Дурачок

Новая школа была такая вся светлая, незнакомая, неизведанная, новая такая в общем. Но не нравилась она мне. Дерьмо народец был. Шумные, визгливые, ведут себя по-идиотски. А мне не нравилось, когда ведут себя по-идиотски. Шли бы они куда подальше со своей эмоциональностью, истеричные придурки. Лыбятся ещё так, ржут как кони. Бесит. Но среди всех этих дебилов был один особенно дебильный. У него были очки на пол лица, рюкзак он держал всегда зачем-то с обеих сторон, как первоклашка, такая слащавая физиономия с глупой улыбочкой, инфантильный детский видок, но меня он шугался и сразу бледнел и улыбаться переставал. Точно дурачок. Все остальные истерички ласково звали его Шурочкой. Я как в первый раз услышал это обращение, так и прыснул. Не Саня, не Саша, не даже Шурик, а надо же! Шурочка! И ему это очень подходило, у него волосы такие были лохматые и русые, челка на глаза падала, за широкими стёклами очков были большие и грустненькие зелёные глазки, губы у него были пухлые. Рядом с ним постоянно увивались всякие полудурки помаскулиннее и все так неприкрыто к нему подкатывали, но не сказать, что от большой любви, больше от похоти. Они чуть ли не тёрлись о него своими агрегатами, а он, святая простота, лыбится наивно, ещё на их спермотоксикозные реплики отвечает. Лучше бы вот этих гомосеков латентных так шугался. И вот снова, во время урока, когда я шёл из туалета в класс, рядом проходил Шурочка, а с ним и эти. Опять трутся, опять зажимают. И вот упёр один его о стенку и начинает жрать своими губищами, в шею впивается. Шура сначала пугается, а потом выдаёт: — Не надо! Пожалуйста…- но его жалобное блеяние никто не услышал или не захотел слышать. И этот противный с губищами начинает своими лапами по его брюху шарить. Про брюхо, это я переборщил, у него там суповой набор, а не брюхо. Шура слабо отбивается, пока утырок лезет к нему в трусы. Я стоял и упорно делал вид, что это меня не касается — поделом такому дурачку. Но тут Шурочка замечает меня и смотрит во все глаза просяще. Сам не заметил, как понёсся на этого извращенца и дал ему смачной оплеухи. Тот отшатнулся, шикнул на меня и заорал: — Ты что творишь, говнюк? — извращенец поднялся и хотел уже замахнуться на меня, а его приятели загоготали, предвкушая махач. Но его не будет. Я врезал ещё раз и уже в нокаут. Он упал наземь. Остальные ушлепки как-то побелели, быстро собрали кореша с пола и дали дёру. Я размял ушибленный кулак и посмотрел на дурачка. — Ты дурачок? — только выдал я, как глаза Шуры заблестели от слёз. В сердце от чего-то кольнуло. И чего это? Видимо напрягся. Да ну этого сопливого. Чтобы я за него ещё раз вступился… Не бывать такому!