Сила гласа любви

Сегодняшнее экстренное собрание Мужской Ассоциации Шинигами проходило в казарме 3-го отряда. Кира очень волновался. Во-первых — он впервые принимал гостей. Во-вторых — была середина рабочего дня и пить было категорически запрещено, ведь вечером предстояли разборы полётов. В-третьих — денег у Ассоциации катастрофически не хватало и приходилось выкручиваться ужом, завязавшимся в морской узел. Накрыв скромный стол — чай да пирожки, Кира обнажился, накинул хаори на стройные плечи и надел солнечные очки, в которых нифига не было видно, но это был символ Мужской Ассоциации, и уселся ждать остальных членов. Вскоре явился Иба-сан, на удивление трезвый, поэтому мрачный и вредный. — Денег нет… — мрачно произнёс он. — И не будет, бюджет урезали. Мы слишком редко появляемся на публике, поэтому нам и не платят. Кира тяжело вздохнул. И почему они, члены Мужской Ассоциации Шинигами обязаны влачить жалкое существование и не имеют своего штаба в то время, как Женская Ассоциация нагревает карманы за счёт их слабостей? Кира покраснел от возмущения, вспоминая свой позор, когда Матсумото заманила их с Хисаги-семпаем на фотосессию, а в итоге раздела, расписала неприличными словами и всё это сфотографировала… К счастью эти снимки нашёл капитан Хитсугая и уничтожил, а то позор Киры был бы неизгладим. От грустных мыслей Изуру отвлёк Шухей, сияющий как начищенный чайник. — Мужики! У нас есть деньги! — и он вывалил на стол пачки купюр. — Хисаги-сан! — восхитился Иба. — Откуда такое состояние? — Ну… на войне и в любви все средства хороши… — слегка смущённо заявил Шухей. — Скажем так, они добыты честным и законным путём, но я бы хотел оставить втайне метод их заработка. Мужчины недоумённо переглянулись и пожали плечами. — Отлично, давайте пить чай! — Кира принялся разливать чай по чашкам. — Значит, мы сможем выкупить первую колонку «Чистых душ» под нашу статью о нравственности? — Да… — слегка смущённо кивнул Хисаги. — Но статья должна быть идеальной, в то же время написанной просто и понятно, чтобы перекрыть статью Кучики-сан о высоком искусстве.  — У меня есть наброски! — Изуру помчался к столу, достал из шуфлятки ворох листов и протянул Хисаги. — Я верю, что ты сможешь сделать из них приличную статью! — Конечно! — довольно кивнул главред «Чистых душ». Далее они пили чай, жевали пирожки и обсуждали грядущие планы Мужской Ассоциации Шинигами, а после дружно отправились на собрание лейтенантов. Абарай и Чоуджиро-сан отказывались вступить в Мужскую Ассоциацию, мол, некогда им, дел полно. После собрания девушки, о чём-то хихикая, разошлись с новенькими mp-3 плеерами, которые достали из Мира Живых. «Вот куда все деньги Женской Ассоциации ушли?» — грустно подумал Кира. Судя по лицу Рангику-сан, она слушала что-то очень приятное: рот был приоткрыт, грудь вздымалась, а по щекам плясал довольный румянец. Хинамори-кун же выглядела ужасно смущённой, и даже в какой-то момент выдернула из ушей наушники и только потом выключила произведение. Когда Изуру попытался спросить девушек, что же они слушают — они тут же грубо отшивали его, втыкали наушники в уши и продолжали слушать. Лейтенант Нему блаженно улыбалась, Нанао-сан расплылась в улыбке, сёстры Котэтсу блаженно слушали один плеер на двоих, и лишь лейтенант Кусаджиши была без плеера. Кира решил провести расследование. Он обошёл половину лавок, чтобы узнать, что слушают женщины всего Сейрейтея, но получал лишь расплывчатый ответ, что это только для женщин. Всю ночь Кира не мог уснуть, пытаясь раскрыть загадку хорошего настроения женщин-шинигами. Даже капитан Сой Фонг слушала плеер и смущалась, как девчонка! А на следующий вечер Мужская Ассоциация устроила знатную пьянку! Иба-сан ушёл на середине, сказав, что у него ещё остались дела, а Хисаги-семпай остался в кабинете у Киры. — Рангику-сан такая довольная в последнее время… — осторожно начал Изуру. — Что же она такое слушает? — Главное — что довольная! — Шухей отпил большой глоток выпивки из тыквы. — И это только начало! — Начало? — удивлённо поинтересовался Кира. — Ты что-то знаешь об этом? — Немного… — уклончиво понизил голос Хисаги. — Знаю, что в продажу поступили аудио, которые делают женщин счастливыми! И стоят они баснословно! Весь бюджет Женской Ассоциации уйдёт! — довольно хихикнул он. — Ты что-то знаешь, Хисаги-семпай! — коварно улыбнулся Изуру. — Что же это такое? — Ничего я не знаю! — замахал руками Шухей, слегка краснея. — Я же главред, и мне в следующий выпуск заказали большую статью об этих аудио! Вот, пишу… — А ты слушал, да? — развязно пробормотал Кира. — Немного… — смущённо пробормотал Хисаги. — И что там? — глаза Киры сияли надеждой. Но ответа Изуру так и не получил, и дальше они обсуждали дела, отсутствие капитанов и женщин. А потом и вовсе уснули на футоне Киры, так и не натянув хаори. — Люблю… тебя… Кира вздрогнул, когда хриплый баритон произнёс это в самое ухо. Приоткрыв глаза, он прислушался к сбивчивому дыханию Шухея, пытаясь понять, не почудилось ли ему. — Твой ясный взгляд дарит мне улыбку… — страстно произнёс Хисаги. — Видя тебя, я всегда расцветаю… Кира слегка смутился, но решил не будить пьяного товарища. — Запах твоих волос божественен… — продолжал бормотать во сне Хисаги. Изуру ощутил, что краснеет. Очевидно же, что другу снится Рангику-сан, или ещё какая-то красавица, но… почему это звучит так чертовски горячо?! — Хочу тебя целовать… Везде… — выдохнул Хисаги, крепче прижимая Киру к себе. Изуру в ужасе прикрыл пылающие щеки, но ладони были слишком тёплыми, чтобы охладить его смущение. — На террасе, в кабинете, в нашей комнате… — бормотал Шухей. — Словами не описать, как я люблю тебя… Терпению Киры пришёл конец и, беззвучно и плавно выскользнув из объятий друга, он отправился в туалет, унимать накатившее смущение. Он и сам давненько был обделён подобным вниманием, но… Хисаги-семпай же такой красивый и статный, у него отбоя от девушек не должно быть!.. Или же у него есть девушка, и он по привычке бормочет это во сне? Холодный пот пробежал по спине Изуру, стекая меж ягодиц и неприятно возбуждая. Вернувшись в комнату, он улегся на футон, надеясь, что Хисаги-сан больше не будет бормотать в уши романтические непристойности. Вскоре Кира спокойно уснул, и наутро неловкая сцена казалась лишь дурным сном. Всё шло из рук вон плохо. Кира допустил массу ошибок в отчётах, уронил Вабиске себе на ногу во время тренировки с Абараем, и случайно назвал капитана Хитсугаю по имени, за что тот его минут пять отчитывал. Но дурацкие признания в любви так и не выходили у Киры из головы и мешали думать. Главное, даже не сами слова, а с какой страстью они были высказаны, с каким желанием… Кира краснел не к месту. Особенно глупо это было, когда он принёс капитану Кучики исправленные отчёты и, слушая монотонный голос Бьякуи, вспомнил страстные признания и залился краской до ушей, за что был отчитан ещё одним капитаном… А на следующий день главнокомандующий собрал часть капитанов и лейтенантов на экстренное собрание. — Итак! — хмуро заявил Ямамото. — Я заметил, что за последние три дня в ваших отрядах было слишком много мелких правонарушений, ваши отчёты пестрят ошибками, а у некоторых — и непристойностями! — хмуро заявил он. — Итак, объясните мне, что это за повальная рассеянность? — Ничего особенного, — мягко улыбнулась капитан Унохана. — Это скоро пройдёт! — Что послужило причиной такого возмутительного поведения? — прорычал Ямамото. Кира поёжился. Из присутствующих лейтенантов и капитанов он был единственным мужчиной, остальные… Те самые женщины, что слушали плееры. Неужели, даже капитан Унохана?! — Вам не понять, Генрюсай-сенсей… — мягко улыбнулась Унохана. — Лишь женщина может оценить всю прелесть этого временного безумия… Все присутствующие дамы закивали. — Ладно, женщины, а вы, лейтенант Кира, почему допустили сорок три ошибки в отчётах, вывели из равновесия двух капитанов и… — Ямамото заглянул в список и пожал плечами. — Как вы объясните свою рассеянность? Вроде ж не женщина… — Ну… — Кира смутился. — Кажется… Все женщины затаили дыхание в ожидании ответа. Глаза Рангику-сан нехорошо заблестели. — Я влюбился! — выпалил Кира. — И теперь только и думаю о… об объекте своей страсти. Прошу простить моё возмутительное поведение, я возьму верх над своими эмоциями! Матсумото присвистнула, Хинамори с изрядным подозрением уставилась на бывшего однокурсника, а Нанао покачала головой, прекрасно зная, что такое — мужская влюблённость. Вот только нет у лейтенанта Киры такого крепкого тыла, как у капитана Киораку! — Ладно, — кивнул Ямамото. — Не забывайте, что у вас достаточно свободного времени, чтобы тратить его на развлечения и прочие глупости, — он покосился на Киру, — но в рабочее извольте работать! Если подобное повторится — будете наказаны! — хмуро закончил он. Как только отчитываемые офицеры покинули зал совещаний, девушки тут же принялись возмущаться, многие полезли за наушниками, а Кира рванул в свой кабинет, срочно приводить дела в порядок. Нужно было срочно разобраться с нынешней ситуацией. Он — лейтенант 3-го отряда, на его плечах висит вся работа, пока не назначили нового капитана. Непозволительно ошибаться, тем более из-за пьяного бормотания друга. Да, с Хисаги-семпаем следовало поговорить об этом… Но аккуратно. Вечером Кира, после извинений перед капитанами Кучики и Хитсугаей, зашёл в офис 9-го отряда, обсудить грядущую статью о нравственности и дополнить её деталями о странном поведении женщин-шинигами. Хисаги-семпай так и лучился бодростью и радостью, Кире даже стало немного легче и спокойнее рядом с ним. — Странное поведение, говоришь? — улыбнулся друг, наливая Кире новую чашку сакэ. — Да, это очень интересно. Я ценю твою самоотверженность, но, всё-таки, не стоило идти на такие жертвы ради того, чтобы проникнуть на закрытое собрание, — он похлопал Изуру по плечу. — Да нет, я сам виноват… Отвлёкся на свои мысли, и пришлось врать… — тут он задумчиво перевёл тему, глядя на товарища. — Слушай, Хисаги-семпай. Последние пару дней ты сам на себя не похож, весь такой живенький и активный… Уж ты-то сам не влюбился? — Не-не, — энергично замахал руками Шухей, даже не краснея. — Я просто доволен, что у меня есть много материала для журнала работа спорится, и у нашей Мужской Ассоциации теперь есть приличный бюджет! — И, всё-таки, Хисаги-семпай, откуда же эти деньги? — усталость не прошла бесследно, и Изуру пьянел быстрее обычного. — Я… не могу сказать… — слегка смутился Шухей. — Но это полностью законно, никто не пострадал. Просто я не могу пока раскрывать всей правды… После следующего выпуска — может быть… — он уклончиво пожал плечами. — А что насчёт тебя? — Что насчёт меня? — не понял Кира, отпивая из горла. — Ты сказал перед собранием, что влюбился… — напомнил Шухей. — А… ну… — Кира немного покраснел. — Я просто замотался, ну и был случай один, который будоражит воображение… Не могу же я сказать главнокомандующему, к тому же перед женщинами, что у меня воздержание аукнулось… — смущённо пробормотал он. — И ведь за весь день никак не было времени уединиться… — Понимаю… — тяжело вздохнул Шухей. — Поэтому делаю это в обед… — он усмехнулся. — И иногда даже отправляюсь в наш штаб в мире живых, чтобы никто не помешал. Кира понимающе закивал. Вечер протёк спокойно и вскоре Изуру засобирался в родной барак, но обнаружил, что всё вокруг кружится, а на ногах стоять очень тяжело, словно он уронил на них Вабиске. — Давай, ложись у меня… — заплетающим голосом предложил Хисаги, увлекая Киру в лейтенантские покои. Кира не мог уснуть на новом месте, но сопение рядом убаюкивало, до тех пор, пока… — Ты моё солнце… — пьяно пробормотал Хисаги-семпай. — Ты освещаешь мою жизнь… Каждый день с тобой — мне в радость. Хочу гулять с тобой под сенью деревов… деревав… дерев… тьфу… — буркнул он и всхрапнул. Кира хотел вскочить и убежать, но тело было каменно-тяжёлым, и он не мог сдвинуться. — С нашей первой встречи я знал, что ты — особенный… — довольно трезво и, к ужасу Изуру, — страстно, продолжил Хисаги. — Твои сап… соп… фировые глаза… твои светлые волосы… они пленили меня в первую же минуту… Я понял, что нам предна… предня… предзнячено судьбой быть вместе… — сладострастно выдохнул он. Даже пьяный мозг Киры сообразил, что у Рангику-сан серые глаза. И рыжие волосы остаются рыжими, а не «светлыми»… Лейтенант Котетсу? А какие у неё глаза? А какого цвета сапфир? Всю ночь Кира изнывал, пока не набрался сил, ретировавшись в туалет, где усмирил своё бурное возмущение обеими руками. На следующий день Кира взял отгул и решил проследить за Хисаги-семпаем, который тоже был выходной. Поначалу тот читал какой-то журнал, затем отправился в лес. Он полчаса бежал, пока не добрался до бурно гремящего водопада. Кира, скрывшись в листве и тщательно скрывая рейацу, наконец-то увидел, с кем встреча у семпая. — Привет, малыш Шухей! — радостно воскликнула женщина. — Как успехи? — Ну… мне немного неловко… — смутился Хисаги, глядя на собеседницу. — Всё-таки все эти беспорядки… — Не думай о них, — махнула хвостом женщина. — Давай, начинай! — В тот день, когда я тебя увидел — я потерял покой! — страстно начал Шухей. — Я… — дыхание у него спёрло. — Я не мог спать, грезил лишь тобой… Твоим стройным станом… «Он… Он влюблён в Йоруичи-сама?!» — не мог поверить своим ушам Изуру. — «Но… Но… капитан Сой Фонг же…» — Больше страсти, малыш, больше! Ты в любви признаёшься, а не рассказываешь скучную историю жизни… — оборвала его Йоруичи. — Может, тебе стоит признаться в любви фотографии? У тебя же есть что-то особое, мм? — конец фразы потонул в гроходе водопада и Кира не услышал, лишь увидел, как женщина ловко что-то выхватила из-за пазухи семпая и с удивлением рассматривала. — Вот уж никогда бы не подумала! — усмехнулась она. — Ты, едва не падающий в обморок при виде декольте Матсумото… — Это не то, Йоруичи-доно! — побледнел Хисаги. — Вы не так поняли! — кричал он, пытаясь вырвать карточку из рук. — Это… Рангику-сан как-то нас попросила попозировать, вошла в раж и… получилось много подобных фото… конечно, их не опубликовали, но у неё остались негативы и она шлёт их пару раз в неделю в редакцию «Чистых душ»… К счастью — на моё имя… Я собирался её уничтожить… фотографию, а не Рангику-сан… — взвыл он. — У меня нечем было заложить журнал, поэтому я… Вот это… — Ладно-ладно, я поняла… — рассмеялась Йоруичи — Но в любом случае — продолжай! Твоё признание должно быть идеальным! — Д-да… — смущённо пробормотал Хисаги и, откашлявшись, продолжил: — Я до сих пор помню запах твоего шампуня… Как твои изящные руки сжимали рукоять Зампакто… Чувствуя, что краснеет, Кира поспешил ретироваться. Его сердце бешено билось, а в голове вертелись дурацкие мысли: Хисаги-семпай репетирует признание в любви? Он… он носит с собой то самое фото? Он не хочет говорить, откуда деньги? Он… он бормочет о синих глазах и светлых волосах… неужели? Неужели?! И тут он столкнулся нос к носу с Абараем. — Смотри, куда бежишь! — буркнул Ренджи, поймав парня в объятия. — Ты чего так несёшься? — Я, ну… ммм… — смущённо отвёл взгляд Кира. — Я, кажется, осознал, что моя невзаимная любовь оказалась взаимной… — выпалил он. К счастью, в переулке были они вдвоём и никто не услышал этого признания. — Неужто, Хинамори?! — присвистнул Ренджи. — Не-не… — покачал головой Изуру. — Но… Мои глаза же можно назвать сапфировыми, да? — он уставился на Ренджи. — Ну… как бы да… — кивнул друг. — Тебе признались? — Нет, но… кажется, я видел репетицию… — Знаешь, будь мужиком — признайся сам! — похлопал его по спине Абарай. — Правда, так ты её пленишь. Но, лучше таки выясни, может у кого-то другого глаза такие же синющие… — задумчиво пробормотал он. — Совет вам да любовь, и больше не роняй ничего… — хихикнув, он поспешил по своим лейтенантским делам, а Кира отправился в свои покои, навести порядок в кабинете и в голове. Руки тряслись, сердце стучало, как отбойный молот, румянец не сходил со щёк, и Кира не мог поверить в происходящее. Конечно, Хисаги-семпай был его примером для подражания. Он был очень способным, сообразительным и прекрасным бойцом. Именно в ту страшную ночь, когда Хинамори-кун была покорена капитаном Айзеном, он, Изуру, больше переживал за Хисаги-семпая. А потом… потом влюблённость отошла: они спокойно общались, хотя Кире и было немного не по себе, когда Матсумото-сан слишком активно флиртовала с ними, или сорок пятое упоминание её груди во время дружеской попойки, а теперь… неужели всё это время он всё-таки был влюблён и слегка ревновал? И… неужели это ему он готовит признание? Следовало проверить! Хисаги-семпай уже вернулся в казарму, и Кире пришлось придумывать дурацкую причину посещения прямо на ходу. — Я… Я тут подумал, а не приобрести ли нам штаб для Мужской Ассоциации? — предложил он. — Но, после моих оплошностей… Не мог бы ты поговорить с главнокомандующим? — Не, — покачал головой Хисаги. — Пока что наша организация маленькая и можно собираться в кабинете или в нашем полевом штабе. Но я работаю… А ещё Акон из научного отдела может нам помочь… — задумчиво почесал затылок Шухей. — Знаешь, завтра много работы, но вечером мы могли бы выпить? — он довольно улыбнулся. — Правда Иба-сан с капитаном Комамурой отправляются на окраины Руконгая в патруль, а Рангику-сан и капитан Хитсугая — в мир живых… Зато я закончу работу над новым выпуском и отметим это! Твоя статья — прекрасна! — довольно улыбнулся он. — Спасибо, Хисаги-семпай… — кивнул Изуру. — Я буду ждать! Весь вечер Кира не находил себе места. Наутро же он узнал, что Хисаги-семпай с утра пораньше отбыл в мир живых, и только вернулся, нагруженный мешками. Закончив свои дела. Кира решил проведать друга, но того не оказалось на месте. И тогда Кира решил изучить его рабочее место. Открыв верхний ящик, он увидел журнал… Это был журнал с обнажёнными мужчинами в самых разных позах и образах. Из одежды на них были только фундоши или пах прикрывали букетом, рукой или бутылкой. Конечно, порнографией это не было, но и точно не журнал купальников. Кира сглотнул. Значит… Семпаю нравятся мужчины? Или и те, и другие, если он падает в обморок при виде груди Рангику-сан?! Дрожащими руками Кира убрал журнал на место. Решено, он признается семпаю в своих странных чувствах! Абарай-кун сказал «будь мужиком», вот он и будет! Ожидание было недолгим. Кира взял на себя все хлопоты и наскоро приготовил ужин, как раз к возвращению Хисаги-семпая. — Кира-кун? — удивился тот, глядя на друга. — Что здесь происходит? — Хисаги-семпай, у меня к тебе серьёзный разговор… — Изуру отложил лопатку в сторону и ополоснул руки, прежде чем начинать. — Я слушаю, — кивнул ничего не подозревающий Шухей, усаживаясь за стол. И тут Кира впал в ступор. Все слова, пояснения, признания… Всё, над чем он так долго думал — рассыпались при виде такого радостного семпая. Думать уже было нечем, и Кира просто резко набросился на Хисаги и жадно его поцеловал. Тот вежливо, и не менее страстно, ответил на поцелуй, обнимая Изуру. Кира полностью отдался тому светлому и приятному чувству, пока не закружилась голова от недостатка воздуха. — Кира-кун… — тяжело дыша, выдохнул Хисаги. — Что на тебя нашло? — Я… я тоже тебя люблю! — выпалил Изуру, чувствуя, что готов провалиться в мир живых, а то и вовсе в Хуэко Мундо. — Тоже… любишь? — недоумённо заморгал Шухей. — Что? — Я знаю. Что ты готовил признание в любви с Йоруичи-сама… — принялся сбивчиво пояснять Кира. — И видел у тебя журнал с голыми мужиками… И слышал, как ты спьяну бормотал признания… Я не хочу, чтобы ты нёс эту тяжкую ношу! Я хочу, чтобы ты знал — я тоже тебя люблю с первой нашей встречи! Шухей сидел совершенно обладевший, машинально гладя Изуру по голове. — Послушай… — наконец-то заявил он. — Ты всё не так понял… — смущённо выдохнул он. — Всё не так… И тогда он начал свой рассказ: — Идея с теми фотографиями, которые сделала Рангику-сан, натолкнула меня на рассуждения. А после подслушал разговор Хинамори и Котетсу, что им приятно, когда им признаются в любви. Я спросил Йоруичи-доно об этом, и дальше мы придумали записать цикл признаний в любви для женщин-шинигами и хорошенько подзаработать на этом. Йоруичи-доно писала сценарии, Акон предоставил студию и занимался монтажом. Я настолько вымотался читать эти признания, и нужно было для каждого типа свои критерии: цвет волос, объём фигуры, глаза… И на сапфировых у меня язык так заплетался, что я минут пять записывал эту фразу. Настолько отдавался этому делу, что во сне и бормотал… — слегка смущённо пояснил Шухей. — Пусть работа и изнуряющая, но прибыльная. Правда, я не думал, что эти признания произведут настолько сильное впечатление на женщин, что качество работы упадёт… Я писал целую статью о загадочном голосе в женском сердце, и сказал бы вам с Ибой, но после… Вот так… Кира замер в осознании всего. Значит… Он всё так глупо спутал, но… — А журнал? — осторожно спросил он. — С мужиками? — Какой журнал? — не понял Шухей. — У тебя, в ящике стола… — смущённо пояснил Кира. — Прости, но мне было так любопытно… Хисаги встал, открыл ящик, достал журнал, полистал и отложил его на стол. — Провокация, здесь лежал журнал с девушками и эротическими рассказами, под которые я снимаю напряжение. А это — впервые вижу… — Какой же я дурак… — пробормотал Кира. — Я наивно принял всё на свой счёт, а оно… Вот… прости, я всё это сгоряча ляпнул… — Ну… — загадочно и смущённо улыбнулся Хисаги. — Честно сказать… У меня язык не поворачивался называть твои признаки, боялся сорваться… — он подсел рядом. — Я всё боялся, что ты поймёшь неправильно, да и тебе всегда нравилась Хинамори… Думал, Казешини просто шутит… Называя тебя… таким… — Ты… ты правда меня любишь? — краснея спросил Кира, его голос сорвался. — Не знаю… давай проверим? — и Хисаги мягко поцеловал его в ответ. Занятые друг другом лейтенганты совершенно не заметили, как на пороге возникли Иба-сан и Рангику-сан. Иба протёр очки, чтобы проверить, не мерещится ли ему, а Матсумото принялась снимать на беззвучный фотоаппарат новый материал для главреда «Чистых душ»… — Эй, Ичиго! Просыпайся, извращенец! — Чего тебе? — Ичиго шлёпнул плюшевую игрушку по голове, скидывая с себя. — Подъём! Стоило нам с сестрёной Рукией оставить тебя одного, как ты тут непотребства рассматриваешь! И какие! — завистливо выдохнул Кон. — А если бы Карин или Юзу это нашли, а?! — Да что нашли? Нет никаких непотребств… — сонно пробормотал Ичиго, пытаясь понять, кто же подкинул ему эти самые «непотребства». Вполне могло быть, что это всего лишь исторический роман или журнал мод. Или тот самый идиотский журнал с моделями, в котором снялся его отец, а потом раскидал по дому со словами «бери пример с настоящих мужчин!». Юзу и Карин жутко ворчали, а сам Ичиго закинул его куда-то под стол. Продрав глаза, Куросаки наконец-то обратил внимание на то, что возмутило Кона. Это была порнушка. Ичиго такую бы никто не продал, да и сам он не особо интересовался подобными темами, однако тут был целый журнал с фото, рисунками и рассказами. — И как? Как ты объяснишь это, а?! — размахивал плюшевыми лапками Кон. — Вот что ты за извращенец?! — Я впервые вижу этот журнал, — буркнул Ичиго. — Вероятно, его забыл кто-то из шинигами, устроивших у меня в комнате штаб и склад гигаев в шкафу… — открыв створку, он в сердцах швырнул злосчастный журнал внутрь, он открылся и из него на пол спланировала фотокарточка. Подняв её, Ичиго густо покраснел и хотел скомкать, но Кон её выдрал и взглянул сам, заливаясь краской до ушей. — Кажется… я больше не смогу нормально общаться с Шухеем и Изуру… — сглотнул Ичиго, отворачиваясь от снимка. — Кто вообще додумался мне это подсунуть?! И зачем?! — заорал он. — Ичиго, гуд морнинг! — в спальню влетел отец, и рыжий по привычке уклонился. Ишшин стремительно пролетел через комнату и вылетел в окно, а вместе с ним — и злостчастная фотокарточка. — Ичиго! Ты извращенец! Мама не была бы такому рада! — раздался вопль на весь район. Пока Ичиго подбирал слова, чтобы наорать на Кона, отца и тех шинигами, что оставили у него в комнате эту похабщину, его удостоверение замигало и он, проглотив душу+, отправился крушить пустых, оставив Кона разруливать этот бардак.