё про «место, в которое всегда можно вернуться», и всё такое. Может, я хотел бы попробовать, как оно — Скамейки... Ты на улице живёшь, что ли? — Ну да, а что? — отвечает он, кажется, совершенно не находя это странным или удивительным. — Многие живут на улице. — Живут... Но что ты? Семья твоя? — Да это не так плохо, если привыкнуть, правда. Надо только знать, чего делать не стоит. А семья... Считай, что я сирота, — пожимает плечима. Всё равно ему ведь не поверят, возьми он сейчас и выложи правду о своей семье. — И как ты до своих лет-то дожил? На какое-то время становится очень тихо. — Бери, — Дайс протягивает союзнику, ставшему соперником свои шарики, выданные в начале. Это как азартная игра. Дайс всегда делал всё, чтобы выиграть в играх, готовый рискнуть всем, и всегда радовался, когда ему это удавалось, но, похоже, просто день сегодня не его. Бывает такое. Гентаро смотрит на Дайса. Потом на шарики. Снова на него. — Как это... бери? — только и может сказать он. Не собирается же Дайс сейчас... — Не, я серьёзно. Если эти деньги достанутся мне, я в первый же день пойду с ними в казино, — со вздохом признаёт он. — Ты... Напиши там этот свой шедевр, ладно? — А вдруг на следующей... игре... будет такое, что я дальше просто не пройду? Получится, что зря... зря ты это, — говорить почему-то становится тяжело. — Вот будет следующая игра, тогда и посмотришь. Проблемы надо решать по мере их поступления. Он вдруг подаётся вперёд и порывисто обнимает, крепко, того и гляди, рёбра сейчас издадут тихий хруст, и его несмело приобнимают в ответ. — Как насчёт персонажа, как я? Ну, в твоей будущей книге. — Обязательно. Интересный ты всё же человек. Зрение немного размывается от непрошеной влаги в глазах. Они ведь знакомы всего-то каких-то несчастных четыре или пять суток, так почему... — Ну, времени мало осталось. Иди, — говорит он, разрывая объятия и вставая. Кивает на прощание — нормально всё, мол. — Моя удача будет с тобой. Руки прячет в карманах, чтобы незаметно было, как они дрожат мелко-мелко — ему всё же немного страшно умирать. Гентаро делает первый неуверенный шаг, потом ещё один, а потом почти отчаянно бросается к надзирателю, не оглядываясь, не желая видеть и слышать того, что случится сейчас у него за спиной. Может, где-то, в другой жизни, всё было бы иначе, может, они бы встретились где-нибудь на улице, или где ещё, и... А они ведь жили в одном районе Токио, но об этом так и не узнали. За спиной слышатся шаги, виска касается холодный металл. В последний раз Дайс видит его отдаляющуюся спину в последние секунды своей не очень долгой жизни. А игра продолжается.