***
Чонвон бы назвал выражение лица мёртвого «скучающим». Такое иногда случалось после длительной и утомительной борьбы. Как люди, застрявшие в чистилище, долго и нудно ожидающие своей очереди. Прежде Чонвон видел его улыбающимся в палате №6. Он был анестезиологом на его операции, рассчитал идеальную дозу, отстоял все четыре часа над ним, а потом смеялся вместе со всеми, когда пациент нёс околесицу, выходя из наркоза. А теперь он смотрел, как цепенеют его конечности, как стынет алая кровь, расплескавшаяся на опавших жёлтых листьях. Что-то внутри Чонвона ломалось, когда он побеждал. Каждый раз он думал, что этот будет последним, что он сдастся вот-вот, а потом вспоминал лицо СанМи, её тёплые губы, её нежные руки, её всю, и не мог не проснуться. Выдохнув, он взял мужчину под руки, таща тело по замёрзшей земле к чёрной глубокой яме под высоченным дубом. Он спотыкался о выпирающие из земли корни могучих деревьев. Это не всегда был лес, но в большинстве случаев. Подсознание Чонвона было мрачным, вечно холодным местом, сырым, пугающим, словно он застрял в осенней ночи, но это гораздо лучше того, другого места, с которого всё началось. Теперь в этом лесу будет похоронено ещё одно тело, ещё одна ложь, а он регулярно будет возвращаться к этому кладбищу и копать, копать, копать… Снова споткнувшись, он просчитался и полетел вниз, в кромешную тьму, предназначенную для кого-то другого. Распахнув глаза, он уставился в потолок спальни, рассматривая люстру, которую СанМи заказывала в интернете и которую они вместе прикручивали. Слегка напуганный последствиями, он бросил взгляд на девушку рядом с собой. Покрывало съехало с её голой поясницы, открывая вид на две идеальные половинки её попы. Чонвон смотрел долго, а когда его сердце немного успокоилось, он повернулся на левый бок, собираясь разбудить СанМи, но это сделал её телефон. Она вздрогнула во сне, рефлекторно протянула руку вперёд, утыкаясь пальцами в подбородок Чонвона, ощупывая его лицо и открывая глаза после того, как он легонько укусил её за палец. — Тебе звонят, — напомнил он, когда она, морщась от света ночника, стала любоваться им. — Точно, — буркнула она себе под нос, переворачиваясь на спину и хватая с прикроватной тумбочки телефон. Её округлая грудь покрылась гусиной кожей, соски потемнели и набухли, и Чонвон облизался, когда она убрала одну руку за голову, позволяя ему смотреть столько, сколько он захочет. — Алло? Она выглядела довольной и сонной, но только до тех пор, пока звонивший не заговорил. СанМи резко изменилась в лице, сперва хмурясь, после удивляясь, и в конце на её глаза навернулись слёзы. Нижняя губа задрожала, заставляя Чонвона беспокоиться. Он придвинулся к ней, опуская ладонь ей на живот. Она была очень тёплой в сравнении с его замёрзшими пальцами. — Что случилось? — спросил он беззвучно, а она покачала головой, показывая, что ей нужна минутка. Ей понадобилось даже меньше, чтобы завершить разговор, а потом она повернулась к Чонвону, не сдерживая слёз. — Ты помнишь пациента из шестой палаты? Мы прооперировали его два дня назад, — она всхлипывала. — Этот милый мужчина умер от удушья ночью. Я же… я сама следила за ним, операция прошла отлично… Чонвон крепко обнял её, зарываясь носом в её волосы и не возмущаясь по поводу быстро намокающей футболки, в которую она лила свои слёзы. — Это когда-нибудь должно было произойти, — сказал он несколько бездушно, но СанМи была так поглощена своими переживаниями, что не заметила этого. — В смысле, однажды кто-нибудь всё равно бы умер. По крайней мере, его убила не ты. «Это был я», — Чонвон хмыкнул, прижимая СанМи ближе и целуя её в макушку. — Чонвон, — она дрожала всем телом, оплакивая кого-то, кого даже не знала, максимум его медицинскую карту, — а у тебя… у тебя когда-нибудь умирал пациент? Он кивнул. — Да, только что, — он имел наглость напряжённо усмехнуться, — тот мужчина ведь и моим пациентом был, не только твоим. Она покачала головой, имея в виду не это. — Ох, — он тяжело вздохнул, снова переводя взгляд на потолок. Тёплый приглушённый свет спальни был приятным, уютным, напоминал ему о СанМи, а главное — не был похож ни на кроны деревьев в ночном лесу, ни на продолговатые лампы под потолком в реанимации. — Хочешь узнать душещипательную историю моего провала? Для Чонвона она не была душещипательной, скорее проклятой и убийственной в какой-то степени. — Тебе станет легче, если я расскажу, как убил человека? — СанМи с этим ещё не сталкивалась. У неё не было тяжёлых операций, и даже пациент из палаты №6 умер не по её вине. Она сжалась в его объятиях, шмыгая носом. — Ладно, — он принял её молчание за согласие, на самом деле желая поделиться с ней, — на четвёртом курсе знакомый моего отца предложил мне практику в больнице. Я ассистировал на его операциях. Четыре прошли успешно, расчёты были точными. А потом… была пятая. Чонвон вспоминал всё чаще тот день. Позже говорили, что это вина врача, который не перепроверил, и что каждый в операционной нёс ответственность, но Чонвон знал, что виноват только он. — Я пересчитывал дозу после врача и его цифры не сходились с моими, — у него пересохло в горле, — пересчитал снова. Я ошибся дважды, считая, что прав. Пациентка, — он чуть не вставил «старая ведьма», — проснулась на операционном столе. Ему не нужно было объяснять СанМи, что дальше могло пойти не так. В принципе, абсолютно всё пошло не так. Хирург растерялся, скальпель резанул не то, болевой шок, хаос в операционной, и среди всего этого — Чонвон. Он и так знал, что не забудет эту ошибку, а после каждая его ночь превратилась в борьбу с Фредди Крюгером, только этим парнем с ножами был именно он. — Мне жаль, — СанМи обвила его шею руками, наклоняясь к его губам и целуя отчаянно, роняя свои слёзы на его щёки, раз за разом сминая его губы своими, проскальзывая в его рот языком и позволяя Чонвону взять поцелуй в свои руки. Так отчаянный перешёл в безудержно-сексуальный. Чонвону всегда помогал секс после «убийственного» сна. Когда он входил в СанМи, когда заставлял её кончать и кончал сам, всё плохое ненадолго уходило, заставляя его чувствовать себя обыкновенным парнем. Целуя СанМи — свой лучик солнца — он сжимал руками её грудь, трахал её пальцами и тёрся своими бёдрами об её бёдра до тех пор, пока они не испачкали постельное бельё его спермой. После она уснула у него на груди, а он играл с её волосами, накручивая пряди на пальцы или массируя её затылок. Она была необходима ему, чтобы дожить до утра, а потом протянуть ещё хотя бы день до следующей ночи.***
— Не собираешься немного поспать? — СанМи болтала ногами, сидя в кресле с высокой спинкой. Поезд должен был отбывать без пятнадцати одиннадцать, а через пять часов она будет дома, с любимым. — Не собираюсь, — Чонвон говорил сонно, практически засыпая на велотренажёре, который отнюдь не бодрил. — Ты приезжаешь ранним утром, а мне ещё добраться до вокзала. — Я не хочу, чтобы ты попал в аварию, пока будешь вести машину, — в её голосе проскальзывали обвинительные нотки, но Чонвон понимал, что она просто не знает, как по-другому заставить его делать то, что ей хочется. Он сбросил темп и вытер полотенцем впалые щёки и влажный лоб. — Со мной ничего не случится, — пообещал он. — Лучше сама отдохни. Я раздобыл для нас в интернете набор для ролевой игры. — О нет, — СанМи прыснула, — только не говори, что купил «набор врача». Чонвон тоже рассмеялся. — Вот ещё, — фыркнул он, — зачем за такое платить, если в больнице есть всё, что нам нужно, и даже больше? Просто приезжай скорее. Я тебя очень сильно люблю. Его признания всегда звучали так чувственно и искренне, что она ни на миг не сомневалась, что он её любит. — Жизнь за меня отдашь? — в шутку спросила она. — Ага, дважды, — он улыбнулся, с нетерпением ожидая её приезда. — Купим по дороге с вокзала что-нибудь вредное на завтрак? СанМи могла бы болтать с ним всю поездку, но рядом присела крупная женщина с ребёнком, которая была крайне возмущена болтающими вокруг людьми, и разговор пришлось закончить. Немного СанМи поиграла в лопающиеся пузырики на телефоне, проверила расписание на ближайшую неделю и ответила всем своим пациентам в мессенджере, радуясь успехам вместе с ними или же расстраиваясь из-за ухудшений. Ближе к часу ночи, прижимаясь лбом к стеклу со своей стороны, СанМи вслушивалась в скольжение колёс по рельсам, ритмичному стуку, шёпоту откуда-то сзади и сама не заметила, как задремала. Очнулась от того, что дрожь пробирала — замёрзла во сне. Вокруг были хорошо знакомые больничные стены, длинные коридоры пустой реанимации, где обычно всегда было шумно и кто-то куда-то спешил. Она медленно плелась вдоль запертых дверей, оглядываясь и ища за каждым поворотом кого-то, а может пытаясь скрыться. Что-то заставляло её поторапливаться, как будто кто-то преследовал каждый её шаг. Повернув в очередной раз, с её губ сорвался испуганный вскрик. Чонвон перепугал её до смерти. Он стоял в конце коридора, чуть дальше поста медсестры, в чистом белом халате, держа руки в карманах. Он заметно напрягся, увидев её. — СанМи? — его голос звучал сдавленно, отбиваясь от стен, потолка и плитки, разлетаясь эхом по коридору больницы. — Чонвон! — она опрометью бросилась к нему, а он попятился назад, не до конца понимая, бежать ему, прятаться от неё или просто достать руку из кармана, как он делал это всегда. Он был тем, кто не проиграл ни разу за много лет. Ни разу. Он говорил самому себе, что когда-нибудь прекратит, что примет свою участь и будет тем человеком, из-за которого будут звонить родственникам и сообщать об очень прискорбной смерти во сне, что СанМи будет плакать, гораздо сильнее, чем из-за своего пациента. Но решиться было не так-то просто, зная, что победа у него в кармане. Буквально. Стоит руку к ней протянуть, а потом тащить на нижний этаж, по каменным ступенькам, пока тело будет стучать, а кровавые потоки бежать вниз на опережение. — Чонвон, — СанМи приближалась быстро, не оставляя ему время на раздумья. Он должен был либо напасть первым, либо позволить это сделать ей. А она, глупая, даже не замечала, что несётся на него со скальпелем. Так часто держала его в правой руке, таким привычным и лёгким он для неё был. Он ведь пообещал, что отдаст за неё жизнь дважды, так почему он всё ещё сомневался? По правому виску стекла капелька пота, которую он вытер о плечо, а потом немного улыбнулся быстро приближающейся СанМи. Она была светом в его тьме, добром, всегда перевешивающим зло. Кем бы он был, если бы позволил ей умереть из-за него? Так что он просто раскинул руки в стороны, как делал это часто, когда она так же собиралась его обнять. А потом принял её объятия.