Unvoiced

В маленькой некромантке что-то переменилось. Наутро она нашла силы самостоятельно подняться с постели, а лицо, посеревшее и осунувшееся, приобрело нормальный оттенок. А ещё она почти перестала кашлять. Сайлас не смыслил в медицине, но догадывался: так обычно не происходит. Но самые странные метаморфозы произошли в её настроении и поведении. Вместо того, чтобы радоваться из-за отступившей болезни, Тара замкнулась в себе. Она сидела в постели, положив на колени сшитые в подобие записной книжки листы, и напряженно что-то записывала. Перо скользило по бумаге с такой скоростью, что Сайласу оставалось только гадать, что за идея посетила её. — Ты хотя бы завтракала? — спросил он, не зная, как лучше подступиться к разговору. Маленькая некромантка вздрогнула от обращения к ней и вскинула голову. На нижней губе появилась красноватая полоска от зубов, а глаза подозрительно блестели. Сайласу вдруг захотелось вернуться назад во времени, чтобы ни о чем не спрашивать Тару. Чтобы внутренний мир, такими стараниями приведенный в порядок, не рушился от вида измученной и изведенной ассистентки. — Да. Поела немного, — она тут же искривила губы в подобии улыбки. То ли из-за болезни, то ли из-за чего-то ещё все её эмоции начали выглядеть как-то не так. Слеза скользнула по щеке, оставляя за собой блестящую дорожку. Сайласу приходилось видеть её плачущей всего три раза: в день встречи с Грежулом и совсем недавно, когда Тара осознала, что ей недолго осталось. И вот сегодня. Да что же происходит, раз она плачет? И почему не расскажет в чем дело? Бессилие выводило из себя почище жителей Могильника, начисто не замечающих изменений в поведении маленькой некромантки. Ниру зашёл к ней после очередного выезда. Завидев его, Тара отложила записи и натянула на лицо почти нормальное выражение. Ниру рассказал о последних случаях и изменениях в состоянии больных, после чего они пустились в рассуждения и начали пытаться найти закономерности. Сайлас раскрыл «Трактат о целебных растениях Бантуса и окрестностей» и сделал вид, что читает. Почти сразу после ухода Ниру пришел пацан, которого Тара воскресила ещё летом. Он притащил поднос с запеканкой и малиновым вареньем, уселся на край кровати и начал молоть чепуху. После нескольких минут бессмысленной болтовни маленькая некромантка совсем сникла. — Уйди уже, — рявкнул Сайлас, демонстративно захлопывая книгу. — Не мешай человеку болеть. — А ты у нас что, доктор? Лучше всех знаешь? — пацан повернулся к нему и недовольно прищурился. — Ты что, не видишь? Она от тебя устала. — Если вы оба не против, я бы полежала одна, — произнесла она, проводя пальцами по обложке записной книжки. Ничего не поделаешь, пришлось уйти. Перед тем, как покинуть комнату, Сайлас поглядел на Тару, и помимо печали в её взгляде скользнуло что-то похожее на благодарность. — Может, это от тебя она устала? — пацан едко рассмеялся, стоило ему оказаться в коридоре. — Как ма вообще терпит зануду вроде тебя? Сайлас едва сдержал желание запереть его в сарае и не выпускать, пока тот не превратится в ледяную статую. Пацан, видимо, почувствовал раздражение, исходящее от него, и поспешил убежать в гостиную. Впрочем, к вечеру температура снова подскочила, и это дало Сайласу возможность побыть с маленькой некроманткой ещё немного. На ужин он принёс лёгкий овощной суп и тушеную говядину. Тара вымученно улыбнулась и с явной неохотой принялась за еду, а он уселся на старенький расшатанный стул рядом с кроватью. — Утром тебе было полегче, — произнёс Сайлас, не зная, что сказать, но желая начать разговор. — Утром всегда легче. Тара прикрыла глаза. За последние несколько дней её лицо очень похудело, а веки приобрели свинцовый оттенок. Сайлас попытался вспомнить, все ли смертные так болеют или это одной ей так повезло, но в голову ничего не шло. — Тебе не обязательно ждать смерти. Ниру может обратить тебя, пока ты ещё живая. После его слов ассистентка отложила ложку, так и не доев суп. Она решительно посмотрела на Сайласа и сообщила: — Мне нельзя умирать. — Это ещё почему? Потому что Тара что-то задумала и решила не говорить ни ему, ни Ниру. И что бы это ни было, это её тревожит. Во взгляде проскользнуло отчаяние, всего на доли секунды, а затем она опустила глаза и продолжила есть без аппетита. — Тара, что происходит? — Почему тебе кажется, будто что-то происходит? — ответила она вопросом на вопрос и принялась нарезать мясо на кусочки поменьше. — Потому что общаюсь с тобой уже полгода и знаю, какая ты обычно, — выпалил Сайлас, с трудом скрывая раздражение. — Тут нужно быть кретином, чтобы не допереть, что с тобой что-то не так! Её рука поднялась от подноса с едой, потянулась к нему и похлопала по колену, потому что больше ни до чего не дотягивалась. — Не думала, что ты такой проницательный, — губы Тары дрогнули в полуулыбке. Нож застыл над очередным куском, а сама она будто задумалась над чем-то. А затем, наградив его коротким взглядом, призналась: — Просто мне очень страшно. Поддаваясь неизвестно откуда возникшему порыву, Сайлас вскочил со стула и схватил маленькую некромантку за плечи. Хотелось, правда, немного другого: гладить её по впалым щекам, по заострившимся скулам. Хотелось (один раз он так уже делал) прижаться лбом к её лбу, горячему, как чайник, только что снятый с огня. Только вот не стоит ему делать нечто подобное. — Я и не думал, что ты такая трусиха, — сказал он, отмахиваясь от ненужных мыслей. — Нашла, чего бояться. Всё будет нормально. Как же он ошибался. Под ночь Сайлас устроился на свободной половине кровати, укрыл ноги шерстяным пледом, и вернулся к «Трактату о целебных растениях Бантуса и окрестностей». Маленькая некромантка лежала рядом, и под двумя пуховыми одеялами казалась ещё меньше, чем обычно. Она утомленно улыбнулась, на этот раз почти естественно, и закрыла глаза. «Ну и дела», ехидно пропел внутренний голос. «Сначала обнимаешься с ней, теперь вот лежишь в одной постели. Что дальше?» А ничего. На этот раз никто не пытался флиртовать. Сайлас находился рядом, потому что маленькая некромантка ходила по грани между жизнью и смертью. Потому что сейчас ей тяжело, и нужно, чтобы кто-то находился рядом. И нужно, чтобы кто-то был с ней, когда она умрет. Он поднял глаза на Тару, пытаясь впитать то, как она выглядела до смерти. Но исхудавшее и изможденное лицо — совсем не то, что ему хотелось увидеть. Сайлас аккуратно, чтобы не разбудить, стянул с неё наушники и вытащил телефон из расслабленных пальцев. В наушниках играла спокойная, неторопливая мелодия. «Give her love and protection, give her all, all the things she need», пробормотал солист, и эти слова прозвучали как призыв. Сайлас провел ладонью по лбу, спустился к щеке и подбородку. Последующие годы ему придется иметь дело с болезненной и будто бы вечно уставшей маленькой некроманткой. Пора начинать привыкать. Но с экрана телефона на него смотрела другая Тара. Как же она исхудала в Бантусе, раз на фотографиях её талия и бедра кажутся слегка полноватыми? Но даже так ему очень нравились фотографии, сделанные в её родном мире. На одной она позировала на фоне крепости. Рядом с ней стояли худощавая женщина и девочка, младше некромантки лет на пять. Волосы всех троих были черными и вьющимися, а на лицах застыла одинаковая улыбка. Вторая фотография находилась ближе к концу альбома, и Сайласу приходилось подолгу листать, чтобы добраться до неё. На ней Тара выглядела совсем юной. Она стояла во дворе перед домом и неловко улыбалась. На ней красовалось изысканное платье винного цвета, а распущенные волосы струились по плечам. На следующей фотографии у неё на шее висела девчонка с двумя черными косичками, а маленькая некромантка улыбалась во все зубы. Вот такой, радостной и здоровой, ему и хотелось бы запомнить её. Выключив экран телефона, Сайлас вернулся к чтению. Кто бы мог подумать, что трактат увлечет его настолько, что он забудет складывать щепки в камин? Сайлас рассматривал черно-белые иллюстрации, размышлял об их свойствах, и почти не поднимал голову на маленькую некромантку. И так продолжалось бы дальше, если бы Тара не дернула головой, словно отшатнувшись от чего-то. Между бровями маленькой некромантки залегла тонкая морщинка, а рот приоткрылся, будто готовый что-то сказать. В уголках глаз начали собираться слезы. Книга полетела на тумбу, едва не опрокинув канделябр. Сайлас навис над ней, пытаясь сообразить, что делать, а Тара снова метнулась и протяжно замычала. — Тара! — воскликнул он, будто бы звук собственного имени должен был помочь ей справиться с кошмаром. Она выгнулась дугой, а затем натужно всхлипнула и часто задышала через рот. Слезы, навернувшиеся на глаза, превратились в маленькие лужицы и потекли по вискам. Очередной стон обернулся сдавленным криком. Тогда Сайлас вцепился ей в плечи, горячие от лихорадки, и хорошенько встряхнул. Тара открыла глаза и в них показался ужас. Какое-то время она смотрела на Сайласа, не понимая, что происходит, а потом сморщилась и разрыдалась. — Ну и чего ты ревешь? — растерянно спросил он. Поди разбери как вести себя с рыдающими женщинами? В ответ на это маленькая некромантка закрыла лицо руками и сжалась. Сайлас не придумал ничего более оригинального, кроме как притянуть её к себе и сгрести в объятия. Тара уткнулась лбом в шею, обжигая обрывистым дыханием, и ткань воротничка начала пропитываться слезами. В её плаче было что-то отчаянное, что-то невероятно пугающее, отчего Сайласу становилось беспокойно и горько. — Ты и теперь будешь утверждать, что ничего не происходит? — прошептал он, когда рыдания сменились едва различимыми всхлипами. Тара отстранилась, чтобы посмотреть на него. Страх во взгляде так никуда и не делся. — Я просто не знаю, что делать, — губы Тары снова задрожали. — Я не знаю. — Может, пора уже рассказать в чём дело? Вдвоем уж что-нибудь сообразим, — проворчал Сайлас. Каждое слово приходилось тщательно подбирать, чтобы не ляпнуть нечто грубое или язвительное. Выходило хуже некуда, ну не привык он кого-то успокаивать. Но маленькую некромантку и это устроило. — Вчера ночью ко мне пришел могилорожденый, — начала она виновато. Влажные от слез пальцы вслепую нашарили ладонь Сайласа и накрыли её. — Он говорил что-то о демонах. О том, что всё пошло не так, когда я появилась здесь, и о том, почему так вышло. А в конце сказал мне выбрать. — Что выбрать? — Сайлас судорожно сжал её запястье. О том, что скажет маленькая некромантка, он уже догадывался. — Из-за моего присутствия этот мир рушится и рано или поздно совсем исчезнет. Тот мужчина сказал, что я могу вернуться домой, или остаться здесь навсегда, — Тара всхлипнула и принялась тереть и без того красные глаза. — Мне очень страшно! Я не знаю, что делать! — Выходит, ты ещё не решила? — произнес он куда более встревоженно, чем хотелось. — Боюсь, мне придется уйти, — маленькая некромантка опустила глаза и уставилась на колени, скрытые под одеялом. — Я должна… И не закончив, уткнулась лицом в колени. Внутри, наравне с почти ощутимой болью и тяжестью, поднялось раздражение. — Ты не можешь уйти сейчас, — голос изменил ему, и прозвучал глухо, будто эхо. — Ты сама говорила, что в Растпорте вот-вот начнется эпидемия… Ниру с ума сойдет разгребать всё это в одиночку! И я вместе с ним, хотелось добавить Сайласу, но он осекся и замолчал. — Мне правда нужно уйти! — простонала она, не поднимая головы от колен. — Моя сестра в опасности! Он почти ничего не запомнил из того, что Тара рассказывала о ней. У Сайласа тоже были сестры, но их судьба волновала настолько мало, что он даже не помнил их имен. — Ты ведь говорила, что она почти взрослая, — Сайлас нахмурился. — Что с ней случится? — Гвен и недели прожить не может, чтобы не влипнуть в неприятности! — воскликнула Тара, отчаянно взмахнув руками. Пришлось отпустить её запястье и убрать руки куда подальше. — А ведь она живет с отцом! — И что, разве плохо? — он попытался припомнить собственного отца, но в памяти не возникло ни одного образа. — Сейчас увидишь! Она спустила ноги с кровати, повернувшись к нему спиной, и вдруг начала раздеваться. Стянула с себя свитер, тон в тон с его плащом, и небрежно отбросила в сторону. За ним полетел ещё один, чёрный. — И что ты устроила? — скептически поинтересовался Сайлас, когда маленькая некромантка принялась расстегивать пуговки на блузке с расшитым цветами воротничком. Вместо ответа Тара сняла блузку и осталась в одном лифчике. К счастью, на этом она остановилась. То, что вытворяла маленькая некромантка — неправильно и странно, но Сайлас поймал себя на мысли, что не может оторваться от разглядывания торчащих лопаток и тонкой талии. — Вот! — воскликнула она, перебрасывая волосы через плечи. — Вот! Разве плохо? При более детальном рассмотрении кожа на спине оказалась бугристой и неровной. Сайлас схватился за подсвечник, поднял его над собой. И застыл. От лопаток до поясницы кожу испещряли десятки, а может, сотни шрамов. Небольшие, размером с вишневую косточку, округлые и розоватые. Те из них, что становились бледными и выцветали, покрывали свежие, более заметные. Ему захотелось провести по ним пальцем, но Тара дернула головой и несколько прядей упали ей на спину. — Вот с этим человеком я оставила свою сестру, — произнесла она и прижала руки к груди, чтобы хоть немного согреться. — Оденься, — только и смог сказать Сайлас. Плечи маленькой некромантки мелко задрожали. Всё, на что его хватило, это накинуть на плечи Тары блузку. Чувство жалости смешалось с неуместным возбуждением и раздражением. И последнее всё набирало обороты, затмевая всё остальное. Да как так?! Тара вырвалась из рук человека, который регулярно мучил её и черт знает как ещё измывался, чтобы вернуться обратно? У неё ведь всё здесь наладилось: она не голодает, у неё есть кров над головой, а он и Ниру столько всего для неё сделали! И это её благодарность — бросить их во время эпидемии? — Моей сестре наверняка сейчас плохо, — заговорила она, влезая в рукава. — Я всю жизнь буду винить себя, если останусь здесь. Прости. К Сайласу вернулась жгучее чувство, посетившее его в тот вечер, когда маленькая некромантка убежала танцевать с Кишки-Наружу. Снова она делала выбор не в его пользу. — Сколько у тебя времени? — наконец, спросил он. К этому моменту Тара застегнула блузку на все пуговицы и нырнула в горло свитера. Воротничок, к которому прижималось её лицо, полностью вымок и холодил кожу. — Он сказал, что придет завтра. У неё было двое суток, и половину из этого срока она молчала? Хорошо, что маленькая некромантка сидела спиной к нему, и Сайласу не приходилось скрывать злость. — Все это время я делала записи. Я собираюсь написать так много, чтобы Ниру было легче в разработке лекарства и лечении болезни. Это должно помочь. Я не хочу бросать вас вот так, но я не могу остаться. — И когда ты собиралась сказать о том, что уходишь? Тара притихла. Она, что, вообще не собиралась говорить им? Просто превосходно. Маленькая некромантка задумала бросить их совершенно одних, разбираться черт пойми с чем, когда сама понимала в этом больше всех вместе взятых! Прекрасно! То-то Ниру обрадуется, когда узнает об этом! — Думаешь, что какие-то записи могут помочь? — он вспылил, а Тара вздрогнула, как будто бы от удара. — Я знаю, ты злишься… — она несмело обернулась. Её глаза тускло блестели в полумраке. — Но можешь ли ты позлиться на меня потом, когда я уйду? Подобное предложение ударило его под дых. Путаясь в складках пледа, он соскочил с постели, готовый разразиться язвительной тирадой или просто закричать, чтобы выплеснуть гнев. Может, хоть что-то из этого поможет облегчить ноющую боль внутри? — Прости меня. Пожалуйста, прости, — прошептала она, избегая смотреть на него. Но от звука её голоса стало только горше. Сайлас развернулся и вышел, ничего не говоря. Нужно найти Ниру. Посмотрим, как это ему понравится.