Мафия несовершенства.

      «…—Вернись!       —Питер, не уходи!       —Вернись, щенок!       Я бежал не оглядываясь назад, за спиной качался во все стороны старый ободранный рюкзак с брелоком солдата. Бок неистово болел и с каждым новым рывком к свободе приносил волну боли, но я крепче закусывал внутреннюю сторону щеки, не давая себе остановиться. Позади слышались крики, выстрелы ружья в небо и женский истеричный плач, который терялся за громким лаем охотничьих собак. Уже видел свет фар автомобиля, и чтобы быстрее спастись, я изо всех сил прибавил скорости, колючие кусты и острая трава не могли остановить беглеца, а собаки едва могли уловить мой запах, перебиваемый полынью и болотной тиной. Последний рывок…И крепкие руки прижимают меня к сильной груди, бережно поднимают и уносят в авто. Я смотрел в лицо любимого, стараясь восстановить дыхание. Был вымотан, поэтому положил голову на его плечо, провалился в беспокойный сон, изредка просыпался, оглядывался по сторонам, задавал короткие вопросы, но не дожавшись ответа, снова засыпал…»       —Пап, а кто тебя звал? —Невинный детский голосок прервал рассказ.       —Что, малышка?       —Ну, ты сказал, что тебя звали назад, кто звал-то? — Девочка не могла понять, почему такие простые вещи взрослым надо объяснять.       —Морган, что не ясно-то? Родители нашего папы звали его.       —Локид, успокойся, дай дослушать! —Девочка-подросток подарила Локиду подзатыльник.       —Ой! Ванадис…— Мальчик обиженно надулся, но промолчал, злобно смотря исподлобья на всех в комнате.       —Я могу продолжить?       —Да, папочка. —В один голос ответили дети.       —На чём я остановился? Ах, да!       «… Я проснулся уже в большом роскошном доме. Мне было четырнадцать лет, и за всю свою короткую жизнь я никогда не видел таких изяществ. В моих глазах Баки был рыцарем в сияющих доспехах, он спас меня от нищеты и от родителей, для которых бутылка спиртного была дороже меня. Самое мерзкое, что они начали видеть во мне способ заработать. Самый грязный и подлый. С Баки я был знаком месяц, мы встретили друг друга поздно вечером, тогда я шёл домой после школы, Барнс предложил подвезти меня. Я тогда не знал себе цену, любви, ласки и заботы, но согласился. Не скажу, что у нас были здоровые отношения, может быть, с его стороны и была любовь, но с моей её не было, мне казалось, что я обязан быть с ним милым, всячески угождать и делать вид, что люблю. Я был, как бездомный побитый щенок, которого взяли в тёплый дом, и он теперь в благодарность хранит больную верность и лижет руку нового хозяина, я был готов на всё ради Баки, прыгать перед ним, как цирковой пудель. Наверное, он это понимал, но делал вид, что не замечает. Мне понадобился год, чтобы привыкнуть к нему, к новой жизни. А ещё тот год я изучал точные науки. В школе для омег мы изучали иностранные языки и творческие ремёсла. Барнс искал для меня учителей, чтобы я больше не ходил в школу с остальными омегами. Найти учителей со знанием иностранных языков, с музыкальным образованием не составило труда, а вот преподаватели математики, экономики, истории, физики и химии не хотели учить омегу, такие науки только и только для альф. Но благодаря его связям, точнее его просто боялись, он нашёл мне учителей. С Баки мы почти не виделись, я жил в новой пристройке его дома, с утра и до вечера учился, а он работал. В пятнадцать я начал задумываться над тем, что это не сказочный мир и так далее, но когда мне уже было шестнадцать, Барнс начал проводить со мной своё свободное время, мы даже поженились, и все здравые трезвые мысли ушли, осталась собачья преданность и чувство, что я ему обязан. После наших сближений я и забеременел. Так на свет появился Торино, когда ему был год…»       Голос затих. Неприятный ком застрял в горле.       —А что дальше, папочка? —Морган ёрзала на диване от нетерпения, ей очень хотелось услышать всю историю.       —Морган, помолчи! —Локид снова пытался заткнуть сестру.       —Локид, сам помолчи. —Малышка с важным видом посмотрела на старшего брата.       —Ах, ты мелкая…!       —Локи. —Грубый мужской голос умерил пыл подростка. Ванадис хихикнула себе в ладонь, косясь на папу. —Ванда, тоже прекращай смеяться над братом, он младше.       —Тор, а почему ты ничего ей не говоришь?! —Локид припрыгнул со своего места, показывая рукой на Морган.       —Она маленькая и берёт пример с вас, оболтусы. —Тор довольный собой развалился на кресле.       —Торино, не забывайся. —Их папа с улыбкой смотрел на свою семью.       —Конечно, Питер. —У Торино была интересная привычка, он называл своего родителя по имени.       —Все наговорились? —Питер посмотрел на Локи и Морган.       —Пап, а истинные существуют? —Морган смотрела своими до невозможности большими глазами на папу. —В книжках и сериалах, которые смотрит Ванди, там альфа и омега находят друг друга по запаху чего-то вкусного или приятного. Это правда?       —Ага, такая же правда, как и Санта и Зубная фея. Ой, прости, я сломал чьи-то фантазии. —Брюнет говорил с яркой издёвкой в голосе.       —Смотри, как бы тебе не сломали лицо, братишка. —Ванда спародировала голос парня.       — Хватит действовать на мою нежную нервную систему! Ш! —Питер шикнул на детей. — Нет, Морган. Красивая история. Если бы это было правдой, то можно представить с какой лёгкостью мы бы находили родственные души, с которыми мы были бы точно счастливы.       —Может продолжим? —Локид закинул ногу на ногу, ему определённо не нравилось, что мелкой всё сходит с рук.       Питер кивнул, продолжая свой рассказ.       «…Торино был только год. Я и Баки мирно спали вдвоём, когда толпа мужчин в масках ворвалась в дом. Их было семь, пятеро из них подняли Барнса с постели и приставив автомат к его голове вывели из комнаты. Трое из них остались со мной, через минуту пришёл ещё один человек в маске с Тором на руках. Торина был моим самым близким человечком, я не мог представить свою жизнь без Тора, я так за Барнса не переживал, как за своего сына. Мне было семнадцать, я сам ещё был ребёнком, который не видел жизни. Я рос в своеобразной клетке со всеми удобствами. Один из мужчин подошёл ко мне достаточно близко. Он грубо взял меня за подбородок и смотрел долго в глаза. После мне всунули Тора в руки и под дулом пистолета посадили за стол. Мне пришлось сказать, где Баки хранил важные бумаги. Подписывал бумагу за бумагой, лишаясь всего имущества, я был готов отдать им души, лишь бы они не тронули моего ребёнка. Подписав последний документ, я надеялся, что это конец, но меня с силой потащили в чёрный автомобиль без номеров. В тот момент атласные розовые ленты начали соскальзывать с моих глаз. Было страшно, пугала неизвестность…»       —Розовые ленты? Очки что ли?       —Локи, что не ясно-то? Понятно, что очки, только ленты, они же розовые! —Морган прищурилась и закусила верхними зубами свою нижнею губу так, что походила на страшного зайца, которого роняли с высоты и которого не единожды переехал грузовик. Локи хотел было разозлиться на этого гнома, но он внезапно улыбнулся, радуясь, что сестрёнка перенимает его черту язвить всем и вся.       —А что стало с Баки Барнсом? —Ванадис крутила в руках остывшую чашку чая с абрикосом.       —Не знаю, я его больше не видел. —Питер потёр переносицу.       —А ты скучаешь? —Морган пододвинулась ближе к краю, ближе к папе.       —Не знаю, чтобы скучать, надо любить, но ему я был благодарен и обязан.       —А потом ты любил? —Локид в ожидании смотрел на Питера.       —Хм, трудно сказать.       «…После приехали в громадный особняк с забором из кирпича, машина проехала внутрь, мы остановились у белоснежного фонтана. Меня вели по длинным коридорам до массивной двери, обитой красным бархатом. Меня толкнули внутрь, где за огромным столом сидел Стив Роджерс. Он кардинально отличался от Баки, Стив окружил меня заботой, все его люди относились с уважением ко мне и Торино. Роджерс признался, что полюбил меня из рассказов Баки, который имел слабость к алкоголю и разговорам по душам. Стив просто возжелал иметь такого послушную и тихую омегу с собой в браке. А наличие Торино, доказывало, что я способен выносить здорового ребёнка. Но для него была важна и ответная любовь, он всячески её добивался, я снова вышел замуж, но на этот раз была пышная громкая свадьба с незабываемым медовым месяцем в Париже. Потом Стив узнал, что я хорошо обучен, поэтому сделал меня своим секретарём, бухгалтером, экономистом и многое другое. Я рад, что получил этот бесценный опыт в ведении бизнеса и руководством над людьми. Торино занимался с лучшими учителями, а няньки целовали его во все возможные места. Торино было два года, когда на свет появилась Ванадис Паркер-Роджерс.Тогда я решил покончить со всем этим миром бандитов. Я беспокоился о своих малышах, что в любой момент может прийти человек, которому Стив перешёл дорогу…»       —Пап, а его ты любил? —Морган невинно хлопала глазами.       —Нет. Честно говоря, после нашего медового месяца я его дико возненавидел. — Питер наклонился ближе к дочке, создавая иллюзию страшной секретности, но сказал он громко для всех.       —А друзья у тебя были тогда? —Локи отобрал чай у Ванды и одним залпом опустошил чашку.       —Эй! —Ванадис была в негодовании, мягко говоря.       —Конечно. А вы их знаете очень хорошо. —Питер снова откинулся на спинку и сложил руки на груди. Дети задумались, только Тор загадочно улыбался, он знал тех друзей слишком хорошо.       —Пап, а почему я совершенно не похожа на Стива Роджерса?       —Потому что ты не его родная дочь. Он тоже удивлялся, как у него появилась такая красивая дочь, но никак на него непохожая. Твоим отцом был Эдди Брок, который и познакомил меня с теми друзьями. Ты рыжая, потому что в роде Брока было достаточно людей с этим геном.       —А он знал об этом? —Ванда говорила шёпотом.       —Не успел. Но я и не собирался говорить, они со Стивом были хорошими друзьями, получилось бы, что Эдди мог бы проболтаться. Тогда бы его, меня, тебя и Тора накормили бы свинцом.       «…В девятнадцать лет я нашёл лучших друзей. С ними мы прошли через огонь и воду, прошли всё. Они не давали мне опустить руки, постоянно напоминали для кого я стараюсь. Ими были Уилсона и Романофф. Уэйд и Наташа остались с нами, они пообещали быть рядом и защищать меня и вас…»       —Уэйд Уилсон мой отец? У нас с ним одна фамилия. —Локи был удивлён. Он столько лет знал Уэйда, но не мог подумать, что тот улыбающийся мужчина был его настоящим отцом. А не мог подумать, потому что не помнил и раза, когда Уэйда звали по фамилии.       —Ага. Мне было двадцать лет, когда на свет появился ты, Локид.       —А Наташа Романофф – это наша тётя?! —Глаза Морган были до невозможности большими.       —Верно. Они мои лучшие друзья. Наташа и сейчас остаётся верна своему обещанию… —Питер заметно погрустнел.       —А что с Уэйдом? —Морган было интересно, но она не поняла, почему все в комнате заметно опечалились.       —Он умер. —Только это смог выдавить из себя Питер.       —У него была серьёзная депрессия, с которой он не смог справится. —Тор говорил тихо. Он любил Уэйда , так как он заменил ему отца, показал пример настоящего альфы…Альфы, который всё держит в себе, потому что не хочет беспокоить любимых. Торино пообещал себе, что не повторит ошибок Уилсона, он будет открыт для своей семьи, ведь, если он закончит, как и Уэйд, то он не убережёт любимых от беспокойства, наоборот, он сделает в разы хуже.       —Пап, а что дальше? Кто мой второй папа? —Морган подошла к Питеру, притягивая свой вес для того, чтобы сесть папе на колени.       —Ох, Мор, давай потом, не хочу говорить на эту тему. —Питер спустил дочь с колен и ушёл в свою комнату.       —Молодец, Морган. Браво! —Локи поднялся с места, как и все остальные, каждый хотел уйти к себе в комнату или не хотел?       —Эй, парни, Мор, может сыграем в игру? —Ванда – душа компании не могла терпеть серого настроения окружающих. Малышка оживилась, как и её старшие братья.       —Что за игра?       —На что играем?       —В какую?       —Мы сыграем… —Но девушка не успела договорить, как её родственнички в один голос:       —Чур не я! —Каждый прижал палец к кончику носа.       —Нет, мы будем играть в…Пол – это лава! —Конечно Ванда хотела предложить салки или прятки, но она не хотела водить, поэтому выбор пал на самую популярную игру. —Начинаем со второго этажа.       Толпа Паркеров поскакала на второй этаж. Правила они прекрасно знали. На втором этаже была расположена зона отдыха с двумя креслами и большим диваном с подушками. Ребята стояли в самом центре.       —Итак, я буду ведущей! —Ванда не встретилась с разногласием, поэтому продолжила, —приготовитесь, слушать мою команду! Внимание…Внимание…Внимание…Пол – это лава!       Тор поступил максимально подло, он рывком передвинул кресло к себе, да так быстро, что Локи приземлился на приятный пол.       —Хорошо. Вы все спаслись. А теперь вам надо добраться до прихожей на первом этаже. Но я усложняю правила. Можно двигаться, когда я дам такую команду!       —Эй!       —Чего возмущаешься, дурёха?       —Локи! Не называй свою сестру «дурёхой»!       —Молчу-молчу.       —Раз…два..три!       Тор подхватил сестру на плечо и бросил на пол подушку, прыгая следом за ней, точнее на неё. Локи перепрыгнул с дальнего кресла на диван.       —Замерли!       —Тор, не шатайся! Мне стра-а-ашно! —Морган завизжала.       —Ха-ха-ха, тише ты. —Тор старался поймать равновесие на округлой подушке.       —Ха-ха, вот вы и попались. —Ванда побежала вниз по лестнице.       —Ты куда?!       —Я хочу своё мороженное! Там только одно клубничное, а зная вас, вы же его сожрёте и глазом не моргнув, вам нет разницы что есть, а мне нравится только клубника, я гурман, а вы всеядны! —Донеслось с первого этажа. Послышался хлопок дверцы холодильника.       —Вот су…       —Локи! Следи за языком!       —Локи хотел сказать «сука»! —Морган хорошая девочка, потому что помогает своему непутёвому брату заканчивать предложения. — Тор, а что это значит? —Мор не знала ещё ни одного человека, который знал абсолютно всё.       Локи был в ступоре, а вот Тор спокойно шатаясь продолжил стоять. Он был самым старшим, конечно, такие вопросы ему уже задавала Ванадис и Локид.       —Т-ты откуда таких слов нахваталась? —А вот Локи побоялся за свою голову, так как имел некоторое представление о том, что с ним сделает папочка, если узнает от кого такие крепкие слова знает сестричка. Но вот сама ситуация его забавляла так сильно, что страх перед воспитательным процессом от Питера Паркера отступал, давая свободу языку, перед смертью не надышишься!       —А то тебе не понятно? В книжке прочитала, кроссворд разгадывала, а там буквы сложились! —Эх, Локи-Локи, слышал бы тебя папа.       —А кто такой сука? —Мор нахмурила свои бровки.       —Это очень плохое слово! —Тор старался предать голосу максимальную серьёзность. Локи же держал руками рот закрытым, чтобы не заржать. Вопрос сестры крутился в голове вызывая новую волну смеха. Тор тоже с трудом держал каменное лицо, которое начало краснеть, а губы дрожать, расплываясь в улыбке, а странное чувство дежавю грело душу.       Ванда с целым ведёрком мороженного стояла и смотрела на две красные морды и Морган, которая висела на плече Тора и весело болтала ногами в воздухе.       —Что у вас произошло?       —Н-ничего, —Локи улыбался всё шире.       —Хорошо…—Ванда с сомнением посмотрела на братьев. Она взяла ложкой нормальное количество мороженого и поднесла ложку ко рту сестрички, которая с удовольствием съела сладость.       —М-м-м, вкусно! —Морган звонко чмокнула губами.       —А мне?       —И мне?       —Вам проглотам? А не жирно, со мной своими чипсами не делитесь.       —Сис, будь лучше нас, если мы хотим изменить этот мир, надо начинать с себя. Или это получается, что наша первая красавица, мисс осень, королева бала, представитель зелёного мира и трёх летняя волонтёрка является жадной жабой? —Локи драматично запрокинул голову назад и положил тыльную сторону ладони на лоб.       —Шантажист. —Девушка угостила братьев тоже.       —Ребят, может приготовим что-нибудь? —Тор обожал семейную идиллию, он души не чаял в своём брате и сестрах.       —Майонезом на тарелке напишем «что-нибудь» и горошек с кукурузой сверху.       —Ну, приготовь себе эту вкусняшку, я предлагаю сварить суп и рагу. Уже время ужина.       Паркеры принялись готовить. Локи, как самый не рукопопый человек, чистил картошку, пока его брат и сестра резали овощи и мясо. Морган смотрела какой-то фильм про шоколадную фабрику, прибегая на кухню, когда начиналась реклама, чтобы дать супер-мега-ценные советы в готовке. Локи недовольно вздыхал, его позвали варить суп, чего он не любил, так как не мог запомнить последовательность действий, так что он часто обращался за помощью к книге рецептов их папы, которую Пит лично написал.       —Мне кажется или там написано соль, а не сода? —Локи пытался вчитаться в текст.       —Почаще в глаза долбись, там для таких как ты написано жирным шрифтом со…ль. —Ванда была удивлена.       —И кто из нас в глаза долбится? —Локи взял щепотку соли и добавил в бульон.       —Прекратите выражаться, вы же воспитанные и культурные, а вот ваша речь позорит вас.       —То-о-р, ты – зану-у-да. —Ванда притянула к себе Локида, —мы никогда не ругаемся. —Две хитрые мыши сделали невинные мордочки.       —А папа не сказал, кто мой второй папочка. —Мор с досадой вздохнула. Если ребёнок тут, значит по телеку идёт реклама.       —Крошка, я не знаю твоего отца, но я помню, что с командировки наш папа вернулся с тобой под сердцем. Тётя Наташа тоже была в той командировке с папой, но она ничего не говорила. Слишком личное. Но нам и не важно, кто твой отец, главное какая ты, солнышко. —Тор улыбнулся сестричке, так как не мог обнять, потому что руки были в мясе.       —Мы семья, золотко. —Ванда нежно поцеловала сестру в лобик.       —И мы будем на твоей стороне всегда. —Локи встал рядом с Тором, наблюдая за Вандой и Морган. Они разные, слишком разные, но родные. Прошлое их семьи было, остаётся и будет прошлым. Никто не вправе о нём знать, даже члены этого прошлого. Им должно быть достаточно того, что сказал их папа. Тётя Наташа молчала или отвечала заранее заготовленными фразами. Через время они уже не задавали таких вопросов. Можно было догадаться, что у их папочки какие-то тёмные дела, но его дети не видели их. Они жили в том мире, который Питер создал специально для них. Он не хотел, чтобы его дети видели грязь этого мира, которую видел он, в которой он жил.       Питер спустился вниз, когда всё уже было готово. Морган соскочила с дивана и побежала к папе.       —Пап, прости, я тебя расстроила!       —Эй, детка, да, я вспомнил прошлое, но меня долго не было, потому что я уснул…       —Ты уснул?! —Торино засмеялся своим басистым голосом. —У тебя поэтому помятый вид, Пит?       —Ага, извините. Я уже старый, так что…Мне надо отдыхать.       —Точно. —Локи и Ванда согласно кивнули, а Тор закусил губу и покачал головой, предвкушая…       —В смысле? Вы хотите сказать, что я старый? Вы чё, щенки, попутали чёт, а? С какого-такого перепуга? В край оборзели? —Хамская и чуточку бандитская натура Питера никогда его не покидала, особенно в такие моменты, касающиеся его возраста, к которому он трепетно относился. Питер думал так: он старый и немощный, когда он захочет. А так он – это бриллиант среди куч говна, эталон красоты, примерный семьянин и отличный папа. —Ещё раз услышу такое, отправлю в летний лагерь без телефонов, денег и туалетной бумаги! —Питер прекрасно знал слабые места своих детей, хотя это были слабые места любого человека.       —О, нет-нет, ты самый молодой! —Ванда улыбнулась папе.       —И красивый! —Локи толкнул сестру в бок локтём.       —Подлизы. —Питер пошёл на кухню, чтобы сварить кофе. Брат и сестра закатили глаза. Запах кофе разнёсся по всему дому. Когда кофе для Питера было готово и все члены его семьи сидели за столом и пили чай, кто-то настойчиво постучал в дверь.