Короли драмы

      Новогоднее утро они встретили в аэропорту Пулково: у Юры был ранний рейс в Рим, и Эрос был обязан проводить его до самого трапа. Подросток был сонным — его разбудили в четыре утра. И хоть это пробуждение было нежное и неспешное, а проснулся он от поцелуя, оно ему совсем не понравилось. «Стоило послушать Эроса и лечь вчера пораньше, а не досматривать «Токийских мстителей»…».       За неимением мест в залах со стойками регистрации они сидели в «Starbucks Coffee» — Юра, как обычно, заказал себе горячий шоколад с взбитыми сливками и посыпкой, которая неприятно хрустела на зубах, а Эрос ограничился миндальным латте без добавок. Это были их любимые кофейные напитки, в какую бы кофейню или булочную они ни приходили.       — Внезапный опрос, — Юра что-то черкал в своём новом блокноте, тренируясь в портерах настоящих людей и пытаясь развивать и свои навыки рисования обычным карандашом.       — Внимательно слушаю, — Эрос отложил телефон и, откинувшись назад, соединил руки за спинкой стула.       — Самое яркое событие для тебя в… двадцатом веке?       — Из последнего — концерт «Queen». Нет, концерты. Они все были божественны. У меня даже фотографии с ними есть.       — Я думал, будет что-то более интересное, если честно, — скептически фыркнул Юра, плохо разбирающийся в музыке, и поднял на него взгляд. — А ты когда-нибудь сталкивался с мафией? Настоящей прямо. У тебя ведь часть семьи живёт в Италии.       — Да, у нас были кое-какие разборки с англичанами и американцами, — глаза Юры загорелись от интереса. — После Первой мировой было такое. А ещё… сухой закон в Америке. Вот это было времечко! Да, Дионис тогда неплохо поднялся. Его даже два раза на вышку отправляли, — буднично рассказывал Эрос. — Вышка — это не высшее образование и не ваша ВШЭ. Это высшая мера наказания — смертная казнь. О нём тогда много заголовков было.       — А про тебя?       — После Средневековья у меня пропало желание так крупно… буянить, — Юра уже отложил карандаш и подпер подбородок, воодушевлённо смотря на Эроса. — Мы были в рядах высшего общества. Вот это было интересно! — он пропустил самодовольную улыбку, вспоминая, сколько дворцовых интриг началось по его вине. — Ты бы знал, сколько я сорвал свадеб…       — Это как? Ты же…       — Бог любви, знаю, и я боролся за любовь. Раньше ведь были распространены браки по расчету.       Но Юра подробностей так и не узнал, ведь к ним уверенной походкой, но довольно осторожно подошла девушка лет восемнадцати с телефоном в руках. Машинально, будто к нему на уроке подошёл учитель, Синякин захлопнул блокнот и положил на него руки — чтобы уж точно никто посторонний не открыл его. Лучше было вообще убрать его со стола, но на это просто не хватило времени.       — Утречко… а можно с вами сфотографироваться?       — У меня не так уж много подписчиков, а даже в аэропорте узнают. Приятно, — растрогался бог.       — Да, узнаю Эроса. А ты… — девушка перевела заинтересованный взгляд на сидящего напротив подростка.       — Его м… менеджер, — суетливо ответил Юра, смотря то на поклонницу, то на бога, то на других посетителей кафе и при этом постоянно поправляя волосы.       — Понятно. А я вас… не отвлекла? — она с недоверием нахмурилась, прижимая телефон к груди.       — Нет, конечно. Мы обсуждали рабочие вопросы насчёт… работы, — Юра продолжал себя закапывать, но поддержки со стороны Эроса не последовало. — Ты нас не отвлекла, — он закрыл рот ладонью, впиваясь в спинку стула.       — Ну, понятно. Вы встречаетесь, — девушка снисходительно приподняла уголки губ.       — Типа того, — Юра отвернулся от неё, гадая, почему Эрос ни кивком, ни словом не поддержал его.       — Неловко получилось.       — Да-да, очень. Я, типа, пойду… прогуляюсь.       Юра вскочил с места и, забыв на столе телефон и блокнот, поспешил смешаться с толпой. Бог и поклонница проводили его молчаливым взглядом, потом удивлённо посмотрели друг на друга и пожали плечами. Девушка переступила с ноги на ногу, нервничая, и поправила волосы, понимая, что её чувство юмора явно не оценил тот милый мальчик с запоминающейся азиатской внешностью.       — Так, можно сфотографироваться? — прервала она неловкую тишину между ними. — Или момент упущен?       — Конечно, можно. Только я возьму с тебя слово, что ты об этом парне никому не расскажешь. По крайней мере, до Нового Года. Я был бы тебе безмерно благодарен, — Эрос встал из-за стола и натянул улыбку.       — У-у-у, — заинтриговано протянула девушка. — Сделаешь каминг-аут на фестивале? Это очень… смело, — она не могла не удивиться этому. — Вы ведь встречаетесь? Это правда? Или это просто… — она не знала, какое слово лучше было подобрать. — Без обязательств? Тебя часто с ним видели. Ну, слухи там, сплетни.       — Да-да, мы по-настоящему встречаемся. Он мой парень. Правда, такой ранимый. Надеюсь, эта ситуация не сильно задела его, — Эрос задумался.       — Да, он ещё такой милый, — девушка искренне улыбнулась. — Так, можно сфотографироваться?       И пока они фотографировались, Юра едва сдерживался, чтобы не заплакать. Спрятавшись рядом со стойками регистрации, за колоннами, он оперся на них и крепко обхватил локти потными ладонями. Вокруг были толпы людей, и ему казалось, будто все они смотрели именно на него, на него одного. Будто кому-то вообще было дело до одинокого подростка. Пальцы по привычке потянулись к кутикуле, но он вовремя остановился и сжал их в кулаки. Потом достал из кармана детский голубой пластырь и заклеил большой палец — на некоторое время стало легче.       Это как с порезами и привычкой причинять себе боль: вместо ран на запястьях можно рисовать бабочек или просто заклеивать кожу красивыми пластырями, будто всё уже было кончено; можно было брать кубик льда и сжимать его в ладони — было больно, но существенного вреда замороженная вода не приносила. И Юре больше всего нравилась идея с пластырями, однако в последние недели, когда до Эроса перестали доходить угрозы от «Мужского государства», а гимназисты уже давно не издевались над ним, он совсем потерял в них необходимость.       Но вот снова его заставили нервничать из-за своей ориентации.       Он опустил голову — так, за взъерошенной чёлкой, никто не мог поймать его растерянный взгляд и пунцовые щёки. Из-за случившегося его сердце не покидало чувство вины — как Эрос мог спокойно жить, зная, что его парень боялся признавать их отношения? Да ещё и спустя четыре месяца с их начала? «Я, наверное, ужасный парень. Как он вообще со мной живёт?» — Юра запрокинул голову назад и стиснул зубы. «Нет, он любит меня. И я тоже люблю его. Во всём виновато прошлое, — он закрыл лицо руками. — Это не я так думаю, а моя тревога. Это не мои мысли!»       Чтобы умыться холодной водой и освежиться, он сходил в уборную. И только там его отпустила паника, а сердце стало биться ровнее. «Наверное, он уже беспокоится, — Юра взглянул на время. — Надо вернуться».       В «Starbucks Coffee» Эрос безмятежно ждал его, листал ролики в «Tik-Tok». Но поднял непричастный, холодный взгляд на подсевшего к нему Юру только спустя бесконечно долгую напряжённую паузу. И за эту паузу подросток успел придумать себе все сценарии, кроме того, где бог прощал его.       — Прости, — он поджал губы, пытаясь улыбнуться. — Это было так неожиданно.… Блять, лучше я не буду оправдываться. Отстой, короче.       — Да, не стоит оправдываться, — Синякин редко заставал Эроса настолько обиженным. — И раз ты мой менеджер, то…       — Я сглупил, прости. Забей, что я там ей наговорил.       — Нет-нет, не перебивай меня, — Эрос подался вперёд, настойчиво смотря на подростка. — Раз ты мой менеджер, то мне нет смысла тут больше сидеть. Мы, как я понимаю, всё обсудили уже? Рабочие дела насчёт работы? — он начал собираться и снял с вешалки своё пальто.       — Я просто испугался. Прости, — Юра протянул к нему руку, но Эрос даже не обернулся и, обвязав шарф вокруг шеи, снял со спинки стула сумку-шоппер. — Не уходи, — его голос дрогнул. — Пожалуйста.       — Ты чего как ребёнок? Я не могу сидеть с тобой весь день, — строго заметил он. — Вот твои билеты, — он достал из сумки папку с документами и вложенными в них посадочными талонами. — У меня ещё много дел. Как менеджер ты должен был учесть это.       Эрос заметил на его пальце голубой пластырь, но промолчал и не подал виду. Он ждал, когда Юра ответит ему что-нибудь, скажет какой-нибудь весомый аргумент, поцелует его, в конце концов, — и прямо у всех на глазах. Но он был безмолвен — его чувства нельзя было описать словами, — и он даже не посмотрел ему вслед, даже не попрощался с ним. А на обложку нового, ещё чистого блокнота одна за другой стали капать слёзы.

***

      Столь крупное тематическое мероприятие на Новый Год проводилось в Москве впервые. Организаторы согласовали с властями всё: и место проведения — торговый центр «Vegas», который совсем на Лас-Вегас не походил, и список исполнителей с другими известными гостями, и все активности, которые будут предложены гостям. И эта ярмарка, этот фестиваль позиционировал себя максимально открытым, честным и независимым. Протолкнуть такую смелую инициативу организаторам помогли либеральные связи в мэрии Москвы. Но и они не могли избавить мероприятие от некоторой доли негатива со стороны СМИ — не все заявленные участники разделяли мнение свыше.       Основываясь на голосовании публики, организаторы собрали самых разных личностей: от молодёжных писателей, вроде Саши Полярного, до рок-музыкантов: «Мимо Вселенной», «Вокруг фонарного столба», «Папин Олимпос» — всех-всех вписали в новогоднюю программу. И к каждому из приглашенных гостей — по мере их популярности — должно было прийти от пятисот до нескольких тысяч поклонников. Да, это мероприятие охватывало все сферы: тут были и бьюти-блогеры, и панк-рок музыканты, и комики, собирающие «Ледовый Дворец», и деятели «Tik-Tok», и выпускающие популярно-научный контент и делающие реакции на глупые телешоу блогеры.… Невероятное множество локаций и следящего за ним персонала.       Фестиваль оказался масштабнее, чем было задумано изначально. О нём даже предупреждали федеральные каналы. Магазины же в том торговом центре работали в обычном режиме и закрывались в десять вечера. А вот зоны общего питания должны были работать вплоть до семи утра — они предлагали уникальные фестивальные сладости, а некоторые угощения раздавали бесплатно.       Удивительная сплоченность.       Никто не мог припомнить ни одно мероприятие, похожее на это. Может, только «VK Fest», но и он был не настолько масштабен и проходил в Санкт-Петербурге. И никто точно не знал, как удалось учредить этот новогодний фестиваль — только с божьей помощью.       — Ты не спросила, есть ли какие-то темы, на которые лучше не говорить? — Эрос нервно потягивал газировку, пока Виктория увлечённо переписывалась с главными помощниками организаторов.       — А ты как думаешь? — она даже не подняла на него глаза. — Политика. Тут такое не любят. Прям… не начинай даже. Это даже на сайте фестиваля указано. Тут всё «family-friendly». Да и не нужно первым делом заявлять, как ты относишься к выборам. Ты же не политический блогер, не Кац какой-нибудь. Но у тебя локация «16+», поэтому чуть свободнее можно. Да и говорить ты будешь про отношения.       — А… что насчёт пропаганды? Это ведь так у вас называется?       — Здесь нет прямой съёмки и никаких контролирующих органов, так что… не увлекайся только. С нас потом всё равно за каждое твоё слово будут спрашивать. С организаторов то есть. Но они знали, кого приглашают, правильно же? — она нервно усмехнулась. — Я об этом же спрашивала их сегодня утром. Они мне прямо так и ответили. Ничего больше не знаю. Я сама тут уже почти потерялась.       — Ладненько…       Они сидели прямо рядом с одной из небольших сцен, под своеобразным навесом. Круглый столик рядом с аппаратурой, куллер с водой и кофемашина, а также очередное расписание всего фестиваля. Их пока не видела публика, только организаторы мероприятия и ответственные за технику.       Таких сцен для интервью и разговорных локаций было семь, чуть больше было мест для раздачи автографов, мерча, косметики и фотографий. Имелась также пара мест, где блогеры — популярная нынче «питерская тусовка» — снимали совместные видео вместе с публикой, как раньше снимали ситкомы, но их работа уже закончилась. А на главной сцене совсем недавно завершился концерт Алёны Швец с её самыми популярными песнями — однако сцену не убирали, готовясь к приходу других исполнителей ровно через час. Это были «шляпники» — душевные «The Hatters».       В локации собиралось всё больше заинтересованных лиц, а у Эроса, как он узнал накануне, даже была согласована встреча с журналистом какого-то молодежного новостного канала на «YouTube». Они готовили специальный выпуск о гостях фестиваля. И Виктория сказала ему об этом в последний момент.       По сравнению с артистами и творцами вокруг, бог объективно сделал не так уж много, чтобы его пригласили туда. Но у него был популярный нынче запрос на гласность и открытость, а его приложение помогло многим справиться с одиночеством, а с новым обновлением оно должно было найти ещё больше пользователей — в десятки раз больше.       Но, несмотря на это, Эросу всё равно было немного неудобно находиться с ними в одной «тусовке». Но это чувство проходило сразу, как с ним здоровались эти самые творцы и признавались, что ценили его старания и желали успехов. Некоторые заранее договаривались с ним о встрече и предлагали сделать коллаборацию. Растерявшись и обрадовавшись от таких предложений, Эрос никому не отказывал.       И Эрос — тот самовлюблённый Эрос с гордо поднятой головой, двусмысленным взглядом голубых глаз и очаровательной наружностью — этот Эрос до безумия боялся выходить на сцену в тот момент. Его дебют — это не пятнадцатисекундные видео на телефон записывать.       Самый жуткий страх — его не примет публика, и людей соберется совсем немного, и никто ему не улыбнётся, и на сцене воцарится неловкая пауза, и на этом его звёздный путь будет закончен. Его сожрёт тьма неизвестности. Но когда его подозвал к себе приятной наружности ведущий, — как оказалось потом, средней известности неконфликтный блогер, — страх как рукой сняло. А Виктория из-за своеобразных кулис сняла этот момент и завизжала вместе со всеми, когда публика поприветствовала бога.       — Ты такой яркий сегодня. Каждый день так одеваешься? — его яркий тёпло-оранжевый костюм с расстегнутой рубашкой, белую майку под ним и такие же ботинки оценили сразу.       — А ты разве не следишь за моим «Instagram»? — они пожали друг другу руки.       — А следует? Народ, следует следить за ним? — обратился ведущий к залу и получил громкий удовлетворительный ответ. — Присаживайся, не стесняйся, — они сели напротив друг друга в удобные кресла новогодних цветов, позади которых стояли соответствующие празднику украшения. — Ты ведь к нам приехал из Питера?       — Сюда? Сюда, да, из Питера. А в Россию вообще с Кипра, — Эрос довольно быстро привык к микрофону. — До этого я был в Америке… долгая история.       — А Эрос продолжает убеждать нас, что он настоящий бог, — ведущий заманчиво выглянул в зал, а потом вернулся к гостю. — К слову, один из самых частых вопросов как раз про это. И мне самому тоже интересно: у тебя просто самооценка такая высокая, что, к слову, редкость, или ты реально бог? А то я могу тоже назвать себя богом любви, — они многозначительно переглянулись, выдерживая паузу, и ведущий первый сдался. — Ладно, ты больше похож на бога любви, признаю…. Так, ты бог или нет, я не понимаю? Может, я за последующие вопросы в Ад попаду, кто знает? Не хочу с бывшими ещё раз пересекаться.       — Если я, правда, бог любви, то что бы я сейчас должен был сделать, чтобы доказать это? — он подался чуть вперёд.       — Ох, от тебя такой нереальный вайб исходит, когда ты говоришь подобные вещи. Мне даже жарко стало, — ведущий повернулся к залу и сделал такой жест, будто проветривал свою толстовку, поверх которой была надета свободная футболка с логотипом фестиваля. — Не я ведь один это заметил, да? — публика сразу же одобрительно визгнула. — Ты можешь сказать, что я люблю больше всего на свете?       — Все подумают, что это постанова…       — Да, а в СМИ напишут, что ты какой-то чудик из «Битвы Экстрасенсов».       — Да-да, всему своё время. Пока я хочу оставить это тайной, — он кинул интригующий взгляд в зал и самодовольно заулыбался. — Считайте, что это просто название моей деятельности — быть богом любви. Или возьмите за псевдоним.       Эрос с командой решили, что ему не следовало на первом же своём выходе в люди делать что-то сверхъестественное. Они собирались поддерживать этот заманчивый, загадочный образ до тех пор, пока «мир не будет готов», как смело выразился сам бог. Нужно было постоянно сохранять какую-то интригу вокруг его личности. И эта тема была идеальной для сплетен и конспирологических теорий.       — И часто в тебя влюбляются, кстати? В этом есть твоя вина? Если можно так выразиться.       — Нет-нет, люди сами в меня влюбляются, я тут не причём. Это всегда их проблемы, — они вместе посмеялись, заставляя зал в очередной раз улыбнуться. — Меня не так уж просто любить, — интригующий свист, и он откинулся на спинку кресла, закидывая ногу на ногу.       — Интересно, очень интересно, чёрт возьми. Но давай перейдём к более реальным вопросам?       — Я весь в твоём внимании… — Эрос нарочно протянул эту фразу.       — Видите, да? Он опять это делает! — разгонял зал ведущий. — Не влюбляет он в себя людей… вот же! Ладно, моя жена меня убьёт, — он выдержал мимолётную паузу, подозрительно щурясь и давая залу немного успокоиться. — Эрос, начнём… Ты же знаешь, что у нас тут максимально толерантная аудитория. И наш фестиваль, прежде всего, об открытости к новому и свободе, — он нарочно покашлял и повернулся к залу. — Удивительно, как нам всё это разрешили провернуть! И я, честно, боюсь задавать со сцены некоторые вопросы. Впрочем, публика сама попросила, — из зала послышались возгласы одобрения и благодарности.       — Мне уже страшно. О чём же ты хочешь спросить? — подогревал интерес Эрос, опускаясь до бархатистого шепота.       — Довольно просто. Что ты думаешь об ЛГБТ? Как к этому явлению относишься?       — А тебе не кажется, что ответ очевиден?       — Очевиден, потому что, если ты выскажешься против, тебя закидают мандариновыми кожурками и конфетти? У нас же свобода слова, — ведущий с азартом взглянул на гостя и подмигнул ему.       — Да-да, конечно, я буду запрещать людям одного пола любить друг друга! — он иронично закатил глаза. — Я же так ненавижу, когда люди счастливы и любимы! — Эрос не удержался и засмеялся. — А если серьёзно, то каждый имеет право спать, с кем хочет, и любить, кого хочет. И я этому только рад. Это, мне кажется, такая банальность. Но важно тут заметить, друзья мои: чёткое «да», защита и возраст согласия — тогда спите, с кем хотите. Это будет вообще прелесть.       — Да, но, к сожалению, наше общество только на пути принятия этого. Всего этого, понимаешь? И уроки просвещения… до них ещё далеко. Как и до финансовой грамотности, впрочем. Но я не буду, как Дудь, спрашивать, сколько ты зарабатываешь, — он громко и разочарованно выдохнул. — Просто, понимаешь, все вокруг пока боятся показывать то, что они приняли это. Просто молчат и мучаются. Я ведь не один это заметил? Ну, что это всё до сих пор что-то из ряда вон выходящие для многих. Толерантность и прочее. Я сейчас не про радикальные движения.       — Знаешь, что я думаю? Пока люди сами для себя не решат, что будут делать: бояться осуждения или открыто любить, — мало что изменится, — Эрос взял со стола предложенную ему газировку и пригубил трубочку.       — А что касается тебя? У тебя-то сердце занято? Будет сегодня какая-нибудь приятная тема для разговора?       — Было бы лицемерно и гнусно, если бы я тут сидел и рассказывал про то, как строить отношения, а сам был бы холост или в разводе, — подметил Эрос, а публика с нетерпением заголосила.       В зале были и студенты последних курсов, и подростки, и более зрелые молодые люди, но вторых, конечно, было больше всего. Да и позиционировалось изначально всё именно на молодежь до двадцати — двадцати пяти лет. Правда, в России люди такого возраста уже считались взрослыми, должны были выбирать карьеру на всю оставшуюся жизнь, а также принимать и другие непростые решения. Но именно они были открыты к переменам. И их силу нельзя было недооценивать.       — И ты нам расскажешь? Хоть немного. Мне хочется узнать как можно больше о той, кому выпал шанс стать второй половинкой бога любви. Звучит же очень клёво. Вы ведь тоже хотите узнать, да? Знаю, что хотите. И на её месте оказаться тоже хотите, — ведущий обратился к залу, который одобрительно завизжал. — Они ради этого, кажется, и пришли. Смотрите, как он заулыбался, — он указал на бога, который тут же засмеялся и пригубил газировку, выдерживая паузу.       — Ну, а что говорить? У меня есть просто прелестный парень, — ведущий медленно откинулся на спинку своего кресла и дал аудитории немного пошуметь, а сам протяжно выдохнул.       — Это было… неожиданно. Тогда почему ты на вопрос, как относишься к ЛГБТ, не ответил «да»? — зал почти не переставал улыбаться и хихикать.       — Не с порога же. Видишь, сохранил интригу. Если кому-то интересно, то у меня были и девушки, — он посмотрел на зал, умирающий от умиления, не до конца понимая подобной реакции.       — Значит, на тех фотках исподтишка был не просто твой друг. И, тем более, не твой младший брат, как предполагали некоторые. — Мы даже с ним не похожи.       Через прожектор на экран позади них вывели фотографии из «Галереи», на которых Эрос вместе с Юрой обнимались. Было ещё несколько фотографий из аэропорта и из продуктового магазина около их дома, куда они вместе ходили закупаться. Компромата на них уже имелось достаточно.       — А вы подготовились. И ещё спрашивали, — сощурился Эрос.       — Ну, это же вы вдвоём? — бог мягко кивнул, продолжая молчать. — Ладно-ладно, теперь мы слушаем историю любви бога любви, а я затыкаюсь, — ведущий демонстративно убрал микрофон и сложил руки между собой, но ненадолго. — Как вы вообще познакомились? Не мне одному же интересно, да? — и зал снова поддержал ненасытного ведущего.       — Для начала, его зовут Юки. И он спас мне жизнь.       Конечно, Эрос готовился к подобным вопросам и заранее знал, что ответить. И ни о каких липовых похоронах, ни о какой встрече с богами смерти и прочих необычных событиях речи пока не шло. Даже о том самодельном храме, к которому по утрам солнце в их квартире пробиралось быстрее всех. Для большой аудитории они с Юрой, который «Юки», познакомились на курорте в Греции. Один там отдыхал, другой — работал. Потом из-за нелепого случая на дороге, спасая Эроса, Юра попал в больницу. А уж там всё «как-то само закрутилось».       Своими безмятежными, но красноречивыми рассказами он заставлял публику снисходительно умиляться и визжать. Людям до смерти нравилось обсуждать чужие отношения, особенно, не совсем обычные — и Эрос это знал не понаслышке. И ему нравилось, что эти сплетни были о нём.       И с темы отношений они плавно перешли к нашумевшему приложению, послушать о котором тоже было интересно.       — А какие вообще планы на ближайшее будущее?       — У нас буквально завтра выйдет новое обновление.       — Где вы просто уберёте новогодние декорации? — усмехнулся ведущий.       — Нет, там будет много всего нового. Мы с ноября над этим работаем.       — А не секрет, что именно там появится? Что будет нового?       — Вам не только будут предложены люди, с которыми вы можете встретиться, но и места, которые вам могут подойти. Ну, и в принципе появится карта мест, куда можно сходить. В данный момент там есть достаточно заведений и мероприятий, но мы продолжаем искать партнеров… ещё по многочисленным просьбам — может, некоторые мои подписчики знают, — будет раздел с друзьями. За него я почти не отвечаю — вопросы составляли вы и моя команда. Это сделано чисто по вашей инициативе…       Все сорок пять минут, выделенные ему на сцене, Эрос не переставал радовать зал своими идеями, мыслями или внезапными мудрыми изречениями. Он умело работал на публику и обаятельно улыбался. Ведущий временами отпускал ироничные шутки и разбавлял какие-то серьёзные разговоры короткими историями из жизни, а Виктория, хоть и была до жути уставшая, снимала некоторые моменты на телефон, чтобы запечатлеть первый выход Эроса на сцену. И выход этот был более чем удачный.       — Так, нам пора заканчивать, но я хочу взять с тебя одно обещание. Сделаешь это ради меня? Как подарочек на Новый Год? Я тут с каждого взял такое обещание, так что… ты не отделаешься, — они с ведущим уже успели стать друзьями, а после даже планировали обменяться контактами.       — Ты снова пугаешь меня вопросами, — Эрос удивлённо вскинул брови, с нетерпением слушая собеседника.       — Все тут хотят увидеть твоего парня. Обещай, что он появится в твоих социальных сетях в этом году.       — На самом деле, это и так входило в мои планы, — Эрос ничуть не соврал. — Я поговорю с ним об этом. Обязательно.       Когда он сошёл со сцены, его тело ещё несколько секунд было приятно напряжено, а слух радовался голосам публики. Горло немного першило из-за долгого непрерывного разговора, и Виктория сразу же протянула ему очередную сладкую газировку со льдом — уже четвертую за вечер. Она стала усыпать его искренними комплиментами и словами поддержки, но они мало что для него значили — в зале стояло ещё около тысячи таких же восторженных человек. И Эрос вдруг понял, кого в этой толпе по-настоящему не хватало. Юры Синякина. Его главного фаната.       — Он тебе звонил?       — Да, вот, недавно… несколько раз, — к ним со сцены тотчас же вышел ведущий и, по-дружески положив ладонь ему на плечо, развеял все его мысли насчёт подростка.       — Тебе до десяти ещё нужно успеть со всеми сфотографироваться. Не забыл? А потом будешь свободен.       — Так точно, — обольстительно улыбнулась Виктория вместо Эроса, но ведущий не повелся на её флирт.       — Клёво.       Бог хотел было остановиться и попросить сделать небольшую паузу, чтобы перевести дыхание и перезвонить Юре, убедиться в его состоянии — они же так некрасиво расстались в аэропорте. И как по его желанию, все звуки вдруг застыли, ведущий остановился, а на лице Виктории застыло притворное — и противное — выражение лица. Эрос отстранился от них и осмотрелся. «Неужели это сделал я? Я остановил время?»       Вдруг почувствовав дуновение ветра, он медленно поднял голову и встретился взглядом с парящей в воздухе девочкой. Их лица были в неприличной близости, но за первые секунды никто так и не отстранился. Эрос был слишком удивлён — девочка же не видела в этом ничего неприличного.       — Привет!       Ноги той девочки в массивных чёрных ботинках и в белых чулочках болтались в воздухе. Короткая юбка чёрного платья развивалась на ветру, обнажая маленькие шортики. Объёмные полупрозрачные рукава напоминали крылья, а блестящие волосы цвета ночи стремились вверх.       — Это ты остановила время? — она изящно приложила ладошку ко рту, изгибая тонкие бледные пальцы, и посмеялась. — Мощно.       Эрос обиженно стиснул зубы: то, как девочка парила над землёй, то, как умело маневрировала и какую сильную энергию источала, говорило только о том, что она была невероятно могущественна. А ещё от неё исходила аура — давно утерянное греческими богами сияние.       — Ну, когда тебе будет поклоняться больше половины человечества, ты и не такие фокусы провернуть сможешь, — она была искренна в своих словах, и по её доброму взгляду было ясно, что она не стремилась никого обидеть. — Я — Сошиал Медиа. Можно просто Саша, — её ноги коснулись земли, и она протянула маленькую ладошку в знак знакомства. — Богиня социальных сетей и Интернета.       «Новые боги… Значит, они не выдумка»…       — А ты чего молчишь? Конечно, я тебя знаю, но было бы приятно и тебя самого послушать, — Саша убирала руки за спину.       — Ты обо мне слышала?       — Да, случайно, как-то в новостях попался.       — Обо мне уже написали в СМИ?       — Да, у нас в США во всю твоё приложение обсуждают. Меня оно заинтересовало тоже…. И я решила тебя навестить.       Она стала накручивать объёмные волосы на указательный палец и расхаживать вокруг нового знакомого в своих больших ботинках, которые делали её заметно выше. Но она всё равно доставала Эросу только до плеч и выглядела лет на пятнадцать. И Эрос невольно вспомнил, что Юре тоже пригляделась массивная обувь с толстой подошвой — целоваться было удобнее.       — Мне нравится всё новое. Мы уж думали с дэдди пригласить тебя к нам в Калифорнию, но я узнала про этот фестиваль и теперь вот тут стою. Забавно: из гостей здесь никто обо мне не знает, но я многим помогаю пробиваться в свет, — она была чрезвычайно дружелюбна и выглядела невинно, однако Эрос старался всегда держать её в поле зрения, ожидая удара в спину. — С дебютом тебя, — Саша радостно похлопала в ладоши. — Мой дэдди передавал тебе привет.       — Давай проясним: «твой дэдди» это… кто?       — Смотри: весь Интернет лежит на мне. А все устройства, с которых выходят в Интернет, лежат на нём. И машины, и самолёты, и электричество.… Ну, всё, чему программисты и инженеры сейчас молятся.       — Значит, ты — тик-токерша, а он бог… технологий? — богиня одобрительно закивала, а Эрос снова с завистью поджал губы, понимая, сколько людей по всему миру поклонялись им двоим. — И чем же я вас так заинтересовал?       Она жестом попросила его наклониться поближе и продолжила уже шёпотом, словно кто-то мог услышать их во временной паузе.       — На самом деле, я не могу вести дела самостоятельно. Дэдди говорит, я ещё слишком маленькая для такого.… Но я ведь смогла сюда сама прилететь, верно? — Саша смущённо улыбнулась, сводя тонкие аккуратные бровки. — И ничего страшного не случится, если я тебе совсем немного помогу.       — Нет, совсем небольшая шалость.       — Да. Ты же бог. А боги должны помогать друг другу, — её голосок и тёплое дыхание приятно щекотали ухо и шею. — А ещё я раскручу тебя в «Tik-Tok». За бесплатно. Как подарок к Новому Году, — она посмеялась и отстранилась от него с невинным видом. — Будете вместе с твоим парнем любимчиками публики. Вас двоих полюбят. В «ТТ» любят такое. Люди любят смазливых целующихся мальчиков. И девочек.       — Мне кажется, боги не делают ничего просто так.       — А я и не просто так. Мне нравится то, что ты делаешь. Все боги такие самовлюблённые, им нет дела до людей. Даже дэдди. А я так не могу, — она положила ладонь на сердце. — Люди ведь такие прекрасные. Я так их люблю. Я хочу дарить им только радость! — раскинув руки в стороны, Саша закружилась вокруг своей оси. — Я ещё маленькая. Мне даже нет четверти века. Но я так прониклась к людям. Хочу делать всё для них.       — Это очень мило. Мало богов могут похвастаться такой самоотдачей, — Эрос гордо вскинул голову. — Думаю, мы с тобой поможем людям. Мне будет очень приятно работать с тобой, — Саша не заметила в его взгляде ноток азарта и коварства. — Но меня ждёт публика.       — А где твой парень? Он где-то здесь? Я хочу с ним тоже познакомиться.       — Он сейчас в Италии, вместе с моим пантеоном. Не беспокойся о нём. С ним всё в порядке.       Но Юра не был в порядке. Он был далеко не в порядке. Хоть и начиналось всё приятно.