С Днём Рождения

      Когда он просит проводить его до дома, продолжение этого вечера становится совершенно ясным. Оба прекрасно понимают, что один из них ни за что не уйдёт, а второй ни за что не отпустит.       И хоть они совершенно трезвы, адреналина в крови так много, что никакой здравый смысл не спасёт от предстоящего безумия. Впервые Август отмечает свой День Рождения настолько бурно. Хотя на следующий день он даже и не вспомнит о праздновании: какое оно вообще имеет значение? Всего лишь долгая подводка к долгожданной ночи. Сначала Мэтт долго мешкает, но когда Портер закрывает входную дверь на ключ, всё становится слишком очевидным. Они смеются и разговаривают на какие-то отвлечённые темы, поднимаясь на второй этаж. А пульс у обоих неровный, учащённый. Август заметно волнуется, хотя и старается скрыть это за слишком долгими монологами, странными смешками. И старший это замечает: у самого в груди всё сжимается от нездорового желания. Жарко.       — Спасибо, — шепчет иллюзионист и, помедлив, садится на край заправленной постели. Устремляет затуманенный взгляд на Мэттхоломьюла, терпеливо ждёт. Шатен останавливается и воровато оглядывается на хрупкую дверь в комнату. Одно торопливое движение рук, и теперь материализовавшийся железный замок с цепями защищает парней от посторонних глаз. Ничто не должно помешать.       — Здорово, — на выдохе произносит Август, немного откидываясь назад. Он настороженно следит за каждым движением Мэтта, что заставляет его сильнее трепетать в ожидании. Когда шатен практически беззвучно садится рядом, оказываясь чертовски близко, ощущения становятся ещё острее. Портер мило улыбается ему, заметно краснея. Глаза загораются, и Мэтт хорошо видит однозначное желание в этом пытливом взгляде. И он не смеет его больше мучить.       — Уже совсем взрослый, да? — Насмешливо спрашивает выпускник Хексайда и осторожно кладёт руку на колено именинника. Поглаживает, прекрасно зная, как Августу нравится этот жест. Это одно из немногих проявлений близости, который он позволял себе до сегодняшнего вечера. Мэтт запрещал себе интимно прикасаться к парню, пока тому не исполнилось 17. И сегодняшнего дня он ждал достаточно долго.       Иллюзионист тихо посмеивается и, приподнявшись, прижимается к Мэтту. Совсем как невинный ребёнок. Он хорошо слышит чужое сердцебиение, до безумия быстрое, волнующее.       Мэттхоломьюл проводит рукой по его спине и осторожно отстраняет парня от себя, заставляя лечь на кровать. Нависает над ним, любуясь мягкими чертами лица, пронизывающими душу глазами, полыхающими от возбуждения. Вовлекает его в поцелуй. Целует влажно, горячо, впивается в пухлые губы, такие родные и по-новому желанные сейчас. Сладкий привкус пряностей совершенно сводит с ума. Старший ужасно боится за своего именинника, когда замечает, насколько сложно становится контролировать свои действия. Тело практически не слушает его, и Мэтт серьёзно беспокоится за происходящее. Не хочет навредить. Не хочет сделать больно. Не хочет…       — Мэтти, — в самые губы произносит иллюзионист, сжимая ткань чужой одежды, — хочу тебя… И эта короткая фраза отпускает любые страхи. Мэттхоломьюл разрывает долгий поцелуй и прижимается губами к шее. Он ощущает вкус горьковатого одеколона, чувствует любимый аромат сахарных фруктов, напоминающих о самом Августе. Это его вкус, его запах.       Парень оставляет заметные отметины на тонкой подростковой коже, о которых Портер наверняка пожалеет, но это никого не волнует, пока оба получают невероятное наслаждение от этой близости. Август шумно выдыхает и запрокидывает голову, подставляясь под касания. Ему безумно это нравится, и он посылает куда подальше все сомнения, которые так часто преследовали его последнее время.       Парни на какое-то время отстраняются друг от друга, чтобы избавиться от надоедливой верхней одежды. В комнате и так слишком душно, а сейчас эта ткань угнетает, как никогда. Они с вожделением смотрят друг на друга. Невероятно: почти обнажённые и разгорячённые они находятся так близко друг другу, бессовестно трогают друг друга, исполняя давние пошлые мечты, о которых раньше было даже думать стыдно.       Портер снова жмётся к чужому телу, не в силах удержаться от соблазна. Совершенно новое ощущение сносит ему голову, и парень пробует прикоснуться к нему губами. С каким-то ненормальным упоением целует грудь, плечи, ключицы, обжигает кожу неровным дыханием. С глубоким вздохом отстранившись, снова откидывается назад. Цепляется за мятое постельное бельё, скулит, выгибается, жалостно призывая к продолжению банкета.       Мэтт ведёт рукой по худощавому телу брюнета, оглаживая каждый сантиметр. Его невероятно манит этот нетерпеливый чертёнок, заставляющий разом ощутить всю гамму запретных чувств, одним своим развратным видом действующий на него, как самый сильный афродизиак. Он ухмыляется и с особой нежностью целует живот, поднимаясь выше к груди, пробует на вкус извивающегося под ним именинника, горячо шепчущего его имя. Август зарывается пальцами в каштановые волосы, аккуратно гладит, поощряя любое действие. Сдавленный стон вырывается из груди, и парень испуганно закусывает губу. Тогда старший отстраняется и плавно приближается к заострённому уху.       — Не смей сдерживаться, — тихо шепчет он, и Августа пробивает ощутимая крупная дрожь. Шатен аккуратно проводит языком по кончику уха, кусает, абсолютно точно зная, что это вызовет просто ядерный эффект. Портер резко выгибается, не скрывая довольной улыбки. Он покорно стонет и кивает, после чего Мэтт продолжает ласкать своего партнёра, вызывая целый табун приятных мурашек.       Их будто бы накрывает плотный туман. Отгораживает их от внешнего мира, позволяя чувствовать лишь друг друга. Оставшаяся одежда летит куда-то в сторону. Тела сливаются воедино, и парни почти закипают, сгорая в этом невидимом обезумевшем пламени. Август полностью отдаёт себя в чужое подчинение, не контролируя себя, не контролируя свои чувства: он слишком доверяет парню, чтобы позволить лишнему волнению остановить его от почти животного удовольствия, которое со временем лишь нарастает, накрывая с головой. И Мэтт прекрасно это понимает. Он двигается плавно, стараясь быть максимально нежным со своим любимым иллюзионистом. Не позволяя себе лишней жёсткости, внимательно следит за реакцией Августа на каждое своё действие, подстраиваясь под чужие эмоции. Он впервые ощущает парня настолько близко, настолько беспрепятственно. Им хочется больше, ещё больше, так, чтобы навсегда утонуть друг в друге.       Они полностью становятся одним целым. Их души переплетаются, создавая единый поток трепещущих струн. Их сердца колотятся в унисон. Их эмоции совершенно идентичны: жажда, наслаждение, страсть, нежность разделяются на двоих, объединяют их, сближают таких разных колдунов.       — Пожалуйста! — Выкрикивает Август, разрешая быть немного смелее.       Мэтт охотно ускоряется и дарит парню глубокий поцелуй. Тот почти кричит, благодарно проводя пальцами по позвоночнику старшего, обхватывает его ногами, пытаясь стать её ближе. Ему нравится чувствовать власть над собой, контроль над своим вожделением, и мысли о собственной хрупкости и вместе с тем безопасности доводит его до яркого пика. Ощущения, которых он никогда ранее не испытывал. Которые сводят его с ума, взрываясь внутри. Что-то невероятное и просто восхитительное. Он протяжно стонет, задыхаясь от этого безумия.       Когда это случается, тело Августа буквально искрит, излучая голубоватый свет. Такое случается с ведьмами и колдунами: накопившаяся от чрезмерных эмоций магия вырывается наружу, уберегая организм от внутренних травм. Портер содрогается всем телом, всё ещё чувствуя быструю пульсацию внутри себя. Мэтт ощущает тёплое воздействие чужой магии: она такая мягкая и приятная, какая бывает только у иллюзионистов. Практически безобидная.       Выпускник строительного факультета со сдержанным рычанием заканчивает намного позже, в последний момент успевая отстраниться от партнёра. Он понимает, что его внутренняя магия намного жёстче, и, пока он не в силах удерживать контроль над ней, она может серьёзно навредить его хрупкому парню. Когда тяжёлый поток энергии отпускает его, он обессилено падает на кровать рядом с Августом, всё ещё тонущем в остром экстазе. Он выглядит так пошло сейчас…       Мэттхоломьюл тяжело дышит. Остаток приятной энергетики юного иллюзиониста продолжал дарить лёгкую истому во всём теле. Он переворачивается на бок и прижимает к себе дрожащего Портера. Тот с радостью обхватывает парня руками, утыкаясь в грудь. Мягко целует.       — С Днём Рождения, — выдыхает Мэтт и закрывает глаза.