Инсомния

Много вещей поменялось с тех пор, как Каллисто стал единственным претендентом на престол. Работы стало больше — не то, чтобы раньше он делал мало — аристократы, не поддерживающие его ранее, стали еще дёрганней, но больше всего изменилось его расписание. Ни одной свободной минуты, постоянные собрания с главами высших семей, подготовка к коронации, пока застрявшая на стадии споров, противные доктора, лезущие поковырять в его ране… И теперь каждый вечер, который скорее ночь, его ноги несут его мимо его спальни в следующую комнату. Он каждый раз входит без стука, и каждый раз получает укоризненный взгляд драгоценных изумрудно-сапфировых глаз. Каждый раз ему интересно, за чем он ее застанет. За чтением очередной книги? За тем, как она усердно строчит что-то за совершенно не предназначенным для этого туалетным столиком? Может быть, он застанет ее расчесывающей свои волосы перед сном? Но причина, по которой он мчится сюда каждую ночь, как только закончит работать, в том, что он боится ее не застать. Боится, что эта до невозможности прекрасная девушка растворится, как болезненно-сладкое видение, которое он видит перед смертью, там, в императорском саду, под телом золотого дракона. Боится, что в какой-то момент она неожиданно исчезнет, также как она неожиданно появилась на этой чужой для нее земле. Боишься, что в какой-то момент она решит, что все это ничего не стоит, и ее жизнь дома была лучше. Его терзает неутолимое желание привязать ее к себе. Поэтому он пропускает все ее укоры и спешит дотронуться ее. Не важно как, обнять со спины, прижаться и положить ей голову на плечо, поцеловать ее тонкую хрупкую белую ручку. Но даже удостоверившись в ее реальности, позже, он лежит в своей кровати и не может заснуть. В комнате темно, свежо, и даже ветер не колышет занавески. Но ему не спится. Грудь сдавливает боль, и он не может продолжать врать себе, что это болит рана, оставленная его божественным предком. И каждую ночь он не выдерживает, вскакивает с кровати и идет обратно. Он никогда еще не застал Пенелопу врасплох своими ночными визитами. Каждый раз открыв дверь, его встречают сонные, но блестящие древней магией в ночном свете глаза. Каждый раз, он слышит: — Ваше Высочество, идите спать. Каждый раз, но не сегодня. Сегодня его избранница тяжело вздыхает, и увиливает от прикосновения к ее волосам. Сонной, даже недовольной, она выглядит очень мило. Каллисто ухмыляется, он думает, что перешел порог Пенелопиного терпения. Его принцесса приподнимается с кровати и сжимает переносицу. Ему неимоверно сильно хочется к ней прикоснуться, несмотря на то, что он, скорее всего получит за это по рукам. Принцесса еще раз устало вздыхает и снова отодвигается от него, ненамеренно избегая его касания. Она отодвигается на другой край кровати и приглашающе распахивает одеяло: — Просто ложись уже. Каллисто впадает в ступор на пару мгновений, но предложение слишком щедрое, и его избранница не имеет склонности ими разбрасываться. Не то, чтобы он когда-нибудь даже подумал бы отказаться. Он ложится к ней. Принцесса помогает ему укрыться одеялом. По телу разливается тепло, как и от нагретой постели, так и от самого жеста, а на языке вертится колко-пошлый вопрос. Каллисто сглатывает его и оставляет при себе, ему не стоит дразнить столь щедрую принцессу сегодня. — Может стоит попросить придворного доктора выписать вам снотворного? Будущий император морщится: — Нет, не люблю такое, — принц, чьи место и жизнь всегда были под угрозой привык к контролю над всем, включая свое тело и свой режим. Может, именно поэтому он не может избавиться от тревоги? Принцесса никогда не была предсказуемой, только упертой и уверенной в своих действиях. — Тогда просто постарайтесь заснуть, — видно Пенелопа слишком уставшая для того, чтобы спорить с ним о медицине, как обычно. Она отворачивается от него набок, держа дистанцию. Каллисто немного возмущен этим, но довольствуется тем, что может спокойно крутить кончик ее кудрявого локона на своем пальце. Постепенно его веки тяжелеют, и он проваливается в беспокойный сон.

✵✵✵

Когда он открывает глаза, он видит потолок своей комнаты. В комнате очень светло. Он оглядывается по сторонам. — Ваше Высочество! — он видит встревоженного Седрика Портера, — Вы очнулись! Какое счастье! В комнату тут же забивается куча народу. Начинается переполох. Каллисто бездумно водит глазами по лицам. Он поворачивается к Седрику: — А где Пенелопа? В комнате наступает тишина. Лицо его помощника бледнеет. — Вы только очнулись, Ваше Высочество. Вам не стоит волноваться. Отдохните, — придворный врач пытается уложить его обратно, но Каллисто сопротивляется. Он вскакивает с кровати и хватается за живот. Он видит огромную черную рану, но не останавливается слыша множество криков позади. Он бежит вниз по лестнице. Вокруг нет ни души. Коридоры замка, в котором он провел свое короткое детство, кажутся бесконечно длинными и однообразными. Он бежит по коридорам и не видит абсолютно никого. Вдруг он видит впереди силуэт с волосами цвета манжеты. Во всей этой необъятной империи есть только одна женщина с такими прекрасными волосами. — Пенелопа! Он бежит к ней. — Пенелопа!… Девушка медленно оборачивается. Ее глаза абсолютно пусты, словно разноцветные стекляшки. Она резко подносит руку ко рту и начинает содрогаться. Сквозь ее пальцы, как вода из кувшина, сочится буро-красная кровь. Каллисто не успевает подхватить девушку, до того как она падает навзничь на мраморный пол дворца. — Пенелопа, пожалуйста, нет! Несмотря на его мольбы, кровь не останавливается, ее становится только больше и больше, она растекается озером по залу. Каллисто видит в своем кровавом отражении, как постепенно чернь из его раны распространяется по всему его телу и…

✵✵✵

— Ваше Высочество! Ваше Высочество! Каллисто распахивает глаза и судорожно глотает воздух. Пенелопа держит его за плечи и смотрит на него с нескрываемым беспокойством. Он резко хватает ее и прижимает к себе. Его трясет, и он не может выровнять свое дыхание. Холодные руки сначала ложатся ему на спину в районе лопаток, а потом начинают нежно гладить его по спине. Через какое-то время ему становится лучше, но он лишь утыкается ей куда-то между плечом и шеей, не в силах оторваться от женщины, которая стала для него всем. Он не знает сколько они так просидели, но в какой-то момент Пенелопа потянула его обратно на кровать. Даже если бы она захотела отстраниться, он бы ей не позволил. Он утыкается ей лицом в грудь и прижимает к себе. Рана немного болит от соприкосновения, но ему не это сейчас важно. Одна рука зарывается ему в волосы, и ему становится легче от одного только осознания, что его не отталкивают. Каллисто чувствует, как бьется сердце его возлюбленной, и это его успокаивает. Он прикрывает глаза. — Попытаешься снова уснуть? — оттого, что он прижался к ней, он слышит ее голос сверху и одновременно чувствует вибрацию от ее груди. — Нет, — будущий император крепче прижимает принцессу к себе, — на сегодня хватит. Пенелопа поворачивается к окну, насколько может, и снова кладет подбородок на его макушку и продолжает гладить его по спине. — Прошло не так много времени с твоего прихода. Для того, чтобы выздороветь нужны силы… и хороший сон, — Каллисто чувствует, как тоненькие пальцы перебирают его волосы, и ему хочется зажмуриться и заурчать от этого, как любимому ведьминому коту. — Не думаю, что у меня будут хорошие сны, — Каллисто ухмыляется своему каламбуру куда-то Пенелопе под ключицу. На какое-то время наступает тишина. Пенелопины пальцы продолжают зарываться в золотистую шевелюру, пока она о чем-то рассуждает, и кронпринц млеет от такой редкой и открытой ласки. Не то чтобы он считал свою принцессу холодной или скупой, вовсе нет. Просто он очень ценил моменты, в которые Пенелопа не скрывала, что любит его, как от себя, так и от других. Зачем ему сон, если он хочет пролежать так до утра? Вдруг Пенелопа приподнимается. Она тянет его приподняться вслед за ней. Каллисто чу-чуть ослабляет объятья и привстает на локтях. Его Принцесса тянется к своим волосам. Неудобно? Но она лишь собирает их в кучу и расстилает по подушкам. Затем она ложиться и расставляет руки в жесте, приглашающем в объятья. Каллисто с удовольствием возвращается в уже полюбившееся ему положение. — Моя мама, — Этих слов достаточно, чтобы полностью сфокусировать его внимание на разговоре. Пенелопа никогда не говорила о своей семье и матери, никогда, даже когда он делился с ней воспоминаниями о своей — говорила, что если спать на чужих волосах, то этот человек сможет управлять твоим сном. Она часто так делала, когда мне снилось что-то плохое. Пенелопа сглатывает прежде чем продолжить: — Попробуйте заснуть, Ваше Высочество. Я постараюсь сделать вам приятный сон. — Принцесса обещает? — Каллисто ухмыляется. — Обещаю, — и он снова закрывает глаза.

✵✵✵

В этот раз Каллисто очутился в саду. Он шел по лабиринту, в котором он познакомился с Пенелопой, и оглядывался по сторонам. Стояло яркое летнее утро. Мужчина обошел фонтан и заглянул под скамейку. Под ней было пусто. — Ну где же? Где-то совсем рядом послышался приглушенный звонкий смех. Каллисто тут же встал и обошел стену кустарника. Он увидел лишь, как на другом конце коридора мелькнуло что-то фиолетовое. Мужчина поспешил туда и попал в тупик. Он оглянулся еще раз и увидел торчащий из ограды фиолетовый клочок ткани. Он демонстративно отвернулся и сделал вид, что поражен тем, что он стоит в тупике. Каллисто снова услышал смех. Он прикусил щеку изнутри, чтобы самому не засмеяться — весь кустарник трясся, судя по всему вместе с обладателем этого заразительного смеха. Мужчина развернулся и вышел из тупика, отошел на пару шагов, и побежал обратно к фонтану. Вернувшись к нему, он снова услышал смех. Стараясь не издать не звука, он осторожно ступал по траве, приближаясь к одной из стен тупика с другой стороны. Вычислить ее было не трудно, так как в ней кто-то очень сильно шуршал. Подкравшись, он резко запустил свои руки в кусты и схватил что-то. Раздался крик, и Каллисто вытащил из кустов девочку в пышном фиолетовом платье. — Ааа, папа! — она продолжала брыкаться, протестуя такому положению дел и выказывая недовольство по поводу своего обнаружения, но он ловко покинул ее в воздух и перехватил ее уже лицом к себе. — Папа! Ахаха, — девочка лучезарно ему улыбнулась. У нее были волосы того же цвета, что и у него, но кудрявые, растрепанные и все в мелкой листве. Ее глаза — гранаты, переливающиеся весельем. — Попалась, дракоша? — Он звонко чмокнул девочку в пухлую щечку, вызвав новую волну смеха. — Так не честно! Ты меня обманул! Он чмокнул ее во вторую щеку, на что она лишь фыркнула. Он перехватил ее поудобней, почти посадил на свою руку, ее ноги по обе стороны его торса. — Пойдем, опоздаем на завтрак, твоя мама опять будет на нас ругаться. Маленькие ручки обвились вокруг его шеи. Он направился в сторону замка. — Папа-папа, — маленькие ручки дернули его за волосы. — Что, маленький тиран? — Каллисто повернулся к ребенку. — По-се-луй, поселуй! — девочка сложила губки бантиком и обхватила его лицо обеими руками. Каллисто наклонился и чмокнул свою дочь в губы. — Все, принцесса, идем, пока нам не влетело.

✵✵✵

И впервые за долгое время кронпринц проснулся в хорошем настроении, без этого давящего чувства тревоги. И в объятьях. После этого спать одному он совершенно не собирался.