Чай с сахаром

      Кэйа и сам не знает, как походы на Драконий хребет стали его еженедельной рутиной. Не знает, почему все тропинки, покрытые утренним снегом, стали вести к одному месту. Не знает, почему он стал пить чай с сахаром. Сладко. Очень сладко.       Альберих никогда не стучится, когда возвращается в тихое убежище алхимика в ледяной пещере снежной горы. Только почему-то ему никогда не холодно. Каждый раз Кэйа чувствует обжигающее тепло, разливающееся от сердца к конечностям, когда видит хрупкую фигуру, сосредоточенно склоняющуюся над мутными колбами. "Как всегда, в работе" подумает рыцарь, наслаждаясь тем, как поднимаются и опускаются от тяжёлого дыхания напряжённые плечи Альбедо. Но когда его занятость мешала Кэйе нарушать их своеобразный ритуал встреч?       Они не тешат друг друга пышными приёмами. Зачастую даже забывают поздороваться и даже не знают, рады ли видеть друг друга. Определённо, рады. Кэйа, уже по обыкновению, по-хозяйски неспешно шагает к необработанному деревянному столу с неизвестными для него склянками, садится в кресло рядом с единственной свечой, освещающей терзающую тишиной помещение и ждёт, сверля Альбедо своим взглядом.       Кэйа знает, что алхимика раздражает, когда его отвлекают, но никогда об этом не говорит. Альбериху льстит, что такой серьёзный и необщительный человек терпит его. А Альбедо знает, что его неприглашённый гость не отстанет, поэтому ему ничего не остаётся, кроме как перенести свои дела на другое время.       -Будешь чай?       -Как обычно, пожалуйста.       А что значит "как обычно"? Никто из них уже не знает.       Альбедо кажется чересчур идеальным: всегда отточенные лёгкие движения, полная сосредоточенность и незамутнённый холодный взгляд, способный доказать правоту своего обладателя абсолютно без слов. Но даже у гениев есть свои недостатки.       Алхимик Ордо Фавониус не является исключением. Его маленькой слабостью является сладкое. "Сахар полезен для организма из-за большого содержания углеводов, помогающих вырабатывать энергию и поддерживающий необходимый уровень калорий" говорит Альбедо. Ни один его день не обходится без незамысловатого медового десерта или ароматного чая. За исключением тех дней, когда он вообще забывает поесть.       Любимый напиток Альбедо сложно назвать чаем. Он больше похож на карамельный сироп с комочками, смешанный с кипятком. Кэйа до сих пор гадает, сколько ложек сахара алхимик кладёт в травяной настой. Десять? Пятнадцать? Никто этого не знает. Но такая маленькая привычка стала причиной нескольких незначительных неловкостей, которые навсегда отпечатались в памяти Альбериха.       Ему нравится, что Альбедо неидеален. Неидеален, как и все люди. Как и он сам.       Кэйа ненавидит пить чай с сахаром: пряная горечь вина так пришлась ему по вкусу, что рыцарь наотрез отказывается от любых напитков, если они недостаточно крепкие.       Но есть одно исключение...              Алхимик не привык к гостям. Пожалуй, Кэйа и Сахароза - его единственные собеседники за последние несколько месяцев, и Альбедо это абсолютно устраивает. Правда, из-за таких редких моментов общения он всегда забывает, что не у всех людей такие же вкусы, как у него самого, поэтому, предлагая чай, даже не интересуется, сколько сахара положить в чашку.       Поначалу Кэйа смеётся над этой привычкой:       -Как приторно. Неужели гений Мондштата не знает, что чай состоит не только из растворённого в нём куска карамели размером с мой кулак? Кажется, Вам пора провести исследование на эту тему, мистер главный алхимик Ордо Фавониус.       -Вам стоит помнить, что Вы, сэр Кэйа, не являетесь званным гостем в моей лаборатории. Если вас не устраивает мой тёплый приём, я не смею Вас здесь задерживать.       Только в этом случае свою чашку Вы помоете сами.       Да, грубо. Совсем не в духе тихого и вежливого Мелового принца. Альбедо не боялся разрушать свой образ идеального гения, он сам не считал себя таковым. Но было обидно, что кто-то, к чьим визитам алхимик уже привык, так бестактно указывает на подобные просчёты.       Альберих каждый раз ворчал из-за чересчур приторного запаха и вкуса чая, но всегда допивал содержимое чашки до дна. Сначала это было принципом, а позже вошло в привычку. Кэйа не полюбил эту сахаристую субстанцию, называемую "чаем", но уловил одну маленькую деталь.       Ему нравилось, что Альбедо пахнет так же сладко.       Постепенно алхимик начал замечать, что Кэйа перестал постоянно бурчать себе под нос о том, какой же невкусный напиток ему подали в очередной раз, и что вместо этого он не отказался бы от одуванчикового вина, которое согревает не хуже этого карамельного настоя. Альбедо даже специально стал считать, сколько сахара кладёт в каждую из чашек, чтобы понять, не избавился ли он от своей смущающей привычки.       Нет, не избавился. Всё такая же горка из двенадцати чайных ложек белых сладких кристалликов.       Кэйа так смешно морщил нос, когда в очередной раз приходил на Драконий хребет во время затяжной бури и соглашался на маленькое чаепитие. "Ради кого он вообще появляется здесь в такую погоду?". Кажется, Альберих даже задерживал дыхание, пока в несколько глотков опустошал содержимое возмутительно большой фарфоровой чашки с незамысловатым золотым узором. Она уже практически стала собственностью рыцаря и одиноко пылилась на полке, если Кэйа из-за спонтанного похода по приказу Джинн долгое не появлялся в лаборатории.       Альбедо нравилось, когда Кэйа, как можно быстрее допив свой чай, начинал непроизвольно цокать языком и облизывать губы. Хотелось перебить эту приторную сладость чем-то горьким или хотя бы нейтральным, но рыцарь не делал этого, даже не предпринимал попыток избавиться от чувства сахарного взрыва на языке, когда взгляд алхимика был направлен не на него. "Я принимаю тебя" читалось в действиях Альбериха.       Альбедо любил это.       Этот день не стал исключением. Две фарфоровые чашки, двенадцать ложек сахара, гаснущая свеча на столе и абсолютное молчание. Алхимик любил тишину и редко мог насладиться спокойствием в компании Кэйи, но сейчас оно впервые давило на Альбедо. Воротник рубашки будто душил его бледную шею, заставляя сделать глоток воздуха и нарушить это молчание. И он сделал первый шаг:       -Не желаешь добавки?       -Желаю.       Кэйа никогда не соглашался на ещё одну порцию чая с сахаром. Даже одна чашка этого прекрасного напитка была для него настоящим испытанием.       Да, сегодня определённо другой день. Не такой, как все предыдущие.       Альбедо встаёт со своего неудобного стула, на который обычно складывает недописанные отчёты об исследованиях, и тянется к пустым чашкам.       Альберих останавливает его. Кажется, впервые. Раньше он никогда не смел мешать алхимику сделать что-то, только раздражал своими речами. Кэйа хватает алхимика за руку и переплетает пальцы его ладони со своими. Склонившись над светлой растрёпанной макушкой, он шепчет:       -Сегодня определённо очень холодно. И сладкого хочется. До безумия.       Свободной рукой рыцарь берёт алхимика за изящный подбородок и поднимает его голову вверх. "Пожалуйста, посмотри на меня". И Альбедо смотрит. Тонет в морской буре неприкрытого повязкой глаза Альбериха. Кажется, у него началась морская болезнь, иначе Меловой принц не может объяснить, почему от этого взгляда он начал задыхаться.       Или просто забыл, как дышать?       Кэйа почти невесомо касается губ Альбедо своими. Боится, что он растает, как кусочек сахара. Боится, что его оттолкнут и прикажут больше никогда не появляться здесь, в безмолвном заснеженном убежище, которое умудряется согревать Альбериха и без костра. Боится, что никто не заварит ему этот отвратительный сладкий чай.       И Альбедо отвечает.       Он прикрывает глаза своими бледными ресницами цвета покрытой инеем пшеницы и, напряжённо выдохнув в губы Кэйи, подаётся вперёд и целует Альбериха. Медленно и с наслаждением, будто смакует самый нежный десерт в его жизни.       Кэйа не верит своему счастью. Упивается теплотой чужого родного хрупкого тела и прерывисто хватает носом воздух. Он не может оторваться от губ алхимика, даже когда кислород в лёгких начинает предательски заканчиваться. Он готов задохнуться прямо здесь, около этого стола с потухшей свечой, лишь бы это мгновение никогда не заканчивалось.       Но его окончание наступает. Алхимик отстраняется от лица Альбериха и, не отрывая от него взгляда, заправляет непослушную прядь волос за ухо. Ему хочется спрятать глаза и провалиться сквозь землю, лишь бы не утонуть. Эта пучина затягивает его по самое горло, пальцы ног сводит, а голова будто наполняется морской пеной.       Он тонет. И никто не спасёт его, не поможет ему выбраться на берег и перевести дыхание. Потому что перед ним только это море. Море, которое сейчас стоит в нескольких сантиметрах от него и боится пошевелиться.       Море тоже волнуется. И Альбедо решает, что готов в нём утонуть.       -Всё так же приторно сладко, сэр Кэйа?       -На этот раз идеально.       -...       -Люблю чай с сахаром.       -И я люблю тебя.