— Да дураки они все, Серёж

— Да дураки они все, Серёж, — Олег громко хлопает дверью в комнату, отчего парень, уже сидящий на кровати, вздрогнул и ещё сильнее обнял свои колени, тихо плача. Ну правда, какими же нелюдьми нужно быть, чтобы обидеть это чудо! Серёже было уже пятнадцать, но вёл он себя ровным счётом как ребенок — постоянно удивлялся и радовался мелочам, смешно кривил лицо, когда ему что-то не нравилось, делал парные браслетики и дарил их Олегу, внимательно следя за тем, чтобы тот носил подарки. Ну как вообще можно его обижать? Да, у Разумовского была одна особенность с рождения, но это ведь не повод избивать его и доводить до истерики. — Серый, ну ты чего? — Олег садится на кровать рядом с другом, поддерживающе обнимая за плечи. — Ну хочешь я им всем надаю? Серёжа всхлипывает и поднимает голову. Глаза у него красные, заплаканные. У Олега от этого взгляда сердце сжимается. — Да какая разница! Это всё равно не исправит того, что я урод, — произносит и опять заходится в слезах. Волков недовольно фыркает. Он ещё покажет этим мальчишкам где раки зимуют, будут знать как обижать его Серёжу. А пока что нужно что-то с этим делать, пока друг совсем не загнал себя в угол. — Да что ты их слушаешь, — поглаживает рыжую макушку, успокаивает — Они глупые просто, а дразнят тебя потому что самим страшно признать, что ты красивый… Красивее их всех! Разумовский опять поднимает голову, недоверчиво глядя на Олега. — Правда? В голосе такая надежда и грусть. — Конечно, правда! — возмущается Волков, что тот ему не верит — Ты вон какой прекрасный, как оленёнок Бэмби, такой весь маленький, пушистый, в пятнышко. Каждое такое красивое, не похожее на другое… просто невероятно! — Они сказали, что я как жаба, — хлюпает носом в ответ, а из глаз всё ещё катятся слёзы, — И что еще чуть-чуть и покроюсь бородавками. Олеж, я не хочу быть жабой! И бородавки тоже не хочу! Я хочу красивым быть… Мысленно парень добавляет «как ты». Олег тяжело вздыхает, прижимает его к себе крепко-крепко, целуя куда-то в макушку. Это было обыденно для них. На людях, конечно, такого не было, но вот в своей комнатке Волков позволял себе немного нежности в сторону Разумовского. — Да ну что ты заладил, говорю же — Ты. Красивый. Правда, очень-очень. Ты что же, другу своему не веришь? — Конечно… Сережа выдает это тихим дрожащим голосом. Олег лишь надеется на то, что спутал интонацию и это не означает, что тот снова себе что-то придумал этакое. — Ты мой друг, вот и говоришь мне это, чтобы поддержать, а на деле я просто урод. И меня никто никогда не полюбит! — Разумовский путается в словах, начинает жестикулировать, отталкивая Олега, трясется — Особенно с этими дурацкими пятнами! Они же ужасны, такие, будто на меня ведро отбеливателя вылили неравномерно или будто я корова какая-то… или… или... жаба… Волков ловит его руки, которыми парень активно машет, и крепко сжимает его ладони. Параллельно без перерыва повторяя «Серёж! Серёжа, посмотри на меня!». Разумовский уже буквально задыхается от своих же рыданий, но краем уха всё же умудряется расслышать просьбу Олега. Чуть успокаивается и только тогда подчиняется. — Никогда так больше не говори, — серьезно говорит Олег, всё ещё сжимая его ладони в своих. — Я не люблю врать, ты же знаешь. Я правда считаю тебя красивым. — говорит, а сам стирает в это время слезинки, что катятся по щекам друга. — И твоя эта особенность тоже очень красивая. В глазах Разумовского облегчение и тепло. Он крепко сжимает руку Олега, чуть улыбаясь ему. Если тот действительно так считает, то это хоть что-то хорошее… Хотя глядя на свои руки Серёже было неприятно. Но если Волков говорит, что красиво, то он рад, что хотя бы друг его поддерживает и принимает. Так сложно принять себя, побороть свои комплексы, когда ты один, совершенно беспомощный и забитый. Погрузившись в свои мысли Серёжа чуть дёргается от тихой фразы, которую должно быть почти не слышно, но из-за тишины, что воцарилась в комнате, она звучит слишком ярко. — И вообще-то… я тебя люблю. Разумовский внимательно вглядывается в лицо напротив. Парень смотрел ему в глаза, также внимательно разглядывая, но почему-то почти незаметно покраснев. — Так ты не так, — возражает Серёжа. Немного смущённый до этого Волков щурит глаза и чуть улыбается. — Что? Ты по-другому… — не понимает заплаканный друг. — Ну… а нужно… Тушуется и не знает как правильнее сказать, какое слово лучше применить, но думать уже видимо и не придется. — Как нужно? — щурится Олег, а после, выждав пару секунд, чуть не смело добавляет — Вот так? Придвигается ближе, касаясь губами чужих губ. Сначала просто прижимается, просто чувствует нежную кожу. Чуть осмелев, Олег немного проявляет инициативу, целуя глубже. Не сильно, чтобы не спугнуть Разумовского. Но тот, кажется, замер и вообще испугался, отчего Волков, почувствовав это, сразу отпрянул, глядя куда-то в пол и думая, что, наверное, это все же было не лучшим решением. — Да, — бормочет Серый, прикасаясь пальцами к губам, а потом сразу же добавляет. — Сделай так ещё раз. Волков думает, что ему кажется, но Серёжа, всё ещё заплаканный, но такой же красивый, призывно и чуть смущённо смотрит на него. И он сдается. Целует уже не как в первый раз, настойчивее, одну руку кладет на затылок парня, приближая к себе, а в другой опять сжимает пятнистую ладошку. В этот раз Разумовский отвечает. Так неумело, но так искренне, что у Олега внутри все трепещет и искрится от эмоций. Губы теплые, языки горячие, дыхание уже сбилось, буквально под кожу друг к другу проникают. Волков чуть отстраняется, взгляд у Серёжи чуть пьяный, одурманивающий. С ума сводит настолько, что хочется лишь целовать его и забыть про всё на свете. Что Олег и делает, прижимаясь губами к белому следу на шее, вызывая тихий стон. Зацеловывает каждый миллиметр, каждую точечку и пятнышко, пытается вложить в свои действия всю любовь и нежность, показать то, как он любит его всего, несмотря на какие-либо особенности. Серёжа для Олега прекрасен весь — с головы до пят и обратно, до кончиков рыжих волос. Разумовский все хватает ртом воздух, крепко вцепившись в олеговы плечи. Но несмотря на экстаз, что так неожиданно появился, он отчётливо слышит каждое слово, что Волков произносит в перерывами между расцеловыванием его всего. «Красивый, ты такой невероятно красивый», «ты как вселенная со звёздами», «Серёж, ты самый красивый, не верь никому», «такой красивый», «мой оленёнок»… Серёжа весь прекрасен, и теперь Олег будет говорить ему об этом каждый день, а еще показывать, что его могут любить и будут любить несмотря ни на что. Серёжа просто обязан знать, что он красивый.