В прощальном письме пятнадцать запятых

      Порой мне кажется, что я долбанулась, когда с чего-то решила, что ты хороший. Ведь, я никогда не шла против своего первого впечатления, ибо оно почти всегда оказывалось верным. Так получилось и в этот раз. Ты был новеньким. Пришёл к нам в седьмом классе. Я напоминаю это, потому что знаю, что твоя голова дырявая, и ты, вероятно, всё забыл. На линейке ты не присутствовал, ведь считал, что это крайне глупо тусоваться в огромной и душной толпе, чтобы слушать бессмысленные речи директора и приглашённых гостей, которые рассказывают снова и снова о том, что школа сделала за тот промежуток времени, пока дети отсутствовали. И ты прав. Никому нет дела до вновь покрашенных стен или новых красивых штор, зато девочкам, вроде Милы, есть дело до красивых фоток, которые потом можно выложить во Вконтакте и Инстаграм. — А ещё вот так! — она встала в новую позу, среди сотни уже минувших, поднеся цветы к носу, словно вдыхает их аромат. Фоток на её фотоаппарате накопилось уже, кажется, с миллион. Стоя возле этого красивого стенда, с надписью нашей школы, моя дорогая подружка успела встать уже во все возможные позы. Честно говоря, у меня никак не получалось понять, зачем ей столько фотографий, если, в итоге, она скажет, что всё недостаточно хорошо и попросту не воспользуется ни одной. Так получилось с прошлым первым сентября, и оттого происходящее сейчас бесило меня настолько сильно, насколько только могло. Мимо проходила Уля и мгновенно Мила нашла ещё одно фото, которое ей хочется сделать. — Ульяна! — выкрикнула она и, подозвав её пальчиком, приобняла девушку за плечо. — Давай ещё так! Всем своим лицом я пыталась показать, что мне не очень по душе нынешнее, но моя подруга мастерски делала вид, что не видит плотно сжатые челюсти и злобно нахмуренные брови. Девочки встали в позу, и в ещё одну, потом вновь друг друга приобняли, а я чувствовала себя фотографом, готовым разбить фотоаппарат, причём, возможно, об голову одной из них. Мне нет возможности быть запечатлённой на этой плёнке, и проблема не в том, что я уж очень страшная или что Мила не рада меня сфотографировать. Нет. Просто я сама не люблю объективы, и они не очень любят меня. Любая фотография со мной смотрится не очень, хоть Мила и пытается постоянно меня убедить в том, что всё в порядке, чтобы у неё имелась возможность запостить картинку. Но, к её большому сожалению, я прекрасно знаю, что мой образ не так красив, как она его описывает. Оттого такие задумки накрываются медным тазом. Просто напоминаю тебе, отчего ты в своё время меня излечил. Когда же наконец нашей милейшей старосте надоело вставать в позы, она преподнесла нам новость: — Новенького видели? — Нет, а ты? — заинтересованно поинтересовалась Мила. — Да. В классе сидит пока что, — Уля смеялась и радостно улыбалась, а её щёчки покрылись румянцем. — Такой красавчик. Ох да, так получается, что я буквально рассказываю всё о том, как мои дражайшие одноклассницы тебя встретили. Ну, да и будет так. Теперь знай: они сразу были готовы начать борьбу за тебя. — Да ты что?! — довольно воскликнула моя любимая подруга, игриво крутя прядь своих черных волос на пальчике. — О, драка намечается, — произнесла я без какого-либо интереса, протянув своей подруге её фотоаппарат. — Только волосы друг другу не выдирайте за парня. — Больно надо! — обиженно вымолвила Уля, но, стоило мне только развернуться, как девочки зашептались. — Очень красивый, потом сама увидишь! — Хорошо, — ответила Мила, засмеявшись. После этого Уля скрылась с наших глаз, отправившись в класс, а мы поплелась в зал достаивать ещё полчаса очень скучной линейки. Я чувствовала только то, как мои ноги постепенно начинают болеть от туфель, которые заставила надеть мама, ибо, проходив всё лето в кроссовках, вновь надевать что-то хоть с небольшим наклоном оказалась крайне больно. А вот Мила… О. Эта девчонка горела от желания впервые встретиться с тобой. Ей прям хотелось себе красивого парня, как из американского сериала, и тут до неё доходит новость, что новенький именно такой. Спойлер два: я не строила надежд, но я разочаровалась. Поднявшись по лестнице, мне встретилась знакомая дверь, знакомая доска и любимая парта, за которую мы поспешили приземлиться. Ведь, ты знаешь, седьмой класс — это драки за передние парты. Чёрт знает, кто придумал эту традицию, ибо, вспомнив, как мы с тобой буквально воевали за последнюю парту в десятом, я откровенно перестаю понимать свою тогдашнюю логику. Поэтому, да, зайдя в класс, я даже тебя не заметила. Наверное, от того, что в отличие от некоторых, не хотела действительно тебя встретить. Но, видимо, именно тогда зрение Милы пошло под откос, ибо она так тебя и не увидела. Расстроенная она села рядом со мной, положила букет своих цветов на стол и повернулась в сторону преподавателя. Тогда сидящая пред нами Уля (как совпало то прекрасно! (Нет)) пикнула в сторону моей подруги, которая мгновенно посмотрела на неё, а потом и на тебя, потому что чей-то пальчик ей указал. Даже тогда, я тебя не увидела, потому что передо мной встали кое-чьи тёмные кудри, чья обладательница с счастьем и восхищением рассматривала тебя. — Мила, — позвала её я, раздражаясь с каждой секундой всё больше. — Он правда красивый, — произнесла она, вновь развернувшись ко мне. — Вау! — вымолвила я. — Мне правда не интересно! Тогда она хмыкнула и продолжила слушать разговоры нашей классной руководительницы, очень часто косясь в твою сторону. — Всё-таки, он очень красивый, — повторила она с десятый раз и я почувствовала, как волна раздражения проходит по всему моему телу. — Мила, — мягко позвала её я, и, как только она обернулась на меня, показала ей свои привычные два фака, — Иди к чёрту со своим красавчиком. Её негодованию не было предела. Она обиженно сложила руки на груди, надула губы бантиком и замолкла, продолжая изредка глядеть на тебя. Где-то в середине речи нашей классной руководительницы, тебя подозвали к доске, чтобы представиться. Тут я встретила напрямую твою моську. Такую типичную выверенную, аккуратную, но так и повествующую о наглости и напыщенности, имеющейся в твоём нраве. Эгоистичное самолюбие изливалось из тебя чуть ли не фонтаном и совсем не смело зваться «шоколадным». Скорее, гавенным. Мне сразу стало понятно, что мы не подружимся, что не будем общаться, и ты, скорее всего, будешь тем, кого я буду искренне ненавидеть до такой степени, что зубы раскрошатся от единичного упоминания о твоём существовании. А Мила поняла, что её мечта близка к ней, как никогда. — Меня зовут Герман. Я — профессиональный певец, спортсмен, занимающийся вот уже девять лет борьбой. В своей школе я являлся небольшой знаменитостью и часто проводил разные мероприятия. Надеюсь, что мы подружимся. Ты чувствуешь? Чувствуешь?! От тебя воняло смазливостью, от каждого твоего слова им благоухало. Ты грезился куколкой с красивой мордочкой, которая активно пыталась сама себя продать. Этакий Кен, который даже не коллекционный, а самый обычный. Хотя, ты со своими деньгами и коллекционированием платиновых изданий и не видел то такого блондина никогда. Но, к счастью, в тот момент у меня ютились абсолютно другие мысли, которые я чуть позже тебе выскажу и буду потом высказывать ещё много раз, потому что, клянусь, этот хохолок из твоих волос, висящий, как у петуха, сейчас так же убого смотрится, как и тогда. После этого ты вернулся на место, а преподавательница продолжила рассказывать о предстоящих на данный год мероприятиях. — В конце сентября у нас танцевальный конкурс, и, я надеюсь, что наш класс поставит что-то невероятное. Так ведь, Арьяна? — обратилась она именно ко мне. Честно, я даже не услышала её слов и поняла, что происходит, только когда Мила заботливо стукнула меня по руке. Обращение ко мне, как к главному танцору, я внимала крайне долго, но, в конце концов, обработала информацию своим мозгом размером с грецкий орех. Тогда я закивала, и, обрадовавшись, что от меня, наконец, отстали, вернулась к своему безделью. После моей реплики послышались смешки, и, о, какая неожиданность, отходили они с твоей парты. Сейчас я понимаю, что тогда дуться на тебя было просто глупо — ты мог смеяться над чем угодно, но точно не над о мной. Ведь, как показал последующий опыт, ты меня не заметил. А, как показывает ещё более дальнейший опыт, ты меня презирал. С того дня всё так и повелось: ты бесил меня, я бесила тебя. М-да. Именно поэтому ты сейчас читаешь историю нашей дружбы.