(От)дохнуть

- Нам надо отдохнуть друг от друга, - заявляет она спокойно, даже на меня не глядя. Отдохнуть… Повторяю про себя это слово, пробуя его на вкус. Мне не нравится и даже кажется, что острые края жестокого набора букв режут тонкую кожу. Моё непонимание не помогает делу, и я просто молча на неё смотрю. - Наши отношения стали пресными, - поясняет она, разглядывая собственный маникюр. – Я думаю, надо сделать перерыв и посмотреть, что можно придумать. Придумать? Перерыв? Эти слова мне тоже не нравятся, у них какой-то неприятный и горький вкус разлуки. Но разве я могу противиться ей, тем более что она сделает всё по-своему? Что же я могу сделать против неё? Моё слово пустое, ей всё равно, что я скажу… Почему же замечаешь, как дорог человек только тогда, когда он уходит? Я вздыхаю и смотрю в окно. Вот уже неделя, как она молчит и не звонит. Даже сообщения не пишет. Я хотела это сделать сама, а потом подумала: раз она не пишет и не звонит, то ей, наверно, всё равно, что со мной?.. Наверное, всё равно. Так зачем же мне её тревожить? Разглядывая прохожих за окном, я думаю. Дни тянутся неприятно медленно и забиты пустыми занятиями, а когда она была рядом, так почему-то не было. Какая она странная, что же такого она делает, что моя жизнь без неё словно теряет цвета? Одиночество, жизнь без неё… что есть жизнь без неё? пустота. Или не так. Пустота? Нет, снова не то. ПУСТОТА. Вот это действительно правильно подобранное слово. Её характер и настроение, кажется, менялись каждый день – как носки, на которых написаны дни недели. Я очень любила, когда она радовалась и шутила – но такой Саске была редко. Меньше всего мне нравилась её угрюмость, те моменты, когда она переставала разговаривать либо говорила так, что я чувствовала себя настолько ненужной, что было страшно. Но я научилась любить её и такую, ведь она по-прежнему была Саске. А я любила Саске. Я задумчиво разглядываю потолок. В моих воспоминаниях о ней нет ничего особенного, но одновременно и вспоминать о ней не хочется. Когда она уходит, непонятные тёмные пятна появляются на душе и не выводятся никакими лекарствами. Хотя для души, вероятно, нет лекарств? А ведь душе так плохо, она болит, и хочется нажраться таблеток, лишь бы всё это кончилось. Каждый раз, когда она уходила, было тяжело. Невозможно. А теперь её слова звучали по-другому, не с той интонацией «я вернусь», а с другой… «я ушла». Наверное, именно с такой она интонацией и говорила. Я просто не могла понять её неправильно. Ведь я столько её знаю. Дни, несмотря на свою медлительность, всё же текли быстро. Календарь на стене худел всё больше и больше, и такое течение времени меня пугало. Саске по-прежнему не писала, не звонила. И я уже поняла, что ей всё равно: за месяц можно вспомнить. Отдохнуть… нам надо отдохнуть друг от друга. Острые, режущие всё внутри слова. Их так больно слышать и не выдерешь из памяти, будто это въевшийся в сознание сорняк. От-дох-нуть. Дохнуть. Вот правильное слово, без этой глупой приставки. Вот что оно значило для меня из уст Саске. И всё же, я постоянно пыталась анализировать, почему же она решила уйти? Почему сейчас молчит, провисая в онлайнах где только можно, почему молчит? Не спросит даже, как дела или что нового… Хотя ответ очевиден, ей просто всё равно. Всё равно. Ни надежд, ни мечтаний, ничего в моём сердце не осталось. Удивительно, как один человек может забрать всё и сразу. Саске, ты сильная и опасная девушка, никто с тобой не справится - только я. Хотя, кажется, и я провалила это доверенное мне задание. Я не хочу отдыхать, я устала отдыхать от тебя, от нас! Мне не нужен отдых. Саске, ты такой страшный человек… Я гляжу на экран. Какое-то сообщение – и надо же, от Саске. Я на него смотрю и вздыхаю. «Привет, - писала она. – Как ты?». Как странно, что один человек может подарить счастье парой слов. Я улыбаюсь и пишу ответ. Ведь она написала не просто так, она вспомнила про меня. Саске, ты всё же страшный человек, правда. И мне так сложно тебя понять. И я так не хочу дохнуть без тебя.