Цвет любви

- Тора, а какого цвета любовь? – однажды разрезал тишину парка, нарушаемую лишь редкими порывами ветра, колышащими огненно рыжую листву на ветках деревьев, голос вокалиста. Интересный, однако, вопрос. После одной из многочисленных репетиций парочка шла домой. Не обычным путем, а через парк, как захотел Шо. Этой осенью на улицах необычайно красиво: опавшие листья, подхватываемые ветром, кружатся в своеобразном вальсе и мягко опускаются на землю, а те, чья участь все еще дрожать на тонких ветках, по-своему стараются противостоять завывающему ветру. Как и люди пытаются противостоять трудностям. Сильные – остаются висеть на «ветках»,терпеть и ждать своей оттепели, а слабые – сдаются и падают вниз, сраженные беспощадным ветром. Хотя, наверное, это не совсем правильное сравнение, ведь рано или поздно холода все равно загубят и самые крепкие листки. - Для каждого, по-разному, наверное… - отвечает Тора, прикуривая сигарету. А Шо морщится. Едкий запах сигаретного дыма, поднесенного ветром, заставляет закашляться. Но единственное, что мешает отогнать от себя струйку едкого дыма - это вид Торы, задумчиво теребящего в пальцах сигарету и смотрящего вдаль, в одну точку. Он будто и не слышит мелодичный голос рыжеволосого, зовущий по имени. Кохара подошел ближе и проследил глазами за взглядом гитариста, не в силах сдержать улыбки. - А ты помнишь, Тора?.. – перед взором обоих парней предстал небольшой мостик, через пруд, в котором летом обитают утки. Вокруг него всегда полно детей, шумных и маленьких созданий, с звонким смехом носящихся на берегу и кормящих пернатых. Витиеватые узоры, умело выкованные мастерами и деревянная поверхность, по которой ежедневно летом ходят тысячи ног, по которой однажды прошлись и они. - Помню, – слегка хрипловатым голосом ответил тот, в очередной раз затягиваясь. Он хорошо помнил события годовалой давности. И первый поцелуй, и нежные слова, согревающие душу и сердце, ласковые прикосновения холодных пальцев к слегка обветренной коже. На том самом мостике. Букеты огненных листьев, которые охапками приносил Шо, устраивая дома персональную осень, наполненную теплом и блеском его медовых глаз и бессонные ночи, единственным свидетелем которых была одинокая луна, заглядывающая в окна. За это не жалко отдать хотя бы половину своей жизни, по мнению Шинджи. За его улыбку, смех. Снова, как тогда, Шо собирает букет огненно-рыжих листьев. На земле их итак очень много, но ветер, будто бы специально для Кохары обрывает все новые и новые и плавно опускает на поверхность этого своеобразного ковра, заодно развевая такие же рыжие пряди волос парня. Только ветер ничего не сможет сделать ему, разве только наполнить его волосы своим неповторимым ароматом осени. Немного горьковатым, от потери лета, с легкой примесью нетерпеливого ожидания зимы с ее первым снегом. Все это смешается с дымом Ториных сигарет и тончайшим ароматом нежности, оставленной на них огрубевшими от гитарных струн пальцами. Быть может там и останется запах дождя, первые капли которого падают на землю, намереваясь превратить шикарный ковер в грязь и распугать тех редких прохожих, что возможно, так же как и они, пришли полюбоваться осенью. -Шо, идем домой. – маленький огонек на конце сигареты медленно затух и темноволосый мужчина встал со скамейки, отряхивая оставшийся на грубой джинсовой ткани пепел. - Пойдем, - подбирая еще несколько, на его взгляд, самых красивых листьев, отвечает Шо. В руках его внушительных размеров букет, весьма удачно сочетающийся с ним самим. Он сам как эта рыжая осень. С ног до головы наполненная вдохновением и золотом, страстью и теплотой, согревающей их двоих. Теплый как солнце, лето и нежность, а внешне похож на осень. Вот же, парадокс. Дождь усиливается, роняя тяжелые капли на мерно шелестящую листву, холодный асфальт, образуя круги на поверхности маленького прудика, вокруг которого еще совсем недавно слышалось кряканье уток и задорный детский смех. Сегодня, кажется, синоптики обещали грозу. Совсем скоро дождь образует мутную стену бесчисленных капель, выливая на землю свои пресные слезы и навевая на душу тоску. К тому времени парочка уже успеет добежать до дома, не растеряв ни единого листочка из букета. Слегка намокшие, растрепанные волосы все еще хранят на себе дуновение ветра и первые капли дождя. Теплые губы находят друг друга, сливаясь в нежном поцелуе. Холодные пальцы Торы проводят по его щеке, заправляя огненную прядь за ухо. Так нежно и трепетно, что невольно сердце замирает. Сильные руки подхватывают худое тело на руки, медленно продвигаясь в спальню, где весь букет взрывается огненным дождем на белоснежных простынях. Там, среди падающих, как в парке, листьев, падает и одежда. Тора нежно касается губами обнажившейся кожи, вдыхая аромат любимой осени, выгибающейся под ласками сильных рук. А Шо остается лишь жадно выхватывать губами воздух и упиваться его ласками. Запрокидывать голову, подставляя тонкую шею под обветренные губы и подаваться всем телом навстречу. Каждый раз для него был особенным, наполненным болезненной нежностью и отчаянным нежеланием причинить боль. И умиротворяющей тишиной, казалось бы, держащейся на тихих всхлипах и стонах. Громко стонать Шо никогда не осмеливался, да и зачем, если можно тихо стонать ему на ухо, так, чтоб никто больше не услышал, даже молчаливые стены, знающие все обо всех. Равномерный шум дождя, капли которого яростно бьют по стеклу, превращая прекрасный вид на парк в смазанное смешение разных оттенков коричневого. Чистое золото и грязная охра, все перемешивается между собой, создавая единственную и неповторимую осень. Такую, какая сейчас лежит неподвижно в руках Торы, боясь спугнуть хрупкие мгновения нежности, последними нотками звенящие в общей поэме наслаждения. - Рыжая… - тихо шепчет Тора в полной тишине неожиданно пришедший ответ на заданный еще в парке вопрос. - Что? – Шо непонимающе вглядывается в любимые глаза стального оттенка, пытаясь найти объяснение. - Наша любовь рыжая, -губы Шинджи едва ощутимо касаются виска Кохары, будто бы успокаивая, заверяя в том, что все в порядке. - Рыжая… - тихо повторяет Казумаса, с улыбкой закрывая глаза, не в силах противостоять навалившейся усталости, - Рыжая…