drugs & money

страх пред будущим редко, когда смог забраться в мысли чанмина, в основном обходя его стороной, потому что парень этот, кажется, редко когда мог испытывать неприятное чувство волнение пред событиями. существование интуиции ничуть не сбивало его с пути рационального, панике он не поддавался, все испытания жизни переносил легко, с гордо поднятой головой, ведь стоит тебе только поддаться эмоциям, как на следующий день тебя с большей вероятностью найдут мертвым, ведь эмоции перекрывают разум, на эмоциях люди как раз чаще всего и совершают ошибки, и некоторые из них, увы, исправить уже не получится; некоторые из них к летальному исходу приводят, а там особо ничего и не исправишь, останется только с гордостью принять поражение. плюсом ко всему благодаря некоторым обстоятельствам из жизни чанмин пришел к выводу того, что волноваться не стоит, если ты не можешь избежать чего-то. нужно просто принять все, что бы тебе не подкинула судьба. а если в твоих руках есть возможность что-то поменять, тогда самокопание здесь ни к чему, нужно лишь собраться с мыслями и исправить положение. но сейчас, впервые за пару лет, чанмину, кажется, стало страшновато. обычно-то он был в курсе того, что может последовать дальше. у него был неограниченный доступ к оружию, какие-никакие друзья рядом, способные спину прикрыть, у него была власть, известность, защита — сейчас всего этого не стало. сейчас он один. брошенный посреди неизвестности, что пугала своей тишиной и внезапностью. у парня не было возможности собрать последние сведения, разложить их по полочкам, выстроить план защиты. у него не было возможности положиться на кого-то, чанмин знал, что спина его неприкрыта, в любой момент он может почувствовать острие ножа возле лопаток, и никто, по сути-то, не спасет его. а он к такому не привык. не привык быть один. не привык не получать точных указаний к действиям. так что сейчас он ощущал легкое чувство потерянности. словно его оставили одного на дороге, и ему приходится самостоятельно находить способы добраться до города, пока вокруг ни души. он жил в своем мирке. наивно полагал, что ему удалось сбежать, оборвать все нити, что связывали его с криминальным миром. чанмин думал, что обвел вокруг пальца и своего предыдущего лидера, и вообще всех, кто так или иначе знал его, как наёмного жестокого убийцу, но он ошибся. и за ошибку эту придется расплачиваться жестоко. хорошо, сам он умереть-то сможет. без всяких сожалений. воспримет свою смерть, как плату за грехи. хочется ему, конечно же, пожить еще немного, но сам виноват, раз во все ввязался еще многие годы назад. куда страшнее будет снова окунуться во весь ужас, снова бояться за себя, пропадать месяцами черт пойми где, общаться с различными отбросами общества, и если кому-то еще получалось всадить пулю в висок, то с кем-то он должен был вести себя обходительно. улыбаться в лицо и смеяться с максимально идиотских шуток, пока в его голове были лишь сцены убийств того самого человека. чанмин попусту не хочет снова вспоминать свое прошлое, ведь он, кажется, начал жить заново. но вышло из рук вон плохо. и придется, видимо, разгребать все дерьмо сейчас, а там дальше, как пойдет. гляди и правда убьют его, история на этом кончится, не придется больше мучиться. а может, помощь придет неизвестно откуда точно также, как и пришла беда. пока что загадывать еще рано. да и чанмин не любил лишний раз себя накручивать, предпочитая решать все проблемы по мере их поступления. а сейчас его главной проблемой был чертов труп в спальне, от которого по-хорошему нужно избавиться в ближайшие дни, пока он не начал гнить и источать неприятный запах. — замечательно, я могу распилить его на части, могу замотать в ковер, как чудесно жить, когда ты убил человека, — бурчит чанмин, стоя в проходе и осматривая лежащее мертвое тело. обычно все было проще. обычно он ничем таким не занимался, хотя знал, как можно все решить. да и еще год назад если бы он вынес труп на улицу, ему бы никто и слова не сказал, скорее всего. прохожие бы, может, полицию вызвали, если бы не испугались, но что такое полиция для члена преступной группировки? формальность, которую можно обойти всего лишь с помощью нескольких звонков. связи решают абсолютно все. и чанмин всегда нагло пользовался своим положением, а сейчас ломает голову, ибо вытащить огромного мужика (мертвого мужика, что самое главное) на улицу, деть его куда-то и при этом не остаться незамеченным и, что самое главное, не попасться после — задача невероятно тяжелая. и пока что для парня невыполнимая, потому что мозг его попусту не работает, да и шум в коридоре заставляет отвлечься и захлопнуть дверь. джуён, только что вернувшийся домой с работы, сразу же замечает, что что-то не так. а чанмин же замечает новые ссадины на его лице и слегка хмурится, пока в его голове складывается пазл. те парни ведь однозначно знали о нем все. от места работы до места жительства. и без лишних проблем могли бы узнать точно такую же информацию о джуёне. их несколько раз видели вместе, следовательно, догадались, что парень для чанмина не совсем чужой человек. а в мафии грязно играют. особенно когда дело до шантажа доходит. да и куда интереснее перерубить всю семью человека и его близких, дабы сломать, либо откровенно угрожать их жизням, чтобы к чему-то склонить. поэтому в голову джи закрадываются кое-какие подозрения об истинности ссадин и синяков джуёна, и он просто обязан узнать всю правду, чтобы знать, в каком направлении действовать. — ты снова упал сегодня? — хмыкает чанмин. а бедный парень снова теряется. он снова смотрит себе под ноги, когда проходит в гостиную и садится на диванчик. он снова мнет кофту и не знает, что ответить, а чанмин уже точно понимает, что случилось. знаете, как бывает: тебя избивают, а потом говорят молчать, ибо если кто узнает, то, опять же, твоим друзьям (семье, кошке, собаке, не столь важно) настанет конец. а джуён же мальчик наивный. боялся друга подставить. — джуён, пожалуйста, я же знаю, что ты врешь. расскажи мне всю правду. — мне запретили рассказывать об этом. чанмин усмехается. конечно, он знал, что не ошибся в своих суждениях. он-то все эти хитросплетения знает прекрасно, сам не раз к ним прибегал, только в его случаях все обычно кончалась куда более плачевно, чем у них с джуёном, хотя их история только началась. но у джи уже сейчас появились мысли о том, что он, блять, просто не может позволить парню вляпаться в какое-то дерьмо из-за него. нет, у джуёна душа слишком чистая, он же совсем не понимает, в какой ситуации оказался, чанмину всецело доверяет и думает, что человек-то он не плохой, и плевать, что у джи руки по локоть в крови, а в пару метрах от них лежит мертвый мужчина, которого парень собственными руками попусту до смерти забил в приступе агрессии и ненависти ко всему сущему. он же глупенький, маленький котенок, которого нужно просто защищать. причем в первую очередь защищать от самого чанмина, ибо именно за ним вереницей тянется кровь, подставы и убийства. — все в порядке, поверь, я смогу постоять и за тебя, и за себя. но мне нужно знать, что тебе говорили и кто на тебя нападал. доверься мне, джуён, я не дам тебя в обиду. точно также, как и в день нашей первой встречи, — у чанмина, кажется, впервые за долгое время к кому-то жалость появляется, что для него не совсем свойственно. такой вид людей обычно его раздражал. не переносит он этого полного непонимания во взгляде и едва ли слышимого бормотания себе под нос. но не сейчас. сейчас его жизнь дважды с ног на голову переворачивается: в первый раз то случилось, когда он на пороге того мужчину увидел, а второй раз настал сейчас. когда до него, наконец, дошло, что он даже при всем желании насмехаться над джуёном не сможет. не виноват же он в том, что связался с парнем, тот, по сути, сам к ли прилип. не виноват же он, что человека не проверяет, допросы ему не устраивает, пытаясь выяснять его прошлое. он ни в чем не виноват. а смерти невиновных чанмин не любил. да и он мальчик неглупый, понимал, что пора бы начать брать ответственность за свои действия. знал же, что если бы не он, то джуён жил бы спокойной жизнью. никто бы его не трогал. и не избивал за ближайшим поворотом, прося молчать. — они говорили мне, чтобы я не мешался под ногами. говорили, что только все порчу и мешаю им. но… мне стало страшно уходить. я держался за тебя и молчал, зная, что если что-то скажу — тебе же будет хуже. они сказали, что скоро тебя уже тут не будет, и я просто наслаждался тем, что ты рядом. прости, мне стоило рассказать все сразу, но… — джуён резко замолкает, а чанмин где-то в глубине души громко воет, ибо, боже, он выглядел таким потерянным. таким обиженным. таким, которого хочется защитить и оберегать. — ты злишься? — боже, нет, я понимаю тебя, — резко выдает чанмин. парень даже теряется, стоило джуёну только поднять на него взгляд и посмотреть своим чертовым кошачьим взглядом, в котором было столько сожаления, что чанмин, вопреки всем своим правилам и внутренним установкам, готов был налететь на старшего с объятиями и успокаивать, прямо как ребенка, потерявшего игрушку и заливающегося слезами. — а теперь опиши этих людей, пожалуйста. мне важно знать, как они выглядят. — их было двое… один повыше, другой пониже. с виду такие же парни, как обычно. но я заметил у одного татуировку на запястье. кажется, в виде луны, или что-то такое, второй же… чанмин, ты чего такой бледный? все нормально? ты их знаешь? — нет, не знаю, просто я противник татуировок, не переношу, когда кто-то тело свое портит. извини, я отойду, ты пока отдыхай, все в полном порядке. чанмин нервно посмеивается, вставая с дивана и направляясь на кухню. конечно, он не противник татуировок, тем более в виде луны. полумесяца, точнее. он противник того человека, на ком татуировка эта набита. и его дружка, которые, кажется, в отсутствии всякого контроля и тягам к убийствам если не опережают чанмина, то гордо разделяют с ним одно место. естественно, парень парочку эту знал. благо, не сталкивался с ними, да оно и к лучшему: сейчас бы, вероятно, без руки сидел или без нескольких пальцев, ибо после встречи с ними ты либо не выживаешь. либо остаешься калекой на всю жизнь. смотреть нужно по тому, в каком они настроении были. и потому, какое задание им выдали: припугнуть, подвергнуть пыткам или убить так, что тебя мать родная не узнает. репутация у них черна, как ночь, а об их дуэте в мафии целые легенды слагают. конечно, по слухам, ведь, как говорилось, встречу с ними пережить тяжеловато. порой в чанмине играл азарт и практически детское желание помериться с ними силами и посмотреть, кто же в жестокости все-таки выигрывает, но то было год назад, когда у него, блять, под рукой был целый арсенал оружия и полная безнаказанность. а сейчас у парня в шкафу один жалкий пистолет, небольшой магазин патронов и несколько ножей. а еще отсутствие прикрытия, конечно же, без этого никуда. парень залпом осушает бокал воды, слыша, как джуён копошится и, кажется, в душ направляется. тем ему лучше. вроде бы чанмин кровь смыл, старший чему-то удивиться не должен. главное, в комнату его не пускать, а то все речи о том, что он рядом с джи в полной безопасности, канут в лету. да и чего там греха таить: главная опасность — это как раз и нахождение под боком с парнем, но не может же он бросить джуёна. его же насмерть забьют. да, пускай он выглядит так, словно может вас одним ударом умертвить, на самом деле он другой абсолютно. поэтому чанмин прикидывает все за и против. раздумывает над планом, но все сводится к одному, сколько бы вариантов он не перебирал. надо бежать. и как можно быстрее. попусту сваливать отсюда, хотя бы оторваться от этих двоих, а там и видно будет. и спокойнее будет думаться, когда чанмин будет знать, что он единственный жестокий убийца в городе. — собирай вещи. через пару мы уезжаем, — твердо говорит чанмин, буквально сталкиваясь лицом к лицу с джуёном. бедный парень едва ли из душа выйти успел. он все также ничего не понимает, тушуется под строгим взглядом джи, и сразу же старается исправиться, дабы атмосферу слишком не нагнетать. — не бойся, тебя больше никто не тронет. — а тебя? встречный вопрос выбивает чанмина из колеи. как и то, что джуён послушно направляется в свою комнату. он, кажется, лишних вопросов больше и не задает. не начинает расспрашивать, мол, что за люди вертятся вокруг тебя, почему ты так старательно бежишь от них и почему они, блять, угрожают всем вокруг. кажется, сам парень понимает, что всякие допрос будут излишни, хотя ему наверняка было чертовски интересно узнать, что здесь происходит. но он молчит. достает все накопленные сбережения, старательно складывает их в рюкзак, а после переводит взгляд на чанмина, который все это время стоял в проходе и терпеливо наблюдал за парнем, даже не зная, что ему и чувствовать: то ли дикое сожаление за то, что он втянул сюда джуёна. то ли радость за то, что он не стремится выпытать из парня всю информацию. — послушай, я понимаю, что ты влип в какую-то проблему, — разрушает тишину джуён. он мнется на месте, понимает, что, может, стоило бы смолчать, но он как-то устал все в себе держать. да и кому он выскажется на этот счет, если не самому чанмину, который стоит поодаль и терпеливо слушает его. — и я понимаю, что из-за тебя и сам влип. но это не значит, что я тебя брошу. потому что в новом городе всегда проще освоиться, когда есть кто-то под боком, я прав? — боже, джуён, я обязательно расскажу тебе о том, что происходит, но чуть позже. я сделаю так, чтобы отвести от тебя всю опасность, а потом ты сможешь жить спокойно уже и без меня. прости, — был бы рядом кто из прошлых знакомых чанмина, так сразу же дали ему подзатыльник, дабы точно проверить, он ли это. чанмин извинялся всего лишь пару раз в своей жизни. два, если быть точнее. в первый раз он случайно подстрелил своего. во второй наделал бед, разрушив чужие отношения. а вот сейчас был третий. три раза. при условии, что ему уже далеко за двадцать. стало понятно, что особой вины за свои проделки он не чувствует, и совесть вертел на всем, на чем только можно. — о, уже отделаться от меня хочешь, — усмехается джуён. впервые парень видит его другую сторону. куда более серьезную. кажется, ли в полной мере всю опасность осознавал. но пасовать не собирался. а такой типаж чанмину уже больше по душе приходился. нравились ему те, кто внутренний стержень все-таки имеют, показывают его лишь в нужные моменты. такие люди обычно являются надежными. на них положиться можно. — я с тобой до конца, чанмин. просто тяжеловато найти еще одного человека, который работает священником и тайне торгует наркотиками. — так ты… — да, я понял. и нашел это достаточно ироничным. «мать твою, если даже джуён все понял, насколько сильно мое поведение меня выдавало», — проносится вихрем в голове у чанмина. но говорить это он не стал. обидно слишком. он лишь говорит о том, что джуёна не подведет. и больше под огонь его не подставит. а джуён лишь кивает в ответ и возвращается за работу, собирая свои немногочисленные пожитки. жаль, конечно, что уезжать нужно так скоро. они только-только освоились. только-только приобрели какие-то связи. но, как часто бывает, беда приходит из ниоткуда, да и выбора особо нет. остаться можно. и причем остаться навечно, ибо здесь их и правда зарезать могут. или застрелить. по крайней мере джуёна уж точно. над чанмином они еще, может, подумают, сделают пару попыток втянуть к себе, а потом, может, и от него избавятся. — я доделаю кое-какие дела в церкви… ладно, чего уж врать, заберу вес, а потом вернусь. будь готов через час-полтора. мои вещи не трогай, я сам сложу. «труп тоже не трогай, он останется в качестве подарка арендатору». джуён желает парню удачи, прося его быть осторожнее, а чанмину, честно говоря, кажется, что и осторожность его не спасет. он все еще думает о том, кто за ним попятам ходит, и по пути к церкви постоянно оглядывается, ожидая удар в любую секунду. но, благо, к месту назначения он добирается живой. и даже без единой царапины. и в ту же секунду обо всем жалеет, ибо около церкви уже собралась толпа, которая с восхищением приветствует его и даже проходу не дает, что-то говоря о том, что они нуждаются в мессе и наставлении на путь божий. а у чанмина, блять, времени нет, ему бы забежать в келью и сбежать отсюда к чертовой матери, пока ноги на месте, но люди, видимо, решили, что лишние полчаса погоды не изменят, и парень не смог бы так легко от них отвертеться, понимая, что попрощаться с ними все-таки надо же. его здесь любят, вроде как. хотя, видимо, не очень. любили бы — отпустили бы без проблем. — итак, дети мои. «я в полном дерьме, мать вашу». — я всегда говорил вам о том, что бог любит вас. «а меня ненавидит, ибо какого черта». — и он будет вас любить всегда. он будет защищать вас, детей его, какие грехи бы не лежали на душе вашей. «но не меня уж явно, мудак чертов». — все вы заслуживаете прощения, но лишь до тех пор, пока грехи отмаливать будете. я всегда был… чанмин замолкает. он моргает несколько раз, искренне надеясь на то, что ему почудилось. знакомые лица в толпе. неприятно знакомые лица, он бы сказал. те лица, которые он бы предпочел не видеть до конца своей жизни (который, видимо, наступит уже совсем скоро). парень думает, что его жизнь — чертов сюрреализм, ибо не бывает такого. не появляются твои бывшие друзья в церкви, где ты работаешь и тайно торгуешь веществами. не стоят они в сторонке. не сверлят тебя взглядом. не усмехаются. не переглядываются и не шепчут что-то друг другу. нет, чанмину точно показалось. он отрицает простую истину. поверить не может в то, что сейчас, видимо, его такого хорошего, просто убьют. не хочет принимать тот факт, что против него, видимо, ополчилась добрая часть мафии. американские горки чертовы. одни завербовать хотят, потом убить. вторые стоят с хищными лицами неподалеку и, видимо, ждут, пока он закончит свою речь. хотя, может, все не так уж и плохо. мало ли, зачем эти двое здесь. может, за помощью. информацию узнать, мало ли. может, поговорить. санён же вроде не такой жестокий. не мог же сказать чанмина убить. да и если бы сделал так, то прислал бы чанхи, а не эту звездную парочку, которая только и славится тем, что каждый раз устраивает цирк. — я всегда был на стороне вашей. и буду до конца жизни своей молиться за спасение душ ваших, дабы все мы в раю встретились и… ему машут пистолетами. ему попусту машут пистолетами на виду у всех. и он мог поклясться, что в тишине услышал, как оружие снимается с предохранителя, что знаком было не особо хорошим. но он до последнего держался. натянул уверенную мину, зная, что они же не настолько идиоты, чтобы начать стрельбу прямо в церкви. такое чревато. даже мафия не всегда может справиться с бешеными фанатами религии и осквернением святого. такие дела обычно затягиваются, о них болтают еще пару месяцев, приходится тратить огромные деньги и много сил на то, чтобы урегулировать конфликт. — вместе поблагодарили властителя нашего, бога, который… да твою, блять, мать. ложитесь все! чанмин реагирует быстро. он слышит несколько выстрелов, крики толпы, но забивает на все это огромный детородный орган, волнуясь только за свою задницу, по нему, правда, и не палит никто. видимо, два этих идиота и правда пришли сюда исключительно ради того, чтоб шоу устроить, а не от чанмина избавиться. поэтому парень даже успевает тактично сбежать, наплевав на то, что там случится в зале, ибо ему не до этого. что он, смертей никогда будто бы не видел. полягут пару человек. и что с ними? зато он сам жить будет. зато он сам обитает в келье и так удобно убирает под рясу пару пакетиков, за которые потом можно сколотить состояние, скидывает со стола икону и достает пистолет. не зря же запрятал. будто бы знал, что пригодится. он, правда, до конца уверен не был в том, поможет ли ему что-нибудь, потому что, как-никак, он знает, что имеет дело не со второсортными убийцами, как тот мужчина (царство ему небесное), а с кем-то уже куда более опытным. понимал же, что они вроде бы и придурки, но пулю в лоб всадят без лишних промедлений. тем более чанмину, который совсем недавно бросил их и сбежал, наверняка после этого в группировке был целый переворот, о котором парень и не догадывался. и каждый на него зуб точил. пальба утихает буквально через минуту. чанмин прикидывает то, куда они могли уйти, пистолет поднимает прямо перед собой и понимает, что здесь не отсидишься. и через окно не выйдешь. оно еще меньше, чем желание чанмина жить, в общем, здесь он, как в ловушке, так что выйти придется, хочешь ты того или нет. он в голове прикидывает все их слабые точки и искренне жалеет о том, что у него с собой нет какого-нибудь острого ножика. так бы мог по-тихому глотку перерезать, правда, рискованно все это, у них же огнестрел. и, видимо, пустота вместо мозгов. ведь когда чанмин выходит, то пред собой никого не видит. ни одного человека. лишь парочка трупов. — блять, они серьезно сбежали? — еле слышно бурчит себе под нос чанмин, сразу же о своих словах жалея. бдительность потерял. не услышал чужие тихие шаги сзади. и лишь почувствовал, как ему в макушку упирается дуло пистолета. — давно не виделись, сладенький. — и еще столько бы тебя не видел, сону. парень позади усмехается, но пистолет не убирает. лишь со всей силы бьет чанмина по виску, а тот думает о том, что лучше бы его застрелили, ибо больно до ужаса, а лежать на полу перед таким человеком, как сону, он явно не хотел, но голова кружится, в глазах темнеет, и парень все-таки падает на колени, а когда в себя приходит, то видит пред собой еще одного человека. непроизвольно глаза закатывает, в мыслях ругаясь на себя, мол, лучше бы вскрылся, чем умер от рук кого-то из них. а сомнений в собственном поражении не было. теперь же на него два пистолета направлены. — с предохранителей сняли хоть, ироды? не позорьте меня и хотя бы убейте нормально, — чанмин возможности поязвить не упускает. да, он даже на смертном одре будет раздражать всех своим острым языком. даже стоя на коленях будет делать вид, что он выше всех. и даже с кровью, что стекает по его лицу, будет усмехаться и делать вид, что все это лишь часть его хитрого плана. его таким не сломаешь. он же самый умный, видите ли, поражение свое просто так не примет. — сняли. но мы здесь не для этого, — выдает эрик и пистолет резко опускает. а в глазах чанмина читается полное непонимание. что значит не для этого? а для чего? а на кой черт вы тогда парочку человек убили? а на кой черт его приложили? вопросов снова слишком много. ответы он не найдет даже при всем желании. можно, конечно, попробовать поставить себя на место этих двоих, проследить их логику, но тогда интеллект чанмина достигнет отметки минус, такого парню не хотелось. да и, честно говоря, порой они могут выкинуть такие фокусы, которые здравому смыслу попусту не подчиняются. и ты вроде бы в своей голове множество вариантов прикинул, но эти идиоты создают свой, новый, настолько нелогичный, что даже не знаешь, то ли похвалить их за оригинальность, то ли закатить глаза и бросить что-то оскорбительное. — нам нужно поговорить. и как можно быстрее, — заканчивает мысль друга сону, а чанмин, понимая, что жить будет и что может качать сейчас права, раз ему ничего не угрожает, грозно поднимается с пола. рукавом рясы он вытирает кровь с лица, а эрик ловит себя на мысли, что умрут-то возможно сейчас они, даже не поговорив, ибо джи какой-то… слишком злой. ни эрик, ни сону его злости не понимают. они же и правда просто поболтать. пытать даже не будут. да и вообще хорошую весть принесли, если так подумать, почему он такой агрессивный сейчас? — а ты чего злишься? — наивно спрашивает эрик, и для чанмина все это становится последней каплей. он делает глубокий вдох, будто бы успокоиться пытается. скидывает все на то, что эти парни — самые ближайшие родственники инфузории туфельки, грех на таких злиться, так что пару секунд в церкви стоит гробовая тишина. сону думает, что лучше бы чанмин кричать начал, ибо он как раз тот человек, молчание которого буквально убивает, а эрик не думает совсем. — все же хорошо. — я твое хорошо засуну тебе в задницу вместе с твоим чертовым пистолетом, переговорщики, блять. вас санён отправил? а, ну да, кто же еще. а вам он не объяснил, что для переговоров не обязательно убивать людей, блять, и бить прикладом пистолета человека, с которым ты поговорить хочешь? — чанмин медленно, но верно начинает закипать. он забывает о том, что на них не стоит злиться, вряд ли поймут что-то, но, боже, у него в голове не укладывается, что люди вообще на такое способны. и ладно бы просто люди. какой-то придурок точно может такое устроить ради эффектного шоу. но они же члены преступной группировки. они же такие вещи должны проводить как можно осторожнее. они же должны соображать и понимать хотя бы что-то. — слушай, ты бы с нами просто так на контакт не пошел, между прочим, надо было тебя припугнуть, — сону пытается возразить, но от строгого взгляда чанмина резко замолкает. как раз тот случай, когда ты пытаешься помочь человеку и успокоить его, но делаешь лишь хуже. хотя, казалось бы, хуже уже попусту некуда. но эрик и сону всегда найдут способ все испортить. — а сейчас пойду? дохуя умный, что ли, пистолетом пользоваться научился и думаешь, что я не перебью вас к чертовой матери? — выплевывает чанмин и резко осекается, когда замечает хитрую усмешку парней. о, они такие довольные. значит, у них есть вещь, которая защитит их от смерти. какая-то объективная причина, которую даже чанмин проигнорировать не сможет. санён, например. но его здесь вроде бы как бы и нет. или чанмин так думает. не удивится, если и он сейчас из-за угла выйдет и пистолет на него наставит. — не убьешь. потому что мы сделаем это раньше, сладкий. санён дал нам четкий приказ — поговорить с тобой и получить твое согласие на совместную работу. в случае отказа убрать, — объясняет все сону, а чанмину кажется, что он где-то это, блять, слышал. часика так два назад. слово в слово. и раньше ему популярность в узких кругах нравилась, а сейчас как-то не особо. знаете, не каждый оценит то, что за тобой парочку человек из разных группировок бегают, просят к ним присоединиться и угрожают. чанмин садист, но никак не мазохист. — отлично, я вижу только выгоду с вашей стороны. эгоисты чертовы, — чанмин закатывает глаза и с нетерпением смотрит на сону и эрика. нет, если они и правда подробности сделки не добавят, то вариантов у чанмина будет не так много. всего лишь один, если быть точнее. но нет гарантии, что его не прихлопнут после того, как он окажет дружескую услугу. — а мне что будет? — помимо того, что жизнь сохранишь, санён обещал тебе простить твой уход. и еще то, что ты стащил у нас наркотики и продаешь их под видом священника. серьезно, чанмин, в сердце ничего не екает, когда ты людям хуйню в уши льешь? — на вопрос эрика чанмин отвечает лишь тихим смешком. да, у него ничего не екает. и уже давно. а один человек, из-за которого его совесть пробуждается, сейчас ждет его в квартире, между прочим, и нужно как можно быстрее разобраться с сону и эриком, чтобы вернуться к джуёну. мало ли, что с ним могло случиться за все это время. — речь сейчас не о том, чем я занимался. я согласен поговорить, но не здесь. скоро здесь будут копы. а я пользуюсь у людей доверием. будет странно, если священник… — просто выйдем. — … если священник будет спокойно общаться с людьми, которые положили парочку прихожан. ты совсем тупой, эрик? нам нужно быть осторожными и не привлекать к себе внимание. сону и эрик переглядываются. кажется, понимают, что чанмин прав, а вот джи не нравится, что в их глазах заиграл недобрый огонек. видимо, родилась идея. а их идеи редко хорошими бывают. и чанмину кажется, что он еще пожалеет о своих словах, ибо сону как-то слишком угрожающе надвигается на него, вновь поднимая пистолет. джи даже возразить не успевает и вновь обозвать их, как без сознания падает на пол от очередного удара, только на этот раз уже в сторону затылка.

***

— пустите меня, мать вашу! — чанмин не перестает ругаться, когда сону ведет его в сторону машины. его руки крепко связаны за спиной, на голову накинут какой-то мешок (бог знает, откуда парни его нашли, но пахнет он просто ужасно), а на него смотрят десятки людей, в том числе и полиция, которая даже сделать ничего не может. ведь рядом с сону и чанмином идет эрик. и эрик угрожает пистолетом не кому-то там, а самому чанмину, которому уже изрядно подзаебало ощущать холод металла рядом с собой. — сделаете шаг — и я прострелю вашему священнику голову. не рыпайтесь — и он вернется живым, — слова эрика производят на толпу огромное впечатление. никто и правда стрелять, кажется, не намерен. струсили, видимо, перед двумя людьми, которые недавно стрельбу устроили. поэтому парни без лишних проблем затаскивают чанмина в машину, который все еще брыкается и ругается, прося хотя бы мешок с него снять, дабы знать, куда они едут, но сону и эрик его просьбы игнорируют. устраиваются на переднем сиденье, и сону давит на газ, предпочитая чанмина отвезти в то место, где их точно никто не найдет.