ангельская симфония

      — Не ходи туда! — с трудом переводя дыхание, Чайлд срывается на вымотанный возглас, опираясь одной рукой о коленку, а второй перехватывая живот. Сесилия ужасно быстрая, если она этого захочет, и парень едва ли поспевает за ней, когда они вместе выбираются в лес адептов.       Заброшенная пещера, куда не глядя нырнула Сиси — в бодрящую, гостеприимную темноту, выглядела сказочно и неправильно. Полуночный нефрит и кор ляпис искрились слабым мерцанием, словно испуганные светлячки, поэтому ютились в самых недоступных уголках, под камнями и толстыми корнями. Нечто, похожее на сталактиты, угрожающе свисало с полотка, и Тарталья, не желая искушать судьбу, стоя над своей потенциальной кончиной, решительно двинулся вперёд по тоннелю.       Его гидро элемент интуитивно подсказывал предвестнику, что влажность с каждым шагом увеличивалась в десятки раз, а вскоре это было нетрудно почуять, втянув носом до боли чистый, нетронутый заморским табачными изделиями, воздух. Тарталья, спотыкаясь, ускорил шаг, наплевав на отдышку. Он звал Сесилию по имени, но та словно испарилась, растворившись в минеральных стенах пещеры.       Наконец Тарталья нашёл то, что искал. Он выбежал из тоннеля, попав в подземный грот, больше похож на ларец с сокровищами, только в сотню раз больше.       Парня захлестнуло приятным шоком. Он невольно ахнул, обводя восторженным взглядом таинственный ларец. Посередине расположился лунный камень, что отражался на поверхности водного зеркала, по которому непрерывно бежала мягкая рябь. Сталактитов и сталагмитов стало вдвое больше у выхода к песчаному берегу, так что пришлось тщательно выбирать место, на которое собираешься наступать. Тарталья, впрочем, никуда идти не собрался: он на миг потерял дар речи, но вскоре очнулся от восторга, которым его захватила природа.       — Сесилия! Ну же, милый ангел, довольно испытывать мое терпение! — ласково пропел парень, опираясь рукой на стену. Он перепрыгнул какую-то странную раковину и подошёл поближе к берегу, после чего присел на одно колено и зачерпнул немного воды в ладонь.       Тарталья мгновенно заметил то, что песок постепенно покрывается инеем, а вода быстро остывает, образуя тонкую ледяную пленку. Парень поднял голову, и его моментально охватили мороз и восхищение. Перед ним стояла девушка, полностью обнаженная, за исключением батистовой набедренной повязки и браслета, подаренного самим Чайлдом, на запястье.       Сиси смеялась самым наивным и искренним смехом, и делала она это тихо, словно боясь испортить о себе впечатление чрезмерной активностью. Она ведёт себя как аристократка, она и должна ею оставаться. Ловкие манящие движения пальцами, и корка льда стала такой прочной, что по ней можно было пройтись, но не без чувства вины: изящные узоры на поверхности очаровали Тарталью не меньше.       Он не мог вымолвить ни слова. Затем подошёл чуть ближе, раскрывая руки для объятий, но стоило ему приблизиться ещё на шаг, как Сиси, словно пугливая горная козочка, отскочила на полметра, вновь заливаясь смехом, пропитанным юностью и…Нет, подумал Чайлд, мне нельзя доверять ее имитации, пусть даже она пугающе похожа на эмоции других людей.       — Ну взгляни же на меня! Чайлд, прошу, останься и поиграй со мной.       — Поиграть — это по моей части. Что мне нужно сделать, а главное, что нужно сделать, чтобы выиграть у тебя? — загоревшись новым приключением, живо поинтересовался парень. Сиси вновь рассмеялась.       —Я хочу станцевать для тебя! А ты обещай, что будешь хорошим зрителем.       Чайлд фыркнул. Соревнования не будет. Но все-таки, может, спросил он, если есть шанс урвать маленький приз — то что это будет? Девушка кокетливо развернулась на носках, замораживая воду прикосновением ступней.       — Ты поймёшь, что все сделал правильно, если в конце я тебя поцелую.       Чайлду такое условие явно пришлось по душе. Он опустился на песок в позу лотоса, поставил локти на колени и приготовился к представлению.       Сесилия заняла позицию спящего лебедя, лежа на земле, согнув ноги и вытянув руки к ногам, скрестив их кисти. Постепенно она начала оживать — изящные руки, напоминающие стебли тюльпана, плавно поднялись вверх, после чего и сама Сиси постепенно «пробудилась» от крепкого сна. Она поднялась с колен, не спеша выпрямляться.       Растяжка девушки и то, с каким благородством она танцевала, порождало в Тарталье все новые и новые ощущения. Эйфория, сладкая тяжесть внизу живота, трепетное волнение перед чем-то очень значимым — Чайлд не привык испытывать такой бурный поток эмоций, уж тем более смотря на то, как полностью раскрытая девушка, тело и душу которой он желал всем сердцем, медленно распрямляет спину для того, чтобы начать танцевать. Она изгибается так сильно, словно из спины растут крылья, и Сесилия болезненно воспринимает любые видоизменения в своём теле. Сейчас она превращается в прекрасного лебедя, холодного и неприступного. Сиси важно передать внутренние терзания превращения, после чего разряжает обстановку мелкими быстрыми шажками на носках вдоль озерной ряби, оставляя за собой прочную извилистую ледяную дорожку.       Вокруг девушки кружили снежинки, и с каждой минутой они набирали скорость и размер. Светлячки, не боясь Тарталью, ластились к девушке, садясь на ее руки без разрешения. Сесилия смущалась, будто ей сделали уйму комплиментов за раз. Она взмахнула рукой, и волна вмиг затвердела, а концы ее напоминали летящие вдоль берега сосульки, будто острые стрелы девушки, содержащие в себе энергию элемента анемо.       Движения ангела были незамысловатыми, но кроткими и поначалу неуверенными, но Чайлд не обратил на это внимание. Он, искушённый, наблюдал за простым, но источающим грацию танцем, не смея вымолвить ни слова.       Сесилия очень гибкая, и ее движения во многом напоминали тревожный танец цветов во время грозы. Постепенно в гроте становилось все холоднее, а вода в озере практически вся замёрзла. Чайлд незаметно начал медленно, но верно засыпать. Он пришёл в себя уже на земле, с расстегнутыми пуговицами пиджака, содрогнувшись от ледяного прикосновения к тёплой от экстаза и мурашек кожи.       Сесилия прильнула к его груди всем телом, пробивая на дрожь. Она никогда не была тёплой, разве что некоторые части ее тела, недоступные никому, кроме Чайлда.       — Солнечная, где ты научилась так прелестно танцевать?       — Я отвечу на это потом. Ничего не говори, — Сиси бросила на него многозначительный намекающий взгляд, какой ей показывала Лиза, и Чайлд, не будь дураком, тут же прикрыл глаза. Мгновение спустя он почувствовал сладость нектара и бархатное прикосновение к своей щеке, а потом и к губам. Он не мог удержаться, терпения у парня не хватило, так что он, положив руки на талию Сиси, повернул голову в сторону, предоставляя девушке возможность поцеловать его в слабом месте. Но она, на удивление, этого делать не стала. Вместо этого Сесилия осторожно взяла парня за подбородок и повернула его к себе.       Чайлд смаковал их долгий поцелуй, блуждая руками вдоль бёдер, талии и спины девушки. Она была не против.       — Тебе нравится мое тело, Чайлд? — вдруг серьезно спросила она, когда тот провёл кончиком языка вдоль ее шеи.</i>Что за абсурдный вопрос</i>, возмущённо отозвался Тарталья, — Хорошо, я верю тебе.       Коварные ловкие пальчики Сиси «гуляли» по груди парня, который, закусив губу, старательно сдерживался, чтобы не зацеловать своего ангела прямо здесь, в пещере. Они и без того лежали на берегу из мелкого белого песка, а через отверстие наверху в гости пришла Луна.       Тарталья подхватил спутницу за талию, приподнимая над собой на пару сантиметров. Она перебралась на его колени, и тот, удобно усевшись, притянул Сиси к себе, целуя ее грудь. Ее соски затвердели скорее от холода, нежели желания, но как бы то ни было, сейчас она была крайне чувствительна, и стоило лишь Чайлду поцеловать Сиси без предупреждения, она издавала обескураженный стон, заведомо проигрывая предвестнику в их немой невербальной конкуренции.       Парень перешёл на шею и плечи Сесилии, замыкая обе руки за ее спиной, словно удав. Он целуется слегка резко, крайне нетерпеливо, а порой даже чересчур напористо. Но, к счастью, Сиси куда больше нравится живой, горячий партнер.       Она расцветает от удовольствия, извиваясь в прочном кольце объятий Тартальи.       Под конец Луна стала до невозможного яркой. Сегодня было полнолуние, а это значит, что тропинку в город будет освещать ночной холодный диск.       — А что, если мы останемся на ночь здесь, в этом гроте? Адепты защитят нас, если будет угрожать опасность.       — Цветочек, тебя ввели в заблуждение. Не стоит верить благочестивым адептам. Они тоже многое скрывают.       — И все-таки. Ты правда хочешь возвращаться домой сейчас? Сейчас, когда мы лежим на прохладном песке, растаявшее озеро целует наши щиколотки? Когда светлячки постепенно угасают, а эхо подземных вод так сладко убаюкивает подсознание? Тебе правда хочется уходить? — взмолилась Сиси, кусая нижнюю губу от чрезмерных переживаний.       — Ничуть. Мы останемся. Но если я замёрзну от холода — вина твоя, моя прелестная.