Цветы твоих чувств

— Позвольте. Широкая ладонь, практически полностью закрытая бинтами, накрыла собой небольшую серебряную ложку, захватив ту и завернув в небольшое белое полотенце, что покоилось на руке доселе. — Вы обронили. — мужчина выровнялся в спине, приняв исходное положение и смиренно наблюдая то за входной дверью, то за господином. В ответ белокурый лишь молча продолжил потягивать еще горячий напиток, будто вовсе не услышав и не увидев упавший на пол прибор. Будучи неразговорчивым большую часть времени, обычно почти все фразы дворецкого оставались без ответа, как и в этот раз. Дайнслейф, как один из самых близких людей к кронпринцу Альбедо ван дер Аальст, безусловно беспокоился о состоянии оного, особенно после недавнего случая. Опустив взгляд, он снова увидел небольшую ладонь, элегантные пальцы и тонкие запястья. Вид последних портили явно небелоснежные бинты. Принц аккуратно держал блюдце в одной руке, и небольших размеров чашку с позолоченной ручкой в другой. Половину предплечья прикрывала красивая ночная рубаха с рюшами на краю. Если не всматриваться в детали, можно было бы и не заметить, что руки у юноши слабо дрожали: так как окна закрыты, а само тело было накрыто теплым одеялом со спины, – можно было исключить озноб. Значит, оставался лишь один вариант: — Ваша рука все еще болит? – хоть Дайнслейф и не изменился в лице, мысленно он боролся с чрезмерной обеспокоенностью. — Нисколько. – голубые глаза слегка сощурились, а меж бровей появилась складка. — Пока ваш отец Император отсутствует здесь, Вы можете не сдерживаться и не скрывать свои эмоции. Я не посмею донести вашим родителям. — Я бы никогда и не подумал, что ты на такое пойдешь, но все же каждый раз слышу эту фразу, будто ты пытаешься убедить меня в том, что я и так знаю. – принц повернулся лицом к своему подчиненному и слабо улыбнулся. Казалось, в улыбке есть доля грусти или усталости, но в то же время на душе становилось проще и теплее от одного ее вида. Сердце у Дайнслейфа слегка защемило от этого, и тот непроизвольно также улыбнулся в ответ. — Просто хотел напомнить, что Вы мне можете доверять, как никому другому, - светловолосый мужчина протянул руку к сидящему на кровати принцу, - позвольте проверить состояние ваших бинтов. Поправьте меня, если не прав, но уже ровно восемь утра, значит, нужно повторить процедуру. Альбедо аккуратно поставил блюдце на серебряный поднос, следом и чашку. Закатил рукава рубахи, оголяя руку до плечевого сустава: она была фактически полностью обмотана бинтами, все еще кое-где проступающими бордовым цветом. Случайно задев такое место пальцем, принц еле видно поджал губы от напряжения. Украдкой глянул на ладони мужчины рядом, что также были покрыты тканью. Позволив себе поступить беспечно, он потянул руки к чужим, но не для того, чтобы подставиться под очередную процедуру втирания травяного настоя в раны, а для того чтобы обогнуть пострадавшую конечность. Голубоглазый слабо обхватил перевязанную ладонь, еле касаясь, чтоб, не дай Боже, не причинить боль, начиная нежно гладить большим пальцем костяшки. — Я надеюсь, тебя также не мучают боли, – шепотом, еле слышно проговорил тот, будто боясь, что кто-то услышит, - Я всегда знал, что могу доверять тебе, еще с детства, когда впервые повстречал в нашем саду. Дворецкий удивленно вскинул брови и рефлекторно задержал дыхание из-за неоднозначного жеста принца. Руку отстранять не стал, а просто молча продолжил наблюдать. — У Вас превосходная память, как и ожидалось. – мужчина некоторое время гипнотизировал белокурого перед собой, пытаясь разгадать, что у последнего творится в голове. Решив нарушить неловкую минуту молчания, тот пододвинул к себе небольшой табурет, что стоял под кроватью ранее. — Позвольте все же мне ухаживать за вами. – Дайнслейф бережно подхватил такую хрупкую на вид руку Альбедо и поднес ее к своим губам. Коснувшись ими костяшек, рука принца слабо дрогнула. Ал никогда не признается себе, что каждый раз трепетно ждет подходящего случая. Как бы случайно споткнуться о порожек меж комнат? Дабы почувствовать крепкую ладонь у своих плеч – запросто. Порезаться о колючий шип розы из-за своей неосторожности? Чтобы ощутить грубую кожу чужих пальцев – обязательно. Принц никогда не признается себе, что каждый раз ждет случая коснуться самого близкого ему человека. Самого недосягаемого человека. Время течет неумолимо быстро, и вот уже служанки накрывают стол к обеду. Придется снова сопровождать компанию отца и ближних его. Что там сегодня в меню?.. Ах, в прочем, не особо имеет значение. Аппетит напрочь отсутствует из-за въевшегося запаха трав. Придется принцу себя принуждать съесть хотя бы несколько ложек яства, дабы не услышать лишних вопросов. Думается, в компании Дайнслейфа все имело бы немного другое настроение… Как обед окончен – Альбедо, по наказанию отца, спешит в свою спальню, надеясь, что дворецкий уже закончил с обедом и ожидает его там. Чуть ли не бежит по длинным коридорам особняка, быстро перебирая ногами и тихо стуча каблуками по полу, буквально оставляя позади себя поток воздуха, уже видит свою немного отличающуюся по цвету дверь, хватается за ручку, задерживая дыхание открывает дверь и… пусто. Сквозяще пусто. Принц краем глаза замечает движение в углу комнаты, затмевая дыхание поворачивает голову, но видит всего лишь разочаровывающую ткань, что колышется от сквозняка из-за открытой двери и окна. Парень с угрюмым видом падает на кровать, раскидывая руки по сторонам, благо размеры ложа позволяют это сделать. Некоторое время лежит, погруженный в свои мысли. По подоконнику изредка стучат капли дождя, а свежий влажный ветерок проникает через приоткрытое окно. Дышать стало свободнее, но, похоже, придется отменить прогулку на свежем воздухе. Как жаль… — Юный господин! – тишину нарушает внезапно обеспокоенный знакомый голос. Высокий мужчина, будто ошалелый, влетает в комнату, направившись к окну и быстро закрывая его. Похоже, Альбедо забыл закрыть за собой дверь. — Прошу, не будьте так беспечны. Вам сейчас стоит последить за здоровьем, чтобы заживление прошло как можно быстрее. – дворецкий кладет свою ладонь себе на грудь, тяжело вздыхая. Внешне принц изменился лишь в слегка поднятых бровях - внутри же творилось нечто ужасное. Непозволительно. Непростительно. Запрещено испытывать такие чувства. Он окидывает взглядом блондина перед собой. Задерживается на широких плечах, слегка растрепанных волосах, длинных ресницах, на губах… На этом мгновении голубоглазый закусил себе язык, чтобы прийти в чувство. Отвел взгляд, стыдливо пряча слабо заалевшие щеки. Как бы Альбедо не пытался скрыть свою обеспокоенность, Дайнслейф, что помнит его еще с детства, прекрасно видел даже малейшие изменения в поведении принца. — Вы всегда можете поделиться со мной тем, что вас тяготит. Я никогда не откажу выслушать. – дворецкий подошел чуть ближе, присаживаясь на табурет. — Спасибо за заботу, но со мной все в абсолютном порядке. ты и есть причина моего неспокойства — Возможно, из-за погоды чувствую себя более вяло, чем до этого. Сегодня мы не сможем сходить в сад, я полагаю? – принц попытался посмотреть в глаза собеседнику, что удалось лишь на мгновение, после чего перевел взгляд на окно. — Может, снова жар? Вы позволите? – Дайнслейф медленно, на секунду остановившись, потянул руку ко лбу принца, бережно поднимая локоны челки, стараясь внести в этот жест всю заботу и тревогу, что тот сейчас ощущает. Из-за такого движения Альбедо пуще прежнего раскраснелся в щеках. Он, стараясь сохранять невозмутимый вид, задерживает дыхание на толику. По ощущениям, сердце было готово выпрыгнуть через горло. — Боже правый, Вы весь горите. Позвольте я принесу компресс. – мужчина спохватился и собрался было идти к служанкам, но маленькая рука, зацепившаяся за манжеты одежи, остановила оного. — Не стоит, я правда чувствую себя нормально. – принц слабо улыбнулся, - не хочешь провести время за книгами? Всякий раз, когда Альбедо так улыбался – Дайнслейф оставался полностью обезоруженным, не способным на спор или уговоры, просто очарованным. Доверившись господину, тот послушно сел в кресло поодаль окна. Взяв книгу с ближайшей столешницы и открыв на месте закладки, дворецкий углубился в чтение. Изредка тот поднимал глаза над книгой и наблюдал за движениями принца, что, на удивление и по непонятной причине, было куда интереснее истории на листах чтива. В это же время, кронпринц копошился около широкого книжного шкафа, перебирая книги которые, казалось, уже все давно прочел. Тут он натыкается на незнакомую обложку грязно-салатового цвета, сильно потрепанную на вид. В интересе открыв и пролистав пару заглавных страниц блондин буквально загорается. Вот ответ. Вот решение, хоть какое-нибудь. Которое, скорее всего, не принесет никакого результата или ответа, но способно хоть немного облегчить ношу принца. Он хватает Селам в руки и ложится на кровать, начиная изучать энциклопедию, что, возможно, поможет пролить свет на вопиющие чувства. Увлеченным книгой не замечаешь ход часов. Вскоре часовой шкаф пробил ровно девять вечера, тем самым запустив небольшой механизм внутри. Несколько тиков – и на небольшом барабанчике выезжает рыцарь на белом коне, а за ним трубадуры. Пара ударов крошечным копьем по земле – и тот уезжает со своей свитой обратно в часы, снова запуская ритмичные звуки. — Время позднее. Вам стоит переодеться и готовиться ко сну. – дворецкий отложил свое прикрытие в виде книги и, уже не скрывая взгляд, продолжил наблюдать за увлеченным книгой принцем. — Еще пару страниц и на сегодня хватит. – быстро проговорил тот и несколько раз резво махнул ногами, показывая свою заинтересованность и увлеченность делом. Тяжело вздыхая, Дайнслейф медленно направился к широкой кровати, на краю которой лежал сравнительно крохотный молодой человек, горящими глазами поедая буквы со страниц. Давно мужчина не видел, чтобы Альбедо так увлеченно во что-то вчитывался, поэтому тот некоторое время гипнотизировал книгу из-за плеча блондина. К сожалению, игриво подергивающиеся из-за слабого сквозняка кудри постоянно отвлекали на себя внимание, из-за чего смысл строк моментально ускользал. Пушистые, светлые волосы, немного закрученные на концах. Безусловно, на ощупь они должны быть такими же мягкими, как и на вид… — Кхм-кхм. – Дворецкий с теплой улыбкой смотрел вниз и ожидал, когда кронпринц все же соизволит встать с ложа и направиться к платяному шкафу. Чего, собственно, не происходит даже спустя минуту. — Мой господин, Вы же уже не ребенок. Изо дня в день одно и то же. – Тяжело вздохнув, Дайнслейф наклонился к кровати и, ловко просунув ладони под плечи, поднял голубоглазого, словно тот ничего не весил. Хоть Дайнслейф был всего на пару лет старше Альбедо, их разница в комплекции была столь ясна, как луна средь ночного неба. Кронпринц генами в своего отца, что был низким ростом. От матери же досталась изящность, красота лица и тонкая фигура. Дайнслейф же напротив – рослый и широкоплечий, что идеально подходило его должности дворецкого. К тому же, тот следил за телом, что визуально делало его еще более массивным. Не выпуская книгу из рук, Альбедо, привыкший к такой практике, повис на руках и недовольно промычал: - Не-е-ет, я еще не закончил. В такие моменты Дайнслейфу не приходило ничего на ум, кроме сравнения своего принца с махоньким котенком, у которого отбирают шерстяной клубок. Невольно тот расплывался в улыбке и щурился от своего же представления, а сердце быстро колотилось в груди от представившегося случая прикоснуться к сокровищу. В такие моменты он совершенно не думал о их различном статусе, безбожно фантазируя, как находит своими губами чужие. Как без стеснения проводит пальцами по этим светлым кудрям и опускает руки на талию. Прижимает к себе крепко, нагоняя все эти года, когда тому приходилось извечно себя сдерживать. К сожалению, это все осуществимо лишь в ночных грезах… Дворецкий поставил кронпринца около ширмы, на которой висели пара белых рубах и просторые штаны того же цвета. Сам Альбедо, к слову, все еще недовольно поджимал губы, мыслями явно отсутствуя в этом мире и, вероятно, обдумывая прочитанное. Широкие ладони проходились по стянутой корсетом талии, цепляясь за узлы шнуров и развязывая их. Легкое движение – и края шнура свисают до края рубашки. Вскоре хватка ослабла, а стягивающий элемент одежды был снят, открывая вид на и так тонкую без утяжки осанку. — Пожалуйста, повернитесь ко мне лицом. – Дворецкий слабо постучал двумя пальцами по плечу юноши, давая знак, что с корсетом уже покончено, и время приступить к рубашке. Благодаря этому движению Альбедо все же вернулся на землю. Послушно повинуясь низкому голосу тот развернулся к Дайнслейфу, некоторое время устало наблюдая за изменениями в чужом лице. — Похоже, мне стоило настоять Вам брать перерывы при чтении. Выглядите совсем измученно. Больше я не поведусь на уговоры солгать служанкам о вашем состоянии, дабы обед принесли прямо под дверь. – подчиненного не смущает зрительный контакт. Напротив, ему интересна каждая возможность рассмотреть все краски зениц лазурных оттенков, так красиво переходящих в голубой к середине. Схоже с морской отмелью в особо ясные дни. В ответ принц лишь томно вздыхает и прикрывает глаза. Активное изучение записей и правда изматывает, особенно когда организм сосредоточен на восстановлении, но признавать свою неправоту не хочется. В этот момент чужие руки находят пуговицы рубахи и, ловко справляясь с ними, оголяют белоснежное тело... С переодеванием покончено. Молодой принц уже укутывался в теплое одеяло и готовился ко сну. Хотя что-то тревожило, беспричинно. Будто плохое предчувствие, что что-то не так. Казалось, смешно идти на поводу у шестого чувства, но на тот момент это показалось важным. Говорят, ближе к ночи обостряется эмоциональность и, видимо, это сыграло злую шутку. Дайнслейф, со свечой в руках, собирался было закрыть дверь с обратной стороны, но юноша его шепотом окликнул: — Останься… Пожалуйста. – принц привстал с кровати и принял сидящее положение: — рука… Она все еще болит. Одеяло сжалось в кулаках. Причина была абсурдной. Нелепой. Боль и правда присутствовала, но еле уловимая. До этого Альбедо никогда не позволял себе спрашивать дворецкого остаться на ночь, даже когда боль была нестерпимой. Но это первое, что пришло на ум на сонную голову. Тем не менее, Дайнслейф не задумываясь развернулся и вошел обратно в темное помещение. Поставив свечу на прикроватной тумбе, тот стал около кровати, в ожидании указаний. Принц молча похлопал по одеялу, предлагая место своему подчиненному, и тот не посмел отказаться. Сейчас, когда они так близко, Альбедо смог уловить еле заметную тревожность в глазах блондина, которую, возможно, никто кроме него и не сможет заметить. В зрачках отражался маленький огонек от свечи, от чего взгляд должен был бы стать теплым и комфортным, но вместо этого принц видит лишь усталость и меланхолию. Вот к чему было это давящее предчувствие. На самом деле, не припомнится, когда последний раз были такие ситуации. Безусловно, они были, правда, почти всегда именно Дайнслейф успокаивал Альбедо. И делал это каким-то чудодейственным образом: почти без слов, чаще всего просто держа руку на спине и медленно поглаживая. И правда, даже такие простые движения успокаивали, душевная боль и тревоги отступали, освобождая место для теплоты и умиротворения. Возможно, в этом есть что-то особенное? В этом движении. Или, все же, особенность в самом Дайне, а может… Принц мягко, немного неуверенно положил ладонь на широкую спину, медлительно водя ею по всей ширине. Он не совсем понимал, что ему нужно сделать, и какой волшебной техникой пользовался дворецкий, но он хотел помочь. Приголубить и успокоить. — Мне бы хотелось, чтобы ты тоже не забывал, что я всегда готов выслушать. – принц говорил шепотом. Он не боялся, что услышат служанки, нет. Скорее, он боялся каким-то образом вспугнуть самого мужчину, заставить усомниться в своих словах, хотя громкость речи была абсолютно к этому не причастна. Голубоглазый опустил взгляд на чужие колени и заметил, с какой силой сжимаются в кулаках руки, до беления костяшек. Само тело съеживалось и напрягалось под ладонью, будто тот пытался себя сдержать от чего-то. Альбедо что-то делал не так? Позволил себе лишнее? Или наоборот, сейчас ему стоит поступить более несдержанно? Как ему поступить? Поджав губы, принц поменял положение, откидывая край одеяла в сторону. Аккуратно пристроился со спины и обвел руками поясницу Дайнслейфа. Прижался ко спине оного всем телом. Так, что, скорее всего, слышалось учащенное сердцебиение юноши. Нервничал ли он? Безусловно. Но это чувство развеялось сразу же, как дворецкий накрыл своей ладонью руки принца, мягко гладя большим пальцем, тем самым положительно отвечая на ласку. Сердце Альбедо пуще прежнего забилось в груди, и тот ненамеренно немного сильнее сжал поясницу. Дайнслейф же напротив расслабился телом, как ощутил родные руки. — Я… Мне жаль, – сквозь стиснутые зубы дворецкий тихо объяснялся, все же решившись нарушить молчание, - мне правда жаль, что я допустил это. – блондин чувствовал напряжение без возможности спокойно вздохнуть, хоть руки принца все еще крепко обнимали того. Он чувствовал вину за произошедшее. Дайнслейф человек не дурной и понимал, что, возможно, он правда ничего не мог бы сделать в той ситуации, но лицезреть состояние Альбедо было невыносимо. Каждый раз подмечая еле уловимые признаки боли на лице или в движениях принца, Дайнслейф сжимался сердцем и корил себя за невнимательность в тот вечер. Ему стоило догадаться, что во время шторма не стоит находиться около окна, ведь Бог знает, что может случиться. И оно случилось. Мужчина как сейчас помнит: звук разбитого стекла, что звоном отдается в ушах, и упавшее на пол тело в белоснежном одеянии, что через несколько мгновений очернилось кровью. В тот момент мозг попросту перестал думать, и подчиненный рванулся к пострадавшему. Совершенно позабыв о себе тот голыми руками расчищал место от битого стекла, доставая осколки из руки и стряхивая с одежды принца. Сердце было готово разорваться от испуга. Погрузившись в воспоминания, заново переживая события, блондин выпал из реальности, совершенно не заметив, как руки начали слабо дрожать. А Альбедо заметил. Ему было достаточно этих двух кротких фраз, чтобы понять причину беспокойства. Она показалась даже слегка абсурдной, но как-то принижать чувства он, конечно, не стал. Вместо слов тот просто опустил хватку объятий, аккуратно вклинивая свои пальцы меж чужих и закрывая в замок. Даже не верится, что кронпринц позволяет себе такое. И Дайнслейф ответил: также слабо и нежно сжимая ладонь. Дрожь постепенно утихла, а дворецкий все же понемногу выбирался из этого тумана переживаний. Ведь Альбедо сейчас рядом, обнимает его своими руками. А Дайнслейф держит в собственных такие изящные пальцы его принца. — Я знаю, что, скорее всего, это сложно, но прошу, постарайся отпустить переживания. Ты не мог предугадать события, и я не виню тебя ни в чем, - принц запнулся на толику, потеревшись виском о спину, — я благодарен, что ты оказался рядом. Благодарен, что это оказался ты. К чему было это уточнение – не ясно. Видимо, в такой момент Альбедо разрешил себе дать слабину и позволил чувствам вырваться наружу, хоть на чуть. Сердце дворецкого кольнуло от фразы, замерев на секунду. Но даже убедив себя в том, что в этом нет особого посыла, тот слабо заалел в щеках. Благо в темноте этого не было видно. Они не решились встретиться взглядом. Да даже посмотреть в сторону друг друга было сложно, посему принц лег в постель, развернувшись к подчиненному спиной. Дайнслейф же опустился в кресло подле кровати, накрывшись пледом и расплываясь в усталой улыбке. — Спасибо. — Но ведь это я должен тебя благодарить.