Роза

Из церкви Барбатоса раздался оглушительный звон колоколов, оповестив всех жителей Монштадта о начале нового дня. Блять. Розария еле продрав глаза приподнялась в своей постели. - Ну вот зачем нужно вставать в такую рань… - пробурчала монахиня. По правде сказать, девушка толком то и не ложилась- примерно 2 часа назад она пришла с очередной ночной вылазки. Ночной поход в этот раз увенчался успехом и на прикроватной тумбочке Розарии валялись вперемешку несколько печатей похитителей сокровищ, шевроны агентов Фатуи, валяшки, собранные по пути обратно, а дополнял эту прелестную картину драгоценный нефрит, поблёскивавший на солнце, которое немного пробивалось сквозь плотно задернутые шторы, освещая темную комнату девушки. За чем же ходить на такие опасные задания в одиночку, да еще и ночью? Ответ для Розы совершенно очевиден- только в темное время суток она может полностью расслабиться, окунуться в собственные мысли и кровь врагов. Только ночью никто не сможет упрекнуть ее в жесткости, хладнокровности, и в чем-нибудь еще. Она так устала от всего этого- от вечных упреков, от надоедливых людишек, от работы в церкви, где ее заставляют каждый день напяливать на себя эту дешевую дежурную улыбочку и помогать никчемным слабакам, которые сами и пальцем то пошевелить не могут. А еще эта вечно счастливая и назойливая Барбара – она, такое ощущение, видит цель жизни в своих песнях-плясках, молитвах «великому Барбатосу», и помощи эти лохам, а еще в упрёках Розарии в том, что она в этом всем смысла существования не находит. Интересно, а знает ли наша простушка, что ее великое божество на самом деле (если верить рассказам бухого Кейи) жалкий пьяница, который в довесок ко всему еще и выглядит как 14 летняя девчонка? Роза с удовольствием посмотрела бы на то, как исказится миленькое личико пастора, когда она обо всем узнает. Но как сказал капитан кавалерии (без кавалерии, но зато по видимости с очередным кавалером), в промежутке между стаканами крепкого вина из одуванчиков – «это величайшая тайна... ИК..., только тебе, моя дорогая Роза, я могу ее доверить». Что ж, девушка догадывается о том, скольким еще рыцарь растрепался об этом, но волнует ее это наименьшим образом, ведь именно то, что монахиня имеет черту молчать, слушать, а потом никому ничего не говорить об услышанном делает ее в глазах многих прекрасным собутыльником. На самом деле Розарии действительно нравилось пить, наверное, в состоянии опьянения она чувствует себя свободнее, лучше. Находит отдушину. Но и это занятие ей, конечно же, нравится только в полном одиночестве. Пьяные люди бесят Розу еще больше, чем трезвые. Правда, иногда монахиня, во время своих походов в «долю ангелов» натыкалась на буйную компанию в лицах офицера Кейи, не упускающего шанса лишний раз выпить и пофлиртовать с какой-нибудь милой девушкой, или же со своим не-совсем-братом-но еще-не-совсем-любовником, маленького бардика, который судя по заявлениям Кейи и его самого в не трезвом виде, является никем иным как «великим анемо Архонтом, спасителем и покровителем жалких людишек, которые, какая неслыханная неблагодарность, оказываются наливать ему новый стакан полуденной смерти», и ( на самом деле Роза еще не до конца поняла, что особа таких благородных кровей забыла среди этих пьяниц, но в прочем ее это не особо волновало) воплощения изящества и грациозности, которая после нескольких бокалов дорого вина заливается краской и опускается до уровня вышеперечисленных- Эолы. И, да простят архонты, (ах да, один из них сидит напротив) Розария сама не заметила, как стала частью этой странной компании. Нет, не подумайте, обладательница крио глаза бога, в отличие от уже упомянутых обладателей этих же элементов, пыталась избавиться от надоедливых «собутыльников», но каждый божий раз, приходя в таверну она встречала тройку, сидящую за привычным столиком, и весело машущую своей «подруге». Поэтому с нежеланной компанией со временем пришлось смириться. Нашлись в этом общении даже свои плюсы: из уст, уже порядком набравших капитана, архонта и аристократки можно было извлечь довольно полезную информацию, поэтому Розария на каждом из таких вечеров предпочитала сидеть в углу и, обратившись в слух, пытаться разобрать речи «товарищей». Хотя в большинстве случаев разговоры делились на три типа: рассказы Альбериха, о своих любовных похождениях, в основном все события которых разворачивались на винокурне, в комнате Дилюка. Эти части из жизни внука пирата Роза старалась пропускать мимо ушей – согласитесь, не очень принято слушать, об интимной жизни этого молодого человека, особенно в таких подробностях (хотя, она могла бы поспорить даже на собственный глаз бога, что на ее месте любая другая девушка сидела и с замиранием сердца сокрушалась бы о то, что главная героиня этих рассказов не она). Нет, монахине не было стыдно или некомфортно во время поднятиях этих тем (что нельзя сказать о втором участнике рассказов офицера, который частенько стоял за браной стойкой, всякий раз наливаясь краской и испепеляя взглядом избранника), просто любая близость между людьми не вызывало у Розарии ничего, кроме отвращения. Пьяные песни Венти о былых временах, свободе, выпивке и ветряных астрах, которые хоть и являлись культурной ценностью по словам барда, никакой полезной информации (разумеется, кроме рецептов чудесного алкоголя) в себе не несли. И неразборчивого хихиканья Эолы, которая, сидя с лицом цвета волос Рангвиндера, только и могла, что смеяться с самых глупых шуток двоих вышеупомянутых. Очень жаль, ведь на эту даму Роза возлагала самые большие надежды, но оказалась, что пить девушка не умеет от слова совсем. Порой эта компания настолько надоедала монахине, что она пару раз задумывалась над тем, что бы поменять место своих вечерних вылазок, и начать ходить в «кошкин хвост», но вспоминая недовольное личико маленького бармена Дионы , которую, по неизвестной даже архонтам причине пустили за барную стойку, не смотря на возраст кошкодевочки, только из-за ее «удивительной» способности мешать чудо-напитки из всякого дерьма, отбивало всякое желание посещать данное заведение. Из-за своей вечной привычки не вмешиваться в дела посторонних, Розарии было совершенно не понятно зачем мелкая барменша сует свой носик в чужие напитки, проверяя их на наличие алкоголя, работая при этом в таверне. Какая вообще кому разница, каким образом ты отравляешь свой организм и приближаешь и без того неминуемую смерть? Но так как Диону позиция Розы не устраивала, монахиня старалась держаться подальше от сборища котов. Вообще, для владелицы крио элемента, самым идеальным времяпрепровождением было распитие алкогольных напитков, запиревшись в своей комнате. Но, супер правильная Барбара уже давно пронюхала, про ее развлечения после отбоя и во время каждого возвращения Розы стоит у дверей церкви и встречает с тошнотворно-милой улыбочкой, забирая на входе всю «нелегальную продукцию». По этой причине все сигареты и спиртное приходиться либо употреблять в таверне, при этом находясь в неприятной компании, либо прятать в более укромных местах. Но, как бы ни была проницательна поп-звезда Барбара, она по сравнению с Розарией остается наивной и глупой девчонкой, видящей в людях исключительно хорошее и верящей, что каждый способен на искупление, поэтому обычно монахине не составляет труда обвести простушку вокруг пальчика. Тем не менее большую часть своих вещей (не только алкоголя, но и всего прочего, что не приветствуется в церкви, например оружия) Роза по привычке относит на Драконий хребет в давно разгромленный и заброшенный лагерь похитителей сокровищ, место куда девушку силой привели в младенчестве и где она провела большую часть своей жизни. Она не питает никакой привязанности или тем более любви к этому месту, наоборот оно ей ненавистно, но по какой-то неизвестной причине Роза раз за разом возвращается на эту забытую богами землю. Прейдя, она всегда в гордом одиночестве сидит на занесенном снегом склоне и смотрит с высока на Монштадт. Этот город так и не стал ей домом, но другого места на этой земле для нее нет. Только в этом здесь ее были готовы принять, пусть не такой, какая она есть, но принять. Но даже с мыслью о том, что для девушки настоящего места в мире так и не нашлось, она не чувствует ни горя, ни обиды, ни даже одиночества. Одиночество всю жизнь сопровождало ее, так что Розария уже давно перестала его ощущать, ведь по сути и не знает какого это- быть не одинокой. Она не влачит свое существование, но и не живет по полной. Она просто живет, существует, как второстепенный герой красивой сказки, с ролью которого давным-давно смирилась. Смирилась с тем, что не все могут стать главными героями не только своей, но и еще чьей-то жизни. Ей не дано. Но и не надо. Она уже давно решила, прожить эту жизнь так, как хочет того сама и не о чем не жалеть по ее истечению. Поэтому никакая Барбара не запретит ей бухать, как не в себя, сидя на заснеженной вершине.