*
У Лань Цижэня был довольно ограниченный запас терпения, однако, благодаря многолетней практике и дисциплине, ему удалось немного увеличить его. Он обучил сотни учеников, в том числе одного Вэй Усяня, не совершив убийств. Он вырастил двух мальчиков, некоторое время возглавлял орден, стал свидетелем того, как младший племянник сбежал с демоническим заклинателем. И все ещё ни разу не прибег к убийству. Но, честное слово, он никогда не подозревал, что человек, который бросит самый серьезный вызов его терпению, будет менее проблемный из пары племянников. Лань Цижэнь не был слепым. В последнее время, он испытывал трудности с чтением при тусклом освещении, но он не был слепым. Он видел достаточно процветающих романов в своей жизни, чтобы распознавать симптомы. И он провел достаточно времени со своим племянником и главой Ордена Юньмэн Цзян, чтобы заметить. Как Лань Сичэнь смотрел на Цзян Ваньиня, будто тот зажёг звёзды на небе. Или как Саньду Шэншоу улыбался за его спиной, думая, что Сичэнь не видит. Как племянник сиял от перспективы визита Цзян Ваньиня. И как последние пару лет, всегда вежливый, всегда почтительный Цзян Ваньинь едва ли уделял секунду, чтобы поприветствовать Лань Цижэня прежде, чем броситься к ханьши, словно каждый визит мог стать последним. Как Цзян Ваньинь вернул свет Лань Сичэня и как Лань Сичэнь осветил тьму вокруг Цзян Ваньиня. К сожалению, дар проницательности, которым был наделён Лань Цижэнь, полностью отсутствовал у этих двух людей. Казалось, они не только не подозревали о чувствах друг друга, но и не догадывались о собственных. Поэтому, ради блага племянника и двух орденов, Лань Цижэнь решил взять дело в свои руки. Конечно, не напрямую. Он был достаточно скромен. — Вот, — сказал он, кладя на стол список дам подходящего возраста из ордена Лань и нескольких ближайших орденов и кланов. Взяв бумагу, Лань Сичэнь пробежался глазами по списку с…верно ли Лань Цижэнь увидел недовольство на лице племянника? Он надеялся, что так и было. Это сэкономило бы им кучу времени и сил. — Думаю, нам следует вычеркнуть из списка не заклинательниц, — сказал Лань Сичэнь. — И тех, чей уровень совершенствования слишком низок. Ваньинь не хотел бы видеть рядом того, кто не может сравниться с ним. — Прекрасно, — ответил Лань Цижэнь, подтягивая список к себе и вычеркивая девушек, которые не соответствовали критериям. — Ещё что-нибудь? — Вычеркни всех, кто намного моложе его. — А? Но мы ищем женщину, которая может родить ордену Цзян наследника. Разве юные девушки не лучше бы подошли для этого? — Да, но, полагаю, юных девушек может испугать его характер, — сказал Лань Сичэнь. — Ваньинь… Глава ордена Цзян добрый и заботливый, но порой его манеры могут быть резкими и пугающими, — он улыбнулся. — У кого-то его возраста, кто привык к миру и более закалённый, больше шансов принять и справиться с этим. Возможно, время от времени даже противостоять ему. — Но конечно, она не должна быть вздорной? — Вздорной, нет. Настойчивой, да. — Тихой? — Но не молчаливой. — Разговорчивой? — Способной поддержать интересную беседу, но и уметь наслаждаться совместной тишиной. — Искусной в обращении с мечом? — О, разумеется. — Что насчёт ее готовки? — Если она сможет сравниться с Цзян Ваньинем, — усмехнулся Лань Сичэнь прежде, чем быстро прикрыл рот рукой. — Имею в виду… Не обязательно. — Музыка? — Цзян Ваньиню и правда нравится музыка, хотя сам не умеет играть на инструментах. Однако, у него прекрасный голос, — сразу же ответил Лань Сичэнь. Его глаза расширились. — Я… не должен был этого говорить. — Итак, мы ищем талантливого заклинателя, по возрасту близкого к Цзян Ваньиню, терпеливого, который сможет смириться с его характером, способного в бою и умеющего играть на инструменте… — задумчиво проговорил Лань Цижэнь. — Что-нибудь ещё? — Она должна любить собак. Недопустимо, чтобы у нее была аллергия, как у Лань Хуа. И она должна любить главу ордена Цзинь, как собственного сына. — Прекрасно. Тебе кто-нибудь приходит в голову?.. Лань Сичэнь задумчиво прикусил губу. — Лань Шу? — наконец спросил он. У Лань Цижэня был довольно ограниченный запас терпения. Он подумал, что настанет день, когда он точно узнает, где кончается этот запас.*
Энтузиазм Лань Сичэня оказать важную услугу своему другу тускнел с каждым следующим озвученным именем, но он не мог понять почему. Список, составленный дядей, состоял из выдающихся девушек — те, кто соответствовал всем критериям, казались наиболее подходящими для Цзян Ваньиня. И, в конце концов, разве он не желал своему другу лишь лучшего? Тогда почему с каждым именем в списке он чувствовал все меньше и меньше желания читать следующее? Очаровательная юная леди, прекрасная юная леди… искусна в обращении мечом, умеет играть на инструменте, изящная каллиграфия… Способна поддержать его, дать совет, подарить наследника… Лань Сичэнь подавил гримасу. Он не был уверен, сможет ли ребёнок Цзян Ваньиня заменить Цзинь Лина в его сердце. Хотя знал, что Ваньинь будет любить этого ребёнка до глубины души. И, ах!, чтобы понять и оценить грозного Саньду Шэншоу под его наружной картинкой силы и гнева потребуются месяцы, возможно, годы терпения и усилий. Это должно быть ещё одним критерием — была ли девушка готова узнать Цзян Ваньиня. С помощью него самого или без. И Лань Сичэнь понимал, что это не имеет решающего значения. Он знал, что способность двух людей по-настоящему любить и ценить друг друга обычно была последним требованием — если вообще была в списке. Но, если Лань Сичэнь должен был помочь найти человека, который будет рядом с Цзян Ваньинем до конца дней, то, честное слово, он собирался убедиться, что она будет понимать и ценить его, как сам Лань Сичэнь. А… Как он сам? Конечно, не совсем так, как он. Она должна любить его как партнёра, в то время как он просто дорожил их дружбой. Он был благодарен Ваньиню, был впечатлён его храбростью, силой, решимостью. Он сочувствовал его боли и потерям, понимал гнев, жаждал компании, радовался каждой секунде, проведенной вместе. Он… … Ох. Ох! Он любил его. На несколько секунд потеряв связь с миром, Лань Сичэнь почувствовал головокружение. Пульс глухо стучал в висках, заглушая слова дяди. Он любил Цзян Ваньиня. С каких пор? И когда он должен был это понять? Лань Сичэнь снова посмотрел на список. В тот момент чувство полного отторжения было подавляющим. Ох. Ох, вот что это было, да? Ревность. Он никогда раньше не чувствовал этого. Он завидовал тому, что кто-то другой займет это место рядом с Ваньинем. Ревность быстро сменилась страхом. Потому что кто-то обязательно займет это место. Цзян Ваньинь прекрасный, необыкновенный, суровый Ваньинь. Если бы он только позволил людям увидеть то, что видел Лань Сичэнь, то очередь сделать предложение потянулась за ли. И Лань Сичэнь не думал, что когда-нибудь может надеяться занять особое место в сердце Цзян Ваньиня. Наконец, страх уступил смирению. Невозможно потерять то, чего у тебя никогда не было. Всё, что он мог сейчас — это позаботиться о том, чтобы его друг обрёл счастье. С ним или без него. Скорее всего, без него.*
День оказался не таким бесплодным, как опасался Лань Цижэнь. К тому времени, как они сократили список до пяти кандидатов, Лань Сичэнь был подавлен, не пытаясь изобразить и минимального энтузиазма. Лань Цижэню не доставляло радости так мучить племянника, однако, годы обучения десятков детей с ужасным привкусом лекарств научили, что иногда нужно немного пострадать, чтобы почувствовать себя намного лучше. — Прекрасно, — сказал он, собирая листы бумаг, на которых они записали имена кандидатов с коротким описанием. — Я сопоставлю даты рождения. Сразу после этого, почему бы тебе не посетить главу ордена Цзян, чтобы лично познакомить с идеей? Несомненно, короткое путешествие пойдет тебе на пользу. Лань Сичэнь кивнул. — Я уведомлю о своем визите, — пробормотал он. — Спокойной ночи, дядя. — Спокойной ночи, Сичэнь. Он стоял у окна, наблюдая, как племянник тащится через двор с опущенными плечами. Замечательно. Ничто не сравнится с прогулкой в одиночестве ночью под звездами, чтобы все прояснить. Наугад он выбрал три листа из оставшихся пяти, отложив остальные в сторону. Его работа на сегодня была выполнена.*
Цзян Чэн шел по главному двору Пристани Лотоса и не нервничал. Правда не нервничал. Он испытывал какие угодно эмоции, но не нервни… — Это, по-твоему, чистые полы?! — рявкнул он на несчастного ученика, наказанного уборкой за то, что расслабился на вчерашней тренировке. Число учеников, наказанных той или иной формой домашних обязанностей, удвоилось с тех пор, как два дня назад Цзян Чэн получил письмо с Облачных Глубин. Насколько Цзян Чэн знал, это был первый раз, когда Лань Сичэнь покинул Гусу после уединения. И первым местом он выбрал Пристань Лотоса. Все должно быть идеально к его приезду. Цзян Чэн только что (в третий раз) проверил, готовы ли лучшие гостевые покои к прибытию Лань Сичэня. Он был в восторге от того, что друг чувствовал себя достаточно сильным, чтобы путешествовать далеко за пределы Гусу и что из всех мест для своего первого посещения он выбрал Пристань Лотоса. Вот почему все обязано быть идеально — он хотел, чтобы Лань Сичэнь понял, как ему рады в Пристани Лотоса, как Цзян Чэн рад своему дорогому другу. — Лодки! — раздался крик с пирсов. Цзян Чэн с достоинством поспешил к реке. «Лодки» оказались ровно одной лодкой, на борту которой виднелась сияющая фигура Лань Сичэня. Цзян Чэн стоял перед учениками, появляющимися на пирсе, лицом к реке, чтобы они не видели его улыбки. Ему нужно было поддерживать репутацию. Лань Сичэнь почти никого с собой не взял — визит явно был скорее дружеским, чем официальным, что очень польстило Цзян Чэну. Борт лодки ударился о доски пирса. Лань Сичэнь сошел с нее, сияя, как само солнце. Цзян Чэн подошёл к нему. Руки потянулись к ладоням Лань Сичэня, крепко сжимая их. — Рад тебя видеть, — сказал он. — Ты хорошо выглядишь. — Мой друг постоянно уговаривает меня больше времени проводить на свежем воздухе, — сказал Лань Сичэнь. — Думаю, его уговоры сработали. — У тебя очень умный друг. Тогда не хотел бы ты прогуляться на свежем воздухе перед ужином? — С удовольствием. Цзян Чэн показал Лань Сичэню и его ученикам комнаты — полы, наконец, были подметены как следует — прежде, чем повести Лань Сичэня через Пристань Лотоса к одному из более длинных и пустынных пирсов, раскинувшихся над кромкой воды. — Как у тебя дела? — спросил Цзян Чэн, внимательно глядя на мужчину. — Очень хорошо. Честно. И довольно загружено, — усмехнулся Лань Сичэнь. — Первая неделя, а я уже по уши в бумажной работе. Цзян Чэн кивнул. Он подозревал, что Лань Цижэнь позаботился о том, чтобы племянник немедленно приступил к обязанностям, глубоко окунувшись в них после того, как покинул уединение. Он подумал, что это разумно — имея достаточно вещей, занимающих ум, Лань Сичэнь даже не заметит, как полностью вернётся в мир. У него не будет много времени на то, чтобы поразмыслить и побеспокоиться, как он любил делать. — Тогда я рад, что для своих первых выходных ты выбрал Пристань Лотоса, — сказал Цзян Чэн. — Выходные? Не с дядей, — Лань Сичэнь покачал головой. — Хотя я с трудом могу выразить, как я счастлив возможности навестить тебя, по правде говоря, я здесь с заданием. — С заданием? — Что ж, на самом деле, это скорее похоже на послание, — остановившись, Лань Сичэнь повернулся к Цзян Чэну. — Видишь ли, мы с дядей думали о том, как отплатить тебе за доброту во время моего… эм. — Не глупи, — усмехнулся Цзян Чэн. — «Отплатить», что за чушь. — Но мы правда хотим выразить нашу благодарность. Я хочу. — Я не слушаю. — И поэтому, мы решили, что могли оказать тебе ответную услугу, — невозмутимо продолжил Лань Сичэнь. — Помочь, как это делают друзья. Цзян Чэн склонил голову набок. Теперь он был немного заинтригован. Какая услуга, по мнению двух Ланей, могла ему потребоваться? — Мы знаем, что у тебя возникли трудности с поиском… подходящей кандидатуры на роль… жены, — проговорил Лань Сичэнь, не сводя глаз с бумаг, — Поэтому подумали, что… имели смелость предположить, что знаем твои предпочтения и нашли для тебя несколько подходящих девушек, которых ты мог бы рассмотреть… э-э, рассмотреть. На протяжении всего монолога Цзян Чэн перешёл от смущения при упоминании о его нелепых невезениях на свиданиях к раздражению от того, что два Ланя позволили себе такие вольности. Ему не нужна была жена. Даже не беря во внимание то, что ни одна женщина не стала бы его терпеть, он не хотел жену, какой бы она ни была. В оцепенении он упустил шанс ответить и остановить Лань Сичэня от остальной части монолога, который тот пробормотал, все ещё избегая взгляда Цзян Чэна. — Есть Лань Шу из нашего Ордена. Возможно, вы с ней встречались. Она очаровательна, а ее каллиграфия изысканна. Мне сказали, что в прошлом году она в одиночку победила цзянши, когда путешествовала по северной части Гусу. У неё… — Мне не нужна Лань Шу, — наконец смог выдавить Цзян Чэн. — О? Что ж, из ордена Ли есть Ли Пион. Она основала там поэтический клуб, к тому же одна из лучших лучниц в своем клане. — Мне не нужна никакая Ли Пион. Глаза Лань Сичэня, наконец, оторвались от бумаг, только для того, чтобы скользнуть за деревянное ограждение и уставиться на листья лотоса, лениво покачивающиеся над поверхностью воды. — Тогда остается Пин Цзинь из клана Пин, — тихо сказал он. — Она недавно вернулась после года медитации в западных степях и начала преподавать. Я слышал, она… — Мне не нужна Пин Цзинь, — протянул Цзян Чэн. — Мне не нужен никто из них! Лань Сичэнь моргнул и, наконец, посмотрел на него. — Почему? — спросил он. Потому что мне нужен ты! От осознания слегка перехватило дыхание, как от сильного удара в грудь. Он был ошеломлен, однако, теперь, когда мысль появилась, это казалось самой очевидной вещью в мире. Как он этого не понял? Хотя, по правде говоря, ему просто не хватило понимания, когда безграничное уважение, которое он всегда испытывал к грациозной, мягкой фигуре Цзеу-цзюня перешло в более личное, более глубокое чувство, которое выходило далеко за рамки дружбы. А сейчас он терял его. — Потому что я… я… — начал он. — С чего… С чего ты вообще взял, что эти девчонки будут меня терпеть? — Ну, ты же Саньду Шэншоу, — тихо ответил Лань Сичэнь, снова отводя взгляд. — Великий глава, уважаемый воин. Сильный и бесстрашный, со шрамами, показывающими храбрость. Разве ты не знаешь, что тобой восхищаются. — Восхищаются, ну конечно, — фыркнул Цзян Чэн. Он почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Это был неподходящий момент, чтобы осознать свои чувства. Не то чтобы любой другой момент был хорош для этого. Ему нужно было время, чтобы все обдумать… Он не мог размышлять об этом прямо перед Лань Сичэнем! — Почему… Почему бы тебе сначала не побеспокоиться о себе, а? — выпалил он. — Почему бы тебе не найти себе в жены какую-нибудь милую, очаровательную девушку? — Я… я не думаю, что смогу, — слабо ответил Лань Сичэнь. — Я… не хочу жениться. — Может быть, я тоже не хочу! — Подумай, Ваньинь. Они могут сделать тебя счастливым. — Что ж, раз уж ты знаешь обо мне больше, чем я сам, — начал Цзян Чэн резче, чем собирался, — что бы ты предложил? На ком мне стоит жениться? На Лань Шу, Пин Цзинь или Ли Пион? Сердце билось так быстро, что Цзян Чэну казалось, будто оно в любой момент разорвет грудную клетку — он был зол и влюблен. И оба чувства были направлены на мужчину перед ним. Мужчину, которого он так отчаянно хотел видеть рядом и который прямо сейчас толкал его в чужие объятья. Цзян Чэн отвернулся от Лань Сичэня в поисках чего-то, на что можно посмотреть: что угодно, кроме потрясающе красивого лица потрясающе невыносимого человека. — Итак, — вяло спросил он. — Кого ты выбираешь? Ответ Лань Сичэня почти затерялся в шуме реки. — Никого. — Что ты сказал? — Я не хочу, чтобы ты женился. Цзян Чэн повернулся к нему так резко, что ему показалось, будто он потянул мышцу. Он сделал полшага в сторону Лань Сичэня, который все ещё держал голову опущенной, направив взгляд на ноги. — Почему? — спросил Цзян Чэн, затаив дыхание. Он же не может…? — По той же причине, по которой я не хочу жениться, — пробормотал Лань Сичэнь. Он, должно быть, почувствовал пронзительный, сверлящий взгляд Цзян Чэна, потому что, наконец, поднял голову, чтобы встретиться с ним глазами. — Что? — спросил Цзян Чэн хриплым от напряжения голосом. — Я… Я… Взгляд Лань Сичэня на долю секунды метнулся к его губам. Цзян Чэн знал ответ за мгновение до того, как Лань Сичэнь наклонился, чтобы захватить его губы в лёгкий поцелуй. Его губы были мягкими, теплыми и нежными — слишком нежными, по мнению Цзян Чэна. Он с некоторым удивлением осознал эту мысль. Ему показалось, что прошла всего секунда прежде, чем чужие губы оторвались от его. Недолго думая, Цзян Чэн погнался за ними, обвив руками шею Лань Сичэня и притянув ближе. С чужих губ сорвался тихий вздох. Цзян Чэн воспользовался возможностью углубить поцелуй, на что Лань Сичэнь с охотой ответил. Цзян Чэн почувствовал, как одна рука обвилась вокруг его талии, а другая обхватила затылок, он удовлетворённо замурлыкал в поцелуй. Часть его хотела быть нежной, мягкой, не пугать Лань Сичэня своим рвением, тем, как сильно он желал этого. Другая же часть хотела целовать настойчиво, бессмысленно, чтобы воспоминание навсегда осталось на их губах. К тому же, он все ещё был немного зол. Он не мог поверить, что позволил себе и Лань Сичэню тянуть так долго и потратить без этого столько дней. Выражая эмоции, Цзян Чэн прикусил нижнюю губу Лань Сичэня, чем вызвал ещё один тихий вздох. После этого он начал покрывать поцелуями его губы, челюсть, скулы, кончик носа и, наконец, откинулся назад, чтобы посмотреть на то, что осталось от Лань Сичэня. Если раньше Цзян Чэн считал его сияющим, то теперь Цзеу-цзюнь ослеплял. — Ваньинь, — счастливо выдохнул Лань Сичэнь. Его глаза блестели. — Что, — проворчал Цзян Чэн, чувствуя, как лицо вспыхивает. Не зашёл ли он слишком далеко? Наверное, сейчас он выглядел, как идиот с красным лицом, в отличие от Лань Сичэня, чьи щеки были лишь слегка припорошены розовым. Лань Сичэнь усилил хватку. Цзян Чэн забеспокоился, что его ребра скоро начнут предупреждающе скрипеть. — Ваньинь, — повторил первый нефрит Лань. — Мой Цзян Ваньинь. Цзян Чэн тихо усмехнулся. — Да. И тебе лучше бы запомнить это, — сказал он. — Мой Лань Хуань.*
Лань Цижэнь получил письмо от племянника, в котором тот сообщал о своем продолжительном пребывании в Пристани Лотоса, что вызвало осторожный оптимизм. Он позволил себе ещё немного насладиться этой надеждой, когда Сичэнь вернулся в Облачные Глубины вместе с главой ордена Цзян и направился прямо в покои Лань Цижэня. Надежда превратилась в успокаивающую уверенность, когда он увидел двух мужчин, осторожно держащихся за руки, пока они шли (хотя, если честно, он с радостью бы заплатил ещё несколькими минутами сомнения за то, чтобы они не проявляли свою привязанность так публично). Лань Цижэнь отошёл от окна прежде, чем два главы ордена смогли его заметить и сел за стол, схватив с полки случайный том стихов. Открыв его, он едва успел прочитать первую строку, как раздался тихий, но решительный стук в дверь. — Войдите, — сказал Лань Цижэнь. Сичэнь и глава ордена Цзян вошли, сразу же уважительно кланяясь. — Глава ордена Цзян, какой приятный сюрприз, — проговорил Лань Цижэнь, откладывая книгу и поднимаясь. — Господин Лань, пожалуйста, простите за неожиданный визит, — сказал Цзян Ваньинь. — Я хотел лично поблагодарить вас и Цзеу-цзюня за усилия. — Ах, это было для нас удовольствием, — ответил Лань Цижэнь. — Верно, племянник? — Не то слово, — пробормотал Сичэнь себе под нос. Лань Цижэню пришлось приложить все усилия, чтобы не усмехнуться. — Сичэнь, не бормочи. Я просил тебя тысячу раз, — вместо этого сказал он. — Господин Лань, я… гм, — начал Цзян Ваньинь. — По правде говоря, я пришел попросить вас ещё кое о чем. — Что бы это могло быть? — спросил Лань Цижэнь. — Если ты хочешь попросить у нас помощи в передаче письма семье молодой леди, это было бы для нас честью. Он не мог отказать себе в этой небольшой возможности подразнить двух глав орденов. Особенно, когда они обменялись неловкими взглядами. — На самом деле, дядя, понимаешь… — храбро начал Сичэнь. — Понимаешь, дело в том, что глава ордена Цзян и я хотели бы ухаживать… гм, друг за другом. Лань Цижэнь посмотрел на них. Слава богам, его выражение не было склонно к улыбке, потому что иначе бы он рассмеялся при виде двух лиц, слегка бледных и настороженно наблюдающих за ним. — Ха, — сказал он. — Какое неожиданное развитие событий. — Но… Ты ведь позволишь, правда, дядя? — с беспокойством спросил Сичэнь. — Не знаю. Думаю, мне стоит посоветоваться с главой ордена, — кисло ответил Лань Цижэнь. Племянник моргнул, прежде чем широкая улыбка расцвела на лице. — Дядя! — Хватит, хватит, — Лань Цижэнь махнул рукой. — Не нужно этих восклицаний. Это не театр. — Благодарю, господин Лань, — выдохнул Цзян Ваньинь. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы… — Хватит, — повторил Лань Цижэнь, уже уставший от этих людей, которые сияли так, будто он был их единственной преградой. Это слишком! — Теперь, если вы меня извините, я все ещё нахожусь в состоянии крайнего шока, — объявил он. — Мне придется выпить немного мелиссы, чтобы успокоить нервы, после такого непредвиденного поворота событий. Поблагодарив и поклонившись, Сичэнь и Цзян Ваньинь покинули его покои. Он наконец-то позволил себе удовлетворённо улыбнуться. Наконец он мог без стыда взглянуть в лицо своим предкам, зная, что хотя бы один из племянников связал жизнь с по-настоящему уважаемым заклинателем. В конце концов один из двух — неплохой результат. У Лань Цижэня был довольно ограниченный запас терпения, но иногда, как он полагал, расширение этого запаса окупалось.