Возле сердца

Весь он неприветливый и резкий, отстранённый, хмурый и серьёзный — точно демон с почерневшей фрески, холоднее мрамора и бронзы. Над смешными шутками не дрогнут губы; он всегда, зимой и летом до последней пуговки застёгнут — даже если видится раздетым. Не пронять ни яростью, ни лаской. Пусть он сам как будто заколдован, Каз не верит ни в святых, ни в сказки. Не одарит нежным добрым словом, голос у него скрипуч, надтреснут: скажет что — как будто каркнет ворон. Никаких тебе лиричных песен и гитарных мягких переборов, как оно бывает у сулийцев. Он хромает и сутулит плечи. А ещё — мошенник и убийца, мором поцелован и отмечен. Полюбить такого сложно вроде — но Инеж другого и не надо. Так привык любить канатоходец высоту и воздух под канатом — как причину смерти, смысл жизни, риск и ощущение баланса. Даже если это просто бизнес, даже если никакого шанса — не влюбиться было невозможно. И она калеку-афериста носит возле сердца, словно ножик, сохранённый для самоубийства.