***
— Я знаю, что ты не альфа, — и в следующий момент ледяное копьё вонзается в шкафчик рядом со шкафчиком Бакуго, заставляя того вздрогнуть. В отражении льда Бакуго видит свой немного ошалевший взгляд, тут же сменяющийся безудержным пламенем гнева. И бета поворачивается к подошедшему. И, конечно, это Шото, мать его, Тодороки, который смотрит на парня концентрированным презрительным взглядом, покрыв правую руку льдом. Он в школьной форме. — Мидория — мой. Не смей к нему приближаться, паршивая бета, — цедит сынок Старателя, приблизившись к блондину ровно на один шаг. — Хорошо, что на том матче тебе в напарники дали Киришиму, иначе бы я наплевал на защиту бомбы и заморозил бы тебя прямо там. — Что ты говоришь, ублюдок? — Кацуки чувствует как ярость наполняет всё его тело, вызывая желание взорвать этого тупого Двумордого прямо тут. Мелкие взрывы появляются на ладонях и Бакуго их чуть приподнимает, чтобы противник видел намёк. — Мои отношения с Деку тебя не касаются, выблядок. И Деку — мой. Ты думаешь, что если ты отрыжка из члена самого Старателя, то, значит, тебе всё можно? Деку — мой омега. И я альфа, уёбок. — Кого ты обманываешь, бета? — Шото медленно размораживает руку, показывая, что драться сейчас, на территории академии, у него нет никакого желания. — Я раскусил тебя ещё на первом уроке. Твой запах, если сильно принюхаться, не совсем такой, как у альф. Он менее яркий, но достаточный, чтобы тебя считали альфой. Думаю, у тебя даже в карточке студента указано, что ты альфа, — гетерохром фыркает и даже расслабляется, заметив, что Бакуго тоже успокаивается. — Зачем ты лжёшь? Ради Мидории? — С хера мне тебе это говорить? — Кацуки сжимает кулаки, с вызовом смотря на альфу перед собой, внутри парня всё рвёт и мечет ярость, требуя хорошей драки. — Если ты думаешь, что сможешь восстановить Деку против меня, пометить его раньше меня, ты ошибаешься, Двурожий, — бета закрывает свой шкафчик на замок и поднимает с пола свой портфель. — Тебе не переиграть меня. — Ты сам восстанавливаешь его против себя, — пожимает плечами Шото, который лишь мельком думает о том, чтобы подморозить задницу Кацуки для профилактики. — Все твои действия — деструктивны для ваших отношений, шпиц. Ты не сможешь стать ему ни другом, ни, тем более, мужем. Ты убьёшь его раньше времени, чем станешь адекватным человеком, — и Тодороки, замечая, что Бакуго направляется к выходу из академии, ждёт, когда альфа скроется из виду и тут же направляется в лазарет. Бета так ничего и не сказал. После того матча Бакуго и Мидории Всемогущий не остановил поединки, но попросил Шото, Эйджиро и Урараку отнести омегу и блондина в лазарет к Исцеляющей девочке. Когда же Иида спросил про то, грозит ли что-то этому взрывному придурку, герой пообещал, что поговорит с ним после уроков — тема тяжёлая и нужно принять взвешенное решение, чтобы ставить отметку в личном деле Кацуки. И, учитывая, что Бакуго всё ещё числится учеником школы, Шото понял, что компромисс был достигнут. Тодороки надеется на благоразумие беты, но не особо, надеется, что Кацуки не будет мешать отношениям пары. Всё-таки альфа лучше подойдёт омеге, чем такой псих, не способный себя контролировать во время агрессии. К тому же, у Шото есть деньги, есть все условия для создания адекватной и здоровой семьи. Возможно, их брак и будет частично ради причуды Изуку, но альфа не станет обращаться с Мидорией как отец с мамой, только если омега не будет провоцировать. Никто же не виноват, что альфы от природы агрессивны и что их легче лёгкого вывести на ссору и драку. Всё же омеги, как известно, эмоциональные и нестабильные существа, которым нужна твёрдая рука партнёра, чтобы их приструнить, когда нужно. К тому же, с подачи отца, Тодороки уже купил своему будущему омеге небольшой браслет с датчиком слежения, чтобы никогда не потерять его из вида. Осталось только признаться в своих чувствах и подарить ему эту лаконичную безделушку из серебра. Лазарет Юэй встречает альфу лишь дыханием Деку, пока что спящего под действием снотворного. Исцеляющая девочка на этот раз обошлась поцелуем, который сразу вылечил некоторые раны омеги, а именно, ожоги второй степени почти по всему телу, но парень тут же попытался встать и пойти обратно на урок, и потому Шото и Эйджиро, который извинялся перед покалеченным парнем из-за недостаточно присмотра за сокомандником, пришлось удерживать вяло сопротивляющегося парня, чтобы Девочка вколола ему снотворное для хорошего сна. — Какой же ты дурак, — ещё раз удостоверившись, что никого нет в лазарете кроме спящего парня, Шото проходит к его койке и садится на гостевой стул, ставя свой портфель рядом с рюкзаком Изуку. — Не надо было тебе так геройствовать, Изуку. Бакуго этого не достоин, — и альфа склоняется над омегой и мягко целует его слегка сухие губы и почти мгновенно отстраняется, едва омега начинает ёрзать — видимо, ему что-то приснилось. — Но, не волнуйся, я защищу тебя от этого недоноска. Ты — мой омега, — и Шото подбирает свой портфель, бросая ещё один взгляд на спящего веснушчатого. — Я тебя люблю, — и он направляется прочь из лазарета, ему нужно ещё поговорить с отцом насчёт переезда омеги к ним домой после ближайшей течки. И отчего-то Тодороки уверен, что старикан его поддержит.***
Даби крайне доволен тем, что сегодня увидел. «Оказывается тот омега, которого приметил мой папаша, имеет сильную причуду, возможно, превосходящую отцовскую, как минимум, я теперь понимаю, почему Старатель так хочет заполучить Мидорию,» — выводы беты, конечно, правильные, а то он не знает. Отец не может так просто измениться, особенно, когда перед глазами маячит практически джек-пот. Но вся эта ситуация даёт Даби хорошие рычаги давления на папашу, да и на окружающих, по сути. Во-первых, отцовский кэйрэцу. Даби всё ещё помнит все эти пароли и прочие разные данные, нужные для проникновения на территории компаний, принадлежащих «Мезон Корпорейшен». О, а там и различные подпольные лаборатории по производству некоторых наркотических веществ и склады оружия, предназначенного для экспорта в страны Третьего мира и ещё много чего. Конечно, у Даби есть хорошие идеи по реализации всего этого. Во-вторых, Мидория. Тойя планирует вывести Изуку на личную встречу, чтобы рассказать тому о том, что его ожидает в случае замужества за Шото и, как минимум, открыть глаза на личность Старателя. А там уже подтянутся и различные коррупционные схемы и прочее, что ещё сильнее подорвёт веру мальчика в своего кумира, а после можно и подключить компромат на остальных героев. Конечно, работа будет достаточно сложной, но Даби уверен, что вся та информация, которая имеется в теневом сегменте интернета, сделает своё дело. Не зря же он собирал всё это несколько лет? В-третьих, Чисаки. О, этот персонаж крайне интересен Тойе. Он который год пытается отследить местоположение представителя старой школы якудза. Благо, когда Тодороки работал в Шанхае и Гонконге под руководством босса триады «Вохопто», ему дали все ресурсы, чтобы отследить поток наркотиков, усиливающих квирки. И вот поиски Даби привели в Японию. Конечно, он собирался вернуться на родину для поисков главаря «Восьми заветов смерти», но через пару месяцев. Если Тодороки получится выйти на этого парня, то можно считать, что бета сорвёт жирный куш. Чисаки — это, прежде всего, деньги. Чисаки — это хорошие боевые ресурсы. Чисаки — это всё. С ним Даби сможет хорошенько пошатать империю папаши. А уж если связать этого Восстановителя с Шигараки, то получится хорошая команда для уничтожения Энджи и всего, что с ним связано. Тень отца, наконец, перестанет давить бету. «Вечером особо хорошо думается», — довольно хмыкает бета, шагая по несколько неровной плитке улицы. Через пару кварталов его ждёт самый дешёвый отель, который ему удалось найти. Там он поспит до семи утра, а после пойдёт опять следить за омегой Томуры. «Неплохое расписание,» — парень пинает пустую банку из-под колы и косит взгляд на одноэтажные домики, в которых сейчас спят и видят сны люди. Отец лишил его возможности спать нормально из-за своих амбиций, из-за своей звёздной болезни, которую никто не смог вылечить. Чувствует бета, что ему не видать обычного счастья — все его мысли, вся его жизнь теперь построена на отомщении отцу, который буквально заставил юношу сгореть. Но скоро сгорит сам Старатель и его мерзкая, лживая, грязная империя. Даби уж позаботится об этом. Я устрою ему полную кремацию, я сожгу всё, что ему дорого. Особенно, его ложь.