И сердце продолжит кровоточить

      На Лив голубое платье из шифона, как и положено любой девчонке на выпускном. Блейн крадет ее из украшенного шариками школьного зала, вызывая завистливые вздохи других девчонок. Лив уже успела накатить алкогольного пунша, поэтому Блейн сам садится за руль ее старенького Шевроле и везет их подальше от идиотских медляков к берегу Пьюджет-Саунда. Там чертовски шикарные закаты, а еще Блейн знает небольшое местечко, где совсем нет людей и можно припарковать машину, сесть на капоте и попивать виски, передавая бутылку друг другу из рук в руки.       Они познакомились на вечеринке по случаю ее восемнадцатого дня рождения прошлой осенью. Блейн пришел по просьбе одного из своих постоянных покупателей, дабы оживить тусовку кегом пива и травой, естественно, не бесплатно. Он еще тогда усмехнулся, думая о том, что когда ему исполнилось двадцать один, доставать алкоголь стало значительно проще. Там Блейн и заметил ее. Лив стояла около столика с закусками и командовала какими-то пацанами, чтобы они не брали слишком много, не разбрасывали повсюду крошки и в принципе вели себя прилично. Вдруг она почувствовала на себе его взгляд и повернулась. На ее личике застыло такое гневливое выражение, что Блейн не выдержал и улыбнулся. Лив робко улыбнулась ему в ответ, и Блейн почувствовал, что в животе что-то ухнуло. Наверное, в тот момент он и пропал.       Ему пришлось долго ее добиваться: дарить цветы и подарки, встречать после школы, подвозить до дома, когда она была не в состоянии сесть за руль. Все его приятели и коллеги-барыги дружно смеялись над ним, увлекшимся школьницей. Еще бы похихикали, что он влюбился, но, слава богу, не додумались сказать такое в лицо. Блейн же действовал со своим расчетом.       Лив была такой невинной, что у него аж скрипели зубы. Каждую ночь Блейн передергивал, думая о том, как сначала она позволит держать себя за руку; затем он украдет ее первый поцелуй, научит целоваться так, как будет нравиться только ему, как будто ее губы и язык были созданы только для него одного; как он оставит метки на ее шее, которые ей придется прикрывать легким шарфиком, но каждый прохожий будет знать, что она только его и ничья больше; как он, наконец, покажет ей, что только под его руками она может изгибаться от ласк и загнанно дышать ему в шею. Да, это настоящая, ни чем не прикрытая жадность, вот только Лив об этом даже не догадывалась. Ближе к Рождеству она согласилась встречаться.       И вот теперь она сидит рядом на переднем сидении, от нее пахнет цветочными духами, и Блейн думает только о том, что именно сегодня он сделает ее по-настоящему взрослой. Выпускной прошел, экзамены сданы, школьный альбом с фотографиями и подписями получен, и будет символично отметить таким образом путевку во взрослую жизнь.       Из радиоприемника доносится песня Нирваны, и Блейн тихонько подпевает.       — Люблю тебя так сильно, что меня аж тошнит, — поет он, глядя Лив в глаза, и та хихикает и сжимает его руку на коробке передач. Если бы она знала, что это лишь пустые слова, то не улыбалась бы так ярко. Блейн не испытывает никакого стыда, и потому улыбается ей в ответ.       Он припарковывает машину, выходит, открывает дверь с ее стороны и галантно протягивает руку. Лив выбирается, и все его сердце сжимается от того, как прекрасно она выглядит в медовых лучах закатного солнца. Ее глаза блестят, и Блейн не выдерживает и притягивает ее к себе, шумно вдыхая запах ее волос. Его девочка. Ничья больше.       Он достает самокрутку из внутреннего кармана куртки, поджигает, и дым одинокой струйкой улетает вверх, к начинающему темнеть небу.       — Можно мне тоже? — шепчет Лив, и он кивает. Он набирает в рот побольше дыма, а затем прижимается к ее полуоткрытым губам. Лив вдыхает, задерживает дыхание до последнего, а потом, как и всегда, начинает кашлять. Блейн улыбается ей в висок.       — Мне так нравится линия между твоим животом и бедрами, — тихо говорит он, проводя рукой по означенной траектории. Лив вздрагивает, а затем смотрит на него. У нее глаза большие-пребольшие, как у кошки, выпрашивающей лакомство, и Блейн не выдерживает этой беззвучной мольбы и целует ее.       Иногда он не верит в то, что ему так повезло. Первая красотка своей школы плавится в его руках, а не в руках какого-нибудь прыщеватого придурка, и от осознания этого ноги становятся ватными. Поцелуй отдает дымом, но его нисколько это не смущает. Она целуется так правильно, так, как надо именно ему, и боже, разве это не лучшая вещь, что с ним приключалась?       Он оглаживает ее затылок, пробирается пальцами ниже, к ее шее, и когда он разрывает поцелуй, Лив тяжело и загнанно дышит.       — Сегодня, — шепчет он, — сегодня ты станешь моей и только моей.       — С тобой мне не страшно, — говорит она, и Блейн не может никак насытиться тем доверием, которое она ему так бездумно оказывает.       Они долго переговариваются, прерываясь на поцелуи и затяжки самокруткой, сидя на капоте, пока солнце совсем не заходит. И вот тогда, под мертвенно бледным светом луны он снимает с Лив голубой шифонный ужас, оставляя ее только в нижнем белье в мелкий цветочек. Ее кожа в темноте будто светится, и когда она устраивается полулежа на заднем сиденье машины, Блейн не выдерживает и проводит языком по тонкой лодыжке.       Лив вздрагивает, но не спускает с него глаз.       — Сними с себя трусики, — говорит Блейн и чувствует, как дергается член в штанах, когда она послушно выполняет приказ.       Стоило бы повременить, насытиться этим мгновением, но он и так терпел слишком долго. Именно поэтому он достает свой член из ширинки, наслаждаясь тем, как испуганно смотрит на него Лив — она видит его впервые. Конечно, они много целовались и терлись друг об друга, но Лив так боялась чего угодно, связанного с сексом и чужим телом — а еще хочет поступать на медика, — что Блейн просто не хотел ее спугнуть. Но теперь ей уже некуда отступать.       Он пробирается на заднее сиденье, нависая над ней, и успокаивающе целует.       — Тебе понравится, — шепчет он пустое обещание, потому что это ее первый раз, и ему точно понравится больше нее. — Попробуй расслабиться.       Лив часто дышит ему в щеку, когда он входит в нее. Она такая тесная, такая жаркая внутри, что он зажмуривается, только чтобы не кончить сразу и внутрь. Конечно, он не озаботился презервативами, потому что Лив точно чиста, а он сам обыкновенно пользуется контрацепцией, но сегодня особенный день. Он хочет прочувствовать ее полностью. Хочет увидеть потом полоску крови на своем члене, как гордый венец того, что это сделал с ней он.       Он двигается ровными толчками, и Лив цепляется пальцами в его спину. На заднем сидении тесно и неудобно, но Блейн сейчас временно живет в чертовом особняке своего чертового отца, и тот ясно запретил кого-то к себе приводить. А еще Блейн думает о том, что теперь Лив не сможет нормально водить машину, не думая о том, что произошло с ней в эту ночь. От одной только этой мысли мозг начинает закипать.       Блейн ловит ртом ее жаркие вдохи и чувствует, что долго не продержится. В последний момент он вытаскивает, помогает себе рукой и спускает Лив на живот. Когда он кончает, то даже на мгновение кажется, будто перед глазами мельтешат звезды, а может, они просто отражаются в окне старого Шевроле.       Лив под ним лежит мертвым телом, и только судорожное движение ее грудной клетки и сообщает, что она ещё жива. Блейн отрывается от нее и, чертыхаясь, вылезает из машины.       Он закуривает и думает о том, что, кажется, его малышка ему теперь станет не интересна. «Но разве в этом есть проблема?» — думает он и усмехается самому себе. Блейн всегда может найти кого-то еще.       За его спиной Лив натягивает на себя платье — он слышит шуршание шифона. В теплом летнем воздухе развеиваются облачка дыма. Она подходит к нему и спрашивает:       — Можно мне тоже?       — Конечно, принцесса, — отвечает Блейн, но в этот раз просто протягивает самокрутку.