пахнет духом подростков

Родной Рим греет сердце после туринских приключений уже несколько дней. После поездки Виктория вернулась к себе домой, оставив Дамиано один на один с Леголасом. Без неё в маленькой квартирке было скучно, разве что котёнок и звонки по фейс-тайму веселили их. К тому же, блондинка простыла и валялась в постели с дурацкой температурой 37.2, что никак не добавляло счастья в апрельские дни. Единственное, что радовало — её день рождения через три дня. Голубоглазая не планировала сильно заморачиваться по этому поводу, как делала это раньше: вечеринка в свободном от родителей и сестры доме, куда была приглашена половина школы. Нет, в этот раз она соберёт лишь самых близких, прошедших с ней огонь, воду и медные трубы, друзей в парке, где сделает небольшой пикник. Или же позовёт их всех в клуб, почему нет? Тем временем в чате под названием «День рождения злючки» кипела жизнь. Patrizia С меня и Кармелы еда Damiano С меня, соответственно, место проведения. Louis Ragazzi, это всё мелочи! С меня бухло — вот это главный атрибут. Damiano Ну вот тогда тебя с бутылочкой вина выставим на улицу, развлекаться будешь. Louis Нет, всё-таки, алкоголь — не главный атрибут. Подготовка шла своим чередом. Всё было почти готово. Остался главный элемент — не спалиться виновнице торжества и не сболтнуть ничего лишнего. *** Настал тот самый день. 28 апреля. Проснувшись и просмотрев, казалось, сотни поздравлений от подписчиков в инстаграме, а также от друзей в ватсапп, блондинка встала с постели. Наконец после сна ее не мучала головная боль и першение в горле — папины методы лечения сработали на отлично. Умывшись и надев домашнюю одежду на себя, Де Анжелис спустилась вниз. Из-за угла с воплями “Buon compleanno, bella” выскочила Ника и набросилась на сестру. Виктория не на шутку испугалась и уже думала начинать бесится, как вдруг остыла. Брюнетка с ухмылкой на лице шепнула ей на ухо: — С днём рождения, сучка. — Какое милое прозвище, — с сарказмом ответила Вик. Младшая села перед сестрой на одно колено и драматично протянула ей красную бархатную коробочку. Виктория театрально и наигранно изумилась, прислонив ладонь тыльной стороной ко лбу. — О, Виктория, примете ли вы мое предложение руки и сердца? — Да, мой верный рыцарь! Девушки засмеялись. Успокоившись, блондинка взяла в руки коробочку. Она открыла крышку и увидела серебряные серьги с полумесяцем и свисающими с него цепочками. Металл красиво блестел на солнечных лучах. — Вау, — она надела их и подошла к зеркалу — Ник, они потрясающие! — Я знаю! Я плохое не выбираю. — Зная тебя, ты могла мне подарить дерьмо в красивой коробочке, — блондинка усмехнулась. *** Всё шло по плану: туринская компания собралась в квартирке Давида. К ним присоединились Томас и Итан, которые притащили с собой огромный бумбокс. Громкая музыка, шумные разговоры, открытое шампанское и звонкий смех уже начинали раздражать соседей. Всё-таки они тусовались там уже часа четыре, и уже наступило ночное время, так что надо было менять обстановку. — Пойдём гулять? — Патриция посмотрела на друзей. — Ну, можно, — Дамиано отпил вина и поставил бокал обратно на столик. — А может в клуб? — Виктория с азартом в глазах взглянула на присутствующих. Принятие решения не заставило себя долго ждать: через несколько минут все девушки умчались к Де Анжелис на сборы, чтобы одолжить платье или подводку. Представительницы прекрасного пола вернулись даже по мужским меркам быстро: прошло всего сорок минут. Они ждали парней внизу, все нарядные и красивые. Виктория была одета в короткое шёлковое чёрное платье, любимые каблуки Версаче, а глаза украсили лавандовые блестки в паре с длинными стрелками. Патриция взяла у блондинки топ и розовую блестящую юбку, Кармела — лимонное платье с бахромой, Моника — синий комбинезон. Четыре красавицы дождались Дамиано, Итана, Томаса, Луиса и Лоренцо, а затем расселись по двум машинам такси. Время было уже недетское: у клуба нужно вести себя максимально не подозрительно, чтобы охранники ничего лишнего не подумали и впустили их. Компания по одному просочилась в здание, но последнюю Викторию всё же остановили. — Девушка, вам сколько лет? — Вы смеётесь? — настало время включить актрису и налить им в уши дерьма — Мне тридцать пять лет, я мать троих детей, можно мне хоть раз отдохнуть нормально? — убедительно вещала она, размахивая руками. — Изивините. Хорошо выглядете, приятного вечера, — её впуслитили. Голубоглазая улизнула за дверь в царство прожекторов, громкой музыки и алкоголя. — Ви, что ты им наболтала? — Что мне тридцать пять и я многодетная мать, — она усмехнулась. — Да ты даже до семнадцати еле дотягиваешь, как они тебе поверили? — Во-первых, это магия макияжа. Во-вторых, темнота — друг молодёжи. — Да забей уже. Потанцуем? — пьяная улыбка сверкнула на его губах, брюнет протянул руку, приглашая девушку на танцпол. Пара вышла на танцпол, в лучи разноцветных прожекторов. Музыка била по ушам и сотрясала пол и стены, отдаваясь вибрацией в груди. Множество тел двигалось в такт энергичной мелодии. Они танцуют, забив на окружающих, и кайфуют от момента. Руки беспорядочно касаются скул, шеи, ключиц, плеч в темноте. Музыка пульсирует в ушах и вызывает в совокупности с их химией мурашки. Брюнет прижимает девушку к себе, чувствуя ее тяжелое дыхание и затвердившие соски через ткань её платья и его рубашки. Эта чертовка решила не надевать бра, дабы подразнить кареглазого. Он, не отвлекаясь на происходящее, раздевает ее глазами. Голубые с ноткой хитрости скользнули взглядом по его лицу. Блондинка проводит кистью по его торсу сверху вниз, возбуждая, но тут же с таинственной улыбкой ускользает и теряется в толпе. Она направилась к бару, чтобы выпить. Садится на высокий стул, кокетливо улыбнувшись парню, протирающему бокалы. Заглядывает в алкогольную карту, небесные радужки выискивают подходящий напиток. — Buonasera, — Де Анджелис обратилась к бармену — Мохито, пожалуйста. — Безалкогольное, — из темноты выплывает Дамиано и сообщает бармену, а затем склонившись к девушке — Вик, тебе нельзя больше алкоголь, ты и так выпила достаточно сегодня. — Чёрт, — она вспомнила о том, кто пресекает её подростковое веселье, и взглянула на ещё плоский живот. — Сегодня я больше не буду пить, не расстраивайся, — баскетболист заправил выбившуюся прядь блондинистых волос за ухо — Я пойду к ребятам, возвращайся потом. Он покинул Викторию, оставив наедине с бокалом безалкогольного мохито. Чирлидерша вернулась к своим через несколько минут. Все были уже на веселе от алкоголя и рвались на танцпол. Росси общался с какой-то женщиной лет тридцати. — Луис нашёл себе спутницу? — Давид, глядя на друзей, усмехнулся. — Похоже на правду, но она ему в матери годится, — ответила Кармела. *** Через пару часов все, кроме брюнета и блондинки были пьяны почти в хлам. Нужно было срочно вытаскивать их из клуба. — Ragazzi, давайте уже по покоям? — кареглазый искренне надеялся, что в этот раз ему удастся увести друзей отсюда без препираний. — Уже полчетвёртого, нужно сваливать, — Виктория подбадривала всех похлопываниями по спине, заставляя подняться. — Ладно, ладно, — язык рыжеволосого заплетался, он встал с места. Вскоре после Луиса все поднялись и побрели к выходу, а затем по тротуарам в сторону дома Давида. Пара чувствовала себя пастухами, ведущими стадо обратно в загон. — Пусть у меня переночуют. Я разложу им диван, кто-то ляжет на полу, а мы с тобой у меня. — Дам, я обещала папе вернуться домой сегодня, — сказала она довольно грустным и уставшим тоном. — Я подвезу тебя, не обсуждается. — А как же эти… — но ее перебили. — Вик, не обсуждается. Я довезу, я уже трезв. — Ладно, — ответила блондинка, уставив глаза в пол. — Ты чего? Всё в порядке? — парень приобнял голубоглазую. — Да, просто перебрала с выпивкой сегодня. Всё нормально, — девушка шмыгнула носом. Доведя остальных до дома Дамиано и с трудом заставив их подняться на четвёртый этаж, брюнет распределил всех девушек на диван, а парней уложил на надувной матрас, но не вдоль, а поперёк, иначе вчетвером они бы никак не уместились. — Поехали? — обратился он к Виктории, ища в карманах ключи от машины. — Да, едем. Они сели в машину парня. Девушке всё становилось хуже и хуже: выпитый алкоголь уже начал своё негативное действие. Её мутило, речь становилась всё менее связной, а настроение ухудшалось. Вся поездка прошла молча, лишь из динамика тихо играла заезженная песня Эда Ширана, которую так обожали включать радиостанции. Дамиано остановил машину у дома Де Анджелис. Он проводил её до самой двери. — Отсыпайся, именинница, — он поцеловал её в лоб. — Спокойной ночи, — голубоглазая чмокнула его в щеку и стала открывать дверь. Дамиано вернулся в машину и, убедившись, что Вик зашла в дом, уехал. Блондинка сняла каблуки и кинула их на входе, хотя творение Донателлы Версаче этого не заслуживало. Девушка прошла на кухню, дабы выпить воды. Она опустошила стакан живительной влаги, второй, третий. Утерев губы тыльной стороной ладони, она развернулась. В дверном проёме стоял её отец. — Виктория, на часах четыре утра. Ты обещала вернуться к двум, — он говорил это с укором. — Мы задержались в клубе, — она не думала что говорит, оперевшись на кухонную столешницу. — Отлично, вы ещё и в клубе были. Сколько ты выпила? — он скрестил руки на груди. — Пару бокалов вина, — она чуть ближе подойдя к отцу — И ещё шот лимончелло, — при нем у неё не особо выходило держать язык за зубами, ведь с ним она была всегда честна и откровенна. — А качаешься так, будто пару бутылок. Надеюсь, ты не натворила глупостей. Голубоглазая облокотилась на стену и медленно сползла на пол. — Да вроде нет, — она усмехнулась — Дамиано контролировал меня — Сначала мы были у него, потом поехали потанцевать. Там я хотела выпить мохито, но вспомнила, что залете… — она осеклась, уставившись в одну точку. — Но вспомнила, что..? — Алессандро подошёл ближе к ней, находясь в метре от дочери. В голубых глазах блеснули слёзы, она уткнулась в колени. «Как же она похожа на свою мать» — мысль пронеслась в разуме главы семейства Де Анджелис, но ее место сразу заняла тревога, вызванная недосказанной фразой. Казалось, что он уже всё осознал и понял, но нужно было убедиться. В глубине души он искренне надеялся, что она скажет что-то другое, хотя уже предвидел финал ее слов. — Договаривай. — Я залетела. — Cazzo, — он накрыл лицо руками и сел на стул. Тяжелое молчание длилось долгих две минуты. Каждый думал о своём: Виктория, растирая нахлынувшие слёзы по горячему лицу — о её дальнейшей судьбе; Алессандро — о том, как ещё совсем недавно он качал пятимесячную Вик на руках, убаюкивая. Всё-таки ему ещё не хотелось становиться чьим-то дедушкой. Он прервал угнетающую тишину: — Кто отец? — он многозначительно посмотрел на дочь. — Дамиано. — И как давно ты об этом знаешь? — Около недели, — она вытерла слёзы, все ещё на желая смотреть в глаза отца. — Почему ты мне раньше не сказала? — Я боялась твоей реакции. Вдруг до конца жизни ты заключишь меня под домашний арест? — Разве я когда-либо сажал тебя на домашний арест? — Нет… — блондинка шмыгнула носом. — Так а чего ты тогда боялась? — Не знаю… — она разревелась с новой силой. — Иди сюда, глупышка, — голубоглазая встала с места и подошла к Алессандро, обняв его и уткнувшись лицом в его грудь. — Пап, я хочу сделать аборт. — Нет, не нужно повторять мамины ошибки. Если бы тогда она сделала аборт, сейчас я тебя бы не обнимал. Слёзы не переставали течь по ее щекам. Уже вся футболка синьора Де Анжелис была запачкана смесью слез и туши его дочери. Скупая мужская слеза скатилась и по его лицу, но он незаметно утёр ее. — Ti amo, papá, — девушка посильнее вжалась в родительские объятия. — Anch’io ti amo, tesoro, — Алессандро поцеловал дочь в макушку.