***
— Поприветствуем аплодисментами следующую группу! — Тэхён, наконец-то проговорив свою речь, измученно улыбается, спускаясь, потому что, кажется, у сына председателя вообще отсутствует вкус. Уже пять утра, за окном темно, внутри заведения орёт музыка и раздражают слишком быстро мелькающие блики от шара в центре потолка, так ещё и песни вообще омеге не по вкусу. Какие-то совсем безвкусные, только ничтожные ремиксы, под битами которых даже слов не слышно. Всем вокруг весело, приглашенные с радостью заливаются всё новыми и новыми коктейлями, хотя уже и на ногах едва стоят. Танцпол полностью забит, и Тэхён искренне не понимает, как под такую музыку можно танцевать, но опыт даёт знать, что в таком градусе — тебе всё равно, под что двигаться, да хоть под песню друга, которому в детстве медведь на ухо наступил. — Здравствуйте! — в микрофон говорит солист, и отзвук его низкого голоса заставляет гостей немного притихнуть, сосредотачивая внимание на сцене. — Я надеюсь, что вы ещё имеете энергию немного растрясти ваши захмелевшие тела, — хриплый смех. Зал взрывается аплодисментами в знак согласия, и солист продолжает: — Ну так зажжём эту ночь, уважаемые! Ор довольных гостей разбавляется громким звуком барабанов, задающих ритм остальным участникам группы, и зал наполняет пробирающая тело музыка, аж мурашки пускающая с каждым стуком палочек по барабану или же движением гитариста по струнам. Мелодия пробирает даже полуживого Тэхёна, опершегося на стену и пытающегося не уснуть. Хотя даже если захочешь — вряд ли получится при такой громкости. А ещё голос. Он кажется знакомым. Ким отодвигается от стены, пытаясь пробраться ближе к сцене, чтобы рассмотреть солиста. В инструкции написаны лишь инструменты и напротив них имена: Мин Юнги, Чон Хосок да Чон Чонгук, но вот никого из них Тэ не встречал, так откуда знакомый голос? Пробираясь сквозь активно трущуюся об каждого толпу, Тэхён улыбается, с некоторым усилием заставляя себя не закатывать глаза при каждом шлепке по ягодицам. Пытается подтанцовывать, тем более что это даётся намного легче, когда музыка полностью в твоём вкусе. По окончанию сего мучения под красивым названием «мероприятие» Тэ с удовольствием бы добавил несколько треков этой группы в свой плейлист. — Тэхён? Вот чёрт. — Сокджин? — Ким не верит своим глазам, он даже немного промаргивается, чтобы удостовериться, что это реальность, а не отголоски его желающего крепкого сна мозга. — Точно! — смеётся тот, и Тэхён невольно начинает подрагивать от его смеха, который годом ранее вызывал только приятные ощущения. — А что ты тут делаешь? — спрашивает, продолжая танцевать. — Да я вот… Ведущий, — говорит правду, хотя очень хочется обмануть. — А ты здесь какими судьб… — не договаривает, потому что перебивают. — Ох, так ты и такие мероприятия ведёшь? — стебётся Джин, позволяя себе больше, и, окольцевав руками чужую талию, прижимает к себе. — А раньше постоянно мне твердил, что по клубам не ходишь, только на важные деловые собрания. — Сокджин, — Тэхён упирается руками в твёрдую грудь, — отпусти меня, будь добр. Прекрасно знакомый аромат бывшего парня бьёт тяжёлым молотком по сознанию, заставляя вспомнить совместные моменты и проглотить горький ком обиды. — Может, мы начнём всё сначала, Тэ? — в красивых глазах напротив вспыхивает желание, и воздуха между их телами становится меньше. — Тебе же было так хорошо подо мной, — наклоняется к уху, пылко нашептывая, одной из рук спускаясь на ягодицу. — Джин! — Тэхён выкрикивает, чтобы привлечь внимание. Опьяневший мозг альфы совсем не контролирует ситуацию, на трезвую голову тот бы не позволил себе такого, уж Тэхён-то знает. — Отпусти меня, — рычит, — иначе охранники помогут ведущему вышвырнуть одного зазнавшегося гостя прочь. Над ухом слышится недовольный вздох, и кольцо рук слабеет, выпуская на волю. Джин, раздраженно закатив глаза, смешивается с толпой, ища новую жертву. Он всегда был ловеласом. Жаль, что Тэхён понял это слишком поздно. Ким уже ловит за руку желание выйти из толпы вновь к стене, как вспоминает о первоначальной цели, к которой его подталкивает голос из динамиков. Вновь направляется вперёд, иногда задерживая дыхание из-за неприятно-приторных запахов, смешавшихся в не очень удачное комбо. Тэхён улавливает лица исполнителей как раз когда начинается очередной припев. Стук барабанов на пару с восхищением бьет по мозгу, заставляя вместе с кровью течь эндорфины. Трио, имена которых Тэхён уже прочитал, воистину умеют заставлять сердца замирать. Да вот только Чонгук, имя, значившееся напротив барабанов, особо привлекает внимание. Это из-за того, что они уже виделись? Или из-за того, что Ким, не по своей воле, конечно же, успел представить, каким Чон бывает в постели? На Чона надели ещё чёрный пиджак, во всём этом хаосе цветов немного поблескивающий. На лбу испарина, на губах ухмылка. Забитые пальцы крепко держат палочки, чётко отбивая ритм по барабанам. Хриплый голос рэпера что-то зачитывает, куплет за куплетом, после подхватывает и второй участник — тот, что повыше, но Ким, как бы ни было стыдно признаваться, взглядом следит только за Чоном, что со страстью отдается музыке и так легко, словно это у него в крови, владеет палочками. Волнистые волосы спадают на глаза при каждом движении, но альфу это, кажется, совсем не волнует, только музыка. Тэхён чувствует, как что-то сдавливает горло, и мгновенно заставляет себя вдохнуть, потому что, как оказалось, эти несколько секунд он был слишком вовлечён. Запасть на музыканта… Да-а, Ким Тэхён, ничего лучшего придумать не мог? Сердце начинает биться сильнее, так что приходится выйти из толпы и привести себя в чувства. Вернее будет даже сказать — убрать эти чувства. Он возвращается к стене, после выступления Чона объявляет ещё несколько групп, песни которых ласкают слух, а не заставляют литься кровь из ушей, как те первые треки. Почему-то грусть из-за встречи с Сокджином никуда не девается, несмотря даже на то, что при такой громкости и атмосфере сложно услышать собственные мысли, но Тэ всё же как-то умудряется. Ким облизывает нижнюю губу, после её прикусывая. Возможно, алкоголь поможет поднять настроение? — Ты же на работе, Ким Тэхён! — возмущается вслух, тяжело выдыхая и потирая усталые от ярких цветов глаза. Но ведь почти весь его сценарий закончился, развлекательная программа уже подошла к концу, остались только танцы до утра. Это уже работа диджея и официантов, так что… — Я лишь немножко, — улыбается омега, подходя к барной стойке и заказывая один из коктейлей — на выбор бармена. — Впервые пробуете? Парень, на бейджике которого указано «Чимин», говорит громко, чтобы перекричать оглушающую музыку. Его глаза уставшие, в точности, как и тэхёновы, но энергия с бармена так и прёт. Словно готов ещё три смены отпахать. — Точно, — Ким не выдерживает и улыбается парню в ответ, присаживаясь на стул. — Поэтому и не выбираю, потому что только хуже сделаю. Чимин в ответ заливисто смеётся. — Точно, иногда лучше довериться другим, — отвлекается от протирания стакана и поднимает взгляд на омегу. — Как зовут? — Меня? — брюнет немного опешивает. — Тэхён, — улыбается из-за своей заторможенности и жмёт руку, когда бармен, тоже представившись, протягивает её для рукопожатия. — Сейчас будет лучший коктейль в твоей жизни, дорогой, — подмигивает Чимин и, мельком прикинув, что ему нужно, прячется за полкой с напитками. Тэхён разворачивается лицом к залу, лениво наблюдая за всё так же энергично танцующими гостями. И откуда только у них столько энергии? Ким после такого количества алкоголя бы уже дрых где-то на диванчике в углу, несмотря даже на громкость колонок. В полумраке отбивается свет от шара, и иногда приходится прищурить и так едва выглядывающие из-за век глаза, ибо слепит. — Прошу, — говорят сзади, и Ким разворачивается лицом к бармену. Тот подсовывает бокал с чем-то небесно-синим, зонтиком и клубничкой сверху. Тэхён обожает клубнику. Поэтому, прежде чем дотронуться до трубочки, он тянется к ягоде, сразу отправляя её в рот, не церемонясь. Закрывает глаза от сладости, соком растекшейся по языку, и чуть ли не стонет от удовольствия. — Ты так её ешь, что я готов всю клубнику в мире скупить, только чтобы ты наслаждался, — говорят ему сбоку, и приходится открыть глаза. Рядом, на соседний стул, присаживается Чонгук, кивнув Чимину, и тот быстро удаляется исполнять заказ. От неожиданности Тэхён даже прокашливается, потому что сок не в то горло потёк. — Ты покраснел, — констатирует Чон, не смотря на омегу. — Это от кашля, — неловко отмахивается Ким, глубоко вдыхая, чтобы прийти в себя. Запах Чона смягчился, больше отыгрывает древом, а не табаком. Наверное, давно не курил. Тэхён промаргивается, пальцами хватая трубочку и примыкая к ней губами, делая первый глоток напитка. Вкусно. Алкоголя не чувствуется, но Ким уверен, что Чимин туда сто процентов влил что-то с крепким градусом. Бармен приносит Чону его заказ в виде стакана с… виски, наверное, и быстро уходит к другой стороне, куда пришла парочка. Тэхён вновь делает несколько глотков, прикрывая глаза и наслаждаясь вкусом коктейля, греющего горло, несмотря на то, что в стакане плавает лёд. Ещё один аргумент в сторону того, что Чимин добавил алкоголь. — Ты всем так наслаждаешься? — спрашивают сбоку, и Ким с трудом глотает, пытаясь не закашляться вновь. — Что? — Ты постоянно закрываешь глаза, наслаждаясь, — ухмыляется Чон, разворачиваясь корпусом к омеге, рукой облокачиваясь на стойку. Тэхён несколько секунд обдумывает ответ. — Когда закрываешь глаза — всё ощущается острее, — проговаривает, и во взгляде напротив что-то возгорается. Тэхён понимает, что предложение могло набрать пошлого подтекста, и потому прячет вспыхнувшие щёки, вновь делая несколько глотков. Большая часть бокала уже выпита, на танцполе так же много людей, Чонгук, выпив свой заказ, уже ушёл, оставив после себя лишь приятный шлейф аромата. Остаток вечера Тэхён проводит в компании Чимина, предложившего ещё один коктейль, и, лишь взглянув на часы, замечает, что уже давно утро. Цифры на телефоне показывают полседьмого, но гостей вряд ли стало меньше. — Простите, Вы Ким Тэхён? Тэ разворачивается к источнику звука, замечая перед собой средних лет мужчину, одетого в строгий костюм. — Да, — кивает. — Что-то случилось? — Мне очень жаль, но мы не можем дать Вам личного водителя, — мужчина сожалеюще поджимает губы. — На улице дождь, поэтому всех гостей нужно отвезти по домам, и водителей не хватает. Вам будет начислена дополнительная плата, искренне прошу прощения за неудобство, — низко кланяется альфа, пока Тэхён пытается сообразить, в чём дело. — Всё нормально, это не Ваша вина, — улыбается, хотя знать не знает, как будет добираться домой. Мужчина ещё несколько раз извиняется, кланяясь, и, быстрым шагом уходя, кого-то набирает по телефону, отдавая приказы. Тэхён вздыхает, поднимая свой пиджак с соседнего стула, и, быстро надев, прощается с Чимином, выходя на улицу. Дождь, конечно, не слабый… Даже топая к автобусу промокнешь так, что мама не горюй, но это ещё полбеды. Проблема в том, что они в такую рань даже не ездят. А такси — это слишком дорого для такого длинного пути, да и денег он с собой столько не взял. Сзади слышится щелканье зажигалки, но Тэхён особо на это не обращает внимания, всё так же пребывая в размышлениях о способе «доставки» себя домой. — Льёт как из ведра, чтоб его, — хриплый голос всё же заставляет посмотреть на его владельца, и Тэхён поворачивает голову в сторону поравнявшегося с ним Чонгука. Тот выдыхает клубы дыма, быстро растворяющиеся в пропитанном влагой воздухе. — Да-а, и не говори, — Ким пожимает плечами, слегка ёжась от холода, и позволяет себе говорить неформально, вспоминая, что Чон ещё с первой минуты их встречи разрешил себе такое. Тэхён вновь возвращает взгляд на альфу, рассматривая новые дымные клубы, понемногу рассеивающиеся. Вот почему в аромате так чувствуется запах табака, Тэ был прав насчёт этого. — Хочешь закурить? — от Чонгука не укрывается пристальный взгляд. — Нет, спасибо, — отказывается, судорожно выдыхая из-за холода, пробирающегося под рубашку, и переводит взгляд на дорогу. У Чонгука есть зонтик, на который тот опирается, точно оба поместятся. Может, попросить проводить его к автобусной, а дальше он и сам справится? Ким уже почти что открывает рот для предложения, как Чон начинает первым. — Я слышал, что все машины забрали для гостей. Добраться домой хоть есть как? — спрашивает так, словно между строк, особо не задерживая в этом смысла. — Нет, — признается Тэхён, нервно улыбаясь. — Понятия не имею, честно говоря. — Вызвать тебе такси? — спрашивает Чонгук, делая последнюю затяжку и выбрасывая окурок в мусорную корзину, потушив об мокрое железо. — Под «вызвать» я имею в виду оплатить и завезти под сам дом. Тачку, к сожалению, я оставил дома, — уточняет, пряча руки в карманы штанов и взглядом устремляясь в Кима. — Тебе по дороге? — Точно, — кивает Чон, поджимая губы. — Ну, так что? — У меня особо нет выбора, — неловко ведёт плечом, опуская взгляд. — Так что буду очень признателен.***
Чонгук и вправду вызвал машину под вход клуба, открыл омеге заднюю дверь и сам сел рядом. В салоне играет спокойная музыка, действующая на Кима словно колыбельная после стольких часов безумно громких битов. Он почти уже сдаётся и закрывает глаза, как сбоку слышится: — Я видел тебя ночью с парнем. — Что? — Тэ спрашивает тихо, почти неслышно и скорее даже для себя, пытаясь понять к чему альфа клонит. Разворачивается лицом к Чону, тот очень сосредоточен. — Я рад, что мои старания были не зря, — поднимает уголки рта вверх, не смотря на омегу. Тэхён непонимающе мечется взглядом по лицу напротив, придумывая ответ. — Это мой бывший, — хмыкает, наблюдая за реакцией. — Мы расстались год назад из-за его измены, а сегодня ночью случайно встретились, — нервно улыбается. — Так что твои старания всё же были напрасны. Чонгук поворачивается лицом к лицу. — Ты всё ещё его не забыл? — заинтересовано изгибает бровь, смотря на сбитого с толку Тэхёна. — Разве такое забывается? — Ким продолжает рассматривать черты лица альфы. — Только залечивается. — Тогда я предлагаю свою кандидатуру в качестве таблеток от разбитого сердца, — игриво поднимает бровь. — Что-то не верю я в то, что мое сердце поможет излечить парень, который обожает кусаться, — переводит всё в шутку, отворачиваясь от альфы и откидываясь спиной на сиденье. — Ох, поверь, я ведь не только кусаться умею, — ухмыляется. — Звучишь, как Кристиан Грей из пятидесяти, — Тэ смеётся, поворачивая голову в сторону темноволосого. — Может, ещё и машинку мне подаришь? — иронично вскидывает бровь. — Ауди или какую там, — издаёт смешок. Чонгук кусает нижнюю губу, чтобы скрыть ухмылку, и резко приближается, не отрывая взгляда от медовых глаз омеги. — Я ведь могу, — Чон склоняется ближе, взглядом полыхая. — Ты только скажи, — в глазах загорается азарт и безумная наглость, от которой по телу Кима проходятся мурашки. Тэ нервно сглатывает. Или же это от горячего дыхания, оседающего на щеках? Между ними благодаря резкому порыву альфы несколько сантиметров, чисто расстояние, на котором ещё можно сфокусироваться. Обсидиановые омуты что-то разжигают внутри, Тэ не может определить, что именно, но вовремя останавливается от порыва накрыть чужие губы, вспоминая, что в машине они не одни. Поворачивает голову прямо, на мгновенье опуская взгляд и судорожно выдыхая, чтобы собраться. Облизывает губы, возвращая своё внимание на дорогу, и, чтобы не чувствовать неловкость, продолжает разговор: — И откуда у тебя деньги? — не смотрит на альфу, хотя определённо чувствует взгляд на себе. — Такси незнакомцу оплатить можешь, машину купить — тоже запросто. Чонгук издаёт смешок. — Ты сын какого-то председателя или, может, наследник корпорации? — Тэ перебирает возможные варианты из суматошных мыслей. — На вид тебе не больше двадцати шести, не думаю, что есть другие варианты, кроме наследства. — Буква «З», — проговаривает Чон. — Зря стараешься, — ухмыляется, смотря, как Тэхён поджимает губы. — Я всё равно тебе не расскажу. Ким опускает голову, легко улыбаясь, и сжимает пальцы в замок, сдерживая своё желание вбить чужое имя в поисковике. Современность — она такая: всё, что только душа пожелает, можно найти в гугле. Остаток дороги они проводят, слушая приятную музыку из динамиков, любезно переключающуюся водителем, если Чону не нравится композиция. После альфа расплачивается с мужчиной и, выйдя первым с зонтиком, открывает Киму дверь, быстро пряча от дождя. Тэ улыбается таким жестам, кто бы что ни говорил — а это очень приятно. Ким живёт в частном домике, с небольшой территорией под сад. Родители оплачивают, желая, чтобы Тэ тратил все усилия только на учёбу в Сеульском национальном, но он умудряется и подрабатывать. — Вот мы и пришли, — пожимает Ким плечами, когда они уже стоят под крыльцом его дома. Чонгук складывает зонт, чтобы разговаривать было удобнее. — Спасибо за всё, я не знаю, что бы делал, если бы не ты, — благодарно улыбается. — Наверное, промок бы до нитки, спеша к остановке, а после бы ещё и подхватил простуду, мокрым ожидая автобус, поэтому… весьма благодарен. — Послушай, Тэхён, — Чонгук мнётся, поджимая губы и обдумывая предложение. Поднимает взгляд, и Тэ видит своё же отражение в темных, словно сама ночь, глазах. — Я не шутил, когда говорил о таблетке от разбитого сердца. Я приму любой ответ, но знай, что ты мне непонятным образом симпатичен, и твой запах, он так… Манит? — спрашивает, потому что и сам не знает, как описать такое явление. — Мне безумно хочется быть с тобой рядом, а течки, на которую можно было бы скинуть подобную реакцию, я не чую, и мне сложно объяснить, но я бы хотел проверить. Если мы и вправду истинные, то… — Буква «З». Тэхён перебивает, взглядом упираясь во вмиг потухнувшие угольные глаза. — Заебал? — Чонгук спрашивает безысходно, выговаривая первое, что в голову приходит, пока сердце неконтролируемо падает в пятки. Получать отказы — очень болезненно. От потенциального истинного — тем более. — Заткнись и поцелуй меня, — выдыхает Тэхён, не дожидаясь реакции, и, схватив за грудки, быстро притягивает к себе, чувствуя, как адреналин заставляет сердце ускориться. Он сжимает обветренные губы альфы своими, довольно улыбаясь, когда чувствует, как за талию его прижимают ближе. Чон лижет нижнюю, пытается вдохнуть, но холодный воздух мешается с омежьим сладким запахом, кружа сознание. Вжимает в себя, рыча, когда пальцы Тэхёна вплетаются в тёмные волосы, оттягивая. Причмокивания поцелуев глушится всё таким же сильным ливнем, нитями воды спускающимся к земле. Тэхён разрывает поцелуй, чувствуя, как внутри определённо что-то давит на диафрагму, мешая вдохнуть полной грудью. Сталкивается с альфой лбами, облизывая влажные губы и улыбаясь поглаживаниям по спине. — Мне пора? — Чонгук спрашивает тихо, боясь нарушить ту атмосферу между ними, и сразу же наполняется сожалением, когда в ответ слышит глухое «да». Разрывает объятия, совсем нехотя руками соскальзывая с чужой талии. Поджимает губы, наклоняясь и хватая зонт рукой. Раскрывает его и выходит из-под крыльца. — Я подожду, пока ты зайдёшь — и тогда пойду, — улыбается. Тэхён делает то же в ответ, одновременно доставая ключи. Разворачивается лицом к двери и сразу же хмурит брови, кусая в недовольстве губы. Ключ проворачивается в замочной скважине. Ким нажимает на ручку двери и останавливается. Ну нельзя отпустить Чона, просто нельзя. Огонь, поднявшийся внутри, явно не попустит, если рядом не будет древесного аромата, пропитанного табаком. Тэ разворачивается, несколько секунд вглядываясь в тёмные глаза, внутри разрываясь между «хочу» и «а правильно ли это?». Желание беспрекословно побеждает, поэтому, даже не думая о последствиях, Тэхён срывается с места. Врывается к альфе под зонт, одновременно с судорожным вздохом выговаривая: — На рамён не хочешь остаться? — продолжает всматриваться в чёрные глаза, глуша внутреннее «а правильно ли это?» — Что-то мне подсказывает, что под рамёном ты подразумеваешь явно не его, — Чонгук довольно улыбается, пальцами свободной руки поправляя чужие влажноватые из-за дождя волосы. — Ты против? — страх, что сделал ошибку, давит на горло, поэтому голос немного срывается, хотя Ким всё так же пытается улыбаться. — Я буду жалеть всю жизнь, если уйду сейчас, — выдыхает в губы, вмиг растянувшиеся в довольной улыбке. Поднимается, целуя в открытый лоб и наслаждаясь приятным ароматом волос. — Можно мне?.. — Тебе можно всё, — смеётся Тэхён, уже во второй раз накрывая чужие губы своими. Чонгук целует тягуче, направляя оба тела в сторону дома, закрывая за собой дверь, просто выбрасывая открытый зонтик на землю. — Иди за мной, — выдыхает Ким, едва заставляя себя открыть глаза. Дышит сбито, на пути скидывая оставляющую мокрые следы обувь и направляясь к одной из комнат. Чонгук делает то же, крепко держа омежью руку и послушно идя сзади. Не дожидаясь окончательного входа в комнату, альфа прижимает Кима к себе, накрывая расцветшую на губах довольную улыбку. Быстро скидывает с омежьих плеч пиджак, вслепую подводя к кровати. Тэ чувствует её голенями, рефлекторно поворачивая голову назад, разрывая поцелуй. Чон заставляет сесть, после нависая над телом и укладывая спиной на кровать. Ким ползёт немного выше и замечает, что дыхание спирает, когда на коже появляются мягкие губы. Чонгук выцеловывает ключицы, понравившиеся ему ещё тогда, у клуба, расстёгивая пуговицу за пуговицей белой рубашки, пропитанной незнакомым запахом. Интересно, это запах его бывшего? — Ай! — Тэ распахивает глаза, упираясь руками в широкие плечи и растерянно заглядывая в тёмные глаза. — Ч-что?.. В районе ключицы определённо светится укус, он чувствует. Не прям метка, но довольно ощутимый, раз пульсирует. — Мне не нравится, что ты пахнешь другими, — фыркает Чон, распахивая белоснежную ткань в стороны и приоткрывая вид на покрывшуюся мурашками кожу. — И я хочу это исправить, — ухмыляется и, не отводя взгляда от недоуменных глаз, опускается к груди, зубами сжимая бусину соска. — Чё-ёрт, — Ким говорит почти неслышно, открывая рот в немом стоне, потому что действие отзывается пульсацией налитого кровью члена, упирающегося в ткань белья. Чонгук, лаская чужую грудь, принимается расстёгивать свою рубашку, довольно ухмыляясь на томные вздохи с покусанных губ. Закончив, ладонью скользит от талии по рёбрам, с удовольствием наблюдая, как омега прогибается в спине. Ким открывает глаза, быстро фокусируя расплывшийся взгляд на чужом теле, и просто… — Выровняйся. …не может поверить в реальность. Чонгук хрипло смеётся, но исполняет просьбу, садясь на чужие бёдра между своих коленей. Мышцы груди и кубики пресса сами приковывают к себе взгляд, а распахнутая чёрного цвета рубашка только подливает масла в огонь, потому что рубашки — это, чёрт подери, невыносимо сексуально. Тату Чона, которое Тэ имел честь лицезреть лишь на уровне предплечья и кисти, тянется замысловатыми узорами к плечу, цепляя грудь чернилами. Под рёбрами вьётся три строчки слов, которые Ким изо всех сил пытается прочитать. — Стих? — вскидывает взгляд на лицо альфы, тут же нервно сглатывая. Тот буквально раздевает взглядом, напрягши челюсти. Тёмные волосы упали чёлкой на глаза, поблескивающие озорством и безумным желанием, из-за которого у Кима начинает сосать под ложечкой. — Отрывок моей песни, — опровергает альфа, вновь нависая. Рукой проводит по внутренней поверхности бедра, из-за чего Тэхён упрямо поджимает губы, пытаясь не подать виду, что от этого по всему телу дрожь. — Расскажешь когда-то? — спрашивает, хотя и не до конца осознаёт суть вопроса. Поднимает руки к чужой шее, после пальцами зарываясь в мягкие волосы. — Обязательно, — издаёт смешок Чон, не удерживаясь и сминая сухие губы своими. Вновь выравнивается, судорожно выдохнув, и расстёгивает чужой ремень, громко звеня пряжкой. Принимается и за пуговицу с молнией, после оставляя на омеге лишь рубашку, предательски соскользнувшую с плеча. Избавляет полностью и себя от одежды, пытаясь игнорировать плотоядный взгляд со стороны Кима, и облегчённо выдыхает, когда напряжённый член больше ничего не сжимает. — А мою рубашку снять не хочешь? — Ким язвит, приподнявшись на локтях, пока Чонгук достаёт из кармана штанов презерватив. — Я тебе больше скажу — я не только её не сниму, но и добавлю ещё один элемент одежды, — хмыкает, что-то выискивая взглядом. Тэхён подозрительно жмурит глаза, но тут же широко распахивает их от внезапного осознания, когда в руках альфы появляется галстук. — Чёрт тебя дери… — всё, на что его хватает, когда темноволосый вкусно пахнущий субъект, вызывающий пожар внутри, начинает приближаться. — «Когда закрываешь глаза — всё ощущается острее», — повторяет фразу Чон, сказанную тогда, у стойки. — Я не это имел в виду… — Тэ открывает рот, но его быстро перебивают. — Это уже неважно, — издаёт смешок Чонгук, наклоняясь и завязывая чёрную полоску ткани поверх трепещущих ресниц. — Я хочу, чтобы ты снял её лишь когда я разрешу, — шепчет демоном-искусителем на ухо, после мимолётно целуя в открытое из-за коварно соскользнувшей рубашки медовое плечо. Тэхён на это сбито выдыхает сквозь приоткрытый рот и, облизав губы, валится на спину, изгибаясь, когда чужие ладони скользят, обдавая жаром, по рёбрам вниз — к месту, требующему наибольшего внимания. Чонгук целует немного выше пупка, после поднимаясь и внезапно кусая за бусину соска. Тэхён от неожиданности тихо стонет, кусая нижнюю губу. Всё, на что можно сейчас ориентироваться — это теплое дыхание, оседающее на коже, да шорох одеяла, выдающего передвижения Чона. И это так… будоражит. Следующий поцелуй остаётся на нижних мышцах живота, рядом с головкой, аккурат истекающей смазкой на кожу. Чон обхватывает член рукой, позволяя себе укусить рядом с тазовыми косточками. Тэхён изгибается, когда следующее касание губ ощущается на чувствительной головке, и тяжело выдыхает, когда та оказывается в горячем плену рта. Разряды, током идущие по телу, собираются в области паха, создавая чрезмерное желание сжать ноги вместе и коснуться там, где Чон позволяет себе своевольничать. Языком проникает между горячей плотью и нежной кожицей, после немного засасывая головку. Тэхён коротко стонет, когда по ней едва ощутимо проходятся зубами, и сжимает между пальцев простыни, когда Чонгук берёт глубже. Делает несколько ритмичных движений, после размазывая оставшуюся слюну по стволу резкими движениями руки, из-за чего Киму приходится поджать пальцы на ногах, потому что сводит с ума. — Согни и разведи шире, — приказывает. Ким слушается, исполняя просьбу, сосредотачивая всё своё внимание на чужой руке, плавно скользящей по возбуждению. И чуть ли не вскрикивает от удовольствия, когда чувствует язык между ягодиц, мажущий аккурат по истекающему смазкой входу. Ноги сводятся вместе, но Чонгук надавливает, раздвигая. Входит языком, добавляя первую фалангу. Тэхён, кажется, ловит эйфорию, когда всё внимание сконцентрировано лишь на ощущениях, и почти что теряет сознание, когда два пальца внутри подушечками скользят по бугорку. Стонет громко и протяжно, совсем не стыдясь, потому что рациональность его покинула, кажется, ещё при первом вдыхании древесного аромата альфы, хоть Ким тогда и не совсем до конца понял, что к чему. Он среагировал на него сильнее, чем на сокджинов даже во время гона, это как минимум должно было натолкнуть на правильные выводы. Чонгук добавляет третий палец, толкаясь глубже, и все ненужные сейчас мысли вылетают на пару с протяжным стоном, когда Чон целует у основания члена. Вынимает пальцы, нежно касаясь пульсирующего входа, оставляя поцелуй на коленной чашечке. Поднимается выше, целуя в солнечное сплетение, и, наслаждаясь тихим скулежом со стороны омеги, выговаривает пропитанное восхищением: — Великолепный. И Тэхён бы с радостью на это ответил, да вот только в него погружается член, мгновеньем ранее одетый в презерватив, и всё, что получается — это громко простонать да выгнуться дугой, сжимая простыни. Ким что-то бормочет под нос, даже не осознавая, потому что в грудной клетке бешено бьётся сердце, а пульсация в паху стремительно усиливается с каждым толчком, то плавным, то резким. Чонгук их чередует, точно так же, как и глубину, то входя лишь крайней плотью, то до шлепка, от которого Тэхён срывает горло, прогибаясь и затылком упираясь в кровать. — С ума так сведёшь, — шепчут где-то сбоку, или же сверху — Тэхён не уверен, потому что вся реальность плывёт, словно находится в вакууме, в котором невозможно нормально среагировать. Вслед за этим чувствуется укус возле кадыка, судорожно двигающегося под кожей во время очередного прерывистого вдоха из-за давления в грудной клетке. За окном дождь каплями бьёт по подоконнику, и Киму на секунду кажется, что его сердце бьётся настолько же быстро, как и идёт ливень. Затем ещё один укус — возле изгиба шеи — неглубокий, но немного отдающий болью в плечо, когда клыки сцепляются на нежной коже. Тэ ощущает, как горячее дыхание альфы оседает на коже, он чувствует, как тот плотоядно рассматривает все оголённые участки его тела, с желанием исследить. И от этой мысли так сводит мышцы, что всё, на что хватает сил — это: — Развяжи, — шепчет словно в бреду, надеясь, что его услышат. — Пожалуйста, развяжи, — повторяет, облизывая сухие губы, сдерживаясь, чтобы не раскусить их в кровь. Чонгук останавливает толчки, протягивая руку к ткани на глазах, и быстро попускает узел, позволяя полоске сползти на шею, там и оставаясь. — Так лучше? — низко спрашивает севшим из-за глубоких вдохов голосом. Тэхён несколько секунд промаргивается, привыкая к яркому свету, после протягивая руки к напряжённой шее альфы, позволяя себе коснуться подушечками жёсткой татуированной кожи плеча. — Определённо, — отвечает на заданный вопрос, утопая в обсидиановых омутах, растворяясь в последующем за фразой поцелуе, выбивающем все возможные слова из головы. Чонгук возобновляет движение, с каждым толчком выбивая всё новые стоны с припухлых от покусываний губ. Тэхён тянется к члену, обхватывая у основания, и облегчённо выдыхает, чувствуя касание к требующей внимания плоти. Надрачивает, уделяя особое внимание головке, и громко вскрикивает, кончая себе на живот. Чон останавливает движения, целуя по нижней челюсти и наслаждаясь сокращением мышц вокруг плоти. Ким выстанывает его имя, пребывая в послеоргазменной неге, и изгибается, ловя разряды по телу. Чонгук медленно выходит, рыча, когда Тэхён сжимается вокруг него слишком сильно. Снимает презерватив с пульсирующего члена, взглядом упираясь в потерявшегося в пространстве омегу. Кофейные зёрна давно растворились в аромате мёда, заполонившем всё вокруг. Чон кусает губы, смотря на Тэхёна: так старательно уложенные волосы давно растрёпаны; ткань галстука покрывает шею, делая особый акцент на выступе гортани; тело искусано, и Чонгуку до безумия нравится рисовать на таком холсте. Пружина внизу живота сжимается аж до боли, давя на диафрагму и толком не давая даже вдохнуть. Чон кончает с рыком, рукой опираясь сбоку от омежьего тела, мешая свою сперму с тэхёновой у того на животе. В голове туманится; кажется, что все мышцы одновременно сокращаются, после даря великолепное наслаждение. Гук ещё несколько раз проводит по стволу, давая время прийти в себя, и, подхватив с чужой шеи чёрный галстук, вытирает им живот омеги, после валясь рядом. Внутри черепа блаженная пустота, ни одна мысль не может задержаться, и единственное, что до безумия хочется сделать — это поцеловать прижимающегося сбоку Тэхёна в висок, вдыхая аромат шампуня, зарывшись носом в шелковистые волосы. А кто Чонгук такой, чтобы отказывать себе в таком удовольствии? — Знаешь, а я ведь живу совсем в другой стороне, — проговаривает Чон, издавая ироничный смешок, после нескольких минут любования тишиной. — Мне просто нужен был повод узнать, где ты живёшь, и немного времени наедине с тобой, — выдыхает. — В комфортной обстановке. — Дождь сегодня тебе на руку, — лениво смеётся Ким, подушечками пальцев повторяя узоры татуировок. Всё нутро заполняет невероятное спокойствие, чувство, словно всё на своих местах, словно так всегда было, есть и будет. Тэхён расплывается в довольной улыбке. — Мне нравятся такие таблетки, Чонгук, — смакует имя, улыбаясь чему-то своему. — Кусающиеся и разделяющие со мной любовь к галстукам, — укладывает голову поудобнее, немного щекоча кожу волосами. — Что ж, — смеётся альфа, — поздравляю, Ким Тэхён! У Вас есть абонемент на их безмерное количество, — поглаживает плечо сквозь рубашку, бережно на него натянутую. — Мне безумно повезло, — улыбается брюнет, удовлетворённо прикрывая глаза. — Тэхён, — привлекает к себе внимание Чон, вырывая омегу из полудрёмы. — М? — тот даже не пытается открыть глаза. — А что ты сделаешь, если я закурю в постели? Омега резким рывком поднимается на локте, медовыми глазами недовольно упираясь в умоляющее лицо напротив. — Буква «З», — отвечает кратко, понижая голос. — Зуб выбью, — добавляет, после со звонким смехом закрывая глаза, потому что чужая накачанная тушка обхватывает его в медвежьи объятия со злобным шёпотом о скорой мести. Тэхён всегда любил дожди, но отныне он их просто обожает. Всегда любил галстуки, но теперь покупает их гораздо чаще. Он никогда не забывал зонты, но отныне постоянно оставляет их в корзине, потому что гораздо приятнее, когда личный Кристиан Грей приезжает за тобой на своей машине, что-то ворча о занятости, но каждый раз счастливо сияя, получая поцелуй в благодарность. Ну просто заебись, разве нет?