Unvoiced

Стоило процессии войти в жилую комнату, Сайлас тут же рванул к окну и плотно его зашторил. Тара сняла с гвоздя сумку и принялась наполнять её вещами. Положила туда замызганный атлас нервной системы, наушники с телефоном и повербанк с USB-кабелем. Там давно уже покоился кошелёк с банковскими картами, может, хоть в этой ситуации он пригодится? А потом она стиснула Ниру покрепче, нашептывая благодарности. — Когда всё закончится, тогда и будешь говорить спасибо, — проворчал он, на этот раз очевидно наигранно. Ниру решил, что им обоим нужно идти в Могильник. Всё же в понимании большинства некроманты таскают подчиненных за собой, словно собак на выгуле. Так что Сайлас должен находиться поблизости. Сейчас за ними наверняка следят, потому не стоит вызывать лишних подозрений. Когда со сборами было покончено, Тара направилась к двери. Ниру спокоен и уверен в том, что у них всё получится, так что и ей переживать не о чем. Только вот ладони вспотели так сильно, что приходилось постоянно вытирать их о подол, а в горле до сих пор стоял ком. Шаркая и еле волоча ноги подошел Сайлас и бесцеремонно вцепился ей в плечи. Ловким движением он подхватил Тару под колени и поднял на руки. На лице по-прежнему ничего не отражалось. — И что это значит? — воскликнула она, вцепившись ему в шею, чтобы не упасть. Он даже не шелохнулся. Сайлас, которого знала Тара, начал бы возмущаться, что она распускает руки и слишком многое себе позволяет. Сайлас вообще не стал бы брать её на руки без повода. А если бы и взял, то принялся бы высмеивать её или ситуацию, в которой они оказались. Да он стал бы делать что угодно, но только не таращиться в пустоту с отсутствующим видом. — Я очень плох в иллюзиях, — признался Ниру, хмурясь. — У меня лучше выйдет, если объект не будет двигаться. Так они и шли: Ниру, донельзя сосредоточенный и нервный, Сайлас, верхняя половина которого будто окаменела, и Тара, пытающаяся напрячь ступни так, чтобы они не колыхались в такт шагам. План заключался в том, чтобы убедить слежку в том, что Тара осталась в доме, а они вдвоём отправились прочь. Ниру приходилось поддерживать не только контроль, но и иллюзию, делающую её невидимой. Для Тары, способной едва ли на что-то одно, подобное — высший пилотаж. Дрожа от промозглого ветра и внезапно усилившегося снегопада, Тара приникла к плечу Сайласа. И снова никакой реакции — будто сидишь на руках у манекена. Но так хоть немного теплее. Кровь на лице свернулась, превратилась в тонкую линию. Хотелось стереть её уголком свитера, но тогда Ниру точно начнет ворчать, что она много двигается. Тогда Тара подвинулась чуть ближе к его голове. — Сайлас, мне так жаль, — зашептала она, надеясь, что хватка Ниру не так крепка, как должна быть. — Я обиделась на тебя и со злости наделала глупостей. Прости меня… Естественно, он ничего не ответил. Глаза без зрачков, по которым Тара научилась определять не только настроение, но и направление взгляда, не двигались, на лице не дрогнул ни один мускул. Но Тара повторит, если нужно. Она готова повторять, пока Сайлас не простит. Ниру свернул в узкий переулок и припал к влажной от снега земле. Он отодвинул круглый металлический люк и махнул им рукой. Её осторожно поставили на землю, а Ниру дал отмашку — лезь первой. Из люка пахнуло гнилью и сыростью. Всё это выглядит хуже некуда, но если так нужно, Тара и в ад готова спуститься. Поставив ноги на склизкие ступени, она двинулись вниз. К счастью, лестница вела в узкий и длинный коридор с единственным горящим факелом, а не прямиком в канализацию. Вскоре спустился Сайлас, а за ним и Ниру. Когда он закрыл за собой крышку люка, в проходе стало совсем темно. — Надеюсь, ты на меня не злишься? — начал Ниру, снимая со стены факел. — Твоей вины тут нет, — каждое слово Сайласа показалось Таре камнем в её сторону. — Разве это не твой долг? — Рад, что ты понимаешь. Они направились вперёд. Где-то в темноте пищали крысы и журчала вода. Кто-то пробежал мимо, коснувшись подола юбки и заставив Тару вздрогнуть. В ад полезет? Какая же она глупая. — Когда это закончится, я сниму с тебя чары, — свет факела резко исчез, и сердце пропустило удар. Оказалось, Ниру просто завернул за угол. — Я и не сомневался. — С твоей ассистентки тоже, — она выдохнула с облегчением. Всё таки жить с бомбой замедленного действия очень тревожно. — Ах да, Тара. Тебе повезло, что ни Торан, ни Грежул ни черта не понимают в магическом искусстве. Я наложил на тебя не Табу, а Клятву. Помнишь, как она работает? Эти два заклинания и правда похожи. Только за нарушения условия при Клятве, маг мог установить любое наказание. Мог даже никак не наказывать жертву. И это совсем другое дело! — Конечно, помню. — Я не буду тебя убивать. Но учти, если решишь выкинуть какую-нибудь глупость, я заставлю тебя отрезать себе ногу самым тупым ножом, который только сможешь найти в округе, — в голосе Ниру не было угрозы. Это прозвучало так, словно он рассказывал ребенку, что случится, если пойти гулять поздно ночью. — Так что лучше сиди ровно и не дёргайся. Господи, куда она попала? Вокруг сплошные садисты и убийцы! Впрочем, не то что бы у неё было желание делать глупости. Хотелось лишь поспать немного и почувствовать себя в безопасности, наконец. Вдруг их короткая процессия остановилась, и Тара чуть не врезалась в Ниру. Он поднял факел повыше, чтобы осмотреть стену над собой. А затем вручил его Сайласу и надавил на камни: один прямо над ним, другой слева, где-то в темноте. С ужасающим скрипом перед ними открылся проход. — Куда ты нас ведешь? — проворчал Сайлас, после того как они добрые полчаса тащились по земляному тоннелю, по щиколотку утопая в ледяной воде и грязи. — Это катакомбы под Могильником. Об этом месте никто кроме меня не знает, я сам выкопал эти тоннели. — Неужели, прям сами? — усмехнулась Тара, спрятав руки под мышками. Образ Ниру с киркой и лопатой немного отвлекал от отвратительно чавкающих полусапожек и потяжелевшей от влаги юбки. — Мне действительно стоит отвечать? — проворчал Ниру. Жаль, что он никогда не отличался чувством юмора. К счастью, так не могло продолжаться вечно. Забрезжил свет в конце тоннеля и перед ними появился широкий и короткий коридор с множеством дверей. Из одной тут же показалась голова с торчащими во все стороны белыми кудрями. — Вы снова пришли меня осматривать? — недовольным тоном произнес мальчишка. Тара тут же его узнала. Ну конечно! Тот самый ребенок, которого она воскресила во время первого визита Ниру. Он ещё забрал мальчика, чтобы изучить магию, с помощью которой Тара его подняла. Она уж думала, что никогда больше не увидит его! — Дуглас! — воскликнул Ниру, опуская факел в стоящее неподалеку ведро с водой. — Сбегай к Шемире, попроси у неё зимнюю обувь и плащи потеплее для нас троих. — Это ты, — Дуглас уставился на Тару, совершенно игнорируя приказ. Он подскочил к Таре и ткнул её под рёбра. — Ты подняла меня из мертвых и отправила служить этому занудному некроманту! Ухватив Дугласа за палец и стараясь придать лицу как можно более строгое выражение, Тара ответила: — Я бы на твоем месте была благодарна! — Забери меня обратно! — голос мальчишки резко поменялся с возмущенного на жалостливый. — Мне здесь плохо! — Дуглас! — прикрикнул Ниру из соседней комнаты. Оттуда донесся стук топора и треск веток. — Не заставляй брать тебя под контроль. Дуглас демонстративно вздохнул и поплелся в ту же комнату, из которой вышел. Вскоре он вернулся в обитом мехом пальто и кожаных варежках не по размеру. Дуглас накинул капюшон и скрестил руки на груди. — Вот видишь? — произнес он на прощание. — Мне здесь то и делают, что угрожают и заставляют делать грязную работу! И исчез за одной из дверей. — Только и умеет, что ныть и высказывать своё недовольство, — проворчал Ниру. — А вам что — особое приглашение нужно? Не стойте столбом, огонь почти разгорелся. Комната, в которой находился Ниру, оказалась на удивление прилично отделанной. Стены и потолок обшили деревом, а пол стилизовали под мостовую. Прямо у камина стояли два кресла и софа, а между ними — журнальный столик с раскрытой на середине книгой. Тара уселась в кресло, пододвигая заляпанные грязью полусапожки к огню. Воздух в комнате оказался затхлым и землистым, но здесь нечему удивляться. Вряд ли могилорожденному придет в голову обустроить здесь вентиляцию, особенно учитывая то, что он не дышит. — Так они не просохнут, разувайся давай. Не хватало нам ещё простывшей смертной, — Ниру уже последовал собственному совету. Коричневые сапоги он поставил поближе к огню, а длинные и узкие ступни вытянул вперед. Избавившись от обуви, Тара сняла и шерстяные чулки, отстегнув их от пояска. Чулки она повесила на подлокотник, пусть сушатся. Не веря тому, что можно, наконец, спокойно выдохнуть, она откинулась на спинку кресла. — А ты чего стоишь? — Ниру повернулся к Сайласу. — Хочешь, чтобы ноги сгнили? Такого желания у него не обнаружилось. Сайлас устроился на софу, и с явной неохотой принялся выбираться из сапог. Пальцы подрагивали от напряжения, и Тара, кажется, знала в чем причина. Им предстоял долгий и неприятный разговор, и с каждой минутой он всё приближался. — Проход сюда всегда кончается сушкой обуви? — она попыталась разрядить атмосферу, но ни у кого не было настроения веселиться. — Только весной и осенью. Это тоннель самый близкий к городу, но самый неудачный из всех. Сидели молча. Каждый переживал в голове произошедшее, глядел в камин или в пустоту, да и в целом думал. А потом вернулся Дуглас с целой охапкой одежды, и напряжение чуть схлынуло от его карикатурных и неуместных реплик. — Шемира сказала, с тебя восемьдесят серебряных, — Дуглас хитро улыбнулся, протягивая ей длиннополое пальто с меховой оторочкой и высокие зимние сапоги. — А не многовато? — Тара покосилась на мальчишку с явным подозрением. Вот же маленький чертёныш! Ну не могла Шемира так заломить цену. — Я просто передаю, что мне сказали, — бросил он, разглядывая собственные ногти. — Не веришь, сама спроси. Не на ту напал, она ведь спросит! И цена, скорее всего, окажется вполовину меньше. — Мне нужно отойти буквально на двадцать минут, — Ниру закутался в дубленку и одарил каждого из троих строгим взглядом. — Рассчитываю на то, что вас можно оставить здесь одних. По спине пробежался холодок, и Тара поспешила накинуть пальто на плечи. Вот и всё. Время разговора настало, нет больше времени откладывать. Наблюдая за учителем, исчезающим в дверном проеме, она осознала, что дрожит. Дуглас не стал им мешать и ретировался в свою комнату. Поначалу у неё даже не хватало сил поднять на Сайласа глаза. Тара и так знала, что он готов испепелить её. Знала, что он смотрит на неё прямо сейчас, буравит молочно-белыми глазами. Знала, что нужно поднять голову и достойно встретить взгляд, но ничего не могла с собой поделать. — Ну что, наобнималась? — процедил Сайлас, поднимаясь с софы и приближаясь. Босые ступни беззвучно касались каменного пола. Он так и не стер кровь, отчего лицо имело жутковатый вид. — Мне очень жаль, — воскликнула она, вставая с кресла. — Я не ожидала, что всё настолько плохо кончится и… — А должна была! — он в мгновение ока оказался перед Тарой и схватил её за грудки. — Ты думала, я шучу? Думала, просто так прошу тебя о чём-то?! На место чувству вины пришло раздражение, перемешанное с возмущением. Злость злостью, но ему следовало бы держать себя в руках! — Отпусти меня и успокойся, — процедила она, впиваясь ногтями в запястье. Уже второй раз за день она жалела, что могилорожденные совершенно нечувствительны к боли. — Успокоиться? — из-под привычной маски сарказма и язвительных замечаний показалась ярость. — Да ты мне жизнь разрушила! И теперь говоришь успокоиться? — Да говорю! — закричала Тара, безуспешно пытаясь высвободиться из его хватки. — Ты разве не видишь, что Ниру пытается решить проблему? Я собираюсь помочь ему. Я сделаю всё что угодно, лишь бы никого не зацепило! Так что будь добр, хватит разговаривать со мной в подобном тоне! Она поняла бы, если Сайлас ударил её. Тогда она вцепилась бы в навощенные пряди или попыталась выцарапать ему глаза. Или начни он вдруг адекватный и конструктивный диалог (удивилась бы знатно, но поняла). Но Сайлас отпустил свитер и брезгливо вытер ладони о подол плаща. — Сколько раз я должна повторить, чтобы до тебя дошло? — Тара выдохнула, пытаясь успокоиться. Не хватало ещё того, чтобы и она вышла из себя! — Мне очень жаль и я извиняюсь, что так вышло! Удивительно, как только терпения хватает? Любого другого Тара давно послала бы без шанса как-либо реабилитироваться. А Сайласу до сих пор пытается что-то донести. И когда только он успел стать настолько важным для неё? Сайлас ничего не ответил. Вместо этого он подошел к стене и прикоснулся лбом к деревянным доскам. Главное, чтобы головой не начал биться. Но он, к счастью, замер без движения. Не в состоянии удержаться, Тара широко зевнула. Уже, наверняка, за полночь, а проснулась она затемно. Она устроилась в кресле, накрывшись пальто как одеялом, и вытянула ноги. Перед тем, как заснуть, мозг зацепился за щербины и борозды на журнальном столике. Длинные, извилистые, похожие на дороги… — Какого черта ты вообще туда поперлась? — произнес Сайлас, вырывая её из дрёмы. Он так и стоял у стены, и к счастью, в голосе было куда меньше гнева и раздражения. Видимо, решил, наконец, последовать её совету. — Потому что кое-кто не захотел исполнить мою маленькую просьбу, — пробормотала Тара, зевая. Самое искреннее, что она могла сказать сейчас. — И поэтому ты побежала вешаться на шею к Кишки-Наружу? — презрительно бросил он. Они встретились взглядами. Помимо возмущения и недовольства Таре на миг показалось, что Сайлас выглядит обиженным. — А ты что, ревнуешь что-ли? — она потянулась и принялась приглаживать безнадежно измятую рубашку. — Больно надо. — Ты вряд ли поймешь, насколько мне нужно, как ты сказал, вешаться кому-то на шею. Я привыкла к этому! У меня дома несовершеннолетняя сестра, которая виснет на мне каждый раз, когда видит. Сердце заныло от досады. Всё, как она и думала, Сайлас никогда не ответит ей взаимностью. И всё же, Тара решила высказаться. — Но знаешь, что хуже всего? Я думала, что мы друзья. Думала, у нас есть что-то общее. Но когда мне понадобилась помощь, ты сбежал к Изольду, сверкая пятками! Голос предательски дрогнул, а в глазах помутнело от слез. Она опустилась к сапогам, отбросив пальто в сторону, делая вид, что ей до смерти понадобилось обуться. — А что, если я не хочу флиртовать и обжиматься? — в голосе закипело раздражение. — Прикажешь потакать твоим эгоистичным желаниям просто потому, что тебе взбрело в голову, что я должен так поступить? — Да что у тебя за проблемы с флиртом? — возмутилась Тара, отрываясь от шнуровки. — Я не хочу, чтобы между мной и наукой кто-то стоял! — Ты это сейчас серьезно? — зубы заскрежетали, а губы плотно сжались. — Думаешь, я пытаюсь встать между тобой и наукой?! Да если бы не я, ты продолжал бы ампутировать конечности одной только пилой и лепить бесполезные дополнительные конечности без пояса! Без меня не было бы никакой формулы… — Грежул был прав, — воскликнул Сайлас, заставляя Тару замолчать. — Я и без тебя прекрасно справлялся. — Да иди ты знаешь куда? — прошипела она, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Очень захотелось уподобиться Грежулу и отвесить Сайласу пощечину. И это вся его благодарность? За всё, что она делала каждый день? За всё, что она рассказала и показала? — Проваливай, — приказал он на удивление ровным тоном. Однако в лице не было и тени спокойствия: крепко сжатые челюсти, горящие от ярости глаза, сдвинутые на переносице брови. Тара пулей вылетела из комнаты, оставив обувь у камина и чулки на подлокотнике. Она закусила губу, чтобы не разрыдаться, но слегка опоздала — слезы хлынули, как из крана, а из горла вырвалось свистящее всхлипывание. Она вскочила в первую попавшуюся комнату и захлопнула за собой дверь. После всего, что Сайлас наговорил, не хватало ещё, чтобы он слышал, как ей плохо.