Злодей: Его судьба

      — Не расслабляйся, Мидория! — слышится всё ещё бодрый голос соперника, пусть пыль и дым ещё не рассеялись. — Ты ещё не пробил мою защиту! Враг не даст тебе ни секунды передышки! Неужели вас в Юэй ничему не учат?!       — Давай, ёбанная омега, атакуй, нахуй! Иначе я сломаю тебе еблет! — орёт ещё один соперник из-за дыма и Мидория, тяжело вздохнув, наращивает на ногах Плаздвигатели, всё ещё не позволительно медленно, будто бы он никогда не владел Плазмой, а получил её пять минут назад. — Тенгай, бля, выпусти меня из твоей сраной клетки! Я сломаю ему еблет! Выпусти, блять!       Изуку тут же врубает тягу на максимум, стремительно несясь прямо в дым, затем наращивает на руках плазму, даёт с помощью неё импульс, разворачивая себя вперёд ногами и обратно покрывает ноги плазмой. Удар об энергетический барьер выходит, мягко говоря, слабым — плазма сразу же исчезает при контакте и Изуку приходится с помощью рук ускорение, чтобы Кендо Раппа, стоящий прямо перед ним, за барьером, не успел ударить. Ему везёт и омега отлетает достаточно далеко, чтобы якудза не достал до него. «Плазма на ногах плохо контролируется. Это очень плохо. Всё ограничивается моими Плазмадвигателями, блин. Их мощность я и так повысил до предела, насколько смог. Вот только пробить барьер Тенгая мне всё равно надо и именно ногами, — Изуку стоит на бетонном полу заброшенного здания, которое должно было стать театром, и смотрит на босые ноги, немного уже раскрасневшиеся от использования квирка. — Мой предел наступит скоро. И пока он не наступил, мне надо придумать атаку, чтобы я мог и сохранить манёвренность и пробить хотя бы один слой щита Хекиджи. Из моих одноклассников только у Ииды квирк связан с ногами и он может его использовать для атаки, — Мидория вспоминает Тенью, точнее, его атаки ногами во время Спортивного фестиваля и на тренировках в школе. — Что я могу сделать? Покрыть ноги плазмой, активировать Плазмадвигатель и что дальше? Я не могу настолько контролировать свой квирк, чтобы сместить тягу к икрам, как это делает Иида.»       Изуку вовремя замечает несущегося к нему через весь зал Раппу, страстного желающего начистить мордашку Деку, и юноша тут же активирует Плазмадвигатели, взлетая вверх, быстро корректирует свой полёт руками и увеличивает тягу на максимум, настолько, что преодолевает пятьдесят метров, разделяющие Тенгая и омегу за считанные секунды и, развернув своё тело, опять бьёт ногами по щиту, не сбрасывая тягу плазмы. Внешний слой оранжевого щита мигает, будто вот-вот исчезнет, но чуда не происходит и Деку, чувствуя как болят и горят его ноги, убирает плазму и просто падает на бетон, больно приложившись пятой точкой.       — Хули ты расселся, блять?! — Изуку даже не замечает как, громыхая по чёрными ботинками по местами оплавленному бетону, рядом с ним появляется огромный Кендо Раппа, как обычно, злящийся на омегу. Его белая футболка и голубая туника изрядно подгорели за последние пару часов, что можно разглядеть его мощное мускулистое тело с обилием родинок. Перчатки на руках якудза тоже сильно повреждены. — Харе сидеть и нюни распускать! Мы припёрлись в эти руины, чтобы научить тебя драться ногами, а не сидеть тут впадать в ёбанную депрессию! Ты кто? Мужик? Или течное ссыкло?! — Раппа сдирает с себя маску чумного доктора и бросает её изо всей силы о землю. — Посмотри, блять, на меня, ссыкло!       — Да смотрю я, блять! — Изуку резко вскакивает с пола, на котором он сидел, и едва сдерживает себя от того, чтобы не зарядить плазмой прямо в рожу Кендо. — Я не могу использовать удар ногами, сука, не могу! — омега активно жестикулирует, поднимая руки вверх и показывая на свои ноги. Его лицо перекошено то ли от отчаяния, то ли от злости. — Даже то, что я занимаюсь капоэйрой мне никак не помогает, Кендо!       — Так, блять, занимайся лучше! Кто тебя защитить, если нас с Тенгаем не будет рядом, олух?!       — Так, Раппа, заткнись! — раздаётся позади Мидории грозный окрик второго якудзы, обычно всегда спокойного и достаточно мирного. — У Деку есть одна большая проблема и нам надо её решить, а не крыть его матом, придурок, — мужчина обходит Изуку, бросает гневный взгляд на партнёра и, вернув себе спокойствие, переводит уже взгляд из-под полуоткрытых глаз на омегу, оправляя серое кимоно. — Я заметил, что ты сильно увеличил скорость во время крайней попытки. Причём, достаточно сильно, раза в два. Думаю, тебе имеет смысл улучшить работу Плазмадвигателей. То, как ты воспринимаешь мысленно свою причуду тоже влияет на её эффективность. Назови иначе свои эти двигатели, может, получится в какой-то степени улучшить их, — кажется, что Тенгай улыбается под маской чумного доктора, но опять закрытые глаза не дают ни малейшего шанса разглядеть эмоции якудза, что, конечно, расстраивает Изуку и ему лишь остаётся кивнуть на слова Хекиджи.       — Кстати, да, — хмуро кивает Кендо, но тут же отворачивается натягивая на массивное лицо маску и, как обычно, собирая все волосы назад. И добавляет более спокойным тоном. — Слушай его, он всегда умные вещи говорит.

***

      — Я уверен, что юный Мидория должен отправиться вместе с классом в летний тренировочный лагерь, когда сдаст экзамены вместе со всеми. Со Спортивного Фестиваля прошло уже два месяца, уже середина июня. Мне кажется, что это достаточный срок, — директор Незу говорит спокойно, он контролирует каждое слово, даже свой тон, чтобы Комитет общественной безопасности даже не заподозрил хоть какой-то заинтересованности в том, чтобы вернуть ученика обратно в академию. — За Изуку Мидорией не было замечено какого-то деструктивного поведения его сводный брат, Кацуки Бакуго, исправно сообщает лично мне о всех движениях мальчика. Я внимательно изучил каждый доклад Бакуго, а также Онимы, одного из воспитанников Старателя, организовавшего наблюдение за Мидорией и могу сказать, что омега заслужил вернуться к учёбе и полноценной жизни, — заканчивает свою речь Незу, уступая место просителя Всемогущему, пришедшему в своей истинной форме. Мужчина ощущает как где-то под, как обычно, элегантным костюмом и шерстью стекает несколько капель пота — он не привык выступать в роли просящего, эта роль его невероятно злит и бывшему герою очень хочется показать свою истинную сущность доминанта и поставить этих людишек из Комитета на место. Как ни странно, но его чувство реального превосходства постоянно тормозит подобные желания. Незу прекрасно понимает, что если пойдёт на поводу своих желаний и чувств, то станет похож на людей, а это недопустимо — он куда лучше всех людей вместе взятых. «В любом случае, эти ребята и не догадываются даже о том, что я их уже переиграл. Верховный суд, если что, сможет отменить незаконное решение Комитета. Но, я надеюсь, что госпожа Хотару Яманэ всё же проявит благоразумие,» — мужчина садится обратно на своё место, вдоль длинного стола из незнакомого чёрного дерева, во главе которого как раз сидит президент Комитета и её ближайшие помощники.       «В любом случае, нам надо вернуть Изуку под крыло академии. Старатель, думаю, суетиться сейчас не будет. Его сын прекрасно проводит время с Мидорией вне школы, помогая тому навёрстывать программу. Одно радует — Кацуки завтра выписывается и возвращается к роли надсмотрщика. Нельзя допустить, чтобы планы Старателя осуществились. Он всё такой же мерзкий, как и раньше. Я должен помешать ему загубить жизнь мальчика, — директор даже не слушает длинную речь Всемогущего, сосредотачиваясь на более глобальных проблемах. — Комитет захочет получить к себе в ресурс вторую Леди Нагант. Его причуда также смертоносна, как и у Каины. Доктор Чисаки кажется мне достаточно сомнительным человеком, пусть Изуку и проходит реабилитацию у него. Не хотелось бы мне, чтобы он как-то использовал невинного мальчика. Кто ещё остался? Ах, всего-то Азиатская Лига Героев, которая, конечно, ради безопасности Мидории может принудительно забрать его и увезти в Китай под охрану, конечно, про-героев из знаменитых геройских династий. Ничем не лучше Тодороки. Ещё есть Североамериканская Лига, которая точно также, по Тайбэйскому Пакту, может изъять омегу, но, правда, поместить его они могут только в базу на острове Хоккайдо, без права вывезти за пределы Японии. Я не беру в расчёт ещё и Всемогущего, который за наш союз может запросить некую плату. Например, брак Киришимы и Мидории.»       — Директор Незу, — Хотару Яманэ встаёт из-за стола после речи Всемогущего. На её стоическом лице нет ни капли эмоций, взгляд её бирюзовых глаз твёрд как сталь. Её невозможно прочитать, даже несмотря на то, что она омега. Президент прекрасно поработала над собой, ничего не скажешь, — чтобы принять взвешенное решение, я и мои коллеги отойдём в соседнюю комнату на десять минут. Располагаете таким временем? — она коротким движением, будто солдат, оправляет замявшийся пиджак, под которым виднеется фиолетовая рубашка и изящное ожерелье из натурального жемчуга.       — Да, госпожа президент, у меня достаточно времени, — максимально расплывчато отвечает Незу, смотря на неё в ответ и очень коротко улыбается.       — Отлично. Тогда через десять минут я сообщу вам наше решение, — кивает она и вместе с коллегами уходит в соседнюю комнату через дверь позади своего кресла.       — Кхм, я схожу в уборную, директор, — лаконично вставляет Всемогущий и тут же направляется к противоположной двери, оставляя молчащего Незу одного со своими мыслями.       «Я уверен, что каждый из конкурентов сделает в ближайшее время свой ход. Очевидно, что пешки Старателя, Всемогущего и Комитета это Шото, Киришима и, соответственно, Ястреб. Про остальных у меня так мало информации, что придётся откапывать старые связи. А что, если на мальчика выйдет Лига Злодеев? У них есть Курогири, который может похитить Изуку в любой момент. К тому же, Старатель, как забавно, поделился информацией, что Шигараки и Изуку знакомы. Как это возможно? — Незу откидывается на спинку чёрного резного стула и смотрит в окно напротив него, из которого виднеется красивый пейзаж на стадион, где проходил Спортивный Фестиваль. — Может, он меня дезинформирует? Настраивает против мальчика? Если это правда, то почему тогда не изложит её полиции? Почему он не пользуется правом начать расследование? Странно всё это. Но пока это не слишком важно. Мне нужно что-то предпринять, иначе я потеряю Изуку».       Директор встаёт со своего стула, точнее, спрыгивает с него на ковролин и обходит вытянутый стол, подходя к белому, как снег, кулеру с водой у двери. Самая простая модель, как ни странно. Конечно, в Юэй стоят кулеры куда лучше, как ни странно. Незу чуть привстаёт на носки, резким движением выдёргивая два стаканчика и, не разделяя их, давит на рычажок под синим светодиодом, набирая холодной воды, которая течёт из носика достаточно вялой струйкой.       «Если госпожа Яманэ примет правильное решение, то я могу начать стройку общежитий на территории Юэй, — мужчина возвращается обратно к своему стулу и крайне осторожно ставит стакан на край стола, вновь потягиваясь на носках, а затем забирается на сидение, тут же откинувшись на спинку, тяжело выдыхая от такого подъёма. — В какой-то степени я смогу контролировать и Тодороки и Киришиму. Комитет, если что, будет иметь уже дело со мной».       — Директор, в местной столовой такие вкусные пончики, вы бы знали! — Тошинори входит в переговорную достаточно шумно, держа при этом в руках по небольшому бумажному пакету. На его белой рубашке, на самом изгибе воротника, виднеется небольшое пятнышко бирюзового цвета, а на рукаве, на манжете, кажется, что кровь, только сильно стёртая. — Я и вам взял, вы же совсем не ели с самого утра, — Всемогущий улыбается во всех тридцать два и садится на соседний стул, на котором висит его пиджак. — Я позвонил Наомасе, он заедет за нами, как и обещал.       — Спасибо, Тошинори, — лаконично отвечает директор и виляет пару раз хвостом, бросив взгляд на поставленный про-героем пакетик с вкусно пахнущими пончиками на стол. В это же время открывается дверь, ведущая в соседнюю комнату, куда ушла президент Комитета. И в переговорную входит уже только сама Хатору Яманэ. Как и раньше, Незу не может понять её истинные эмоции, а потому ему остаётся только ждать её слов.       — Итак, директор, — выдыхает женщина, опираясь руками о стол и чуть склоняясь вперёд. Её взгляд всё столь же твёрдый, лишённый каких-то эмоций, — я одобряю, чтобы Изуку Мидория досрочно вернулся в Юэй. Мы надеемся, что вы проявите благоразумие в будущем в отношении нашего общего знакомого. Все необходимые документы будут у вас на почте завтра в двенадцать часов дня. До встречи, директор Незу.

***

      …и ты с послезавтра будешь учиться с нами, как и раньше, — Тодороки, кажется, особо щедр на различные эмоции. Он то улыбается, то радуется почти как ребёнок, то хмурится, то печалится. Но Изуку это нравится. Пусть он и любит больше всё же более спокойного Шото. — Мина уже хочет увидеть твою капоэйру, как, впрочем, и весь класс, — альфа сидит за плетенным столом летнего кафе напротив омеги и с лёгкой улыбкой потягивает через соломинку ванильный молочный коктейль, смотря на своего парня и его пылающие щёчки.       — А можно не надо? Я хоть почти два месяца танцую капоэйру, но не уверен, что вам нужно видеть это, — бубнит парень, смотря прямо на свой клубничный коктейль, крепкой сжимая высокий бокал. — Нет, нет, нет. Ни за что, — Мидория слишком сосредоточен на проблеме, что даже не замечает, что воздух в этом месте солёный, а в считанных метрах от него на пляж выкатываются слабые морские волны.       — Ой, ты мне показывал танец вчера, Изуку, — отмахивается Шо, всё ещё смотря именно на щёчки юноши, лишь на мгновение переведя взгляд на незнакомого человека в сером кимоно и с, кажется, закрытыми глазами, прошедшего к стойке кафе. — Он был шикарен, не пизди. Может, я хочу, чтобы ты научил меня. Думаю, с моими квирками я смогу сделать что-то особое.       — А ты не слишком-то наглый, а? — смущение Деку сменяется внезапно на подозрительность и хитрый такой прищур, будто ному в душу смотрит. — Не буду я тебя бесплатно учить даже учитывая, что ты мой парень! — наконец, омега всё-таки начинает пить свой коктейль из трубочки, прикрыв даже от наслаждения глаза.       — А если я хорошо попрошу? И очень вежливо, милашка? — на последнем слове Изуку даже поперхнулся коктейлем и Тодороки, изобразив на лице томное выражение, продолжает. — Ты же научишь своего чересчур наглого альфу такому прекрасному танцу? — он встаёт, опираясь о стол, немного наваливается на него и без проблем дотянувшись к поддавшемуся внезапно вперёд омеге, к счастью, без трубочки во рту, целует его в губы достаточно коротко и долго, чтобы брокколи-милашке захотелось ещё и дразняще проводит языком практически между губ возлюбленного, дразня, а после садится обратно с явным удовольствием смотря на подвисшего и смутившегося Деку. — Я бы очень хотел это, кудряшка.       «Вот всегда он использует этот грязный ход, когда ему что-то нужно, — думает про себя всё ещё не отвисший Изуку, на автомате поднося пальцы к губам, будто бы пытаясь ещё разок, хоть немного прочувствовать тодороковский поцелуй. — Но не в этот раз».       — Нет и ещё раз, нет! — категорично заявляет Изуку, размахивая руками и посмеиваясь. — Но я покажу тебе, когда снова буду с вами, свой приём, который я улучшил. Он теперь зовётся коротко и понятно — Овердрайв.       — Ладно, ладно, — Шото поднимает руки вверх и его половинчатая, как он сам, футболка немного задирается. — Допивай коктейль и я провожу тебя домой, иначе Бакуго, когда узнает, что ты из-за меня на полчаса задержался на улице, взорвёт мне лицо.