.
Another day goes by And where was I? Didn't think I'd still be here Just to make things clear
Young-Vacations
Начало конца.
Каждый раз подходя к зеркалу, Хенджин оглядывал себя с ног до головы, медленно дотрагиваясь до лица, словно пытаясь доказать всем (в первую очередь себе):"Я все еще здесь». Он не чувствовал себя живым, где-то на подсознательном уровне, в его голове, Хван Хенджин мертв, а его тело, давно покинутое душой, медленно ожидало логического конца. Идеально выкрашенные белые стены, серая мебель, затянутое грозовыми тучами небо, сигналы машин и бегущие куда-то люди — все это невыносимо давило на голову, словно она вот-вот лопнет. Красные от недосыпа глаза лениво осматривались вокруг. Идея сбежать пришла в голову внезапно, также внезапно он начал собирать все свои вещи в старый черный рюкзак. Сбегали ли вы когда-то от своего настоящего, в надежде на лучшее будущее? Хотелось ли вам начать свою жизнь с чистого листа? И Хенджину никогда не хотелось, пока он не узнал о своей болезни. Жизнь потеряла краски, все стало одинаково серым, ведь ничего и никто ему не поможет. Единственное место куда он мог податься — небольшой городок где-то на северо-востоке, который можно обойти вдоль и поперек за 30 минут. Конечно, его лучший друг детства БанЧан с огромной радостью примит его, но станет ли Хенджину лучше? Перестанет ли он чувствовать себя обузой? Сможет ли найти тот самый лучший конец для своей жизни? Никто не знает ответа, но если попытаться, что-то да выйдет, верно? Этими мыслями он успокаивал себя, входя в старый вагон поезда, который отвезет его к началу его конца, ответя на все вопросы.***
Время шло нестерпимо долго. Сон не хотел приходить, а ночные пейзажи за окном постоянно менялись, привлекая на себя все внимание Хвана. Шумный город был окончательно покинут. Где-то в далеке все еще были видны яркие огни высоток, которые горели словно 1000 летающих светлячков, напоминая маленькие звездочки. Капли дождя стекали по окну, вагон убаюкивающе постукивал о рельсы, а луна святила ярко, словно освещая дорогу заблудившемуся путнику. В наушниках играла незамысловатая песня спокойного мотива, а руки выводили буквы на тетрадном листе. Хенджин любил писать стихи, вкладывая в них частичку себя, словно выражая все свои месяцами копившиеся эмоции. От того они и получались прекрасно печальными, терзающими и живыми. Пугающе живыми. Словно ты не читаешь написанный на бумаге кривым почерком текст, а говоришь с человеком. Живым, дышащим, чувствующим и думающим человеком. В его стихах открывался новый мир. Его личный, маленький мир, построенный и созданный на фантазиях и мечтах, все ещё живущих где-то глубоко внутри.***
Ночь сменилась багровым рассветом, городской пейзаж теперь забыт навсегда, а поезд медленно приближался к пункту назначения, ведя Хвана к долгожданным ответам на его вопросы, мучавшим его так долго. Непозволительно прохладный для весны ветерок взъерошил волосы, заставляя невольно сморщиться. С тех пор как Хенджин был здесь последний раз, многое поменялось. Он шёл вперед, пытаясь вспомнить, где же находится дом его друга, которого он даже не предупредил о своём приезде. Может, он там и не живёт уже, или вообще, выпрет его куда подальше. Хенджин не знал. Все его положительные мысли исчезли, а живот завязался в тугой узел, доставляя ему дискомфорт по всему телу. Хван не смотрел куда он идет. Глубоко погруженный в свои мысли, он шел глядя на побитый возрастом влажный асфальт. Старые черные конверсы промокли, а черная толстовка совсем не грела кости Хенджина, из-за чего его била мелкая дрожь. Хенджин вышел из некого транса только когда услышал шуршание травы под ногами. От дождя не осталось и следа. Он пришёл на какое-то поле, определенно знакомое ему. Пространство вокруг было усыпано цветами различных видов: ромашки, лаванда, венерин башмачок, фиалки. Старинная ива склонялась прямо над протекающей рекой, на берегу которой рос дикий камыш. Сама же река была усыпана кувшинками, по которым прыгали маленькие лягушки и прочая живность. В воде отражался рассвет, а само солнце создавало ребристую дорожку из света на поблёскивающем водоеме, словно маленький прыгающий зайчик. Хенджин прилёг на сухую траву, в тот момент, она показалась самой мягкой и нежной вещью на свете, словно он попал в чьи-то объятия. Закрыв глаза, он погрузился глубоко в свои мысли, дремя, но все ещё оставаясь в сознании какое-то время. Хван проснулся из-за чувства, будто за ним кто-то наблюдает. Открыв глаза, он увидел чудно́го мальчишку, похожего на маленькое солнышко. Его лицо было усыпано маленькими веснушками, а лёгкая улыбка на его лице невероятно грела душу. Блондинистые волосы с вплетенными в них цветами, под светом солнца словно горели, падая на его лицо. Свитер небесно-голубого цвета с очаровательными облачками полностью дополняли всю картину, делая мальчика похожим на маленькое небо. — Доброе утро! Почему ты спишь здесь? — голос мальчика звучал слишком низко для его внешности. Но это придавало ему особого шарма. Хенджин не знал что ответить, оттого и молчал. Он сам не знал почему он спит здесь, почему он вообще здесь? Слишком много новых вопросов появилось в его голове, но его рассуждения снова прервал низкий голос опонента, упорно продолжающего свой монолог. — Меня Феликс зовут. Ли Феликс, можно узнать твоё имя? — спросило маленькое солнце. "Феликс. Ли Феликс. Красивое имя, солнечное. Ему подходит.", — мысли мешали Хенджину сосредоточиться на реальности, он словно разучился говорить при виде нового друга. Слова встали комом в горле, словно проигрываемая в плеере кассета заела. — Ты не против если я присяду рядом? — но Хенджин опять не смог ответить, в этот раз, потому что Феликс не дожидаясь ответа сел рядом с Хенджином. — Я Хенджин. Хван Хенджин, — слова давались тяжело, горло пересохло от недостатка влаги. Хотелось курить. И кашлять. Вместо того, чтобы ответить, Ликс лишь загадочно улыбнулся, и надел на голову парня только что доплетенный венок из лаванды и ромашек. — Он подходит к цвету твоих глаз, — сказав это, парень быстро встал и пошёл куда-то в противоположную от города сторону, напевая песню, которую еще ночью Хенджин слушал в наушниках уезжая прочь из шумного города. — Приятно познакомиться, Джинни, еще увидимся! — это было последнее что сказал солнечный паренёк, прежде чем окончательно раствориться где-то в бескрайнем цветочном поле. Сердце бешенно билось, неизвестное тепло разливалось по телу, а на голове красовался венок из лаванды и ромашек, косо надетый на его голову.***
Загадочный солнечный мальчик до сих пор не выходил из головы Хвана. Он снова и снова прокручивал его образ в своей голове, куря уже 3 сигарету подряд. Подрагивающие руки выводили буквы, слова, предложения в той же неизменной чёрной тетради, с кучей вложенных листов, разодраным корешком и пятнами неизвестного происхождения на листах и обложке. В нижнем правом углу красовалась надпись: "things i wanted to say, but never did". Это стало своеобразным девизом Хенджина. Все свои мысли, чувства, переживания, все, что он никому не скажет, он записывает в эту черную, как уголь тетрадь. Теперь, там красуется небольшой стих посвященный его новому, маленькому солнечному другу, а справа от стиха нарисован его портрет, греющий душу при одном только взгляде на него. "Приятно познакомиться, Джинни, еще увидимся!" Увидимся. Самому не верится, что это случится. Возникло впечатление, что это была всего лишь иллюзия, галлюцинации, бред от бессоницы. Такое ведь было раньше, правда?***
Хенджин сам не помнил как вернулся назад в город. Узкие улицы оживленно шумели, но даже они звучат по другому. Приятный шум. Дети катаются на велосипедах, пышная дама поливает цветы, старый дворник подметает пыль с тротуаров, дедушка торгует свежепойманной рыбой, а из старой пекарни пахнет свежей выпечкой. При этом запахе желудок неприятно заурчал, но в кармане не оказалось ничего, кроме упаковки wrigley's spearmint и старой оторванной пуговицы. Хенджин оттягивал момент встречи с Чаном до последнего, навязчивые мысли лезли в голову, заставляя в 101-й раз передумать о своем спонтанном решении, но рано или поздно все равно придётся отправится к старому другу.***
Дорогу до БанЧана было не тяжело найти, дом совсем не поменялся. Все тот же кирпичный, с красной крышей, около него стоял старый темно-зелёный пикап и до порога вела каменная дорожка. Трава была давно не кошенная, а старая яблоня стояла на том же месте. Страха не было, было лишь неприятное чувство ожидания худшего и страх неизвестности. Хенджин собрался развернуться и уйти. Его ноги словно перестали его слушаться, а в горле неприятно першило, но БанЧан слишком невовремя вышел из дома, заметив нежданного гостя у своих ворот. Эмоции на лице Чана быстро менялись. Он не сразу понял кто стоит перед ним, затем он очень удивился, будто там стоял не какой-то Хван Хенджин с венком на голове, а огромный чешуйчатый дракон, вот вот спалящий дом Чана своих дыханием. Радость на его лице появилась также быстро, как и солнце, выглянувшее из под молочных облаков. Эта радость была искренняя, словно маленькому ребёнку подарили долгожданную игрушку. Глаза его сверкали, ноги уже несли его в сторону гостя, а руки машинально очень широко раздвинулись, готовясь душить в объятиях своего старого друга. — Хенни! Неужели ты решил навестить своего старого друга! Тебя не узнать, так подрос! Стал еще выше меня, и покрепчал! Ну, чего как не родной? Пойдём, пойдём, — с восторгом, словно отец увидевший своего сына спустя несколько лет, Чан только и успевал говорить без остановки. Ему хотелось спросить так много, узнать, как же дела у его приятеля? Что нового в его жизни? Хорошо ли он питается? Откуда этот чудный венок на голове?***
Дом Чана совсем не поменялся. Узкая, тесная прихожая, полосатые обои, деревянная мебель, небольшой рыжий диван в гостинной и точно такие же кресла, низкий круглый кофейный столик, старая плазма и горшок с фикусом в углу комнаты. Все та же хрустальная ваза с искусственным красным антуриумом*, который Хенджин подарил ему на какой-то местный праздник. Старая деревянная гитара знатно покрытая пылью, ужасно старческие белые шторки на всех окнах… Все осталось таким же...Родным? Даже запах тот же. Хенджину стало стыдно. Как он мог подумать, что такой человек как БанЧан может его куда-то выгнать? Ведь они друзья. Он бы никогда так не поступил. Чан всегда был готов прийти и помочь любому человеку, даже тому, кого и не знал толком, так почему же Хван засомневался в своём единственном друге? На стол громко поставили две кружки горячего зелёного чая с лавандой. Обстановка была такой уютной, что Хенджину хотелось плакать. Будто он оказался в далеком детстве, когда приходил к Чану после долгой игры в снежки на улице пить чай, играть в монополию и слушать как Крис играет на гитаре. — У меня особо нет сладкого, но если ты хочешь, можно сходить в магазин. Помню, раньше ты любил яблочные пироги, — забота и уют в голосе Криса заставляли настольгировать. Совсем не хотелось опечаливать этого светлого, заботливого человека новостью, что его любимый, дорогой друг Хван Хенджин совсем скоро умрет. В желаниях было только провести с ним уютный вечер, прям как раньше. Рассказывать друг другу забавные истории, топить сахар в ложках, смотреть «Скуби Ду» на старом видеоплеере и не знать никаких забот. Но откладывать этот разговор нельзя, ведь потом может быть слишком поздно. — У меня туберкулез, мне осталось не больше полугода, — промолвил Хенджин. Рассказывавший какую-то историю из их детства Чан резко остановился, переводя взгляд на только что сказавшего это Хенджина. Наступило молчание. — Как? Ведь туберкулез лечится, да? Почему ты решил, что умрёшь? — с беспокойством спросил Чан. — Слишком поздно. Смысла в лечении нет. Я умру этой осенью, если не раньше, — спокойно произнес парень. Он давно смирился с этой мыслью, смерть его совсем не пугала, можно даже сказать, в какой то степени он ждал этого дня, в надежде что после смерти все его проблемы перестанут быть значимыми. Чан молчал. Он не знал что ответить. Поддержка? Пустые слова, Хенджину ничем уже не поможешь. Соболезнования? Он жив, по его венам все ещё течёт кровь, а почти все органы вполне функционируют. И есть ли смысл что-то говорить? Что можно сказать в такой ситуации? Хенджин словно прочёл его мысли, посмотрел Чану в глаза, словно говоря, что ничего не нужно отвечать. Тот лишь с облегчением выдохнул, переводя дыхания и отходя от недавнего диалога. Все прекрасно понимали, что к теме этой больше никто не вернётся, пока на то не будет веской причины. — Откуда у тебя этот чудный венок? — с интересом спросил Крис — Подарил один солнечный паренёк. Феликс. Ли Феликс. Знаешь такого? — с надеждой интересовался Хенджин. Ему хотелось надеяться, что Феликс не соврал, и это правда была не их последняя встреча. — Не уверен, что знаю такого, но не переживай, малыш Хенни. Городок у нас маленький, так что я уверен, ты обязательно найдёшь своего солнечного паренька, — звонко смеясь сказал Чан.***
К концу дня цветы, из которых был сплетен венок знатно подсохли, потеряв былой цвет и красоту, но выбрасывать его Хенджин никогда бы не решился, поэтому он лишь аккуратно согнул его и вложил в обложку своей тетради, предварительно убедившись, что целостности и сохранности венка ничего не угрожает. Конечно, Чан далеко не дурак, и поняв затею друга давно уже организовал ему собственную комнату, в которой Хенджин любил спать раньше, приходя на ночевки к другу. Сразу же уснувший Хван всю ночь грезил о чем то неизвестном и невиданном, а во снах парня, его преследовал один и тот же светлый образ, являвшийся маяком в пучине его сознания...