Выживание Лили

      Чёртовы цены.       За 5.99 или за 6.99? Взять дешевле, но меньше тампонов в упаковке, или дороже, но больше? У меня всего десятка, а надо бы ещё купить бинт и что-нибудь на обед.       Я лихорадочно рассматриваю стеллажи в супермаркете, застыв, как будто месячные пошли впервые в жизни. Надо решить, что купить, пока не пришёл консультант. Не хотелось бы с кем-либо здесь контактировать, неловко отказываясь от помощи. Ненавижу всё это.       Прикрыв глаза, с раздражением тру виски. Головная боль никак не проходит. Мои контактные линзы уже просрочены на три месяца и теперь доставляют мне сплошной дискомфорт. От этого адски начинает болеть голова. Но купить новые я себе не могу позволить, по крайней мере в ближайшие месяцы, а ходить в очках в школе — почти самоубийство. Подкину остальным ещё один повод для издевательств. Папа дал десятку, и мне придётся растянуть её на неделю, хочу я этого или нет. Прикусив губу, высматриваю скидки, но нет, сегодня явно не мой день. Ни скидок, ни акций. Ничего, что помогло бы мне сэкономить.       Желудок противно урчит. Слишком громко. Надо что-то съесть, иначе на уроке я не усижу. Не хватало ещё привлечь внимание всего класса. Опять на смех поднимут. Может сэндвич? Но сначала тампоны, да поживее.       Натянув на голову огромный капюшон, — папина ненавистная толстовка; когда-нибудь я ее сожгу, — прячу под тканью копну длинных сальных волос. Надо было на днях помыть голову, но папа не пускал в ванную. Я провинилась, пришла позже обычного, и попала под его горячую руку. Хорошо, что хоть ведро вернул. Писать в пакет было уж слишком отвратительно. Приходилось завязывать их, чтобы не пролилось и ждать, когда он позволит слить мочу в туалет. Однажды он запретил мне выходить из комнаты три дня и у меня собралось достаточно пакетов, чтобы уверенно сказать — такой опыт совершенно не хочется повторять.       Беру упаковку за 5.99 и стремительно иду в сторону кассы. Низ живота побаливает, и я чувствую, что мне нужно поскорее разобраться с тампонами в местной уборной, пока я не испачкала нижнее белье. Не знаю, когда ещё папа разрешит пользоваться его стиральной машинкой. Он так переживает за электричество и воду, что может месяцами не подпускать меня к душу или розеткам. Приходится заряжать телефон в школе или в библиотеке, иначе я бы осталась без связи. Спасает и душевая в школе, иначе я бы смердила похуже протухшего мяса.       Проходя мимо полок с выпечкой, не могу удержаться и аккуратно выхватываю булку. Незаметно кладу её в глубокий карман толстовки и радуюсь, что смогу скоро перекусить.        На кассе нервничаю больше обычного, хотя знаю все свои действия наперёд. Покупка вещей личной гигиены всегда вводит меня в тревожное состояние, словно я на виду у всех совершаю что-то аморальное.       Сейчас я и правда выгляжу паршиво, так что кассирша смотрит на меня с брезгливостью. Я её понимаю. Возможно, что от меня уже попахивает. Надо бы сегодня помыться в школе после уроков, когда никого уже не будет из класса. Жаль, что сменную одежду я не взяла, но папа бы заподозрил неладное, увидев непривычно пухлый рюкзак.       Парень в очереди за мной стоит почти вплотную, и я знаю, что он ухмыляется, глядя на мою одинокую пачку тампонов. Да, у меня течёт кровь из вагины, и я не виновата в этом. Моя матка вытворяет подобное каждый месяц, хочу я этого или нет. Мне всегда хреново первые три дня, так что завали хлебало и не лезь ко мне.       Но я молчу, скрывая лицо под капюшоном, оплачиваю свою покупку и вылетаю из супермаркета. Булочка в кармане греет мне душу. Возможно мне даже удастся накопить какую-то сумму. Смешно. Как будто побег от папы меня спасет. Он найдет меня в любом случае. Он найдет и убьет меня за то, что я предала его.       Слушаться и повиноваться — моя лучшая тактика, так я хоть остаюсь в живых. Надо делать всё то, что он захочет, и тогда я буду получать доступ ко всем удобствам в доме. А когда настанет нужный момент, то я убью его. Я чувствую, что могу это сделать. Не сейчас, но когда-нибудь. Эта мысль поддерживает во мне силы, особенно когда папа снова берётся за моё воспитание.       Кто-то сзади нагоняет. Моя первая реакция: бежать, что есть сил. Но если не выйдет, то бить в пах, по коленной чашечке или в солнечное сплетение. Бить и бежать. Я уверена, что могу спастись от любого. Ну может кроме папы. С ним не всё так просто.        — Эй, крошка.       Я иду, понуро опустив голову, горблюсь, руки в карманах, но парень не отстаёт.       — Иди сюда, детка, — он хватает меня за талию, приподнимает и затаскивает в ближайший переулок.       — Нет, нет, пожалуйста, — лепечу я, вырываясь. Ноги мои смешно болтаются в воздухе, пока я, вцепившись в чужие руки, пытаюсь их отодрать от себя. Только не сейчас, пожалуйста. Я ещё не дошла до уборной.       — Деньги сюда живо.       Он что, думает, что я в своих карманах храню наличку? Или у меня гора банковских карт?       — У меня ничего нет, — наигранно жалко отвечаю я, отскочив от него на два шага, когда он выпускает меня из стального захвата. Я прижимаюсь спиной к стене, изображая испуг.       Малолетний отморозок смотрит на меня масляным взглядом. Тот самый, что стоял позади в очереди. Небось думает, что сейчас развлечётся со мной или что-то в подобном духе.       — Пожалуйста, отпусти, — у меня нет никакого желания играть с ним в кошки-мышки. Мой голос звучит фальшиво, но парень этого не замечает.       — Доставай всё, что есть в твоих гребанных карманах! — он вытаскивает из заднего кармана джинс складной ножик. Мне пришлось приложить все силы, чтобы не расмеяться. Складной ножик? Папа такими игрушками пиво открывает.       На часах 9 утра. Основной поток людей схлынул, так что мы в переулке одни и на главной дороге пусто. Звать на помощь я всё равно не собиралась. Но такими темпами я опоздаю на уроки.       Кажется, я долго смотрю в сторону дороги. Парень пару раз угрожающе наступает, но держит дистанцию. Его явно напрягает моё спокойствие.       — Сучка, ты сейчас доиграешься.       Чёрт, папе это очень не понравится. Он может меня наказать за то, что я опоздала в школу. Иногда он требует придерживаться жёсткой дисциплины, а иногда закрывает меня в комнате, если я провинилась, и сообщает учителю, что я заболела и буду только через неделю. Мне нравится ходить в школу, несмотря на то, что надо мной там издеваются. Благодаря школе я могу хотя бы выходить на улицу. Надо избавиться от этого парня и мчаться на уроки, пока папа ничего не заподозрил.       — Хорошо, сейчас, — я медленно тянусь к своему карману.       Мну купюры, дрожащей рукой достаю их и разжимаю ладонь раньше, чем следовало. Под порывом ветра деньги падают на землю. Парень недовольно смотрит то на меня, то на мятые купюры.       — Ой, прости, сейчас подберу.       Я бросаюсь за деньгами, но вместе с ними хватаю горсть земли вперемешку с грязью и швыряю ему в лицо. Он кричит, в гневе трёт глаза, а второй рукой размахивает ножом.       — Ах ты сучка!       Выбиваю у него из рук нож. Как же слабо он его держал! Будь папа рядом, он бы не церемонился с этим недотёпой. Оружие — ха, зубочистка скорее — отлетел на приличное расстояние, так что можно теперь не переживать.       Подняв с земли булыжник, я бью парня по голове. Тот вскрикивает и падает навзничь, хватаясь за рану.       — Сукин сын, — бурчу я, собирая свои деньги. — Радуйся, что остался жив. Будь здесь...       Нет, не нужно произносить это вслух.       Будь здесь мой папочка, он бы от тебя живого места не оставил.       Парень лежит, утирая кровь с лица. Я забираю его маленький складной ножик. Найду ему лучшее применение. Он матерится, но не двигается с места, шокированный тем, как обернулись события.       Я прячу всё в широкий карман толстовки. В другом кармане меня дожидается булочка. Главное, чтобы папа не узнал об этом происшествии, а то вновь запретит ходить в школу. Он считает, что я не способна себя защитить, а значит должна сидеть дома под его присмотром.       — Придурок, — бросаю я парню и выхожу из переулка.       На уроки я всё же опаздываю.