Maternal instinct

Пожалуй, все началось с Сарады. Ее лицо, когда она посмотрела на Боруто так мягко, рассеяно, сняла очки, и… все получилось как-то само собой. Они поцеловались – глупо, даже по-детски; Сарада так растерялась, что застыла на месте. Заминка длилась всего несколько секунд, а потом она оттолкнула оттолкнула Боруто и набросилась с возмущениями. - Ты с ума сошел, лезть ко мне со своими слюнями?! Тогда Боруто было двенадцать, и целовался он, действительно, так себе. Хуже только находил нужные слова в столь деликатные моменты. - А ты действительно похожа на Саске-сенсея. - Что? – опешила Сарада. Как-то само вылетело, просто вот такая первая мысль после первого поцелуя. С кем не бывает? Отец говорил, что в возрасте Боруто Саске был той еще занозой в заднице, и к заучке-Сарада это тоже вполне относились. И их глаза, угольные, беспокойные, были один в один. Что ж, это был не первый зуб, который потерял Боруто – но первый из-за любви. И конечно из всех ниндзя-медиков Боруто взялась помогать Сакура-сан. - Кто это тебя так? – поинтересовалась она, запрвляя волосы за уши. Боруто потупился – ему вовсе не хотелось, чтобы Сараду ругали за такую мелочь… - Дело житейское, Сакура-сан… а можно задать вопрос? Она кивнула, не отводя рук от челюсти Боруто. - Как вы стали женой Саске-сана? Свет, сопровождающий лечебную технику вспыхну, и погас. - Ну, я всегда была немного влюблена в него, - улыбнулась она так печально, что Боруто стало жаль ее, - а вот он… Так вышло, что наш брак был поспешным решением. Война меняла людей. Нельзя было знать, будешь ли ты жив завтра. И после того, как твое родители поженились… Наверное, Саске решил взять пример с него… это не могло продлиться долго. Взгляд Сакуры был устремлен куда-то сквозь Боруто. Едва ли она уже понимала, кому она рассказывает свою историю, но остановиться не могла. - И рождение Сарады… просто чудо, но даже так… все закончилась, - она вздохнула, - что-то я совсем в воспоминания ударилась, давай-ка вернемся к твоему зубу… Сакура любила Саске – наверное, уже не так, как прежде, но Боруто видел. Пусть она была замужем за Ли-саном, осколок прежних чувств засел в ее сердце очень глубоко. И вот теперь Боруто тоже чувствовал себя безнадежно влюбленным. Еще ему нравилось представлять, что бы было, встреться они Саске, будучи ровесниками. И очень жалел, что этого не произошло во время их путешествия в прошлое. Ведь как бы ни был Боруто близок с учителем, едва ли тот воспринимал его как взрослого, равного. Пару лет назад – сейчас Боруто был готов придушить ту версию себя – сказал кое-что… - Вы мне нравитесь, Саске-сан! Сколько ему тогда было, лет тринадцатью… да, вскоре после того поцелуя с Сарадой. Тогда Учиха не был даже его наставником – легенда деревни, близкий друг отца… пожалуй, даже очень близкий. По крайней мере, так говорили, когда родители Боруто разводились. Боруто все старался не совершить глупостей, не опозоритсья в глазах Саске, а в итоге…Даже в глаза Саске не смотрел, поклонился, и смиренно ждал ужасной кары за свои слова. Саске – не Сарада, если его разозлить, отсутствием зуба точно не отделаешься. Но тот тихо фыркнул, и потрепал Боруто по волосам. - Мы с тобой и вправду неплохо ладим, - вряд ли Саске вообще правильно его понял… Боруто и сам не знал, чего бы хотел услышать в ответ… может, гневной отповеди – вдруг хоть она охладила бы пожар, разгоравшийся внутри его сердца. Из-за этого Боруто стал ненавидеть отца еще больше – вот уж кому доставалось достаточно внимания Саске. Когда они сидели втроем, Саске всегда смотрел на Наруто – и его взгляд был не таким непроницаемым, как обычно. Мягко, терпеливо – как на нечто глупое и шумное, но вполне приемлемое. Когда Саске там смотрел на самого Боруто, внутри все скручивалось морским узлом. *** Что уж говорить, когда Саске согласился быть его наставником. Ради отца ли – но Боруто предпочитал об этом не думать – он столько трудился, чтобы быть достойным внимания учителя, что больше не хотел оглядываться на Седьмого. Как-то после долгой миссии Боруто повис у учителя на шее – тогда он еще не перегнал Саске, и едва доходил ему до подбородка. - Наконец-то вы вернулись! Тогда Боруто показалось, что Саске тоже обнял его в ответ – всего на долю секунды, но даже так он сделал Боруто самым счастливым мальчишкой в Конохе. С тех пор, после каждой миссии Саске, они проводили вместе хотя бы пару часов – Боруто просто не отходил от учителя, а Саске не спорил. Позволял мальчишке быть радом, болтать, порой даже рассказывал о том, что видел за пределами деревни. А потом приходил Наруто, и все портил. Потому что Саске смотрел только на него. - Почему ты все время лезешь не в свое дело? - шипел мальчишка, когда он втроем сидели в Ичираку, пока Саске отошел сделать заказ. - Что? -Саске-сенсей, почему ты все время к нему липнешь? Отец улыбнулся, как делал это обычно, когда проводил время с сыном и другом, широко и беззаботно. - Боруто, Саске мой лучший друг, а ты просто глупый упрямый мальчишка. Но Боруто не верил. Когда они возвращались домой, и Наруто отправлял сына спать – что они делали оставшись вдвоем, за закрытыми дверями? Боруто и сам не знал, почему так злится. Может, отец и учитель действительно были просто друзьями – они были взрослыми, оба заботились о благополучии деревни. Кроме того, Боруто знал, что были секретные миссии, которые отец доверял лишь главе клана Учих, никому больше. Как-то он попытался проследить – обошел дом, уцепился за подоконник и подтянулся, уперевшись лбом в прохладное стекло. Ничего предосудительно; но Саске отпихнул Наруто, когда тот что-то сказал, придвигаясь ближе, чем следует. Наруто тут же обернулся в сторону окна – все понятно, куда ему против обладателя шаррингана и Седьмого Хокаге, вот и все тренировки скрытности. Но даже так, последнее время их отношения изменились в лучшую сторону. С тех пор, как Саске стал наставником Боруто, они стали проводить вместе еще больше времени, и Боруто наслаждался вниманием учителя, несмотря на изнурительные, до кровавых мозолей, тренировки. Боруто изо всех сил старался быть лучшим из генинов, и Саске отвечал на его старания – пусть и со свойственной ему замороженностью. Сарада как-то чуть не поколотила Боруто за то, что он потащил учителя отрабатывать технику в выходной. - Он мой отец! А ты только и делаешь, что мешаешь. - И мой наставник. Ну не ревнуй, Сарада, - поддразнивал ее Боруто, - если бы будешь стараться, он и тебя похвалит. - Дело не в этом…больно нужна мне его похвала. Боруто знал о проблемах в семье Сарады – его родители тоже развелись – как и многие из тех, кто решили слишком поспешно связать себя узами брака. Копившаяся годами обида на отца, которого никогда не было рядом, и его попытки наверстать упущенное…И Саске как мог старался быть внимательным к Сараде. Но выходило плохо – Сарада считала, что отец должен вести себя по-другому: - Быть сильным, активным, он же альфа! - Мне кажется, сенсей любит тебя, просто… - Обращается, как с маленькой! - Мой отец и этого не делает… *** Долгие миссии Саске, как думал Боруто, могут ослабить их странную связь – но как бы ни так, чем дольше длилась разлука, тем острее Боруто радовался встречам. А потом Боруто начал различать запахи – это должно было как-то помочь, поставить все на свои места, оборвать тянущуюся с детства слишком тесную привязанность. Но запах Саске был странным, приглушенным и приятным до одури, только вот – Боруто не сразу это почувствовал - был чем-то схож с запахом отца. Боруто поделился опасениями Мицуки, но тот лишь пожал плечами: - Еще один повод повзрослеть, Боруто-кун. Оставь их, и начни наконец строить свою жизнь. Сарада была настроена более скептически: - Как ты мог такое подумать… Они же оба альфы! И мужчины, - Сарада фыркнула, - и вообще, я просто не верю, что отцу может нравиться такое. Не знаю даже… может ли он любить. Только вот слова друзей не заставили Боруто прекратить смотреть на учителя, как голодный пес смотрит на кусок свежего мяса. Как утопающий в открытом море на спасательный круг. Все закрутилось – Боруто невыносимо было находиться рядом, и не иметь возможности прикоснуться к учителю, и когда Сарада уговаривала его встречаться, Боруто просто не выдержал, согласился. Наверное, из-за ее сходства с отцом. Молился всем духам и богам, чтобы сенсей об этом не узнал – просто не хотел, и все тут. Как будто еще смел на что-то надеяться… Заниматься с ней сексом оказалось очень приятно. Достаточно было просто потушить свет, чтобы представить… Подарить себе робкую надежду на ту самую любовь. Только вот запах – Сарада источала сногсшибательный, сильный коктейль молодой альфы, манила и подчиняла. Каждое романтическое свидание заканчивалось схваткой. И даже если это был не тренировочный бой – да, именно полигон был излюбленным местом Сарады для встреч – Боруто все равно предстояло брать приступом подружку. - Ты должен добиваться девушку. Доказывать, что достоин… А Боруто просто хотелось прижаться, наслаждаться лаской и теплом. Это было ошибкой с самого начала – но несмотря на всю вину, которую он должен был чувствовать перед Сарадой…Ведь это очень плохая идея – во время секса с девушкой представлять ее отца. - Сарада, тебе не кажется, что Боруто-кун прилагает куда больше усилий ради отношений с твоим отцом, чем это было с тобой? - как-то неудачно пошутил Мицуки. Сарада ответила что-то язвительное, а Боруто предпочел промолчать – в этой шутке доля правды превышала все допустимые пропорции. Для Саске хотелось стараться, а Сарада сама могла справиться с любой поставленной задачей, слишком требовательная и настойчивая, чтобы Боруто хотелось ей угождать. Даже ее одобрение было окрашено оттенками соперничества, борьбы – и, если в дружбе это подстегивало, в отношениях быстро начало раздражать. - Это не так, учитель… мне приходится стараться, чтобы он был мной доволен. Сарада поправила очки. - Не помню, чтобы он был доволен хоть кем-то. Боруто не стал спорить. Просто вспомнил прохладную руку учителя на свои волосах. Сдержанное «Неплохо», от которого по спине бежали мурашки, и хотелось еще и еще. *** Все кончилось так же сумбурно, как и началось. Найти нужные слова оказалось даже проще, чем он мог предположить. - Прости, Сарада, мы не можем быть вместе… Больше всего Боруто боялся, что она будет плакать, уговаривать его остаться… Но на этот раз даже зубы остались целы – пострадали разве что честь и мужское достоинство. - Потому что я тебе не мамочка? Не бегаю за тобой, как наседка? - Дело не в этом… - И я не омега, чтобы вешаться на тебя, принимать тебя таким какой…черт бы тебя побрал! Та должен был соответствовать, ведь ты лучший! Глаза Сарады вспыхнули красным, ей пришлось сжать кулаки – Боруто видел, каких усилий ей стоило не сорваться. - Чего тебе вообще нужно, Боруто? Ты же сам говорил… что я красивая, и тебе нравятся мои глаза и… улыбка, - она все же заплакала. Боруто попытался неловко ее обнять, но Сарада отшатнулась. - Я просто хотел быть честным с тобой. Мне нравится другой человек, и я не хочу тебя обманывать… Ты еще встретишь того, кто будет… - договорить Боруто не успел, Сарада побежала прочь, а он не стал ее догонять. Стало легче – у Боруто будто камень с души упал, но с другой стороны… он сделал больно подруге – поступил как самый настоящий козел… и какой в этом смысл, если тот, в кого он влюблен, не может ответить взаимностью? Впервые Боруто пил не в веселой компании, не на свидании, а от черной беспросветной безысходности. Сидел за стойкой, пока бар не закрылся, заливая в себя одну порцию саке за другой. Алкоголь не дал облегчения, и ноги стали как ватные, и сами несли его куда-то по извилистым улочкам деревни. Квартира Саске – он даже не удивился, когда понял, возле чьей двери пришел в себя. Боруто долго сидел под дверью, пытаясь протрезветь и собраться с мыслями. Он не знал – не мог сообразить, дома ли наставник, или на миссии – а может, хоть у него на этот вечер есть приятная компания. Проснулся Боруто в чистой незнакомой постели. На табурете рядом сидел Саске и читал – почти в полной темноте. Боруто втянул носом воздух, в квартире пахло очень хорошо, чем-то чистым и теплым. С тоской Боруто подумал, что, должно быть, учитель недавно приводил сюда кого-то. Сам Саске почти не пах – наверное, пользовался подавителями, как многие взрослые шиноби. - Не думал, что ты очнешься до утра, - усмехнулся учитель, откладывая книгу. Без своего привычного застегнутого под горло плаща, и простой синей юкате, учитель казался очень домашним. С сожалением Боруто подумал, что, если бы не произошедшее вчера, он был бы в восторге от того, что оказался в гостях у Саске. - Выпей, - Боруто сел на кровати, морщась от головной боли, и с жадностью осушил стакан. - Спасибо. Саске-сенсей… Мне нужно вам кое-что рассказать. Я встречался с вашей дочерью… - Знаю. Рука Саске лежала у Боруто на плече, и от этого было проще говорить, проще дышать. - И бросил ее, вчера, и вот… - Почему же? - Я запутался… просто есть кое-кто… кого я люблю по-настоящему. Но я не хочу, чтобы мы перестали дружить, Сарада и Мицуки мне очень дороги, и я волнуюсь… - Дай ей время. Любовь не терпит спешки. Саске замолчал, но не отстранился, так и сидел рядом – плечом Боруто чувствовал тепло его тела. В голове еще шумело, и Боруто сделал то, на что точно бы не решился на трезвую голову. Прилег, положил голову учителю на колени, не чувствуя сопротивления, обнял за талию – и так уснул. *** Вскоре после этого услышал Боруто слова учителя, когда спускался на завтрак раньше обычного: - Ты нужен Боруто. У него сейчас тяжелый период. После развода мама не хотела отпускать его из поместья – это же, считай, полная свобода, но помог отец – наконец то показал себя полезным, думалось Боруто. «Саске присмотрит за тобой, пока я присматриваю за деревней», - так отец шутил, оправдывая присутствие наставника в их доме. - Что я слышу, в тебе заговорил материнский инстинкт? - отшутился отец в привычной манере, - ты же знаешь, я все время занят, если хочешь, поговори об этом с Хинатой, вы должны найти общий язык. Это очень по-… ауч, больно! Да что я такого сказал? - Ему нужен отец, а не Хокаге, сделай для сына хоть что-то, - добавил Саске совсем тихо, но Боруто расслышал, - может, хоть у тебя получится… *** Новость о том, что Саске наконец вернулся после долгого месяца отсутствия, застала Боруто в резиденции Хокаге. - Саске в деревне, - сообщил отец, не отрываясь от документов, - я пока занят, дипломатическая миссия страны Дождя никак не может подождать, - присмотри за учителем, - он вернулся с миссии утром, и ему может понадобиться помощь, - я пока не могу вырваться, но ты ему передай… нет, не надо. Просто побудь с ним. - О чем ты? Присмотреть? – Боруто не понимает – что имел ввиду отец. Если сенсей ранен, он бы обратился к ниндзя-медикам, не в первый раз… Но даже так Боруто был рад – наконец-то отец даст им больше времени, а то после каждой миссии он не отходил от Саске – даже дела деревни в эти дни вполне могли подождать. Боруто добирается до дома за считанные минуты, торопливо поднимается по лестнице – в доме Узумаки у Саске есть своя комната – в последние пару лет он частенько после миссий шел сюда, в дом Узумаки. В дом своего ученика. Он чувствует запах учителя еще на подходе к дому, знакомый, родной. Только вот есть что-то еще. Обычно едва ощутимый, прохладный запах Саске оттеняет другой, призывно-пьянящий, сбивающий его, молодого альфу, с ног. Так пахнут течные омеги. Реакция наступает мгновенно – простая химия, как обычно повторял сам Боруто… Неужели Саске с кем-то, с омегой? Но в это просто невозможно поверить – хотя бы потому, что его учитель, друг отца, никогда бы не привел в их дом чужого. Сам Саске не может пахнуть там… только если его отравили, или это очередная редкая запрещенная техника… Молчаливый, убийственно спокойный Саске еще мог бы оказаться бетой, но не омегой же, в конце концов. Дверь в комнату Саске приоткрыта, и Боруто входит без стука, напряженный до предела, с колотящимся под горлом сердцем. - Саске-сенсей… Учитель выглядит странно – и даже не замечает Боруто, лежит на кровати, подтянув колени к груди. Как обладатель шаррингана не заметил его присутствия? Неужели в этом состоянии сенсей был настолько беззащитным? Шторы плотно задернуты, в комнате душно, и запах просто сносит крышу. Можно было подумать, что он болен – в лихорадке, но Боруто уже знает. Такую горячку не сбить лечебными травами или медицинским дзюцу… У Саске течка – простое осознание этого расставляет все по своим местам. В голове встревоженной стаей птиц бьются мысли - почему он один? Где его альфа? Отец… как он мог оставить Саске-сенсея одного в таком состоянии? Зачем отправил к нему Боруто? - Сенсей… - Боруто позвал еще раз, не представляя, что ему делать дальше. - Боруто? - чуть приподнявшись на локте, Саске неловко поправляя сбившуюся юкату. Жаркая волна прокатывает по животу, когда Боруто замечает на тонкой синей ткани влажные пятнышки в районе груди. К такому его жизнь не готовила… Захотелось как можно скорее сократить расстояние, уткнуться носом в шею учителя, и по-настоящему почувствовать его запах… попробовать на вкус светлую кожу. - Что ты здесь делаешь? - голос учителя мягче обычного, он смотрит на ученика так, будто видит впервые. Темные глаза поблескивают в слабом свете настольной лампы. Есть в них что-то демоническое, и Боруто кажется, что, отведи он взгляд, просто пропадет, сгорит. - Да. Меня прислал отец… чтобы помочь. - Вот как, - Саске хмыкает, - твой старик совсем выжил из ума, – не похоже, чтобы полученный ответ ему понравился, и волнующий морок исчезает. Черт бы побрал их обоих – и Боруто и его отца. Да и Саске тоже. Если бы он прогнал Боруто сразу – или хотя бы сейчас, в это самую секунду… но чем дольше Боруто смотрел на него, чем ближе подходил – тез отчетливее понимал, что уже не покинет учителя. - Я могу что-то… - Нет, - после короткой заминки отвечает учитель; он избегает смотреть Боруто в глаза, - мне нужно отдохнуть. Просто не беспокой меня, - заканчивает Саске, и ложится, отворачивается от Боруто. Наверное, ему больно, вдруг думается Боруто. Плечи учителя вздымаются в такт дыханию, неровному, загнанному. А еще ему может понадобиться помощь – неужели отец хотел, чтобы Боруто… что? Только вот вместо жалости к учителю, уместной сейчас и правильной, Боруто чувствует совсем иное. - Как прошла миссия? – продолжает он делано бодрым голосом, - Вы… пострадали? - Боруто. Спрашивай уже, что хотел, и уходи. - Вы омега, Саске-сенсей? Боруто ждал, что сенсей ответит колкостью, но получил только тихий смешок. - Это то, что тебя сейчас интересует? – у него едва ли хватает сил на эту бесполезную болтовню. - Меня беспокоит… ваше состояние. Не чувствуя сопротивления, Боруто подходит еще ближе, присаживается на самый краешек кровати, и удивляется, что Саске не реагирует – а ведь он ожидал как минимум предупреждения – нечто вроде «подойдешь ближе… Хотя сенсей редко занимается такими глупостями, как предупреждение противника. Только вот Боруто не чувствует угрозы. - Сенсей, можно мне… - и сам не знает, о чем хочет попросить. Осознание трепещет где-то рядом, готово сорваться с кончика языка, но то, что хочет Боруто, оказывается мучительно сложно облечь в слова. Учитель избегает смотреть в ему в глаза, и Боруто прекрасно знает, почему. Ведь он больше не ребенок, и между ними творится нечто странное. - Боруто, иди к себе. Это приказ. Но разве может омега в таком состоянии приказывать альфе? Горячая дрожь пробегает по телу, Боруто щурится, давит прорастающий в груди гнев. Нельзя сейчас позволять брать инстинктам верх. Осознание того, что Саске – омега, перевернуло все с ног на голову – и вместе с тем сделало правильным и понятным все, что раньше вызывало у Боруто смущенное недоумение. Мать Боруто тоже была омегой – но они никогда не обсуждали вопросы отношений между альфами и омегами. Мама смущалась, а отец городил глупости про какие-то пестики и тычинки, которые в свое время все только запутали. Саске же… когда Боруто задал этот вопрос ему – без капли стыда, на кристальном детском любопытстве, сенсей задумался, а потом ответил: - Мы не выбираем тех, кого любить. Это может быть альфа, бета или омега, но когда это наступает… -- Саске тяжело вздохнул, - мы не можем противиться этим чувствам. И притяжение бывает порой таким сильным, что приносит боль. Быть рядом с тем, кого любишь, непросто, и… раз уж ты альфа, ты должен уважать свою пару, давать ей выбор. Выбор… и боль – значило ли это, что учитель и отец – пара? Боруто было больно, вся прежняя забота Саске… в этом не было ничего особенного, просто омега заботился о ребенке своего альфы? В этой мысли Боруто отчаянно не нравилось все – и то, что Саске мог принадлежать отцу. Сколько бы Боруто ни пытался доказать, что он – взрослый – все шло прахом, и именно сейчас… - Почему я должен уйти, сенсей? Разве вам не будет плохо… ну, одному? - Прекрати эти глупости, - рычит Саске, тянет на себя покрывало – его начало знобить. - Позвольте вам помочь, я все сделаю, никому не скажу, - шепчет Боруто, - отец очень занят… он не может вам помочь. Но он послал меня. Он разрешил, понимаете? Отношения Саске и отца всегда казались Боруто странными. Седьмой частенько заводил интрижки – но никогда не приводил в дом свои увлечения. Они никогда не обсуждали отношения отца и Саске – как-то не было повода, хоть в деревне и шептались об их связи как более близкой, нежели просто дружеской, Боруто и сам так думал… Это из-за заботы о лучшем друге он отправил к нему собственного сына? Все в деревне говорят о том, как они похожи – может, отец так хотел заменить себя… Да нет, как можно, раздраженно думает Боруто, так отец опять отправил бы вместо себя клона. Слишком сильные чувства отнимают контроль, и Боруто сам не понимает, как так получилось, что Саске лежал под ним, а сам он прижимает его к кровати. Так близко, лицом к лицу. - Уходи, - хрипло, из последних сил выдыхает учитель – Боруто кажется, что у него просто нет сил злиться. Все силы должны уходить на контроль за собой, если омега в таком состоянии… А ведь Саске не стал спорить про отца, будто и не услышал. Но чем больше Боруто уговаривал, тем жестче Саске пресекал эти попытки. С ним всегда так было – от Саке было невозможно добиться хоть чего-нибудь требованиями и наскоком, должно быть, поэтому Сарада никак не могла с ним поладить. Но Боруто всегда умел найти к нему подход, и сейчас должен был справиться. Ведь Боруто может и не был знатоком в таких делах, но слышал из разговоров омег, что течка в одиночестве, без альфы или хотя бы беты – сущее мучение. Глядя на Саске, он быстро убеждался в правдивости этих слов. Выглядел учитель… беспомощно. Трогательно. - Оставь меня в покое, - повторяет Саске, и дергается, в неудачной попытке скинуть с себя мальчишку. - Извините, но не могу, - запах омеги проникает в голову, и путает все разумные мысли, и Боруто не может выкинуть из головы влажные следы на юкате… Ему нужно что-то с этим сделать – с собой, с растущим желанием… Боруто ведет – он никогда не был с омегой в течке, и прежняя целомудренная влюбленность обретала новые формы. Когда Боруто думал, что его сенсей – альфа, черт, он был даже согласен быть снизу, частенько подумывал, но теперь все будто встало на свои места. Взять, укусить, присунуть наконец. Все желания, которые уже не первый год прорастали на задворках сознаний вдруг опутали сознание, подавило волю. Он добьется своего, но не силой… Боруто вспоминает, как еще в детстве мог добиться от Саске гораздо больше лаской и жалобными просьбами, чем нахальством – и уверен, что сейчас это тоже должно сработать. - Саске-сенсей, - почти просящее, жалобно, - теперь мне нужна ваша помощь. И это чистая правда, Боруто просто изнемогает – не дожидаясь ответа, проводит ладонями от талии выше, по груди, к плечам. Не удерживая, скорее уж обозначая свое присутствие. Саске вздрагивает, смотрит ему в глаза, выглядит испуганным. - Что? Он восхитителен, Боруто внезапно осознает, что возбужден – слишком сильно, а ведь ничего еще не произошло. - Вы позаботитесь обо мне? Я… так голоден, - как ни в чем не бывало говорит Боруто и ждет. Черт, он сглатывает вязкую слюну – его действительно терзает голод, пусть и немного иного рода. Саске с трудом понимает, о чем говорит его ученик, даже слова долетают до него как из-под толщи воды. Зато он слышит мягкие просящие нотки в голосе того, о ком он должен заботиться. Боруто не ребенок, твердит последний оплот рацио в мозгу, но… - Но что я могу?.. - Можете. Взгляд мальчишки устремлен… ох черт. Саске прошивает горячая волна. Между ног влажно, смазка течет по бердам, пропитывает юкату и простыни под ней. Боруто ложится рядом, и Саске не пытается ему помешать – лишь его дыхание становится еще тяжелее. Он не сомневается в том, что Саске сделает для него. Что позволит сделать. Если до сих пор учитель его не прогнал, если позволяет находиться так непозволительно близко… Прижимается, как когда-то давно устраивался под боком у сенсея на первых миссиях, спасаясь от темноты и ночного холода. Тогда Саске фыркал, но никогда не гнал мальчишку прочь. - Саске, - произносить его имя приятно, и Саске послушно смотрит на него, - покормишь меня? - Боруто, прекрати… Омега не может сопротивляться такой просьбе – все дело в инстинктах, древних и жестоких, прописанных в негах альф и омег ради выживания… Боруто это известно. Саске – его учитель, он привык заботиться о Боруто, оберегать, и сейчас, одуревший от пляски гормонов не может сказать «нет». Осторожно, будто взявшись обезвреживать смертельную ловушку, Боруто касается его талии, и ведет вверх, к груди. Щеки горят, но горит еще одно место, и Боруто позволяет себе больше. Его потряхивает - какого черта он творит? Отец как узнает, прибьет – но это ладно, а вот что сделает Саске, когда придет в себя… Или отец ему разрешил? Как, черт подери, молодой альфа может еще позаботиться о течной омеге? Наконец он опускает ладонь на грудь Саске – от горячей кожи его отделяет лишь тонкая синяя ткань, но даже так он чувствует напряженные соски и набухшую грудь. Тихий вздох – Боруто не уверен, нравится ли сенсею то, что он делает, но нужно спешить. Так просто будет списать все на горячку течки – и неопытность Боруто, который просто не смог сдержаться… и сделать вид, что ничего не произошло. Только вот Боруто хочется совсем другого. До зуда в челюстях хочется пометить Саске прямо сейчас, укусить, такого покорного и тихого, взять себе, чтобы больше никогда не отпускать. Разводит полы юкаты в стороны, ткань легко соскальзывает с плеч, обнажая бледную грудь с соблазнительно набухшими сосками. Боруто сглатывает, между ног становится горячо и твердо. Сейчас еще можно свести все в глупую шутку, извиниться перед сенсеем, уйти и… он этого не делает. Соски влажные, и Боруто стоит чуть надавить рядом, чтобы молочно-белая капелька выступила на коже, задержалась на секунду, и скатилась по груди, оставляя за собой еле заметный след. Пальцы жесткие, царапают чувствительную кожу, и Боруто почти жаль, что он делает сенсею больно. Для столь чувственных ласк больше подошел бы язык, но он сжимает на пробу, почти осторожно, как познающий мир малыш, и с той же детской непосредственность стискивает уже сильнее в надежде на хоть какую-то реакцию. Но Саске только смотрит на него из-под полуопущенных ресниц, и ждет, кусает губы и молчит. Что вообще с ним происходит, почему он не может это прекратить… почему не хочет? Позволяет. Откидывается на подушки, когда Боруто склоняется над ним – ближе, ближе, пока не касается губами шеи Саске, тяжело сглатывает – не терпится наконец попробовать на вкус. - Боруто… От Саске пахнет чем-то сладковато-теплым, как от брюшка котенка. Так приятно, что Боруто не может надышаться им. Нежность переполняет, Боруто хочется благодарить своего великодушного сенсея – и он обязательно это сделает, но позже… Прикладывается рядом – теснее, чем следует, и Саске уже должен почувствовать его возбуждение. Целует нежный ореол соска, голодно, бесстыдно лижет, трется щекой – будто не понимает, что ему нужно делать – и чувствует, как ему на затылок ложится рука учителя, прижимает ближе. Боруто едва не задыхается от восторга. Неужели учителю нравится? Рука сенсея будто помогает найти нужное положение, и все встает на свои мечта, становится безумно правильным и простым. Так близко, что Боруто кожей чувствует, как колотится сердце учителя. Не медля, втягивает в рот сосок, ласкает языком, как-то инстинктивно понимает, что нужно делать. Саске ерзает под ним, тихо всхлипывает, когда Боруто, ошалев от вседозволенности, прикусывает чувствительную кожу под соском. - Больно, малыш, - но все равно подается навстречу требовательным губам. Тут же зализывает, но голос Саске будит в нем древнее, первобытное чувство. Благоговение и желание обладать, которое заиграло новыми красками. Острая потребность наполнить омегу свои семенем под завязку, оплодотворить, навсегда повязать с собой. Наслаждаться его округляющимся животиком, защищать свою самку и свое потомство. Незнакомые мысли будто принадлежат кому-то другому, жадному, голодному. Тому, кто точно знает, что делать с омегой… У Боруто кружится голова – должно быть, вся кровь отлила от головы в места пониже. Уже ничего не соображая, он ослабляет ремень – глаза Саске закрыты, и ничего не случится, если он просто… чуть ослабит давление ткани на некоторые стратегически важные части тела. Все мнет грудь Саске – зная, что делает сенсею больно, но не в силах прекратить. Его прикосновения не имеют ничего общего с целомудренным объятиями, которое дарил ему Саске. Старательно выдаивает омегу, собирает каждую каплю молока, и дуреет от вседозволенности. Сколько бы Боруто ни пытался быть осторожным, но жажда плоти сильнее. Саске стонет – то ли хочет уйти от его прикосновений, то ли подставиться еще теснее. Хочется еще больше, все сразу, и Боруто жмется ближе, проводит языком по месту, где срастаются ребра. Пальцами проводит по влажному следу – проскальзывает отстраненная мысли, как отлично бы смотрелся в этом местечке его член. Саске – точнее, омеге, так бесстыдно занявшей тело его драгоценного учителя, это бы точно понравилось… Требовательно прикладывается к другому соску, надавливает языком на соблазнительную капельку плоти, чувствует сладкую влагу, текущую на язык. Внизу становится еще горячее – стоит почувствовать, как головка мажет по бедру Саске, так некстати выскользнувшего из разреза юкаты. Сердце замирает – теперь-то учитель должен прийти в себя, прекратить это безумие, но проходит секунда, другая, а тот будто и не заметил, в забытье перебирая светлые волосы. Тогда Боруто позволил себе чуть больше – какая уже разница, если он и так сходит с ума, потерся еще, и едва не кончил от одной мысли, чье бедро он едва ли не трахает… - Больше нет, извини, - выдыхает Саске, и Боруто в шаге от того, чтобы кончить прямо сейчас, от его голоса, от мягкого румянца, какого он никогда не видел у Саске. Сейчас учитель выглядит моложе, растеряно поглаживает плечо Боруто. Похоже, все гораздо серьезнее, чем думал Боруто. А ведь Боруто мог бы быть его сыном – по крайней мере, по возрасту… Только вот Саске не его мамочка. Но Боруто толкается резче, требовательнее, чем нужно, и волшебный морок спадает. Очнувшийся от своего омежьего инстинкта Саске попытался его оттолкнуть – хоть и неуверенно, используя едва ли десятую часть своей настоящей силы. - Подожди… - просто уперся жесткой ладонью Боруто в плечо, попробовал вывернуться, но куда там… Боруто навалился, сокращая расстояние между их лицами так, что мог рассмотреть каждую ресничку, каждую морщинку. Он никому не отдаст эту омегу, не отдаст Саске-сенсея, только не теперь. Альфа внутри Боруто вот-вот был готов взять то, что причиталось ему по праву, и отступать уже не собирался. Саске сейчас с ним – не с отцом, не с другим альфой, и Боруто докажет, что может быть для него самым лучшим. - Саске-сенсей, - даже не замечая сопротивления, Боруто выкручивает покрасневшие соски, - вам ведь хорошо? Хорошо сейчас? Сидя у Саске на бедрах, он чувствует, что учитель тоже возбужден. Знает, как альфа – что эта омега готова к спариванию, так чего еще они ждут? - Можете не отвечать, я знаю… - Боруто, прекрати. - Вам так хорошо, что у вас там стало мокро лишь от того, что я поиграл с вашими сосками. И Боруто продолжает, выкручивает и пощипывает; хочет выцедить до капли, получить все, что ему причитается. Раз уж Саске-сенсей позволил прикоснуться к себе остальное – дело решенное, что бы ни говорило его учиховское упрямство. Усилия окупаются сполна. Саске потирается о бедро мальчишки, сам того не замечая. Зато замечает Боруто – все его восприятие обострено до предела, и эта молчаливая просьба приводит его в восторг. Стоит Боруто провести языком по его груди, как Саске тянет дугой ему навстречу; он выглядит почти несчастным, разрываясь между чувственными удовольствиями, такими нужными телу, понятными и восхитительными и всем остальным миром. Жмурится, как от боли, изгибается в руках Боруто – и кончает, пачкая и без того помокшую юкату. Боруто хочется навсегда отложить в памяти его протяжный стон и трогательную растерянность, и он притягивает учителя ближе, прижимает к груди и тихонько качает, позволяет прийти в себя. - Прости, я не должен был… - едва очнувшись от сокрушительного оргазма, начинает тираду Саске. он говорит тихо и взволнованно, - мы должны прекратить. - Нет! - Боруто, ты не понимаешь, так нельзя… Только вот Боруто не отпускает, плевать, что Саске пытается вывернуться, оттолкнуть; бьет его по лицу – наотмашь, но как-то слабо, и тогда Боруто скручивает его, наваливается сверху, рычит – как альфа на свою омегу. А потом целует. Слишком жадно, глубоко проникая языком – Боруто сходит с ума, хорошо – до головокружения. Губы у учителя сухие и узкие, но внутри – пьянящий жар, и пусть Саске не отвечает, он не отталкивает, принимает отчаянную ласку. Легкие горят от нехватки воздуха, но Боруто отчаянно не хочет отстраняться. - Простите, но вы с ума меня сводите… - шепчет Боруто куда-то в щеку Саске, - почему вы отказываетесь, я ведь вижу… чувствую, - его рука опускается ниже, и Саске приходится свести колени, чтобы избежать более интимного касания, - вам будет хорошо, обещаю… Или у вас никогда не было с альфой? Пожалуй, Боруто действительно этого бы хотел. А если не с альфами вообще – так хотя бы с одним, его отцом… - Заткнись и хватит дурацких вопросов. Ты мой ученик, и ты мог бы быть… - Мог бы, - соглашается Боруто, и снова целует Саске, жадно, до крови прикусывая раскрасневшиеся губы учителя, и на этот раз Саске отвечает ему. Нерешительно, будто еще не определившись, но Боруто и этого достаточно. - Но я не ваш сын, - выдыхает он в губы учителю в краткую передышку, - хотя вы всегда были ко мне очень добры…Вы же сами знаете, что я могу сделать вам приятно… очень хорошо. Так не честно. Из-за вас у меня встал, Саске-сенсей. Это вы виноваты. Толкается навстречу бедрами – чтобы учитель понял: он не шутит. - Боруто, хватит, - Саске выглядит таким смущенным, будто это не он только что позволял Боруто делать с ним… будто до сих пор не чувствует единственного желания поддаться упрямому мальчишке, - это неправильно. Так нельзя… - Я уже давно не ребенок, Саске-сенсей, когда вы поймете. Обещаю, я смогу позаботиться о вас. Саске отворачивается, и будто пытается сжаться, как-то защититься. Но Боруто уверен, что нельзя отступать – только не сейчас, когда он нужен Саске – пусть тот и не понимает этого. Осторожно кладет одну руку Саске на талию, но не может сдержаться, и бесцеремонно лезет под юкату… - Не надо, Боруто, пожалуйста, - совсем уж тихо и отчаянно – и Боруто кажется, что от вот-вот кончит лишь от голоса учителя, - остановись. - Для шиноби вы очень плохо лжете, Саске-сенсей, - усмехается Боруто, поглаживая его между ног- с Саске еще стоит – должно быть, тоже вина течки, - чего вы хотите? Саске уже не может говорить, обмякает в его руках, тяжело дышит - он не может сказать своему единственному ученику, сыну друга, что прямо сейчас хочет, слишком стыдно и странно. Он слишко долго не позволял быть себе омегой. Боруто понимает его заминку по-своему: - Неужели тебе не подхожу? Тогда признайся, отец уже трахал тебя сегодня? – грубее чем следовало. Саске мотает головой, отворачивается, ведь сейчас просто невыносимо стыдно… слова мальчишки отзываются в нем странно, заставляют тело пылать еще сильнее. - А тебе бы хотелось? Соскучился по Седьмому? Боруто не должен так говорить, не должен приплетать отца, но и сдерживать рвущиеся слова не получается. Впрочем, Саске будто его не слышит. - Уже готов раздвинуть ноги для папочки? Саске всхлипывает, но Боруто чувствует, как член учителя вздрагивает в его руке. - Боруто, - тихо зовет он, - нх… - но горло перехватывает от очередного стона. - Хочешь, чтобы я помог тебе? Я все сделаю, только скажи… Боруто, осмелевший от безнаказанности поглаживает напряженный живот Саске, от чего того выгибает. Еще ближе… - Я наполню тебя не хуже, чем это делает отец. Когда вы вообще в последний раз занимались сексом? - Мы не… - Шшш… не надо. Прости, я увлекся. Мне все равно, даже если он тебя трахает. Сейчас ты со мной, хочу, чтобы ты помнил об этом, - Боруто дышит Саске в затылок, чуть прикусывает чувствительную кожу пониже линии роста волос, - позволь мне, пожалуйста. Дай мне сделать это, Саске, - он уже не просит, умоляет. - Зачем ты так? Прежде, чем ответить, Боруто тянет Саске за волосы – хочет видеть его лицо… Хочет смотреть ему в глаза, тот неловко разворачивается, будто разрываясь между желанием уйти от прикосновений – и потребности подчиняться альфе, который уже вот-вот… - Потому что я вас люблю. На какую-то долю секунды на лице Саске отражается растерянность; он пытается отвернуться – хоть немного перевести дух от чувств, которые рвали его нас части. Этот бесстыжий мальчишка и его дурацкие признания… когда впервые несколько лет назад Боруто попробовал ему признаться, Саске едва ли не рассмеялся ему в лицо. Было даже забавно. Потом же… становилось все труднее. Боруто рос, становился все более похож на отца. В юности у них с Наруто был роман, но они так и не стали полноценной парой. Друзья с привилегиями, и обоих это вполне устраивало. Наруто будто боялся его спугнуть, если будет слишком давить, не чувствовал себя в праве просто взять все, что Саске мог ему дать. - Я люблю тебя, - повторяет Боруто как заклинание, - говорил ведь уже. Пусть Саске не отвечает – но он и не отталкивает, и Боруто понимает: ему позволено. И если он будет стараться, может быть, учитель подпустит его еще ближе… - Идиот, - отчаянно выдыхает Саске, - это просто течка, ты не… Ты сам пожалеешь, когда все кончится. - Саске, - просит Боруто, неожиданно посерьезнев, - все будет хорошо, обещаю. Я позабочусь о тебе, - повторяет как заклинание, и Саске сдается. Он больше не может сопротивляться. И больше не хочет этого делать. Целует Саске в плечо, тянется выше, до боли впивается в доверчиво подставленную шею – Боруто не должен был это делать, но сдержаться просто не получилось. Саске дергается – впервые он пытается сопротивляться по-настоящему, но сейчас Боруто уже не может его отпустить. - Только не нужно следов, - тихо просит Саске – даже не злится. Раздражение вспыхивает и гаснет – Боруто с удовлетворением смотрит, как на шее учителя наливается кровью его укус. Не терпится наконец приступить к главному, но Боруто сдерживает себя, как может. Хочется подольше наслаждаться таким Саске. Хочется поскорее сделать Саске своим, забрать у отца – у всего мира, покрыть, пометить, чтобы все знали, кому принадлежит эта омега. Торопливо стягивает с учителя юкату, оставляя Саске беззащитным и обнаженным. Красивый… никогда еще Боруто не видел учителя полностью обнаженным. Шрамы и мускулы так странно сочетаются со светлой, почти прозрачной кожей. В его облике нет той пошлой, напускной сексуальности, которую часто приписывают течным омегам. Только бесконечная мягкость, отчаянно сдерживаемая страсть. Взгляд притягивает аккуратный член с соблазнительной розовой головкой. Боруто тянется вниз не позволяет Саске уйти от прикосновения. Прежде он не прикасался так к другому мужчине, но это оказывается не сложнее, чем делать себе приятно. Влажный и горячий, член Саске ложится в руку так легко, и Боруто осторожно скользит к основанию и обратно. Осмелев, позволяет себе зайти дальше, ниже, сжимает яички и чуть приподнимает. Касается входа, надавливает, наслаждается тем, как обильно Саске потек, как раздвигает ноги; нетерпеливо перекатывается на живот, будто только и ждал возможности уткнуться раскрасневшимся лицом в подушку. Подставляется, без слов требует то, что ему так необходимо. У Боруто дух захватывает от изящного изгиба спины, он с наслаждением сжимает ягодицы, до красноты мнет слишком светлую кожу. Укусить, провести языком от ложбинки позвоночника ниже, проникнуть языком в тугую розовую дырку… Стоит до боли, и Боруто кажется, что он взорвется, если только Саске просто посмотрит на него, а уж если прикоснется там… - Я буду нежен, Саске-сенсей, обещаю. Вам понравится, вот увидите, - в ответ слышится тихий смешок. - Ты говоришь так же, когда просишь обучить тебя новой технике. Но Саске становится не до шуток, когда в него проникают пальцы – Боруто торопится, вставляет сразу два до упора, одним мягким уверенным толчком. - Так горячо… и мягко. Саске кусает костяшки пальцев – ему уже нравится… и даже сильнее, чем должен нравиться нелепый секс с сыном любовника. Боруто чувствует возбуждение наставника, и это даже лучше, чем предстоящий секс. Саске хочет его… Боруто добавляет еще один палец, ласкает изнутри, осторожно разводит в стороны, натягивая блестящие от смазки края дырочки. И Саске нравится, его выдает прерывистое дыхание и стоны в подушку. От мысли о том, что вот-вот Саске будет растянут на его члене, и эта мягкая глубина будет поглощать его без остатка, Боруто едва не кончил, слишком горячее представлялось зрелище. Увлекаясь, он заставлял Саске изгибаться навстречу, переходить со сдавленный стонов на шипение и подставляться, требовать член все решительнее. - Достаточно, - наконец выдыхает он, но Боруто торопится, прижимается грудью к спине сенсея, еще больше дуреет от такого близкого контакта. Для начала Боруто проезжается между ягодицами, чтобы его член стал достаточно скользким для проникновения. Не в силах сопротивляться соблазну, скользит между бедер, а Саске тут же сводит их – словно в инстинктивной попытке продлить это странное касание, и додается навстречу… Получается так здорово, и Боруто не сдерживает стона. Ему действительно хочется – сам Саске-сенсей хочет получить его член, с ума можно сойти… - Уверен, что справишься? Не можешь найти… Желание заткнуть – если не рот, то другое место, искрит, и Боруто кусает омегу за шею – не оставлять следов – это просить невозможного. Трется щекой о темные волосы на затылке, кожей впитывает призывный запах. - Ну… мне придется постараться… - шепчет он, - сейчас, сейчас, просто ты такой… Слишком чувствительный от долгого напряжения член ноет, головка пульсирует, и Боруто готов кончить – прямо сейчас, от одного взгляда на подрагивающее колечко мышц, уже готовое принять его, скорее затянуть в требовательное омежье нутро, но он держится. Сжимает ягодицы, чуть разводит в сторону – Саске как-то беспокойно ерзает – и Боруто смотрит, наслаждается явным смущением учителя – все бы отдал, чтобы посмотреть на его лицо, но если уж покраснели кончики ушей… Чуть приподнимает одну ногу Саске, но держит цепко – точно останутся синяки, и не останется ни шанса на побег… сминает кожу, ему хочется оставить эти следы – чтобы хоть так Саске вспомнил…Саске прогибается, запрокидывает голову – только на это Боруто сможет дрочить всю оставшуюся жизнь. С замиранием сердца Боруто смотрит как Саске принимает его – медленно выдыхая сквозь зубы. - Не больно? - Нормально, только… помедленнее. Но напряженные спина и живот выдают, и Боруто старается поосторожнее. Только вот контраст внешности и того, какой Саске внутри, горячий и нежный, как идеально обхватывает его своей омежьей задницей, не облегчает задачу. Войдя до конца, Боруто останавливается, чтобы перевести дух, в теле учителя так тесно и горячо, слишком хорошо, и Боруто теряется в ощущениях. Хочется никогда не покидать этого тела. Хочется хорошенько его отыметь, грубо, по животному. Хочется развернуть учителя к себе, поцеловать, посмотреть ему в глаза, и… Боруто чуть не кончает, ему точно нельзя думать, но Саске требовательно ведет бедрами под ним, что Боруто бросается в этот омут с головой. Несколько коротких движений на пробу, и все так же восхитительно, приласкать внутреннюю сторону бедер – и Саске сжимает его почти до боли - Боруто не может сдержать стон. Ему нравится, значит, можно больше, глубже. Саске не пытается командовать, как это обычно бывает на тренировках, принимает все, что Боруто готов ему дать, послушный и податливый. Желание слишком сильное, и Боруто сжимает бедра так, что Саске еле слышно охает, и двигается быстрее, каждый раз выскальзывая почти полностью – и вдалбливаясь до упора. Член блестит от смазки, и Боруто смотрит, как тело Саске послушно принимает его. Держать темп не получается, но это не так важно, Боруто просто хочет сделать Саске хорошо, старается, как может, хоть и не совсем понимает, что и как у омег внутри. Но подать голос сейчас – значит нарушить хрупкое равновесие. Вместо этого он притягивает Саске ближе, проходится рукой по взмокшей шее, качается подбородка, чтобы поцеловать, и Саске изгибается в его руках, подается ближе, единственной рукой упирается в кровать. Стон, звонкий, чистый звук наслаждения – было сложно поверить. Что его сенсей вообще на такое способен. Но Боруто дергает бедрами еще раз, старается все сделать так же, и это то, что нужно… Опускает руки на бедра, и короткими рывками долбится в то самое место, и Саске будто затягивает его внутрь, поглощает. Хорошо, но Боруто нужно ближе, горячее, глубже. Хочется заполнить Саске целиком и полностью, хочется еще ближе, и чтобы лицом к лицу… Когда Боруто покидает его тело, Саске беспокойно оборачивается, и тут же оказывается на спине. Боруто почти падает на Саске сверху, снова целует, торопливо, смазано, потому что Саске сам раздвигает ноги, торопливо подается навстречу… Теперь уже ему не терпится снова почувствовать себя заполненным и целым. Какой он гибкий, восхищенно думает Боруто, когда сенсей сжимает бедрами бока – от прежнего смущения не осталось и следа, он охотно подставляется под ласки. Цепляется здоровой рукой за плечо Боруто – тянется всем телом, даже искалеченной рукой тянется, и Боруто отчаянно топит нежность. Обычно Саске прятал обрубок под одежду – ненавидел себя за эту слабость. Едва ли кто-то кроме Боруто и его отца знали, как болезненно Саске переживал свою неполноценность. Скрывал под глухим плащом – не только тело, но и все свои тревоги, мысли – а сейчас учитель не просто обнаженный – он будто без кожи, и Боруто хочет защитить его, стать всем, стать его альфой. - Тебе хорошо, Саске? - Да… Но этого мало, Боруто заслужил похвалы… Хотя какие еще ему нужны подтверждения, когда Саске сжимается на его члене так, будто не хочет выпускать. Какого черта он вообще такой тесный? И почему отец не раскладывает его при каждом удобном случает – у Боруто просто не укладывается в голове. Не в силах сдерживаться, Боруто сгибает учителя пополам, отбрасывает страх навредить, и долбится как в последний раз, и каждый раз – на шаг ближе к восхитительной пропасти. Какая-то доля мозга альфы требует спустить туда как можно скорее, запечатать узлом. Но если Саске омега, он вполне может… от мысли о беременности у Боруто внутри все переворачивается. Тормоза рвет, и Боруто срывается, толкается, и Саске не помогает, кусает губы – и все же не просит. - Глубже, малыш… Раз так, он повяжет учителя, сделает своим, и никто больше не станет между ними. Нездоровое дерьмо, и Боруто чувствует это впервые. Инстинкты застят разум, но и Саске не отстает, подмахивает, то и дело сбиваясь с ритма… Член пульсирует, и растущая легкость в теле подводят к разрядке, еще секунда, и он упадет в оглушительную пустоту и ясность, и все будет правильно. Боруто из последних сил вынимает, потому что так – неправильно, но почему же тогда Саске смотрит на него в отчаянному удивлении, и весь тянется навстречу… сейчас он бы не пискнул, даже если бы Боруто кончил в него, послушно принял, наслаждался бы горячим семенем внутри себя. Боруто в этом уверен. Но это было бы неправильно, и Боруто ничего не остается, как сжать себя, двигать рукой быстро-быстро, представляя, что он все еще делает это с Саске. Слишком скользко и влажно, но под руку попадается сброшенная юката – Боруто обхватывает член нежной тканью – хватает всего несколько резких, бесконечно долгих движений, чтобы излиться в синий шелк, все еще пахнущий учителем. Ткань намокает, Боруто утыкается лбом в грудь учителя, тяжело дышит, и он будто падает в пропасть, летит, и все, что остается от мира – теплая рука учителя у него в волосах. Хорошо, но отчаянное ощущение неправильности заставляет сердце сжиматься. Он не удовлетворил своего учителя, восхитительную омегу, что позволила ему прикоснуться к себе, взять – и теперь Боруто хочет исправиться, лезет сразу тремя пальцами в пульсирующее нутро, старается найти чувствительное место, сделать для Саске все, что в его силах. - Я бы хотел кончить сюда, - почти виновато бормочет он, - наполнить тебя. - Мм… - Саске реагирует на слова Боруто совсем не так, как тот ожидал. Вместо того, чтобы смутиться или оттолкнуть, он подается навстречу, насаживается еще сильнее. - Чтобы ты стал только моим, моей маленькой омегой… хочешь этого? Саске всхлипывает, выгибается навстречу, и член влажно шлепает по животу. Болезненно напряженный, подтекающий смазкой – так, что Боруто хочется облизать его, принять по самый корень – и он обязательно сделает это, но чуть позже… - Так хочешь получить мой узел? Ох, Саске, я бы трахал тебя целую вечность… - З-заткнись, - сдавленно, из последних сил, ведь никто и никогда не говорил Саске такого. Грязно и откровенно, так заманчиво не обещал удовлетворить его. - Вот здесь… приятно, да? Не знал, что ты такой чувствительный… а если сильнее, сенсей? Чертов мальчишка знает, что делает, раз за разом проходится по простате - Саске не может не отзываться на его прикосновения, не гореть от каждого слова. - Покажи, как ты меня хочешь, покажи, как сильно тебе нужен мой член. Боруто ласкает его изнутри, завороженный, смотрит, как учитель сходит с ума – это он, Боруто сделал с ним такое? Саске выгибает, он уже на грани, и Боруто тянется выше, кисть вывернута до боли, он продолжает трахать Саске пальцами. Небрежный поцелуй, и Саске стонет ему в губы, ягодицы мелко подрагивают. Он даже и не отвечает толком, лишь позволяет альфе вылизывать свой рот, раскрываясь еще сильнее, чем прежде; цепляется за Боруто, поглаживает его шею – все, чтобы продолжить момент единения. Его член упирается Боруто в живот, и тот охотно позволяет Саске нетерпеливо потираться. - Вставь мне… скорее… - неудовлетворенное желание подводит Саске к грани, и Боруто задыхается от восторга. И Боруто охотно подчиняется, не может сопротивляться, и вставляет снова – рядом с текущей омегой член и не думал опадать. Даже если сам он не получил желаемого, Боруто безумно хочет, чтобы Саске кончил под ним, от одного лишь ощущения горячего члена внутри себя. Саске вскрикнул, будто не ожидал нового вторжения, края растянутой дырки саднили, внутри тянуло и пекло, но он едва не заскулил от удовлетворения, когда внутри него опять оказался этот восхитительный толстый член. - Да, глубже… Боруто не вставлял до конца, стараясь доставить удовольствие Саске – двигался так, чтобы с каждым рывком срывать стоны и искусанных губ омеги. - Учитель… тебе правда так нравится мой член? - Боруто, засранец. Но Боруто уже понял, как Саске остро реагирует на такие слова, и бесстыдно этим пользовался. - Здесь стало так узко… хочешь, чтобы я стал целиком твоим? Каким-то шестым чувством он знает, что Саске нужно больше, целиком, и что омега в нем хочет с узлом, по-настоящему. Хочет так отчаянно, будто сейчас от этого зависит его жизнь. Боруто ходит, наблюдая, как изменяется лицо Саске, как мучительно сведены его брови – довольный, дразнит, проезжается головкой у входа, но не спешит наполнить снова. - Боруто… - Саске двигается ему навстречу, пытается насадиться – сейчас он просто нуждается в нем, зовет, - малыш, - выдыхает жалобно, тихо, тогда как глухое рычание касается слуха Боруто, и он запоздало понимает, что сам издает эти звуки. До упора… у основания узла Боруто останавливается в нерешительности – внизу скользко, но он бесконечно медленным движением протискивается глубже. Саске почти кричит, но просто захлебывается собственным голосом, открывает рот, ему наверняка больно, но он принимает узел, скулит и дружит, весь, как натянутая струна, и Боруто замирает внутри, кажется, узел становится еще крепче, и горячие волны разливаются от живота по всему телу. Боруто хочет его целиком и полностью, взять со всех сторон… Трогает Саске грудь, соски снова влажные, и он с наслаждением сжимает, выкручивает, жаждет прильнуть к ним губами. А Боруто хочет еще, хочет видеть учителя, заполненного со всех сторон, требовательно оглаживает его губы – больше и не нужно, омега размыкает губы, приглашая… Его покорность сводит с ума, Боруто в который раз ожидал, что учитель взбрыкнет, укусит – но нет, и теплый язык, скользнувший по подушечкам пальцев, развеивает все сомнения. Сливаются в едином ритме – так что даже сердца бьются вместе – Боруто не может двигаться, но Саске все делает за него, крутит бедрами, ласкает Боруто изнутри. Тот не может поспеть за Саске, которого кроет все сильнее и сильнее. Мучительно сладкие судороги сводят тело омеги, ему слишком хорошо; Саске кусает губы, прижимает руку к животу, где сейчас так горячо, почти больно. Хочется не отпускать Боруто, держаться от него, когда все вокруг кружится и плавится… Саске уже ничего не соображает, его качает на горячих волнах, и внизу он сжимается так сильно, что Боруто стонет где-то рядом – как во сне, и чувствует, как чужие пальцы сжимают его бедра как… Боруто задыхается от нежности, учитель выглядит так невинно и развратно. Проходится языком по влажным щекам. Глаза Саске плотно закрыты, но под ресницами солоно и мокро. Они не расцепляются – так и лежат, повязанные, пока окончательно не приходят в себя. - Я готов взять ответственность, - серьезно говорит Боруто, прижимая руку к плоскому животу, а Саске смеется – неожиданно естественно и мягко. - Идиот… После экспериментов Орочимару… не думаю, что могу выносить ребенка, - в его словах нет сожаления, только констатация давно уже принятого факта. - Если хочешь, мы можем пытаться хоть каждый день. - Ты отвратителен. - Спасибо, - шепчет Боруто, снова лезет целоваться, грязно и с языком, а Саске фыркает, но не отстраняется, отвечает неторопливо, с удовольствием. Отдышавшись, он спрашивает – совсем уже тихо: - Сейчас не время, но я не могу не спросить…ты и отец? - Боруто… - Пожалуйста, просто ответь, я не могу… мне нужно знать. - Мы с Наруто вместе много лет, он называет это дружбой. Наверное, так оно и есть. Но мы не пара. Наверное. Их отношения с Наруто всегда были такими странными… Саске всегда тек для него, как в последний раз, терял волю и горел от желания. Химия. И Наруто уважал его желания – помогал с той же страстью, как на тренировках, но отношения… Даже Саске не мог тягаться с должностью Хокаге за внимание друга – да и не хотел… - Он попросил меня помочь тебе. Он знал, что ты… - Отец любит тебя, - нехотя замечает Саске, - и даже больше, чем следует. И желает тебе только добра. Иначе для чего еще он подложил меня под тебя, ничего лучше не придумал. - А вы? - Как будто у меня есть выбор. - Думаю, теперь Сарада может называть меня папочкой. И не только она, а, Саске-сенсей?